ihtik.lib.ru, [e-mail] 130 страница

А.С. Панарин

РАЦИОНАЛИЗИРОВАНИЕ (от лат. ratio — разум), или рационализация, — истолкование предметов, свойств и отношений реального мира в терминах некоторой теоретической системы, набрасывание на предметный мир сети понятий теории. Р. представляет собой движение от теоретического мира к предметному, теоретизацию последнего. Обратное движение от предметного мира к теоретическому, наделение теории предметным содержанием обычно называется обоснованием. Оба движения — от теории к реальному и от реальности к теории — тесно взаимосвязаны. О Р. можно говорить, если мир, задаваемый теорией, берется как более фундаментальный, ясный и т.п., чем описываемый ею фрагмент реального мира; обоснование имеет место, когда в качестве первичного и более фундаментального принимается предметный мир.

Напр., перед средневековой культурой стояла двуединая задача Р. и обоснования религиозного учения. Его понимание могло быть достигнуто путем постижения предметного мира, связывания недоступного самого по себе умозрительного, небесного мира с реальным, земным. С др. стороны, сам предметный мир становился понятным и обжитым в той мере, в какой на него распространялась сеть понятий и отношений умозрительного мира. Укоренение религии являлось постижением предметного мира и его религиозным Р.; постижение мира означало набрасывание на него сети отношений, постулируемых религией. Средневековой церкви предстояло, писал Л.П. Карсавин, «развивая свою «небесную жизнь» в высших сферах религиозности, нисходить в мир и преображать его в Град Божий, живя «земной жизнью». Поэтому в церкви одновременно должны были обнаруживаться два видимо противоположных движения, лишь на мгновение раскрывающих свое единство: движение от мира к небу и движение от неба к миру». Движение к миру означало восприятие его культуры, частью внешнее освоение, т.е. обмирщение и возможность падений с высот «небесной жизни». Движение к небу, наиболее энергично выражавшееся в религиозном умозрении и мистике, грозило устранением от всего мирского, вело к аскетизму и пренебрежению земными целями. Обоснование религии и Р. с ее помощью мира были необходимы для жизненности друг друга, они, переплетаясь, создавали одно неразложимое в своих проявлениях противоречивое целое. Особенно наглядно это выразилось в средневековом искусстве: оно аскетично и всецело наполнено «неземным содержанием», но не настолько, чтобы совершенно оторваться от земли и человека, пребывающего, хотя и временно, на ней.

Угроза «приземления небесного», постоянно витавшая над средневековой культурой, реализовалась только на рубеже средних веков и Нового времени. В этот период Р. земного мира получило явный приоритет над обоснованием религии, в результате чего божественные предметы оказались приземленными, нередко сниженными до вполне житейских и будничных, а человеческое начало приобретать черты возвышенно-божественного. «...Небесный мир как бы сдвинулся с места и устремился в здешний, земной, пронизывая его собою» (В.В. Лазарев).

В современной науке, конструирующей высоко абстрактные теоретические миры и устанавливающей сложные их связи с предметным миром, процессы обоснования (движения от предметного мира к теоретическому) и Р. (обратного движения от теоретического мира к предметному) переплетены очень тесно. В философии науки внимание уделяется, однако, только процедурам обоснования, что чревато опасностью объективизма и возникновением иллюзии полной понятности мира на основе существующих теорий. Сходная ситуация существовала в естествознании в кон. 19 в., когда казалось, что его развитие завершено и никаких крупных открытий ожидать уже не приходится.

Карсавин Л. П. Культура средних веков. Общий очерк. Пг., 1918; Лазарев В.В. Становление философского сознания Нового времени. М., 1987; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998; Стёпин B.C. Теоретическое знание. Структура и историческая эволюция. М., 2000.

А.А. Ивин

РАЦИОНАЛИЗМ (от лат. rationalis — разумный) — направления в эпистемологии, считающие разум решающим или даже единственным источником истинного знания. С т.зр. Р. критерием истины является не чувственное восприятие и опирающаяся на эмпирические данные индукция, а интеллект и проводимая им дедукция. Противоположностью Р. является эмпиризм, понимаемый как убеждение, что чувственный опыт есть единственный источник знания.

История Р., делающего центральным пунктом анализа познания разум, мышление, рассудок, начинается с элеатов (Парменид, Зенон из Элеи, Мелисс Самосский), считавших, что чувства дают нам не достоверное знание, а только ложные мнения и что истина о мире постигается только силой разума. Р. Пифагора и Платона, настаивавших на самодостаточности разума, был подхвачен неоплатонизмом и идеализмом. В 17— 18 вв. на позициях Р. стояли Р. Декарт, Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц и др., считавшие, что в сфере познания разум обладает неограниченным господством и является высшей инстанцией. Противниками такого субъективно понятого Р. являлись эмпирики Дж. Локк, Д. Юм и др. В нем. идеалистической философии Р. было придано объективистское, пантологическое звучание: разум оказался не только критерием истины, но и основой самого реального мира.

Р. отвергается в иррационализме, романтизме, философии жизни и др.

РАЦИОНАЛЬНОСТЬ (от лат. ratio — разум) — разумность, характеристика знания с т.зр. его соответствия наиболее общим принципам мышления, разума. Поскольку совокупность таких принципов не является вполне ясной и не имеет отчетливой границы, понятию «Р.» свойственны и неясность, и неточность.

Понятие «Р.» имеет многовековую историю, но только со втор. пол. 19 в. оно стало приобретать устойчивое содержание и сделалось предметом острых споров. Во многом это было вызвано рассмотрением теоретического знания в его развитии, уяснением сложности и неоднозначности процедуры обоснования. Последняя никогда, в сущности, не завершается, и ни один ее результат, каким бы обоснованным он ни казался, нельзя назвать окончательным — он остается только гипотезой. Никаких абсолютно надежных и не пересматриваемых со временем оснований теоретического знания не существует; можно говорить только об относительной их надежности. В Р., в оценке знания с т.зр. общих требований разума, стали видеть своеобразную компенсацию ставшей очевидной ненадежности процедуры обоснования. Переосмысление «классической» проблемы обоснования и отказ от фундаментализма выдвинули на первый план проблему Р.

Поскольку мышление человека является разным не только в разные исторические эпохи, но и в разных областях его приложения, существенным является различие между двумя уровнями Р.: универсальной Р., охватывающей целую эпоху или культуру, и локальной Р., характеризующей особенности мышления в отдельных областях теоретизирования конкретной эпохи или культуры.

Универсальная Р., предполагает, в частности, соответствие требованиям логики и требованиям господствующего в конкретную эпоху стиля мышления.

Предписания логики составляют ядро Р. любой эпохи, и вместе с тем они не являются однозначными. Прежде всего, не существует единой логики, законы которой не вызывали бы разногласий и споров. Логика слагается из необозримого множества частных систем; «логик», претендующих на определение закона логики, в принципе бесконечно много. Известны классическое определение логического закона и логического следования, интуиционистское их определение, определение в паранепротиворечивой, в релевантной логике и т.д. Ни одно из этих определений не свободно от критики и от того, что можно назвать парадоксами логического следования. «Что имеется в виду, когда требуется соответствие логике?.. Ведь существует целый спектр формальных, полуформальных и неформальных логических систем: с законом исключенного третьего и без него, с законом недопустимости противоречия и без него (логика Гегеля); с принципом, что противоречие влечет все что угодно, и без него» (П. Фейерабенд). Особенно сложно обстоит дело с требованием рассуждать непротиворечиво, фиксируемым законом противоречия. Аристотель называл данный закон наиболее важным принципом не только мышления, но и самого бытия. И вместе с тем в истории логики не было периода, когда этот закон не оспаривался бы и дискуссии вокруг него совершенно затихали. Относительно мягкая критика требования (логической) непротиворечивости предполагает, что если перед теоретиком встала дилемма: заниматься устранением противоречий из теории или работать над ее дальнейшим развитием, обогащением и проверкой на практике — он может выбрать второе, оставив устранение противоречий на будущее (см.: Паранепротиворечивая логика). Жесткая критика требования непротиворечивости отрицает универсальность этого требования, приложимость его в некоторых, а иногда и во всех областях рассуждений. В частности, диалектика, начавшая складываться еще в античности, настаивает на внутренней противоречивости всего существующего и мыслимого и считает такую противоречивость основным или даже единственным источником всякого движения и развития. Для коллективистических обществ (средневековое феодальное общество, тоталитарное индустриальное общество и др.) диалектика является необходимой предпосылкой решения ими ключевых социальных проблем; индивидуалистические общества (др.-греч. демократии, современные либеральные демократии) считают диалектику, постоянно тяготеющую к нарушению законов логики, интеллектуальным мошенничеством (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). Это означает, что Р. коллективистического мышления, взятого с обязательными для него экскурсами в диалектику, принципиально отличается от Р. индивидуалистического мышления и что в рамках каждой эпохи намечаются два типа универсальной Р., различающиеся своим отношением к требованиям логики.

Р. не оставалась неизменной на протяжении человеческой истории: в античности требования разума представлялись совершенно иначе, чем в Средние века; Р. современного мышления радикально отличается от Р. мышления Нового времени. Р., подобно искусству, аргументации и т.д., развивается волнами, или стилями; каждой эпохе присущ свой собственный стиль Р., и смена эпох является, в частности, сменой характерных для них стилей Р. Сам стиль Р. эпохи, складывающийся стихийно-исторически, укоренен в целостной ее культуре, а не в каких-то господствующих в конкретный исторический период идеях, филос. религиозных, научных или иных концепциях. Социально-историческая обусловленность стилей Р. опосредуется стилем мышления эпохи, представляющим собой систему глобальных, по преимуществу имплицитных предпосылок мышления. В истории Р. отчетливо выделяются четыре основных периода ее развития, соответствующие главным этапам развития общества: античность, средние века, Новое время и современность. Первобытное мышление не является рациональным и составляет только предысторию перехода в осевое время от мифа к логосу.

Глубокие различия между Р. разных исторических эпох можно проиллюстрировать, сравнивая, напр., Р. Нового времени и современную Р. Мышление Нового времени подчеркнуто антиавторитарно, для него характерны: уверенность в том, что всякое («подлинное») знание может и должно найти со временем абсолютно твердые и неизменные основания (фундаментализм), кумулятивизм, аналитичность, бесконечные поиски определений, сведение обоснованности к истинности, редукция всех употреблений языка к описанию, отказ от сравнительной аргументации, стремление ко всеобщей математизации и т.д. Современное мышление не противопоставляет авторитеты («классику») разуму и считает аргумент к авторитету допустимым во всех областях, включая науку, не ищет окончательных, абсолютно надежных оснований знания, не истолковывает новое знание как простую надстройку над всегда остающимся неизменным старым фундаментом, противопоставляет дробности восприятия мира системный подход к нему, не переоценивает роль определений в структуре знания, не редуцирует обоснованность (и, в частности, обоснованность оценок и норм) к истинности, не считает описание единственной или ведущей функцией языка, использует, наряду с абсолютной, сравнительную аргументацию, не предполагает, что во всяком знании столько научности, сколько в нем математики, и т.д. Многое из того, что представлялось мышлению Нового времени естественными, не вызывающими сомнений предпосылками правильного теоретизирования, современному мышлению кажется уже предрассудком.

«Вневременная Р.», остающаяся неизменной во все эпохи, очень бедна по своему содержанию. Требования универсальной Р., меняющейся от эпохи к эпохе, довольно аморфны, даже когда они относятся к логике. Эти требования историчны; большая их часть носит имплицитный характер: они не формулируются явно, а усваиваются как «дух эпохи», «дух среды» и т.п.

Универсальная Р. действует только через локальную Р., определяющую требования к мышлению в некоторой частной области.

Характерным примером локальной Р. является научная Р., активно обсуждаемая в последние десятилетия и представляющая собой совокупность ценностей, норм и методов, используемых в научном исследовании (см.: Научный метод). От стихийно складывающейся научной Р. необходимо отличать разнообразные ее экспликации, дающие более или менее полное описание эксплицитной части требований к разумному и эффективному научному исследованию. В числе таких экспликаций, или моделей, научной Р. можно отметить индуктивистскую (Р. Карнап, М. Хессе), дедуктивистскую (К. Поппер), эволюционистскую (С. Тулмин), реконструктивистскую (И. Лакатос), анархистскую (П. Фейерабенд) и др.

Локальная Р. предполагает: определенную систему ценностей, которой руководствуются в конкретной области мышления (науке, философии, политике, религии, идеологии и т.д.); специфический набор методов обоснования, применяемых в этой области и образующих некоторую иерархию; систему категорий, служащих координатами мышления в конкретной области; специфические правила адекватности, касающиеся общей природы рассматриваемых объектов, той ясности и точности, с которой они должны описываться, строгости рассуждений, широты данных и т.п.; определенные образцы успешной деятельности в данной области.

Универсальная Р. вырастает из глубин культуры своей исторической эпохи и меняется вместе с изменением культуры. Два трудных вопроса в отношении данной Р. пока остаются открытыми: если теоретический горизонт каждой эпохи ограничен свойственным ей стилем Р., то может ли одна культура осмыслить и понять др. культуру? существует ли прогресс в сфере Р. и может ли Р. одной эпохи быть лучше, чем Р. др. эпохи? О. Шпенглер, М. Хайдеггер и др. полагали, что предшествующие культуры непроницаемы и принципиально необъяснимы для всех последующих. Сложная проблема соизмеримости стилей Р. разных эпох, относительной «прозрачности» предшествующих стилей для последующих близка проблеме соизмеримости научных теорий. Можно предположить, что историческая объективность в рассмотрении Р. мышления возможна лишь при условии признания преемственности в развитии мышления. Отошедшие в прошлое способ теоретизирования и стиль Р. могут быть поняты, только если они рассматриваются с позиции более позднего и более высокого стиля Р. Последний должен содержать в себе, выражаясь гегелевским языком, «в свернутом виде» Р. предшествующих эпох, представлять собой, так сказать, аккумулированную историю человеческого мышления. Прогресс в сфере Р. не может означать, что, напр., в Средние века более эффективной была бы не средневековая Р., а, допустим, Р. Нового времени и тем более современная Р. Если Р. является порождением культуры своей эпохи, каждая историческая эпоха имеет единственно возможную Р., которой не может быть альтернативы. Ситуация здесь аналогична истории искусства: современное искусство не лучше др.-греч. искусства или искусства Нового времени. Вместе с тем прогрессу Р. можно придать др. смысл: Р. последующих эпох выше Р. предшествующих эпох, поскольку первая содержит в себе все то позитивное, что имелось в Р. вторых. Прогресс Р., если он и существует, не является законом истории.

Разум не представляет собой некоего изначального фактора, призванного играть роль беспристрастного и безошибочного судьи. Он складывается исторически, и Р. может рассматриваться как одна из традиций. «Рациональные стандарты и обосновывающие их аргументы, — пишет Фейерабенд, — представляют собой видимые элементы конкретных традиций, которые включают в себя четкие и явно выраженные принципы и незаметную и в значительной части неизвестную, но абсолютно необходимую основу предрасположений к действиям и оценкам. Когда эти стандарты приняты участниками такой традиции, они становятся «объективной» мерой превосходства. В этом случае мы получаем «объективные» рациональные стандарты и аргументы, обосновывающие их значимость». Вместе с тем разум — особая традиция, отличная от всех иных. Он старше др. традиций и пропускает через себя любую из них; он универсален и охватывает всех людей; он гибок и критичен, поскольку имеет дело в конечном счете с истиной. Из того, что разум — одна из традиций, Фейерабенд делает два необоснованных вывода: во-первых, Р. как традиция ни хороша, ни плоха — она просто есть; во-вторых, Р. кажется объективной лишь до тех пор, пока она не сопоставляется с др. традициями. Позиция Фейерабенда представляет собой, в сущности, воспроизведение старой, отстаивавшейся романтизмом трактовки традиции как исторической данности, не подлежащей критике и совершенствованию. Традиции проходят, однако, через разум и могут оцениваться им. Эта оценка является исторически ограниченной, поскольку разум принадлежит определенной эпохе и разделяет все ее «предрассудки». Тем не менее оценка с т.зр. Р. может быть более широкой и глубокой, чем оценка одной традиции с т.зр. какой-то иной традиции, неуниверсальной и некритической. Разные традиции не просто существуют наряду друг с другом. Они образуют определенную иерархию, в которой разум занимает особое, привилегированное место.

Слово «Р.» многозначно. Помимо Р. как соответствия правилам и стандартам разума, Р. может означать соответствие средств избранной цели (целесообразность, или целерациональность, по М. Веберу), способность всегда выбирать лучшую из имеющихся альтернатив (по Р. Карнапу, действие рационально, если оно имеет максимально ожидаемую полезность), сравнительную оценку знания, противопоставляемую его абсолютной оценке, или обоснованию, и т.д.

Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988; Касавин И.Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. М., 1989; Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность. М., 1991; Ивин А.А. Теория аргументации. М., 2000; Стёпин B.C. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000; Bloor D. Wittgenstein: A Social Theory of Knowledge. New York, 1983; Scientific Rationality. The Sociological Turn. Dordrecht, 1984.

A.A. Ивин

РАЦИОНАЛЬНЫЙ (от лат. rationalis — разумный) — постижимый с помощью разума, разумно обоснованный, целесообразный, в противоположность иррациональному как «сверхразумному» или даже «противора-зумному»; отправляющийся от разума, осуществляющийся или существующий благодаря разуму.

Можно говорить не только о Р. мышлении, но и о Р. выборе, решении, поведении и т.п. В частности, выбор считается Р., если он дает лучшую из имеющихся альтернатив.

М. Вебер различает два типа рациональности социального поведения: целерациональность и ценностную рациональность. Социальное действие является целерациональным, если в его основе лежит ожидание определенного поведения объектов внешнего мира и др. людей и использование этого ожидания в качестве «условий» или «средств» достижения рационально поставленной и продуманной цели. Ценностно рациональное действие основывается на вере в безусловную эстетическую, религиозную или любую др., самодовлеющую ценность определенного поведения как такового независимо от того, к чему оно приведет. Р. социальным действиям противопоставляются аффективные, прежде всего эмоциональные, действия, обусловленные аффектами или эмоциональным состоянием индивида, и традиционные действия, основанные на длительной привычке.

РЕАЛИЗМ (от позднелат. realis — вещественный, действительный) — филос. направление, признающее находящуюся вне сознания реальность, которая истолковывается либо как бытие идеальных объектов (Платон, средневековая схоластика), либо как объект познания, независимый от субъекта, познавательного процесса и опыта (филос. Р. 20 в.).

Р. в средневековой философии — один из основных наряду с номинализмом и концептуализмом вариантов решения спора об универсалиях, выясняющего онтологический статус общих понятий, т.е. вопрос об их реальном (объективном) существовании. В отличие от номинализма, для которого реальна лишь единичная вещь, а универсалия — основанное на реальном сходстве предметов понятие, Р. считает, что универсалии существуют реально и независимо от сознания (universalia sunt realia).

В богатом оттенками учении Р. обычно выделяют два его вида: крайний Р., считающий универсалии существующими независимо от вещей, и умеренный Р., полагающий, что они реальны, но существуют в единичных вещах. Р. в крайнем своем выражении из-за пантеистических тенденций вошел в конфликт с церковью, поэтому в средние века господствовал умеренный Р.

Проблема универсалий исторически восходит к учению Платона об организующих мир и самодовлеющих сущностях — «идеях», которые, находясь вне конкретных вещей, составляют особый идеальный мир. Аристотель в отличие от Платона считал, что общее существует в неразрывной связи с единичным, являясь его формой. Оба этих воззрения воспроизводились в схоластике: платоновское — как крайний Р., аристотелевское — как умеренный.

Платоновский Р., переработанный в 3—4 вв. неоплатонизмом и патристикой (крупнейший представитель последней Августин истолковывал «идеи» как мысли Творца и как образцы творения мира), переходит в средневековую философию. Иоанн Скот Эриуге-на (9 в.) считал, что общее целиком присутствует в индивидууме (единичные вещи) и предшествует ему в божественном уме; сама вещь в своей телесности есть результат облечения сущности акциденциями (случайными свойствами) и является суммой умопостигаемых качеств. В 11 в. крайний Р. возникает как оппозиция номинализму И. Росцелина, выраженному в доктрине его ученика Гильома из Шампо, утверждавшего, что универсалии как «первая субстанция» пребывают в вещах в качестве их сущности. В русле платоновского Р. развивают свои учения Ансельм Кентерберийский (11 в.) и Аделард Батский (12 в.). Ансельм признает идеальное бытие универсалий в божественном разуме, но не признает их существования наряду с вещами вне человеческого или божественного ума.

Но наиболее устойчивым и приемлемым для церкви оказался Р. Альберта Великого и его ученика Фомы Аквинского (13 в.), синтезировавших идеи Аристотеля, Авиценны (см.: Ибн Сына) и христианской теологии. Универсалии, согласно Фоме, существуют трояко: «до вещей» в божественном разуме — как их «идеи», вечные прообразы, «в вещах» — как их сущности, субстанциальные формы; «после вещей в человеческом разуме» — как понятия, результат абстракции. В томизме универсалии отождествляются с аристотелевской формой, а материя служит принципом индивидуализации, т.е. разделения всеобщего на особенное. Умеренный Р., серьезно поколебленный номиналистом У. Оккамом, продолжает существовать и в 14 в.; последняя значительная концепция умеренного Р. появляется в 16 в. у Суареса. Средневековый Р. (как и унаследовавший его установки классический рационализм), поднимая проблему общего и единичного, не разрешил противоречий, обусловленных интерпретацией общих понятий как абстракций, препятствующих обобщающей деятельности познания.

Штёкль А. История средневековой философии. М., 1912; Grabmann М. DieGeschichtederscholastischen Methode. Berlin, 1957. Bd 1-2; Carre M.H. Realists and Nominalists. Oxford, 1961.

РЕАЛИЗМ И ИНСТРУМЕНТАЛИЗМ — направления в философии науки, по-разному истолковывающие природу научного знания. Реализм рассматривает научное знание как описание реальности и полагает, что понятиям научных теорий соответствуют реальные объекты, их свойства или отношения. Реализм выражает стихийное отношение ученых к создаваемым ими теориям. Инструментализм считает научные теории не описаниями реальных вещей и процессов, а удобными инструментами для предсказаний и организации практической деятельности. С этой т.зр. понятиям и утверждениям науки ничего в реальности не соответствует, поэтому бессмысленно говорить об истинности научных теорий, можно стремиться лишь к их экономности, простоте, эффективности и т.п. Инструментализм близок к филос. прагматизму и позитивизму. Реализм поддерживался в 20 в. марксизмом-ленинизмом и представителями «научного реализма» в США (см.: Знание).

Потер К.Р. Логика и рост научного знания. М., 1983; Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000.

РЕАЛЬНЫЙ (от позднелат. realis — вещественный) — действительный, существующий в действительности, в противоположность вымышленному, воображаемому, фантастическому, ирреальному, существующему только в сознании.

РЕВОЛЮЦИЯ СОЦИАЛЬНАЯ — быстрые качественные изменения во всех сферах общественной жизни, скачок от одного способа производства к др. в результате насильственного свержения старой власти. Экономической причиной революционного скачка является, согласно марксизму, нарушение закона соответствия между производительными силами и производственными отношениями. Суть данного закона К. Маркс выразил так: «На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции». Обостряются все противоречия общества, ухудшается жизненный уровень большинства населения. Кризис общества в конце концов завершается революцией. Прежде всего свергается старая власть, затем заменяются прежние экономические, социальные, духовные и иные структуры новыми. В итоге совершается переход общества от одного качественного состояния к др.

Основной вопрос Р.с. — вопрос о власти. Для совершения быстрых качественных изменений необходимо прежде всего отобрать власть у старых социальных классов. Затем постепенно принимаются экономические, политические, правовые и иные акты для изменения всех прежних порядков.

Характер революции определяется теми целями и задачами, которые она ставит перед собой. В этой связи Р.с. можно разделить на буржуазные, социалистические и национально-освободительные. Целью буржуазной революции является ликвидация феодального способа производства и утверждение новых общественных отношений. Исключительное значение такая революция придает принципу равенства. Все граждане объявляются равными перед законом независимо от их имущественного и служебного положения. На первое место выходят права человека. Принцип частного предпринимательства и личной инициативы объявляется всеобщим принципом буржуазного гос-ва. В сфере политики начинают доминировать демократические формы правления. Происходит разделение власти на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную. Как на макро-, так и на микроуровне органы власти избираются путем голосования.

Развитие буржуазного общества на определенном этапе приводит к обострению его противоречий, прежде всего в экономической сфере. Обостряются противоречия между трудом и капиталом. Национальные богатства все больше и больше концентрируются в руках меньшинства, в то время как большинство населения не всегда в состоянии удовлетворить даже общественно-необходимые потребности. Усиливаются противоречия и в др. сферах общественной жизни — социальной, политической, духовной и т.д. Все это приводит к глубочайшему кризису общества. Если его не удается решить мирным путем, происходит социалистическая революция. Цель ее заключается в ликвидации буржуазного способа производства. В экономической сфере частная собственность заменяется государственной или общественной собственностью.

Национально-освободительная революция происходит в колониальных странах. Ее задачами являются освобождение страны от колониальной зависимости, создание национального гос-ва, национальной экономики, национальных политических структур, национальной культуры и т.д.

Хотя основной вопрос Р.с. — вопрос о власти, тем не менее не всякое взятие власти имеет революционный характер. Следует различать такие понятия, как государственный переворот, дворцовый переворот и военный переворот. Государственный переворот осуществляется без изменения способа производства. В такой переворот вовлекаются различные влиятельные силы общества, поэтому состав его организаторов гетерогенен. Цель переворота заключается в преодолении сложившихся в обществе негативных процессов и явлений, в дальнейшем совершенствовании существующих социально-экономических и политических порядков. Дворцовый переворот совершается внутри правящей верхушки. Обычно такие перевороты происходят при династическом режиме. Цель — замена одной личности др., более отвечающей интересам организаторов дворцового переворота. Что касается военного переворота, то его осуществляют по определению военные. Как правило, такие перевороты происходят в отсталых странах. Цели переворотов могут быть самые разные: свержение коррумпированной власти, защита национального суверенитета, защита интересов армии и т.д.

Дата добавления: 2015-08-27