ihtik.lib.ru, [e-mail] 135 страница

И.П. Меркулов

САМООРГАНИЗАЦИЯ — процессы спонтанного упорядочивания, возникновения пространственных, временных, пространственно-временных или функциональных структур, протекающие в открытых нелинейных системах. Нелинейность означает необратимость и многовариантность эволюции, возможность неожиданных изменений темпа и направления течения процессов, наличие т.н. точек бифуркации, точек ветвления путей эволюции. С. имеет место не только в системах живой природы и человеческом обществе; установлено, что она может происходить и в определенном классе систем неживой природы. Общие закономерности (паттерны) С. сложных систем изучаются синергетикой, выполняющей тем самым синтетическую функцию метадисциплины, соединяющей естествознание и науки о человеке и обществе. Существует ряд подходов в изучении феномена С. сложных систем: синергетическая модель параметров порядка и принципа подчинения Г. Хакена, термодинамические модели неравновесных процессов (теория диссипативных структур) И. Пригожина, модели самоорганизованной критичности (С. на «краю хаоса») П. Бака и сложных адаптивных систем М. Гелл-Манна, модели формирования и эволюции нестационарных структур в режимах с обострением А.А. Самарского и С.П. Курдюмова и др. Синергетическая концепция С.. разрабатываемая в синергетике и смежных с ней областях, служит естественно-научной конкретизацией филос. принципа самодвижения материи.

Класс систем, способных к С.. — это неравновесные, открытые и нелинейные, диссипативные системы. Тогда как замкнутые выведенные из равновесия системы стремятся вернуться к равновесному состоянию и при этом энтропия (показатель степени хаотичности их поведения) стремится к максимальному значению (второе начало термодинамики), открытые системы, находящиеся в сильно неравновесных условиях, могут совершать переход от беспорядка, теплового хаоса, к порядку. Вдали от равновесия в открытых системах могут спонтанно возникать новые типы структур (Пригожин). Открытость системы означает наличие в ней источников и/или стоков обмена веществом и/или энергией с окружающей средой. В случае самоорганизующихся систем источники и стоки, как правило, имеют место в каждой локальной области этих систем; это — объемные источники и стоки. Нелинейность системы означает, что эволюция этой системы описывается математическими уравнениями, содержащими искомые величины в степенях больших 1 или коэффициенты, зависящие от свойств системы. Множеству решений нелинейного уравнения соответствует множество путей эволюции системы. Благодаря нелинейности имеет силу важнейший принцип «усиления флуктуаций»: в результате разрастания малых изменений на уровне элементов может возникнуть новое макроскопическое состояние системы. Понятие нелинейности приобретает мировоззренческий смысл. Диссипативная система — это такая система, в которой протекают необратимые процессы, вызванные ростом энтропии, превращением механической энергии в тепловую и иные формы (диффузия, теплопроводность, трение, излучение). В далекой от равновесия открытой и нелинейной диссипативной системе эффект может возникать лишь тогда, когда работа объемных источников энергии, наращивающих неоднородности в сплошной среде, интенсивнее фактора, рассеивающего неоднородности, — диссипативного фактора. Парадоксальность самоподдержания структуры, несмотря на размывающий неоднородности фактор, отражается в термине «диссипативная структура» (Пригожин). Структуры С. — это локализованные в среде процессы, имеющие относительно устойчивую пространственно-временную организацию.

Модели процессов С.. имея первоначально естественно-научную основу (физика лазеров, физика плазмы, изучение определенных типов химических реакций), ныне плодотворно применяются в разработке новых типов компьютеров, в понимании феномена человека, определенных явлений человеческой культуры и общества, в разгадывании тайн человеческого сознания и психики. Процесс распознавания образцов понимается по аналогии с процессом спонтанного формирования (самодостраивания) структур (Хакен). Механизм интуиции может быть осмыслен как процесс самодостраивания мыслей и образов (Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов). Модели нелинейной динамики и С. сложных систем составляют основу современного динамического подхода в когнитивной науке (Ф. Варела, Т. ван Гельдер).

Хакен Г. Синергетика. Иерархии неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985; Пригожин И. От существующего к возникающему. Время и сложность в физических науках. М., 1985; Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986; Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Интуиция как самодостраивание // Вопросы философии. 1994. № 2; Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994; Новое в синергетике. Загадки мира неравновесных структур. М., 1996; Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике // Вопросы философии. 1997. № 3; Varela F., Thompson?., Rosch E. The Embodied Mind: Cognitive science and human experience. Cambridge, 1991; Cell-Mann M. The Quark and the Jaguar. Adventures in the Simple and the Complex. London, 1995; Kauffman S. At Home in the Universe. The Search for Laws of Self-organization and Complexity. London, 1995; Kelso J.A. Dynamic Patterns. The Self-organization of Brain and Behavior. Cambridge (MA), 1995; Haken N. Principles of Brain Functioning. A Synergetic Approach to Brain Activity, Behavior and Cognition. Berlin, 1996; Bak P. How Nature Works: The Science of Self-organized Criticality. Oxford, 1997; Mainzer K. Thinking in Complexity. The Complex Dynamics of Matter, Mind and Mankind. Berlin, 1997.

E.H. Князева

САМОПОЗНАНИЕ — познание человеком самого себя. Некоторые философы очень высоко ценили С.. усматривая в нем условие всякой добродетели (Сократ), начало или центр человеческой мудрости (Г.Э. Лессинг, И. Кант); др. относились к С. с известным скептицизмом и советовали не переоценивать результаты углубления индивида в свое Я. И.В. Гёте, в частности, писал, что для него «звучащая столь значительно задача: познай самого себя — вызывает такое же недоверие, какое вызывает священник, тайно обрученный, запутывающий человечество недостижимыми требованиями и желающий отвлечь его от деятельности, направленной на внешний мир, и склонить к ложной внутренней созерцательности. Человек знает самого себя лишь постольку, поскольку он знает мир, ибо он осуществляет мир только в себе, а себя — только в нем. Каждый новый хорошо изученный предмет открывает в нас новый орган». В др. работе Гёте замечает: «Как можно познать самого себя? Благодаря созерцанию это вообще невозможно, оно возможно только при. помощи действия. Пытайся выполнить свой долг — и тогда ты узнаешь, что в тебе заключено».

Некоторые философы сомневаются в существовании Я или даже отрицают его. Так, Д. Юм отмечал в «Трактате о человеческой природе», что кроме пучка следующих друг за другом ощущений, ничто не дает основания полагать, что понятие Я может быть распознание посредством интроспекции.

САМОСТЬ — в аналитической психологии К.Г. Юнга — архетип коллективного бессознательного. Развитие личности в процессе индивидуации идет от сознания к личностному бессознательному, а от него — к коллективному бессознательному, центром которого и является С. В мифах, сказках, сновидениях символами С. часто выступают мудрый старец, божественное дитя, однако столь же часто С. предстает как крест, кольцо, круг (мандала), квадрат и т.п. символы целостности. Эмпирически С. не обнаруживается. Идея С. является в аналитической психологии Юнга пограничным понятием, поскольку служит организации эмпирического познания психических процессов. Архетип С. сопоставляется Юнгом с Атманом Упанишад, с христианским «Бог внутри нас», с учениями о духе гностиков и алхимиков.

«САНКХЬЯ-КАРИКА» (санскр. Sarnkhyakarika) — канонический текст филос. традиции санкхьи (одной из ортодоксальных систем инд. философии), составленный, вероятнее всего, в нач. 5 в. и выполняющий в ней функцию базового текста («Санкхья-сутра» была составлена значительно позднее). Сведения об авторе «С.-к.» Ишваракришне незначительны: он был, возможно, брахманом, ставшим впоследствии странствующим аскетом. Однако его текст свидетельствует о том, что он превосходно изучил наследие своих предшественников, т.к. смог унифицировать положения многочисленных конкурирующих школ санкхьи пред-классического периода, представив «ортодоксальную» версию ее доктрины. «С.-к.», содержащую от 69 до 73 стихов, или карик (у различных комментаторов), можно считать уникальным опытом конденсированной экспозиции филос. системы в совершенной поэтической форме.

Карики 1 —2 констатируют порабощенность индивида тремя видами страдания (от себя, живых существ и свыше) и задают установку на освобождение от них. В кариках 3—7 кратко «записаны» все 25 начал санкхьи, учения об источниках знания и сферах их применимости. Карики 8—20 представляют онтологию санкхьи: учение о предсуществовании следствия в причине; характеристики «проявленного» и «непроявленного» уровней трехгунной реальности; самих трех гун — конечных «атомарных» факторов бытия, проявляющихся в аспектах просветленности, активности и инертности; обоснование единства трех гун в качестве первоматерии мира Пракрити; существование Атмана-пуруши как «чистого субъекта» и его множественность, а также ложная взаимоассимиляция Пракрити и пуруш. Карики 21—27, 38 посвящены космологии — эманациям всех «проявленных» начал мира из Непроявленного. В кариках 28—37 классифицируются и иерархизируются 10 перцептивных и моторных способностей любой психосоматической организации и три «внутренние способности» — ум-манас, эготизм-аханкара и интеллект-буддхи. Предмет карик 39—55 — механизм трансмиграции тонкого тела (своеобразного посредника между духовным началом-пурушей и материальными телами) и диспозиции сознания индивида, определяющие результаты трансмиграции. Тема карик 56—61 — служение «бессознательной» Пракрити интересам пуруш. Карики 62—68 посвящены «освобождению» пуруши от мира страданий (мокша), которое начинается с «реализации» истинного знания (здесь же даются рекомендации по созерцательной практике) и завершается последним развоплощением. При этом само духовное начало, будучи по определению бездейственным, закабаляется и «освобождается» необъяснимым и не совсем логичным образом самой персонифицируемой Первоматерией, которая, будучи по определению бессознательной, каким-то образом осуществляет целеполагающую деятельность в мире. В последних стихах «С.-к.» излагаются основные «исторические» вехи трансляции учения санкхьи.

«С.-к.» пользовалась беспрецедентной популярностью: уже к 10 в. к ней было составлено более десятка комментариев; на «С.-к.» опирались в изложении учения санкхьи и все ее оппоненты (буддисты, джайны, вайшешики, найяики, ведантисты). Сформулированный в ней классический дуализм стал одним из важных мировоззренческих каркасов космологии пуранической литературы (где развивалась и образность «С.-к.» — сравнения Пракрити и пуруш с женским и мужским началами, а созидания и разрушения мира — с их «соединением» и «разлукой»).

Лунный свет санкхьи. Ишваракришна, Гаудапада, Вачас-пати Мишра / Изд. подгот. В.К. Шохин. М., 1995.

В.К. Шохин

«САНКХЬЯ-СУТРА» (санскр. Samkhyasutram) — сутры санкхьи, сложившиеся в окончательном виде не ранее 14 в. Составитель «С.-с.» опирается на тематику «Сан-кхья-карики», но создает новую редакцию санкхьи, сопоставимую с классической, как метаязык с языком-объектом: уже в первых сутрах установка «Санкхья-карики» на избавление индивида от страданий интерпретируется в контексте общеинд. концепции целей человеческого существования. Одновременно осуществляется ведантизация санкхьи, выражающаяся уже внешне в интенсивной апелляции к текстам Упа-нишад. «С.-с.» составлена как полемический текст, чем восполняется контровертивный лаконизм классической санкхьи. «С.-с.» состоит из 527 сутр, распределенных по шести разделам. Раздел I посвящен темам: «закабаление» индивида страданиями и его «освобождение», учение о причинности, теория познания. Предметы раздела II — космические эманации Перво-материи, пространство и время, способности восприятия, действия и мышления индивида. В разделе III рассматриваются физическое и тонкое тела, сопровождающие духовное начало в сансаре, познание йогинов, четыре состояния сознания, достижение «освобождения» (мокша) и существование того, кто «освободился» уже при жизни. Раздел IV содержит наглядные образы, опорные для медитации по методу санкхьяиков и «практические» рекомендации. В разделе V собраны контраргументы санкхьяиков, направленные по адресу их соперников. Раздел VI резюмирует содержание предыдущих и представляет заключительные тезисы о духовном начале и механизмах его «освобождения». К «С.-с.» были составлены два основных комментария: «Санкхья-сутра-вритти» Анируддхи (15 в.) и подробнейшая «Санкхья-сутра-бхашья» Виджнанаб-хикшу (16 в.)

Сутры философии санкхьи: Таттва-самаса, Крама-дипика, Санкхья-сутра, Санкхья-сутра-вритти / Изд. подгот. В.К.Шохин. М., 1997.

САНСАРА (санскр. sarnsara — прохождение, протекание) — основной термин инд. мировоззренческих текстов для обозначения реинкарнации, повторных рождений, подразумевающих, что бестелесное начало индивида после распада одной телесной оболочки соединяется с другой и приобретает соответствующие результатам предшествующего существования ментальные, перцептивные и деятельные способности, а также «высокое» или «низкое» рождение в соответствии с действием «закона кармы». С. укоренена в незнании субъектом своей истинной природы (см.: Авидья), неразрывно связана с вытекающими из этого незнания ложными самоидентификациями и, как следствие последних, — с аффектированными состояниями сознания, страстями и страданиями. Как и действие «закона кармы», С.. материализирующая его механизм, безначальна, но инд. философы вопреки этому настаивают на том, что ей может быть положен конец через «освобождение» (мокша).

САНТАЯНА (Santayana) Джордж (1863—1952) — амер. философ, писатель, поэт, эссеист, автор около тридцати произведений по эстетике, религии, онтологии, гносеологии, социальной философии. По происхождению испанец. В 1871 переехал в США, учился в Германии, окончил Гарвардский ун-т, где затем преподавал с 1889 по 1912. В том же году покинул США, жил в Англии и Франции, с 1925 — в Риме.

Творческая карьера С. началась с публикации философичных сонетов: уже в них проявился особый склад его мировосприятия — вера в естественность причин всего происходящего, эстетизм и платонизм. На всем ее протяжении его интерес был прикован к феномену человеческого воображения, проявляющегося в религии, поэзии, философии, культуре. Приняв дарвиновскую натуралистическую парадигму и сделав трудный для себя вывод о ложности религии, как и У. Джемс, он видел источник религии в природном свойстве людей поэтизировать реальность, но в отличие от него принял позицию атеизма. В своих ранних работах: «Чувство красоты» (Sense of Beauty. New York, 1896), «Люцифер, теологическая трагедия» (Lucifer. A Theological Tragedy. Chicago; New York, 1899), «Интерпретации поэзии и религии» (Interpretations of Poety and Religion. New York, 1900), «Разум в религии» (Reason in Religion. New York, 1905), «Три философских поэта — Лукреций, Данте, Гёте» (Three Philosophical Poets — Lucretius, Dante, Goethe. New York, 1910) он развивал положение о том, что эмпирическая несостоятельность религии не умаляет ее первостепенной значимости для человека: став поэзией и воплотившись в искусстве, христианская доктрина оплодотворила культуру и мораль.

В пятитомной «Жизни разума» (The Life of Reason. New York, 1905—1906) С. с помощью эволюционного натурализма и прагматизма обосновывал идею о том, что все формы культуры — продукты порождающей силы поэтического воображения, а не гносеологической способности отражения реальности. Типы человеческого опыта — здравый смысл, социальные воззрения, религия, искусство и наука — различаются между собой характером доминирующего импульса. В науке доминирует практический импульс, хотя ученый — это тот же религиозный поэт, поднявшийся до высших уровней символизации. Философия тоже сродни искусству: она нужна человеку не для теоретического объяснения мира, а для рефлексивного выбора морально-эстетической позиции по отношению к нему.

В 1920 С. принял участие в сб. «Очерки критического реализма» (Essays in Critical Realism. New York, 1920), в котором в противовес эпистемологическому монизму неореалистов он обосновывал эпистемологический дуализм, т.е. наличие в субъект-объектном отношении посредника — идеальных сущностей. Последнее исключает возможность логического доказательства реализма: гарантом является только природная «животная вера». Тема «природа — человек — сознание — идеальное» получила дальнейшее развитие в кн. «Скептицизм и животная вера», в ней же была определена стратегия на сочетание натурализма и платонизма, которую С. реализовал в четырех томах «Царств бытия» (The Realms of Being. Vol. 1—4. New York, 1927—1940). Четыре «царства» являются не онтологическим аналогом реальности, а различениями аспектов опыта человека — материального, психологического, идеального. «Царство сущности» — это любое идеальное содержание сознания — числа, драматургия Шекспира и т.д., а также чистые возможности, напр. ненаписанные симфонии. «Царство материи» — это наше тело, физические вещи. «Царство истины» — это сегмент идеального «царства сущности», которому удалось реализовать себя в сфере материального существования. «Царство духа» — это ментальные состояния, проявляющиеся в «моральном Я» и познании, выступающие посредником между «царством сущности» и «царством материи». Генетически первичным является «царство материи», однако материя не есть монистический принцип бытия: «царства» нередуцируемы и обладают автономными статусами реальности. Сущности, напр., имеют бытие, но не имеют существования: они сродни платоновским «формам» — универсальны, индивидуальны, само-тождественны, бесконечны, вечны и неизменны. Попадая в фокус интуиции человека, они проецируются на текучую материю, придавая ей содержательность. Поэтому о материи мы знать ничего не можем: о ней намекает только наша животная вера. В сфере сущностей наука и бред параноика равноценны, но в сфере практики наука приобретает характер рационального знания, когда ее теории оказываются прагматически удобными. При ложной интерпретации природы ее «удары» побуждают изобретать новые теории.

В «Диалогах в преддверии ада» (Dialogues in Limbo. New York, 1928) С. развивал свою давнюю мысль об участии чувств, разума, науки, морали и религии в мифотворчестве. Чтобы остаться здравым, следует отказаться от идеи открыть «одну-единственную истину» и принять поэтические виды творчества, где нет познавательных претензий, а мифологическая форма не скрыта от глаз. Поскольку у человека 20 в. воображение от религии перекочевало к науке, религиозную миссию должна взять на себя философия, способная учить искусству достижения гармонии с миром. Такой интеллектуальной «нецерковной религией» С. считал свою собственную философию. В 1951 вышел последний труд С. «Господство и власть» (Dominations and Powers: Reflections on Liberty, Society, and Government. New York, 1951), который, как гласит подзаголовок, содержит «размышления о свободе, обществе и правлении». Сопоставление современных социальных и политических устройств привело С. к выводу, что наилучшей формой правления была бы «тирания духовной элиты», которая установила бы в глобальном масштабе «рациональный порядок».

Интерпретаторы видят в философии С. попытку соединить платонизм с натурализмом, воссоединить романтическую и рационалистическую традиции. Раньше его упрекали за неприязнь к современному позитивистскому духу эпохи, теперь заговорили о нем как постмодернисте, одним из первых отметившем вхождение зап. культуры в «пострациональную», «пострелигиозную», «постморальную» стадии. С. не создал «школы», однако благодаря его афористичному литературному стилю, остроумию и иронии он остается широко читаемым автором.

Winds of Doctrine. New York., 1913; Egotism in German Philosophy. New York, 1916; Philosophical Opinion in America. London, 1918; Character and Opinion in the United States. New York, 1920; Soliloquies in England. New York, 1922; The Unknowable. Oxford, 1923; Platonism and Spiritual Life. New York, 1927; The Genteel Tradition at Bay. New York, 1931; Some Turns in Thought in Modern Philosophy. Cambridge, 1933; The Last Puritan. New York, 1936; Obiter Scripta. New York, 1936; The Idea of Christ in the Gospels. New York, 1946; Persons and Places, 3 vols. New York, 1944-1953.

Юлина Н.С. Джордж Сантаяна: «Царства бытия» // Очерки по философии в США. XX век. М., 1999. Гл. 4; Munitz M. The Moral Philosophy of George Santayana. New York, 1936; The Philosophy of George Santayana. LaSalle, 1940; Butler R. The Mind of Santayana. New York, 1956; Singer I. Santayana's Aesthetics: A Critical Introduction. Cambridge, 1957; Sprigge T.L Santayana: An Examination of his Philosophy. London, 1974.

Н.С. Юлина

САРТР (Sartre) Жан Поль (1905-1980) — фр. философ, писатель, литературный критик, политический публицист. Пик мировой известности С. приходится на 1940—1950-е гг., когда он становится признанным лидером не только фр., но и всех европейских «прогрессивно мыслящих» интеллектуалов. Эта известность была обусловлена не столько содержанием высказываемых им идей, сколько яркостью и многообразием его присутствия в духовной атмосфере послевоенной Европы. «Тотальный интеллектуализм» С. позволяет рассматривать его не как философа, который также писал и художественные произведения, но скорее как автора, высказывавшего свои мысли «в разных регистрах» (М. Конта), активно вторгавшегося в новые пространства выражения, обусловленные прогрессом массмедиа. Филос. произведения С. составляют семь томов его обширного наследия. Главные в этом плане работы: «Воображаемое» (1940); «Бытие и ничто» (1943); «Критика диалектического разума» (Т. 1 — 1960, Т. 2 — 1985). Но филос. содержанием проникнуты и его многочисленные пьесы, биографии, автобиографии, романы, новеллы, статьи, заметки, выступления по радио и на политических митингах.

С. превращает в основной материал для философии свою собственную жизнь. Он вырос без отца, в католическо-протестантском окружении, в литературно-преподавательской среде. Отсутствие отца, пережитое как «отсутствие Бога», ранняя страсть к литературному творчеству, говоря шире — к «письму», определили филос. ориентации всей его дальнейшей жизни: «богоборчество», обусловленное отказом зависеть от внешнего «творца», от сущностной заданности человеческого бытия вообще; признание неукорененности человека в мире, выражающейся в фундаментальной случайности человеческого существования, противопоставленной необходимости бытия «по праву» как неподлинного, ложного образа человека; наконец, «невроз литературы», от которого С. так и не излечился, как способ самотворения, самопорождения в культуре. Коренная случайность человека обнаруживается на уровне до-рефлексивного схватывания им своего в-мире-бытия, «заброшенности» в мир, «из-лишности» своего в нем присутствия. Случайность переживается до всякого конституирования субъекта как «простое чувство экзистенции», обнаруживающееся в переживании, которое дало название первому роману С. — «Тошнота». Самоочевидная случайность человеческого бытия коррелятивна тотальной свободе сознания. Существование человека совершается в проецировании себя в будущее. Человек сам создает себе основание. Поэтому он всецело ответствен за него, не имея права перекладывать свою ответственность на «каузальный порядок мира», на свою сущность. Его «существование предшествует сущности». Я ответственно за свое существование, как только оно принимает свою жизнь в качестве чего-то им не выбранного. Это согласие жить спонтанно. Оно предшествует всякому волевому акту «внутри» жизни.

С. с самого начала своего филос. пути отверг альтернативы материализма и идеализма, в равной мере принимая их за виды редукционизма, сводящего личность либо к различным телесным комбинациям, либо к Идее, Духу, имеющим надындивидуальный характер. В любом случае, согласно С.. утрачивается автономность человека, делается невозможной его свобода и, следовательно, устраняется этический горизонт бытия. Не меньшую неприязнь вызывал у философа и вошедший в 1920-е гг. в моду психоанализ. Материя, Дух или Бессознательное одинаково «конструируют» человека. А что же остается на его долю? Понимание свободы у С.. которое он окончательно сформулировал в работе «Святой Жене», выглядит так: «человек есть то, что он делает из того, что из него сделали».

С. являлся одним из виднейших фр. феноменологов. С этим филос. направлением он познакомился во время своей стажировки в Германии в 1933—1934. Первой его феноменологической, а также и собственно филос. работой стала «Трансцендентальность Эго» (1934). В ней он во многом следует за Э. Гуссерлем, но и радикально его «поправляет». «Поправка» заключается в отрицании гуссерлевского «трансцендентального Эго», которое С. рассматривает как возвращение к идее субстанциальности субъекта, зачеркивающей исходную спонтанность и случайность человеческого бытия. Ключевым для выяснения характера структуры сознания С. считает до-рефлексивное сознание, которое описывается им как спонтанная и имманентная «прозрачность» сознания для самого себя. Трансцендентальное поле сознания очищается от Я, от субъекта. В основании любого сознательного акта С. обнаруживает «ничто». Сознание каузально не детерминировано, оно буквально творит «из ничего». Свобода сознания в этом отношении не ограничена ничем. Более того, благодаря сознанию «ничто» приходит в мир.

В дальнейших довоенных работах С. исследовал тему свободы сознания на примерах анализа эмоций, которые описываются в качестве вариантов магического поведения, «неантизирующего», т.е. отрицающего, «трудную» действительность («Эскиз теории эмоций»), и работы воображения («Воображаемое»).

Все эти произведения можно рассматривать как предваряющие основной филос. текст С. — трактат «Бытие и ничто». Пытаясь создать онтологию, основанную на феноменологическом методе, С. фиксирует наличие двух несводимых друг к другу способов бытия: бытия-в-себе и бытия-для-себя. Онтологический смысл первого способа — это простая данность, позитивность, самотождественность, неспособность быть инаковым. Такого рода бытие «есть то, что оно есть». Оно опознается как предметный мир, как природа, как сумма внешних сознанию обстоятельств, а также и как прошлое самого человека, как всякое «ставшее», которое нельзя сделать «не бывшим». Второй способ — это бытие, которое мы опознаем по специфически человеческой деятельности: вопрошанию, отрицанию, сожалению и т.д. Этот способ обнаруживает недостаточность, нетождественность себе его носителя. Такого рода бытие «есть то, что оно не есть, и не есть то, что оно есть». Тем самым основным содержанием такого бытия является отрицание, которое возможно, если его онтологическим смыслом служит ничто, пустота, отсутствие. Существуя «из ничего», оно не определяется ни др. бытием, ни самим собой и потому тотально свободно, обнаруживается как непрестанный выбор себя, превосхождение и трансцендирование себя. Бытие-для-себя не выбирает свою фактичность, мир в котором оно есть, т.е. свою историко-социальную определенность, географические, политические, физические условия реализации свободы. Но оно ответственно за тот смысл, который придает этой сумме фактов, претворяя ее в некое значимое (и значит — общезначимое) место жизни, в конкретную ситуацию. Человек есть его прошлое, но он — экзистенция, поскольку проецирует себя в будущее, которого нет как позитивного бытия, но которое образует горизонт бытия-для-себя, обнаруживающего себя вовне. Будущее — предмет поиска, воплощения. Оно — своего рода приманка для экзистенции, тянущейся вслед за ним в безнадежной попытке его схватить и тем самым реализовать свои возможности, которые она, по мере их осуществления, отбрасывает как нечто чуждое, не совпадающее с ней. С. критикует «дух серьезности», обнаруживающий себя, в частности, в «недобросовестной вере» (mauvaise foi), т.е. в попытке человека слиться с тем, чем он стал, со стремлением претворить свое прошлое в настоящее, бытие-для-себя в бытие-в-себе, на которое можно положиться в его положительности. Попытки такого рода С. находит в религии, в художественном творчестве и, наконец, в отношении к Другому. Отношение с Другим, согласно С.. изначально конфликтно. Сознание Другого — это «мой первородный грех». «Ад — это другие», — провозглашает С. в пьесе «Взаперти». — Я ощущаю присутствие Другого во взгляде, сфокусированном на мне. Этот взгляд крадет меня у меня. Он требует от меня быть кем-то, соответствовать тому, как схватывает меня Другой. Другой претендует на меня; в то же время он заинтересован в сохранении моей свободы, ибо, схватывая меня как некую определенность, он утрачивает меня как "неантизирующее" бытие, как иное себе, а ведь взыскует он именно этого. Наша взаимная потребность друг в друге требует и единства, и сохранения разобщенности. Идеалом совмещения и того и другого является Бог, но Он противоречив и должен быть отвергнут рефлексией. Человек — это неполнота, и все его попытки достичь противоположного выдают в нем лишь "бесполезную страсть"».

Дата добавления: 2015-08-27