Вы, наверное уже читали в предыдущих главах про то, как друг в первый раз привёл меня в кафе «Русский чай», где собирались хиппи. Там я познакомился со многими ребятами, и узнал про другие места тусовок – и особенно про кафе «Этажерка» на улице Горького (то есть на Стриту, или на Тверской).
Кафе находилось на втором этаже. Там были большие окна во всю стену, с видом на улицу Горького. Оттуда открывался красивый вид – особенно по вечерам, когда улица горела огнями.
Подниматься в кафе надо было по высокой каменной лестнице с площадками, поэтому, может быть, его так назвали…
И вот, спустя пару месяцев, я отправился туда, в «Этажерку». Было мне тогда уже почти, без малого, 18 лет.
За эти месяцы волосы у меня чуть-чуть отросли, совсем чуть-чуть, но эти два-три сантиметра были решающими! Так что их теперь уже можно было расчёсывать на прямой пробор и зачёсывать за уши, как полагается, и было сразу видно – ну, перед вами хиппи!!!))))
На мне были рваные потёртые (не без моих усилий) джинсы в заплатках, тяжёлые туристические башмаки вроде теперешних Гриндерсов, старая кожаная куртка (в которой ещё мой отец носил до армии, а я у него выпросил поносить), на руках и на шее – куча украшений из бисера, и я чуствовал себя заправским хиппи.
Многих в Системе я уже знал, и уверенности у меня за эти месяцы заметно прибавилось.
Я, конечно, как всегда, взял с собой гитару…
(На фотографии – лидер Пьяной тусовки хиппи Лёша Шмельков).
Я пришёл в «Этажерку» утром – хиппи тусовались не только по вечерам, но и утром, и довольно много. Стояла ранняя весна, было пасмурно, мокрый снег хлюпал под ногами.
Там я встретил группу незнакомых парней. Старшим было, наверное, лет под тридцать, младшим – примерно столько, сколько и мне.
Я издалека показал им, как полагается, знак «Виктория» (типа, мы победим!) – два пальца, изображающие латинскую букву «V». Этим знаком хиппи приветствовали друг друга, и так друг друга узнавали. Меня окинули беглым взглядом, тут же приветливо кивнули и тоже показали «Викторию» в ответ. И я запросто подошёл и заговорил с ними, уже как с хорошими знакомыми - так было заведено.
Ребята, с которыми я познакомился, неофициально назывались «Пьяная тусовка». О, это были знаменитые ребята!
Возможно, кто-то тоже помнит этих людей, поэтому я подробно перечислю всех по именам. Итак…
Лёша Шмельков – можно сказать, негласный лидер этой тусовки – был высокий, под сто девяносто, худощавый и мускулистый, и явно отличался большой силой. Было ему лет тридцать. Длинные тёмные волосы, тоненькие усики, тяжёлый классический профиль, как у римских статуй. Шмельков был одет в старое потёртое кожаное пальто, на руке – украшение из дорогого чёрного бисера. Он говорил грубым, низким голосом, и весь его вид выражал: «Я ОЧЕНЬ крутой чувак, смотрите у меня тут…». Разумеется, он произвёл на меня, мальчишку, большое впечатление!)))
Второго звали Алик СюсЮ (ударение на второй слог). Тоже крепкого сложения, но пониже ростом, с чёрной бородкой и носом, сломанным как у боксёра. Разговаривая, он шепелявил, смазано произнося шипящие и свистящие звуки: «сю-сю» да «сю-сю». Поэтому, говорят, его так прозвали. Говорили, что он сидел в тюрьме – точнее, он сам всем рассказывал и хвастался, в каком он там был авторитете))).
Миша Красноштан – ему тоже было уже за тридцать. Правда, штаны у него почему-то были не красные, а серые. Зато у него были очень длинные чёрные волосы с проседью, густые усы, и он ходил на костылях (была какая-то травма ноги), напоминая капитана Джона Сильвера. У него был глубокий, низкий голос, и он изъяснялся в изысканных, выспренных выражениях, вроде опереточного торговца: «Эй, юный джентльмен, не проходите мимо скитальцев, выброшенных на берег житейского моря!» В целом он являл очень интересное и романтическое впечатление.
И вообще, все они мне казались ужасно крутыми, и я в свои 15 лет их побаивался.
Молодые ребята из этой тусовки – Антон Маркелов и Джимми Маленький – были юноши вроде меня, тут можно не описывать – и так всё ясно. Все молодые хиппи похожи друг на друга. Это были довольно симпатичные ребята с немного отросшими волосами. Антон Маркелов был похудее и повыше, и бойкий, весёлый, с юмором. Джимми – пониже и покоренастее, и более сумрачный. Они выглядели не так впечатляюще, но зато с ними мне было проще.
И вот, значит, к этой компании теперь ещё примкнул я…
- Ну, что, господа, надо бы, того… ВИНА ВЫПИТЬ! – смачно произнёс своим густым басом Миша Красноштан. – Сколько прайса у нас? – так хиппи называют деньги.
Посчитали деньги. Было немного. Старшие выразительно переглянулись.
- Пусть молодые идут работать, - заявил Шмельков. – Мы уже сегодня работали.
- Пойдёшь аскАть? – спросил деловито меня Красноштан.
- А как это? – испуганно спросил я, боясь, что меня заставят совершить какое-то преступление. Но хиппи же не должны воровать чужое!!!
Шмельков презрительно усмехнулся.
- АскАть – это от английского слова «аск» - спрашивать», - объяснил он. – И чему вас в школе учат. Не бойся, воровать не отправим. Вот, смотри как это делается!
Шмельков встал в картинную позу и заговорил с воображаемым прохожим, искусно имитируя сильный прибалтийский акцент (тогда прибалты были у нас всё равно что иностранцы). Здорово у него получалось!
- Извиняяяйттте, пожаллуйстааа, ми приеееххалии изз гооород Тааарттуу… Наас обокраллли в дорооооггее, и у нас нет, на чтоо доехать домооой, и ещёёё нет на чтоо покуууушшать… Ми знааем, русские не люююбят эстонцев, - он сделал скорбное лицо, - но я вижу, ви не ттакоййй, у васс добрие глазааа! Не ммоглиббы Виии дать нам дессяять рублееей?
- Ну вот, понял? – спросил он уже другим, русским голосом. – Давай, иди, вот с Антоном и Джимми, и без червонца не возвращайтесь! И тогда я возьму портвейна. (Понятно, что брать должен был кто-то из старших, без них нам бы не отпустили в Елисеевском, поэтому тут мы от них находились в зависимости, если хотели выпить. Ну, выпить-то хотелось, наверное, только потому, что со старшими выпить казалось круто…)))
И вот я, погрязая в стыде, поплёлся вместе с Антоном и Джимми на улицу, и мы втроём, наперебой, стали пытаться выпрашивать у прохожих деньги, с непонятно каким акцентом… И смех и грех, короче…
В общем, десять рублей – не десять, но рубля четыре мы, мальчишки, с трудом напопрошайничали за час, и с этим пришли к взрослым хиппи, которые ждали нас за столиком в «Этажерке». Шмельков кисло сморщился, глядя на наши копейки и хотел было отправить нас собирать ещё, но Сюсю милостиво махнул рукой:
- Ладно, Шмель, не мучай пацанов. Красноштан, пойдём, покажем детям мастер-класс! - Красноштан на своих костылях с грохотом поднялся со стула и поковылял за ним по лестнице. Мы последовали за ними, а Шмельков остался за столом пить чай – его мучило похмелье.
Как только они вышли на улицу, Красноштан повелительно закричал, преграждая костылём дорогу прохожим:
- Господа, не проходите мимо нищего философа, который попал в бедственное положение! Любая копейка воздастся вам сторицей! – Он обернулся ко мне и наставительно произнёс в полголоса: - помни, просить деньги надо не как милостыню, а как то, ЧТО ПО ЗАКОНУ ТЕБЕ ПРИЧИТАЕТСЯ! Побольше наглости, людям это нравится!
В нескольких шагах подобным образом орудовал Алик Сюсю, но уже по-другому: он, близко придвинув лицо к какому-то прохожему типа работяги, говорил ему проникновенно:
- Понимаешь, братишечка, такие вот дела… Вот такие дела… вернулся с приисков, а люди лихие так вот всё в поезде у меня и кинули… К ментам ходил, а они мне – на дверь…Я ведь тоже от хозяина недавно откинулся, пять лет лес валил в Коми АССР… Вот так меня на бабки поставили… Не на что до дома… доехать, братишечка…
- Видишь, у каждого свой стиль, - сказал он мне после. – Все делают это по-разному: Шмельков – иностранец, Красноштан – нищий философ, а я – простой парень, свой в доску, мне просто грех не подать!
И действительно, за пять минут они вдвоем набрали рублей шесть и даже больше.
Итак, деньги были собраны. Зошёл разговор о том, кто пойдёт за портвейном.
- Ну, Красноштан на своих костылях нескоро доковыляет, а вам, малолеткам, не дадут, - логически рассудил Алик Сюсю. – Значит, пойду я! Я быстренько…
- Эй, Сюсю, куда пошёл?!!! – раздался голос, будто рёв раненого зверя. Это Шмельков, предчувствуя недоброе, выглянул на улицу из кафе. Чутьё не подвело его.– Я тебе дам: «схожу один»!!! Тебя сейчас с бабками только и видели! Всё пойдём вместе!!! – он решительно забрал деньги у Сюсю, и вся команда двинулись вверх по Стриту, то есть по улице Горького, к Елисеевскому магазину.
Я радостно шагал следом за старшими, и у меня дух захватывало: «Ух ты, какие приключения!»…
Компания быстро двигалась по улице Горького в сторону Елисеевского.
- Послушай анекдот, - сказал мне тем временем идущий рядом со мной Антон Маркелов, молодой весёлый парнишка вроде меня. – Стоят в Елисеевском магазине Шмельков, Алик Сюсю и Красноштан, - он указал глазами на идущих впереди нас старых хиппи. - Решают, сколько чего брать.
Шмельков, значит, говорит:«Две берём!»
Сюсю отвечает: «Зачем две, в прошлый раз брали две, так мало оказалось! Давай возьмём три!»
Шмельков: «Нет, две!!! И так денег мало!»
Красноштан тоже говорит: «Конечно, лучше три – стоит недорого, и на потом останется!»
Ну, Шмельков показал всем большой кулак, и они согласились, что надо взять две. Подходят к прилавку и говорят: «Пожалуйста, ВОСЕМЬ бутылок портвейна, и две конфетки на закуску!»
Мы хохотали так, что настоящие, живые Шмельков, Сюсю и Красноштан, идущие впереди, стали на нас с удивлением оглядываться…
Взяв четыре бутылки портвейна, компания встала под аркой возле входа в кафе «Этажерка». Эти старшие хиппи даже не считали нужным скрываться от прохожих и от милиции. Мне, конечно, очень льстило, что я, совсем юный пацан, что называется,«пионер», нахожусь в компании «таких крутых чуваков».
Открыли, достали стакан, начали выпивать и закусывать плавлеными сырками.
Шмельков выпил первый, крякнул, глаза его постепенно заблестели, тонкогубый рот расплылся в некем подобии улыбки – похмелье отступало.
- Во, смотри – Шмель ожил! – рассмеялся Сюсю.
Выпили все, дошла очередь и до меня. Я выпил стакан одним махом, мне тоже стало «хорошо», я тоже развеселился, достал из чехла гитару и попытался что-то спеть, как обычно в компаниях хиппи. Но обнаружил, что меня никто не слушает. Старшие ребята на перебой говорили между собой, младшие пытались тоже вставить слово, так что моя песня оказалась лишней.
И разговор шёл какой-то пустой: сколько денег вчера настреляли, сколько выпили, как после этого кто-то какому-то мужику дал по морде. Он одному сказал так, а тот ему ответил так… Какой-то пустой пьяный базар – ни разговоров, скажем, о стихах, ни о музыке каких-нибудь рок-групп, ни хотя бы, на худой конец, о прикольных хипповых шмотках.
Мне стало немного скучно…
- Ой, кто же это идёт?! – вдруг с издевательским восторгом воскликнул уже опьяневший Красноштан, указывая костылём вперёд. – Никак, Интеллектуальное сокровище Системы?!! Никак, Великий Гуру, Один из крупнейших лидеров отечественного хиппизма?!! Как, статью с портретом в Большую Советскую Энциклопедию о тебе уже поместили?? Смотрите, смотрите, господа – ВОТ ГРЯДЕТ СЕРЁЖА МОСКАЛЁВ СО ТОВАРИЩИ!!!
Я посмотрел, куда Красноштан показывал, и у меня вздрогнуло сердце. Я увидел группу людей с ОЧЕНЬ длинными волосами (а у некоторых волосы были убраны за воротник – короткие волосы так не уберёшь). Впереди шёл худощавый хиппи лет тридцати с длинными волосами чуть с проседью, в старинных металлических очках, в чёрном драповом пальто, из-под которого выглядывала дореволюционная офицерская гимнастёрка. На груди, в проёме пальто, сверкал какой-то серебряный знак, вроде древнего иероглифа – я не знал, какой.
У него было серьёзное, вдохновенное лицо вечно трезвого, не очень физически здорового человека, но в складке рта и в подбородке чувствовалась железная воля. По его глазам мне показалось, что он знает все тайны Вселенной, и ещё какой-то другой Вселенной, неведомой нам, находящейся где-то в другом измерении.
Я сразу узнал его – я уже тогда видел его фотографии, но тогда мне казалось невероятным, что я смогу вот так просто увидеть его лично. И меня, глупого ребёнка, даже поразило, я помню, что он оказался ниже меня ростом!
Это был Серёжа Москалёв, по прозвищу «Хеопс» - основоположник, крупнейший из лидеров и деятелей Системы, человек-легенда 70-х годов. Он очень много написал, много перевёл, много отстаивал. При всём уважении, ни Саша Рулевой, ни Юра Солнце, ни кто другой, ни уж тем более Шмельков с его пьяной тусовкой, никто не мог стать с ним в один ряд по своей роли, которую сыграл в движении хиппи в СССР! Он один был такой. Для меня он тогда был небожителем.
За ним шла группа таких же серьёзных хиппи, таких же трезвых и вдохновенных. Они двигались быстрым шагом по улице Горького в сторону Маяковки…
…Москалёв и его друзья двигались быстрым шагом по улице Горького в сторону Маяковки.
- Эй, не проходи мимо, Мудрейший!!! – крикнул Красноштан Москалёву. – Окажи материальную поддержку потерпевшим кораблекрушение в житейском море, о Достойнейший!!!! Или что, в падло?..
Я ожидал, что Москалёв подойдёт, радостно поздоровается, заговорит с моими новыми крутыми знакомыми.
Но Москалёв, не сбавляя шагу, лишь хмуро покосился на Пьяную Тусовку без всякого выражения, и ничего не ответил. Это меня удивило.
Я, как полагалось, поднял руку и показал ему «Викторию» (два поднятых пальца – приветственный знак хиппи).
Москалёв чуть задержал на мне взгляд, и внимательно взглянул мне в глаза – мы обменялись взглядами, затем кивнул головой, и я затрепетал от счастья, будто он меня благословил. Руку с приветствием «Виктория», он, конечно, в ответ не поднял – много чести для «пионера»! Да я и не ожидал. Кивнул и то спасибо. (Это был единственный случай. Больше я его никогда не встречал лично).
Москалёв и его друзья, не сбавляя шагу, прошли мимо, и постепенно затерялись среди толпы.
- Во, смотри! – воскликнул Красноштан. – Вот это пафос! Вот это звезда! И разговаривать не хочет! Брезгует, блин!
- А почему он не остановился, не заговорил с вами? – спросил я. – Вы же тоже старые системные хиппи… или как?
- Между нашими тусовками произошли разногласия, - высокомерно ответил Красноштан, а Шмельков матерно заругался. Красноштан продолжил: - Это было в 1976 году, когда Москалёв и иже с ним ушли в Вавилон (имелось в виду, я знал, кафе «Аромат» возле площади Ногина), а наша Пьяная тусовка осталась здесь. Не понравились мы им, понимаешь ли. Интеллигенция, блин…
Я слушал его и не понимал. А что, разве хиппи не должен быть интеллигентным, не должен стараться больше узнать, заниматься творчеством? Разве это плохо? А что же хорошо – вот так болтаться и пить? Непонятно… Я совсем затосковал…
В это время мимо прошёл наряд милиции с уже немолодым капитаном впереди. При виде нашей тусовки у него на лице появилась презрительная усмешка. Видно, он работал здесь много лет, и уже всех знал.
- Ну что, распиваем на улице? – грозно спросил он, но, чувствуется, не проявлял особого желания делать что-нибудь. – Уже с утра?
- Гражданин начальник, не мети пургу! – миролюбиво махнув рукой, прохрипел Шмельков своим грубым голосом. – Ты же меня знаешь, я чёткий пацан, всё нормально!
Капитан в ответ произнёс с убийственным ехидством:
- Шмельков, ну зачем же вы кочевряжетесь?! Кого вы из себя строите? У ВАС ЖЕ ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ! И вы никогда не сидели! Перед ними, что ли, выпендриваетесь? – он указал на меня и других молодых ребят. – Эх… Хочешь быть хиппи – ну будь, слушай любую музыку, отращивай патлы, одевайся как хочешь, только не нарушай закон, а ты – ни то, ни сё, разве это хиппи? Даже я, мент, и то понимаю, что хиппи – это другое! Болтаешься с утра у винного магазина, а вечером пьяный ходишь, орёшь и людям морды бьёшь… а потом опять утром мучаешься с похмелья. И молодых с пути сбиваешь.
- А что такое? В чём дело, я не понял? – оскорблено заговорил Шмельков совсем другим голосом, будто у него действительно высшее образование. Может, и правда? Вот прикол, подумал я…
Капитан презрительно сплюнул, посмотрел на нас с жалостью и прошёл со своими милиционерами дальше…
- Так, портвейн кончился, - констатировал Шмельков. – Мало. Не хватает. Нужны ещё деньги. Пойдёте работать? – хмуро обратился он к нам, молодым хиппи. Он имел в виду аскАть, то есть побираться у прохожих.
- Нет уж, ни фига, - категорически ответил за всех Антон Маркелов, дерзнув пойти против Шмелькова. – Мы уже работали, Шмель. Да нам и не очень-то подают… Да и противно! (Точно, противно, подумал я).
- Ладно, пошли все вместе, - согласился Шмельков. Ему ещё было не очень хорошо с похмелья, и не хотелось спорить
На улице, возле подворотни недалеко от кафе, он остановил какого-то интеллигентного парня – ботаника в очках, который пересчитывал деньги, держа в руках кошелёк, и заговорил с ним, имитируя прибалтийский акцент, как он умел:
- Извиняяяйттте, пожаллуйстааа, ми приеееххалии изз гооород Тааарттуу… Наас обокраллли в дорооооггее, и у нас нет, на чтоо доехать домооой, и ещёёё нет на чтоо покуууушшать… Ми знааем, русские не люююбят эстонцев, - он сделал скорбное лицо, - но я вижу, ви не ттакоййй, у васс добрие глазааа! Не ммоглиббы Виии дать нам дессяять рублееей?
- Десять никак не могу, - дружелюбно ответил парень, - а три рубля дам, пожалуйста! У меня самого мама из Прибалтики, в Резекне живёт, - и он улыбнулся (тут мне стало ужасно стыдно…)
- О, спасиббооо! – галантно кивнул Шмельков.
Но дальше произошло нечто совсем отвратительное…
Взяв у парня трёшку, шмельков вдруг сделал молниеносное движение и выхватил у парня из другой руки кошелёк со всеми деньгами!!! А парню поднёс к лицу свой громадный костлявый кулак.
- Что такое? – закричал прохожий, опешив и хлопая глазами. –Отдайте! Я же вам помог!
Шмельков грубо толкнул его в грудь, так что он упал в сторону подворотни (с улицы этого видно не было) Он вынул из кошелька три червонца (там ещё оставалась какая-то мелочь), и кинул его парню. А червонцы сунул в карман.
- Молчи, сука, - приказал он тихо. – Не то убью, на х…й! Пошёл отсюда!
Парень испуганно вскочил на ноги и исчез…
У меня буквально глаза на лоб полезли, когда я это увидел. Да я тоже был порядочно пьян и взволнован.
- Зачем, Лёша? – воскликнул я в неподдельном ужасе – рушился мир моей пятнадцатилетней души!!! – Зачем, зачем??? Мы же хиппи или нет? А как же Добро и Любовь? А как же Иисус Христос и Джон Леннон???
В ответ Шмельков сгрёб меня за лацканы куртки и встряхнул, так что я едва устоял на ногах, и прохрипел мне в лицо, дыша перегаром:
- Ты что, учить меня будешь? Что, тоже по е…бальнику хочешь? Щас дам…
Антон Маркелов вмешался, хватая его за руки:
- Ты что, Шмель, заканчивай, не надо, он же маленький… Это нормальный чувак!
Но разошедшийся Шмельков в буквальном смысле, физически, заткнул ему ладонью рот, и оттолкнул в сторону, так что он отшатнулся. Я вырвался и тоже отскочил в сторону. Что удивительно, никто совершенно не удивился тому, что только что сделал Шмельков – ограбил человека, и чуть не избил своих собратьев хиппи. Особенно старшие – Красноштан и Сюсю – не удивились. Им было по фигу.
Я смерил их взглядом глубокого сожаления (только более добродушно кивнул Антону Маркелову – вроде он оказался лучше других), затем закинул за спину чехол с гитарой, повернулся и зашагал по улице Горького, то есть по Стриту, подальше от Пьяной тусовки…
Что же это за хиппи, возмущённо думал я. Просто какие-то алкаши и хулиганы! С такими недолго и в тюрьму попасть. И как они растоптали идеалы хиппи, презрели их, презрели любовь и цветы! Больше я с ними никогда не буду тусоваться, решил я, а если встречу, то не подам руки и пройду мимо. Теперь-то я всё понял!
… Так я рассуждал тогда, в 17 лет. С тех пор прошло много времени, и конечно, теперь я уже сужу далеко не так категорично. Всё-таки Шмельков – старый системный хиппи, по-своему тоже – человек-легенда, и у него в жизни тоже были разные периоды, были и хорошие, созидательные. И Сюсю был далеко не просто примитивный пьяница. А уж о Красноштане – артисте и философе – я и не говорю!)) С этими ребятами я, конечно, еще общался, и не раз…
Шмельков давно умер, Красноштан тоже, а о мёртвых не принято говорить плохо. Где сейчас Сюсю не - знаю…
Но тогда я был очень возмущён!!! И вы поймите меня – у меня просто мир ушёл из-под ног!!! Ведь мне было только 15 лет, я был юношей-идеалистом, и судил очень горячо. Но я всё-таки не был таким дураком, чтобы из-за одной Пьяной тусовки разочароваться во всём движении хиппи! У меня были в жизни примеры!
… Я думал так, и шёл по улице Горького в сторону Маяковки. Я шёл туда, где, в романтическом ореоле моих детских представлений, вдохновенный и невозмутимые, окружённый своими последователями, жили где-то в большом городе, писали стихи и картины, сочиняли космическую музыку Великбожественные гуру хиппизма – может быть, такие, как Серёжа Москалёв…
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 105 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 1. Хиппи – кто мы такие? | | | Глава 4. Тусовки и путешествия |