Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Хвост самолета Ямамото после падения 14 страница

Хвост самолета Ямамото после падения 3 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 4 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 5 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 6 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 7 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 8 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 9 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 10 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 11 страница | Хвост самолета Ямамото после падения 12 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

— Главнокомандующий в четырех с половиной милях к северо-востоку от Пойнт-Камау. Быстро отправляйтесь туда, быстро!

Пойнт-Камау — место на южной оконечности Индокитайского полуострова; на Бугенвиле пункта с таким названием нет. Если память Ватанабе не подводит, возможно, Угаки в лихорадочном состоянии просто оговорился, желая сказать «Пойнт-Мойла».

Ватанабе взял разведочный гидросамолет типа 94 и отправился искать пропавший самолет с воздуха. Место, где самолет номер 1 упал в джунгли, легко обнаружили по выжженным в окрестностях деревьям. С собой Ватанабе захватил несколько резиновых шаров; разрезал их, вставлял в каждый записку: «Это Ватанабе. Пожалуйста, помашите платками», вкладывал каждый шар в длинную сумку из сетки и таким образом сбросил пятнадцать или шестнадцать таких посылок на место аварии.

С земли ответа не последовало. И все равно он заставил гидросамолет совершать низкие круги над джунглями: может быть, сигнала не видно из-за густой листвы. В конце концов сдался и приказал лететь к морю; там самолет сел на воду рядом с ожидавшим тральщиком. Как запланировали заранее, около шестидесяти человек из обеих вахт наметили для участия в поисках. Ватанабе взял на себя руководство; отправились на лодке к широкому устью небольшой речки. К полудню группа углубилась уже достаточно далеко. Извилистое течение реки вело в глубь джунглей Бугенвиля. Поисковая партия хотела продвигаться вверх по течению на лодке вместе с запасами продовольствия, одежды и медикаментов, но ручей был мелкий и местами перегорожен упавшими стволами деревьев; пришлось на полдороге бросить лодку и разделиться на две группы, которые стали пробиваться по левому и правому берегам. Но и это, как выяснилось, невозможно; снова объединились и побрели вверх по середине ручья. Никто не запомнил названия ручья, — много речушек берут начало высоко наверху горы Табаго, что маячит позади базы Буин, а потом мчатся к морю к северо-западу от Мойла-Пойнт. Если сегодня обратиться к большой карте на стене в местном офисе австралийского правительства, — похоже, Ватанабе и его партия шли по речке Вамаи. Расстояние по Вамаи от берега до места, где упал самолет Ямамото, по прямой линии не такое большое, но джунгли здесь очень густые (так и просится клише «темно даже в полдень» и «не тронутые топором с начала истории человечества»), а сама река вовсю петляет. Ватанабе прикинул с воздуха, что место аварии находится в стольких-то милях к востоку от речки, а по течению столько-то изгибов, но, скорее всего, выбрал неверное направление: группа брела до поздней ночи, все время под атаками москитов, но так до места и не дошла. Где-то после полуночи все были настолько измотаны, что растянулись на земле и уснули тут же на месте

Часть 4-5

Вторая поисковая партия отправилась по суше прямо из Буйна. 6-е подразделение морской пехоты Сасебо, расквартированное в Буине, организовало поисковую группу, состоявшую в основном из медиков; она вышла около 11.00 18 апреля под командой лейтенанта спецслужбы Фурукавы. Вели поиски весь этот день и следующий, но тоже не отыскали самолета главнокомандующего. Наконец именно армейская поисковая партия нашла его. Командование 17-й армии располагалось в Бугенвиле, а различные ее части разбросаны по острову. Группой, обнаружившей самолет Ямамото, руководил 2-й лейтенант Хамасуна. Его призвали в армию сразу после начала «китайского инцидента», так что он провел на действительной службе в разных местах уже шесть лет, поднявшись по службе до офицерского звания. Во время аварии он и его люди располагались лагерем вблизи от деревни аборигенов, называвшейся Аку, в 18 милях к западу от Буйна, занимаясь строительством военной дороги.

18 апреля, в воскресенье, они не работали, а отдыхали или проверяли свое оружие и оборудование. Где-то до 8 часов утра вдруг разгорелась ожесточенная схватка на очень низких высотах прямо над их головами. Над джунглями раздавались взрывы и пулеметная стрельба, несколько американских «Р-38» и японских морских «зеро» гонялись друг за другом взад и вперед над верхушками деревьев. Хамасуна и его команда тут же вскочили на ноги и стали кричать, подбадривая японских пилотов. Увидев в отдалении большой столб черного дыма, поднявшийся над джунглями, бросились танцевать от радости, считая, что какой-то «зеро» сбил один из американских самолетов. Несколько часов спустя из штаба полка, находящегося в 500 метрах, пришел приказ, переданный устно, 2-му лейтенанту Хамасуне: «Разбился самолет с высшим морским командованием. Организуйте поисковую партию и отправляйтесь на поиски. Вы наблюдали бой, так что примерно знаете, где упал самолет».

Размышляя, что это за «высшее морское командование», Хамасуна отобрал сержанта и девять вольноопределяющихся и рядовых из своего взвода, и группа из одиннадцати человек углубилась в джунгли, имея с собой только один компас.

Джунгли являли собой плотную массу бананов, пальм, лиан и прочих незнакомых по названию растений и деревьев; под кронами деревьев темно, никаких холмов, берегов или прочих примет, которые помогли бы ориентироваться. Никогда не нашли бы обратную дорогу, если бы не оставляли засечек на коре деревьев или не подвешивали на ветках различные предметы.

Прочесывали джунгли весь день в том месте, откуда виден черный дым, но самолета не нашли и вернулись в свою часть в деревне Аку перед закатом. По пути в штаб полка с рапортом Хамасуна узнал, что поисковая партия моряков тоже потерпела неудачу и ему приказали продолжать поиски на следующий день.

В этот день, девятнадцатого, Ватанабе и другие добрались до Буйна. Около 11 часов утра свой самолет появился в небе над партией Хамасуны, когда она уже добралась до расчистки, и солдаты стали размахивать флагами с Восходящим Солнцем, захваченными с собой, а самолет сбросил трубку с посланием. Надеялись, что это поможет найти место падения самолета, но в трубке оказалось лишь следующая записка: «Нашли ли вы обломки? Если есть выжившие, дайте нам знать круговыми движениями куском белой ткани или флагом». Возможно, это был разведочный гидросамолет типа 94 с Ватанабе на борту.

Партия Хамасуны пробивалась сквозь джунгли. Близился вечер, стали уже подумывать, не хватит ли на сегодня, когда один из солдат заявил, что чувствует запах бензина. Все стали принюхиваться: похоже, он прав. Уже проделан утомительный путь через джунгли (в то время на Бугенвиле неистовствовала малярия, и никто из группы ее не избежал), но они снова двинулись вперед в направлении, откуда предположительно исходил запах.

Вскоре увидели перед собой что-то наподобие насыпи, — правда, в таком месте вряд ли появится насыпь; подошли поближе и поняли: это большая хвостовая часть изуродованного бомбардировщика типа 1 наземного базирования. Крылья и пропеллер сохранились, а массивный фюзеляж раскололся как раз перед символом Восходящего Солнца; часть отсюда до кабины экипажа представляла собой выжженный остов. Среди обломков лежали трупы. Среди них — какой-то офицер высокого ранга. Сидел как будто с отсутствующим видом, все еще пристегнутый к креслу, посреди деревьев. На груди орденские ленты, а на руках — белые перчатки. Левая рука сжимает рукоятку меча, правая слегка касается его. Голова наклонена вперед, будто он погружен в раздумья; но он мертв. Этот офицер оказался единственным, кого выбросило из самолета в кресле.

На перчатке левой руки, державшей меч, указательный и средний пальцы сшиты нитками. На позолоченных погонах по три вишневых цветка. Адмирал, у которого на одной руке только три пальца... Хамасуна припомнил — где-то читал, что адмирал Ямамото Исороку, главнокомандующий Объединенного флота, потерял два пальца во время Русско-японской войны и он первый кавалер японского эквивалента Пурпурного сердца. И тут впервые понял: «высшее морское командование» должно включать Ямамото.

Засунув руку в нагрудный карман кителя погибшего, он вытащил дорогой на вид дневник, в котором наконец отыскал подпись «Ямамото Исороку» — вместе с множеством копий стихов императора Мэйдзи и вдовствующей императрицы Шокен. Весьма странно, вспоминает он: когда установили, что это тело адмирала Ямамото, никто не проявил большого удивления. Кажется, больше всего Хамасуну и его людей поразили толстая пачка настоящей белой туалетной бумаги и чистый белый платок, которые выглядывали из карманов Ямамото. Низшие чины в то время страдали от крайнего дефицита, помимо всего прочего, туалетной бумаги. Как сказал один из искателей, «когда станешь главнокомандующим, сможешь пользоваться хорошей бумагой».

На Ямамото все еще были его черные летные сапоги, но фуражка исчезла. Слегка прикрытые глаза, наполовину седые коротко остриженные волосы, — он напомнил Хамасуне (так он говорил) портрет регента сёгуната Ка- макуры, который он видел еще ребенком в хрестоматии для начальной школы. Тело Ямамото находилось в левой части фюзеляжа, а близко от него, на земле, лицом вверх, распростерлось тело пожилого офицера-медика в белой форме. Рядом с ним — еще одно тело, офицера штаба, тоже лицом вверх, в мундире, застегнутом на все пуговицы. Кроме них, несколько обгоревших трупов, наваленных один на другой, и среди них останки старшего пилота, младшего офицера Котани.

Никого из погибших еще не тронули трупные черви, но у всех лица распухли, стали одутловатыми, кроме Ямамото — он все еще оставался сравнительно презентабельным. Это может показаться странным, но это правда; впоследствии отсюда пошли всякие легенды: что Ямамото выглядел как живой; что на самом деле был живой, но, выбравшись из самолета, покончил жизнь самоубийством; что глаза его были широко открыты и глядели; что он был в такой-то позе... Это распространялось и после войны приняло еще более детальные формы. Некоторые американские писатели предполагали, что, напротив, человек в сбитом самолете едва ли столь достойно выглядел и японцы сфабриковали эту историю, чтобы обожествить Ямамото.

К сожалению, единственные люди, которые видели самолет номер 1 сразу после того, как он врезался в землю, — это Хамасуна и десять человек его группы; они быстро срубили деревья вокруг и установили временный навес над местом, которое расчистил сам самолет, перенесли туда тела Ямамото и остальных десяти. Трупы покрыли листьями баньяна, а рядом поставили подношения из воды — ее набрали в морские кружки из соседнего источника. (Внутренность заднего отсека фюзеляжа, который выдержал пожар, была пуста, только на полу разбросало морскую эмалевую посуду.)

Почти все члены партии Хамасуны, видимо, к концу войну погибли или пропали из виду, но самому Хамасуне после этого приказали вернуться служить на родину на четыре месяца. Он благополучно возвратился в Японию и так дожил до конца войны. Не исключено, перевод домой сделан в знак признания его заслуг в обнаружении самолета Ямамото. Сегодня он держит небольшой магазин в Сайто-Сити, префектура Миядзаки. Его сегодняшние рассказы в основном совпадают с тем докладом, что он в свое время направил через штаб полка командованию Объединенного флота, и можно прийти к выводу, что они наиболее близки к истине из всего, что имеется на сегодня.

На трупе Ямамото не обнаружено никаких признаков самоубийства. Если кто и мог остаться в живых в самолете номер 1 после аварии и пожара, то это, возможно, флотский врач контр-адмирал Такада. Его нашли лежащим рядом с Ямамото, и ка его теле почти полностью отсутствовали видимые ранения. Чувство обязанности, налагаемое должностью, могло привести к тому, что он решил привести останки главнокомандующего в насколько возможно приличное состояние, — возможно, сделал это в последние мгновения, пока не потерял сознание. Это удовлетворительное объяснение, почему Ямамото выглядел так прилично после смерти; но оно навсегда останется не более чем гипотезой.

Меч, который Ямамото сжимал в руке, изготовлен оружейником по имени Амада Садайоси из Сибата, префектура Ниигата; его дал Ямамото его старший брат Кихачи. Кроме этого, у Ямамото было еще семь или восемь мечей, в том числе некоторые с куда более достойной родословной. Уходя на фронт, он взял с собой этот новый меч потому, что это подарок умершего брата, а еще оружейника звали так же, как и его давно умершего отца; поэтому ему как-то казалось, что эти двое всегда с ним.

При некоторых из штабных офицеров были маленькие, изящные пистолеты, на которые Хамасуна и другие жадно поглядывали, но на Ямамото не было ничего, кроме меча, дневника, платка и бумаги. Он рассчитывал вернуться с наступлением темноты.

Ко времени, когда группа Хамасуны в основном убрала трупы, надо было возвращаться назад, если они не желали оставаться на ночь в джунглях. Оставив разбитый самолет, останки Ямамото и других, большую часть их личных вещей, вышли на главную тропу, ведущую в Аку, где встретили остановившуюся на отдых невероятно измотанную морскую группу. Это, вероятно, была группа, посланная 6-м подразделением морской пехоты Сасебо в Буине. Почувствовав облегчение при новости об обнаружении самолета Ямамото, моряки объявили, что останутся ночевать на этом самом месте и отправятся на место крушения завтра на рассвете; попросили партию Хамасуны захватить их с собой.

Утром 20 апреля Хамасуна и его люди объединились с морской группой и углубились в джунгли в третий раз. Примерно в это же время Ватанабе и его люди, проснувшись на берегу реки, вновь отправились на поиски самолета Ямамото, но снова не дошли до него. Они все еще брели, с руками и лицами, распухшими от комариных укусов, когда над ними пролетел самолет, круто помахавший крыльями, что по договоренности означало: «Самолет обнаружен, трупы извлечены».

Группа Ватанабе решила возвращаться к пункту сбора в устье реки. Там встретили поисковую партию моряков из Буйна, ожидавшую с носилками. Партия Хамасуны довела их до места, помогла освободить трупы, а затем вернулась на свою базу в Аку. По просьбе командира подразделения Хамасуна составил детальный отчет, указав места и время своих трехдневных поисков, и прислал все вместе с диаграммами. Эти документы передали командованию Объединенного флота, и несколько позже Хамасуна получил от Ватанабе письмо с благодарностями, написанное тушью и кисточкой: он благодарил его и его группу за помощь «на такой труднодоступной территории и под палящим солнцем». Однако письмо заканчивалось тем, что его предупреждали об обязанности хранить секрет об аварии, до тех пор пока это не будет объявлено императорским генеральным штабом. В письме ни разу не упоминалось имя Ямамото.

Кстати, название местности Аку среди японских войск известно как Ако. Существует популярная теория, что партию Хамасуны к месту гибели самолета привели местные жители, но, как говорит сам Хамасуна, это неправда. Во время поисков ни один абориген не попался им на глаза, а само место — болотистая территория без каких-либо тропинок, где вода сочилась сквозь толстый слой тропической растительности, — из тех, куда не ходили даже местные жители. Извлекли все тела, но самолет оставили нетронутым. Сегодня, почти тридцать лет спустя, бомбардировщик типа 1 наземного базирования уже невидим глазу; пропеллеры покрыты мхом, красная отметка Восходящего Солнца на фюзеляже почти полностью выцвела, и он покрыт тропической растительностью. Если вы прилетите обычным рейсом в Буин через Порт-Морсби и Рабаул и попросите молодежь из Аку или соседней деревни, вас проведут на это место — его хорошо знают, — по пути радостно распевая японские песни. Здесь уже меньше москитов, чем тогда, и нет ядовитых змей или хищных животных, но много исторических реликвий, которые можно обозревать уже с большим удовольствием.

В 16.00 20 апреля поисковая группа моряков из Буйна передала останки Ямамото и остальных погибших Ватанабе в устье реки Вамаи. На передней палубе пришедшего за ними тральщика соорудили тент, в тени его поместили тела. На пути через Мойла-Пойнт к причалу в Буине Ватанабе и старший флотский медик находились под тентом, производя предварительный осмотр.

Увидев следы пули, которая вошла в нижнюю челюсть Ямамото и вышла у виска, Окубо произнес: — Одного этого хватило бы, чтобы убить его наповал. Часы Ямамото остановились в 7.45. Совершенно очевидно, что он убит до того, как самолет врезался в джунгли.

Обнаружилось, что отсутствует одна из адмиральских нашивок на воротнике формы Ямамото. Ватанабе вначале заподозрил, что украли местные жители (когда ему, только что прибывшему из роскоши штаба Объединенного флота, впервые попались на глаза меланезийцы, его охватило такое чувство, что «они почти наверняка с хвостами»), но, как мы уже видели, пока еще никто из аборигенов в глаза не видел тела Ямамото. Если при обнаружении самолета обе нашивки присутствовали, то, скорее всего, кто-то из группы Хамасуны или морской партии тайком взял ее как сувенир.

Одиннадцать тел положили в гробы и поставили под тент, сооруженный перед офисом 1-го подразделения базы в Буине. На следующий день их кремировали на ферме 6-го подразделения морской пехоты Сасебо, примерно в пятнадцати минутах езды на автомашине. Старший военный врач 1-го подразделения базы капитан 2-го ранга Табучи провел аутопсию тела Ямамото и составил официальный отчет о вскрытии.

Утром 18 апреля, узнав о прилете главнокомандующего в Буин и о том, что тот намерен сразу посетить больных и раненых в госпитале, Табучи сам поехал в госпиталь, чтобы убедиться, что везде чисто и все в порядке. Он все еще находился в госпитале, когда от старшего офицера штаба Томиты Сутезо с базы пришло распоряжение немедленно прибыть в штаб с необходимыми медикаментами для лечения раненых и заболевших пациентов. Вернувшись в штаб базы, он встретил Томиту, который в ужасе сооощил ему, что самолет главнокомандующего сбит, а второй самолет, с начальником штаба и другими офицерами, упал в море возле Мойла-Пойнт. Вероятно, Угаки спасли. Табучи следовало немедленно поехать туда. И он отправился в Мойла-Пойнт на «морском охотнике», взяв с собой молодого военного врача и нескольких солдат из 6-го подразделения морской пехоты.

В это же время лейтенант Синкава, старший казначей 6-го подразделения морской пехоты Сасебо, предложил привлечь местных жителей как проводников поисковой партии до места аварии, но это предложение отклонили. Дело в том, что он исполнял обязанности офицера по общественным связям и в этом качестве хорошо был знаком с местными вождями племен. Как ему представлялось, чтобы быстрее отыскать самолет, надо использовать местных жителей, но эту идею отвергли из соображений высшей секретности.

Прибыв в Мойла-Пойнт, Табучи оказал Угаки и Китамуре первую помощь, а потом отправил обоих в Буин. Сам, однако, остался, полагая, что, может, кто-нибудь жив из самолета номер 1 и, если их доставят к побережью, он понадобится для оказания помощи. Он прождал всю ночь, безутешно глядя на танцующих над костром мотыльков, но, узнав, что поисковая группа не добралась до места и, скорее всего, в живых не осталось никого, на следующий день, девятнадцатого, вернулся в Буин. Из одиннадцати трупов, доставленных в 1-е подразделение базы к закату солнца 20 апреля, Табучи исследовал только пять — Ямамото, флотского врача Такаду, офицера штаба авиации «А» Тоибану, адъютанта Фукузаки и старшего пилота Котани; неизвестно, кто осматривал остальные тела. Присутствовали четыре офицера: контр-адмирал Итагаки, командир 1-го подразделения базы и младший брат Итагаки Сейсиро, старший флотский врач флота Юго-Восточного района капитан 1-го ранга Окубо, старший офицер-медик 8-го флота капитан 1-го ранга Учино и капитан 3-го ранга Ватанабе из Объединенного флота.

Осматривая трупы, капитан 2-го ранга Табучи вслух описывал свои наблюдения, которые записывал офицер-медик Фукухара, приданный 1-му подразделению базы. Затем рукой младшего офицера Икеды сделана точная копия, и на ее основе изготовлено по пять копий доклада о вскрытии и протокола вскрытия. Согласно этим документам, на теле Ямамото обнаружены раны размером с кончик мизинца там, где пуля вошла под углом в левую нижнюю челюсть и вышла с правой стороны, и входное отверстие размером с кончик указательного пальца в центре левой лопатки. Это отверстие идет вверх и вправо, но выходное отверстие не найдено. Ватанабе сам вставлял палец в рану, но пулю не нащупал. Левая сторона нижней одежды запятнана кровью. Китель слегка обгорел и имеет в двух-трех местах L-образные разрывы. Один летный сапог слегка поврежден, но нога не поранена. По лицу уже ползали трупные черви, но оно все еще удивительно сохранилось, и по нему можно опознать того самого адмирала Ямамото, которого Табучи видел на фотографиях в газетах.

Доктор Табучи, который в настоящее время руководит хирургической клиникой в Сайдайдзи, префектура Окайяма, тщательно хранил копии обоих документов. Официальные по сути, они содержат информацию, которая преподносится в значительно более лаконичной форме и использует более специальную терминологию, отчего возникает впечатление, что это весьма детальные и достоверные отчеты о событиях. Однако, если прочесть повнимательнее, обнаруживаются отличия от фактов, которые здесь приводились. Странно, однако, что неверен официальный протокол, чему сам Табучи свидетель.

В протоколе есть фраза: «Осмотр проведен на борту тральщика номер 15», но в то время старший офицер-медик Табучи не был на борту тральщика номер 15 — ждал, когда тела привезут в Буин. Кроме того, в протоколе есть слова «с момента смерти прошло примерно шестьдесят часов». Первоначальное число — «семьдесят часов», но затем оно изменено на «шестьдесят часов» и приложена официальная печать рядом с пометкой: «Одна цифра исправлена». В действительности протокол вскрытия составлен через семьдесят два часа после смерти Ямамото, так что неисправленная версия на самом деле верна. Короче, протокол изменен по приказу сверху, чтобы придать всему более благообразный вид. Примечательная иллюстрация того, что имеет в виду Такаги Сокичи, когда пишет: «Крайне опасно принимать на веру все официальные материалы, касающиеся войны».

Нет нужды обсуждать в деталях протоколы вскрытия остальных погибших. У Тоибаны перелом основания черепа, тело-сильно разложилось. Адъютант Фукузаки и старший пилот Котани получили ожоги четвертой степени всего тела, а тела обуглены до такой степени, что в них трудно признать человеческие останки, — идентификация проведена по именам, написанным на летных сапогах.

Самое странное то, что написал флотский офицер-медик Такада в своем протоколе вскрытия: «Отмечены ожоги на верхней части тела и признаки сильного удара по голове, откуда вытекает, что перелом шеи привел к закупориванию жизненных органов и мгновенной смерти». Это описание еще более вымышлено, чем то, которое относится к Ямамото. «На нем не было абсолютно никаких видимых повреждений, — говорит Табучи, — поэтому просто удивительно, как он мог умереть».

Лейтенант Фукухара, который вел запись со слов Табучи, прилетел в Рабаул вместе с младшим офицером Икедой за четыре-пять дней до этого, частично чтобы заняться лечением раненных в операции «I» и серьезно больных пациентов в госпитале 1-го подразделения базы, а также немного отдохнуть, о чем получил приказ старшего врача. Его работа в Рабауле кончилась, он отдохнул два-три дня и уже готовился улетать завтра утром, чтобы вернуться к прежним обязанностям. Однако прошел слух, что большая группа высокопоставленных офицеров прилетит 18 апреля, поэтому им с Икедой пришлось продлить свое пребывание на один день. Вернувшись утром девятнадцатого в Буин, он впервые услышал о том, что случилось с самолетом главнокомандующего, и понял, что чудом ускользнул от гибели.

Фукухара часто посещал Морскую академию в Этадзиме в свои школьные годы и позже, и вид залитой кровью форменной одежды героев Русско-японской войны глубоко врезался ему в память. Он подсознательно чувствовал, что военную форму и нижнюю одежду Ямамото никак нельзя просто сжечь вместе с трупом, а надо, если возможно, сохранить как историческую реликвию. До того как состоялась кремация на ферме подразделения, он наклонился над трупом с намерением снять одежду. И тут кто-то заорал:

— Отставить!

Оглядевшись, он увидел Ватанабе, угрожающе нависшего над ним. В итоге дали разрешение только на нашивку с воротника Ямамото, но потом все ее следы затерялись.

В последние дни капитан 3-го ранга Ватанабе постоянно на ногах; форма сделалась соленой от пота, и ему казалось, что, когда он погружает ноги в соседний ручей, слышно, как шипят гвозди в сапогах. В тот вечер, припоминает он, командир базы угостил его пивом. Оно показалось невероятно чудесным на вкус, но сразу после этого у него начались боли в суставах. Вскоре даже сидение на стуле стало причинять боль, но до ужина он каким-то образом продержался, а затем вдруг стало сильно знобить. В джунглях его покусали комары и заразили лихорадкой денге.

Начальник штаба Угаки на кремации не присутствовал, поскольку все еще находился на госпитальной койке, весь в гипсе, но не переставал повторять, что это его вина и ему следовало быть осторожнее. Ватанабе пришла мысль, что Угаки в состоянии покончить жизнь самоубийством. Хорошо известна история о том, как два года и четыре месяца спустя — 15 августа 1945 года, в день капитуляции Японии, — Угаки, в то время главнокомандующий 5-го воздушного флота, повел одиннадцать морских бомбардировщиков «суисей» на Окинаве в последнюю гибельную атаку, из которой не вернулся. Сбоку он носил короткий меч, который ему вручил Ямамото.

На следующий день, хотя лихорадка еще не спала, Ватанабе доставил в Рабаул самолетом останки одиннадцати человек в одной группе с Угаки, флотским казначеем Китамурой и капитаном 1-го ранга Окубо.

Капитану 1-го ранга Хонде — он в звании лейтенанта служил дивизионным офицером в авиакорпусе Касумигаура в дни Ямамото — второго там по старшинству, и Ямамото оказывал ему поддержку в поисках методов продления срока службы самолетов — случилось находиться в Рабауле, где он служил морским инженером во флоте Юго-Восточного района и 11-м воздушном флоте. Он хорошо запомнил прибытие урн с пеплом в Рабаул после полудня двадцать второго числа.

Останки одиннадцати погибших находились в деревянных коробках, завернутых в белую ткань и отличавшихся лишь написанными на них условными буквами. Смерть Ямамото держалась в строжайшем секрете даже от войск в Рабауле, и церемония отпевания прошла в блиндаже прямо напротив штаба в присутствии немногих членов штаба. При тусклом свете электрических ламп зажгли две свечи перед урнами, а рядом с ними в бутылках из-под лимонада поставили два красивых тропических цветка.

На следующий день Кусака, Одзава, Хонда и многие другие проводили останки Ямамото в следующий этап путешествия — на флагман «Мусаси», который ожидал их, стоя на якоре в Труке.

Урну с пеплом установили в каюте главнокомандующего. Вскоре после этого Ватанабе лишился сил и находился в прострации пятнадцать дней.

Глава 14

Часть 1-2

После того как прошел шок, вызванный гибелью Ямамото, и у командования флота Юго-Восточного района в Рабауле, и у командования Объединенного флота возникли подозрения, что сверхсекретные морские коды разгаданы противником. Еще до случая с Ямамото у главнокомандующего флота Юго-Восточного района Кусаки Дзинъичи в двух-трех случаях, включая происшествие с наземным бомбардировщиком с Имамурой Хитоси, возникало тревожное чувство, что происходит утечка информации к врагу через расшифровку японских кодов, и он послал радиограмму в 4-е управление морского генерального штаба, отвечающее за морские коды, с призывом обратить на это особое внимание. Но в ответе — то ли из-за гордыни со стороны ответственных лиц, то ли из-за бюрократической корпоративности — утверждалось, что это совершенно невозможно. Говорят, сам начальник штаба Угаки еще до отлета в Буин с Ямамото заявил:

— Как можно вообще разгадать японские коды?

И вновь, несмотря на то что сохранялись серьезные сомнения, все отнесли на счет простого совпадения; только после войны американцы признались, что самолет Ямамото сбит благодаря подготовленной засаде. А засаду организовали, зная японские коды.

Группа, реализовавшая засаду, состояла из военнослужащих американской армии, флота и подразделения морской авиации на Гендерсон-Филд, Гуадалканал, и ею командовал контр-адмирал Марк Митчер. Эскадрильей «Р-38» командовал майор Джон Митчел, а из шестнадцати «Р-38» именно самолет, ведомый капитаном 1-го ранга Томасом Ланфьером-младшим, совершил прямые попадания в самолет Ямамото и сбил его.

Во время рейда Дулитла на Токио Марк Митчер командовал авианосцем «Хорнет» и стал знаменит после присвоения ему звания контр-адмирала за выдающуюся роль в воздушной битве над Соломоновыми островами.

В полень 17 апреля контр-адмирал Митчер на базе в Гуадалканале получил сверхсекретное сообщение от Нимица через Хэлси. В нем утверждалось, что японский адмирал Ямамото должен отправиться из Рабаула в Баллале утром следующего дня, 18 апреля, а затем проследовать на «морском охотнике» до Кахили (Кахили — название прибрежного района, включающего Буин; японцы пользовались названием Буин для всего района в целом). Его прибытие в Баллале ожидается в 9.45 (7.45 по японскому времени). Поскольку Ямамото любит пунктуальность, скорее всего, он будет придерживаться графика. Это сообщение содержало детальную информацию о том, на самолете какого типа будет лететь Ямамото, и даже количество истребителей сопровождения. За подписью министра морского флота Фрэнка Нокса приказывалось применить все имеющиеся средства, чтобы сбить этот самолет.

Есть версия, что адмиралу Нимицу на Гавайях претила идея убить вражеского адмирала с помощью сведений, полученных путем расшифровки кода, и вначале он уступил Вашингтону ответственность за принятие решения. Нимиц резко отличался от Хэлси по темпераменту; если Уильям Хэлси — американский Ониси Такидзиро, то Честер Нимиц — Йонаи. Разница в характерах, возможно, породила подобную легенду; но на деле даже умеренные, интеллектуально мыслящие военные вряд ли позволят себе быть джентльменами в разгар смертельной битвы. Чего Нимиц действительно опасался, так это что операция раскроет японцам истину — американцы раскололи их коды. Поэтому вначале он колебался между «за» и «против», но, когда его убедили, что есть средство ослабить японские подозрения и, даже если Япония заменит коды, Америка все равно справится с ними, дал «добро».


Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Хвост самолета Ямамото после падения 13 страница| Хвост самолета Ямамото после падения 15 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.015 сек.)