Положение пролетариата

«Самым важным детищем этого промышленного переворота является английский пролетариат», — говорит Энгельс. — «История рабочего класса в Англии начинается во второй половине XVIII столетия с изобретения паровой машины и машин для обработки хлопка».

Каково было положение первых пролетариев на первых фабриках и заводах? Как повлияло возникновение крупной промышленности на положение трудящихся масс?

Машина чрезвычайно ускорила производство: механический прядильщик изготовлял пряжи в 10 раз больше, чем прядильщик ручной за то же время. На ткацком станке рабочий ткал в 40 раз быстрее, чем ткач, работавший вручную. Благодаря этому длительная конкуренция мелкого ремесла с машинным производством не была возможна, и кустари, находившиеся и без того в тяжелом положении, были обречены на гибель. «Когда машина овладевает известной формой производства, — говорит Маркс, — она производит хроническую нищету в конкурирующих с ней слоях рабочих».

Действительно, если в 90-х годах XVIII в. ткач получал в неделю 15 — 16 шилл., то после введения в употребление изобретения Картрайта, в 1802 г., его заработок падает до 13 шилл., в 1806 г. — до 10 шилл., а в 1816 г. — до 5 шилл.

Неслыханная прежде эксплуатация женщин и детей, труд которых вытеснил труд квалифицированных и обученных рабочих, возрастающая безработица в связи с пролетаризацией широких слоев мелких производителей, необычно низкая заработная плата, непомерно длинный рабочий день и труд в нечеловеческих условиях — вот картина положения рабочего класса в эпоху промышленного переворота.

В кустарной промышленности применялся женский и детский труд, но невиданная эксплуатация женщин и детей начинается именно после изобретения машин. Последние настолько упростили и облегчили работу, что явилось вполне возможным заменить труд мужчины трудом ребенка, подростка и женщины.

Бесчеловечной, жестокой эксплуатацией детей сопровождалась история развития крупной промышленности. Условия работы для них были настолько ужасны, что привлечь к ней можно было только силой, в особенности сирот, воспитанников в общественных приютах; отсюда их поставляли на фабрики и заводы сотнями. Дети принуждены были беспрекословно подчиняться самым, кошмарным приемам бессовестной эксплуатации со стороны промышленников. «Прекрасные романтические долины Дербишира, Ноттингамшира и Ланкашира, укрытые от всякого общественного контроля, сделались мрачным убежищем истязаний и часто убийств!».

Стараясь использовать все время, в течение которого шла вода, приводящая фабрику в движение, хозяева вынуждали детей и подростков работать по 16 — 18 часов. Надсмотрщики по окончании работ обходили помещения фабрик и находили под машинами спящих мертвецким сном детей. На ночь детей запирали в загонах, боясь их побегов. Смертность среди них была колоссальная; оставшиеся в живых обречены были влачить жалкое существование калек.

Один поэт-рабочий того времени писал о крупной промышленности, сравнивая ее с древним жестоким богом Молохом:

Он утробу свою адским светом зажег

И в том пламене губит детей.

И свирепый Молох, тот чудовищный бог,

Храм построил на грудах костей.

Не лучше было и положение женщин-работниц. Вынужденные работать в антисанитарных условиях, беззащитные против домогательств фабрикантов или надсмотрщиков, они были обречены на болезни, вырождение и разврат. Улицы Манчестера, по словам современников, являли собой по вечерам ужасное зрелище: фабричные женщины и девушки с согласия своих отцов и мужей занимались проституцией, для того, чтобы хоть немного увеличить свой скудный фабричный заработок.

В каких размерах применялся труд женщин и детей, видно из следующих цифр: в 1816 г. на фабриках Манчестера работало 6 600 взрослых и приблизительно столько же подростков, на фабриках Шотландии в том же году из 10 тыс. рабочих женщин было 6 800, и из них моложе 18 лет было 4 500.

Эксплуатация женского труда разрушала семью рабочего. Бывало часто так: женщина уходила на фабрику, мужчина оставался дома выполнять домашние работы, но это не значило, что женщина зарабатывала столько же, сколько в прежние времена мужчина. Оплата женского труда обычно была значительно более низкой, нежели оплата труда мужского; женщина получала в 3—5 раз меньше мужчины.

Все рабочие, мужчины, женщины и дети, были подчинены определенному режиму. Вот что говорит одна листовка того времени о положении рабочих: «Они работают по 14 часов, включая номинальное время обеда. В течение рабочих часов двери помещения заперты, исключая получаса, отведенного для чая; рабочим, работающим в жарком помещении, не позволяется посылать кого-либо за водой, чтобы напиться; даже дождевая вода запирается по приказу хозяина, — рабочие рады были бы пить и эту воду».

Рабочим запрещалось иметь часы, и хозяин произвольно увеличивал рабочий день, сокращая установленное время для чая и обеда.

За малейшую провинность грозили суровые наказания, в первую очередь штрафы, причем на одной из этих фабрик список этих повинностей включал в себя 19 статей, среди которых были такие провинности, как посвистывание в помещении фабрики, слишком раннее зажигание огня и т. д.

Рабочие, — говорит Коммунистический манифест, — «рабы не только класса буржуазии, буржуазного государства, — ежедневно и ежечасно порабощают их машины, надсмотрщик и прежде всего сам отдельный буржуа-фабрикант».

Увеличение населения городов повлекло за собой и вздорожание всех продуктов питания. Один исследователь доказывает, что на 26 шиллингов в 1871 г. рабочий мог купить столько продуктов, сколько за 50 лет перед этим он мог купить, истратив всего лишь 5 шиллингов.

Кроме того рост больших городов вызвал необычайную нужду в помещениях, страшно взвинтились на них цены, и рабочие находились в кошмарных жилищных условиях. Новые рабочие города и рабочие кварталы старых городов являли собой кошмарную картину грязи, тесноты. «Я видел много рабочих семей, — пишет один чиновник, — целиком пораженных болезнью, явившейся результатом сырости их жилищ, в которых вода текла со стен...» «Эти дома представляли собой отвратительную картину», — сообщает другой очевидец.

Нет ничего удивительного в том, что в промышленных районах Англии уже в 1784 г. свирепствовала болезнь, названная «фабричной лихорадкой». Совершенно естественно являлось то, что в эпоху промышленной революции средняя продолжительность жизни английского рабочего была равна 15 годам, а у зажиточных классов она равнялась 35 годам, и что свыше 75% детей рабочих умирало, не достигнув 5-летнего возраста.

Дата добавления: 2015-11-04