Формирование тоталитарного социализма

Еще до революции в среде российской социал-демократии вызревали теории создания и функциони­рования социалистической экономики. Предполага­лось, что это будет экономика нерыночного типа, в которой при отмене частной собственности на средства производства и их полном обобществлении хозяйст­венные связи будут основываться не на товарно-де­нежных отношениях, а на централизованном адми­нистративном распределении товаров. В соответст­вии с этим уже в первые послереволюционные месяцы было объявлено о национализации всей крупной про­мышленности, а также земли. Приняв решение о вве­дении продовольственной диктатуры, новые власти начали отправлять в деревню чрезвычайные продо­вольственные отряды для изъятия у зажиточных крестьян излишков хлеба.

Однако умозрительная теория централизованного производства и распределения столкнулась с суровой реальностью: в стране свирепствовал голод, изнуренная первой мировой, а затем Гражданской войнами эконо­мика находилась в состоянии разрухи. Промышленная продукция в 1920г. составляла всего 22% от уровня 1913г., а продукция сельского хозяйства — 67%. В этих условиях и крестьяне, и рабочие стали выра­жать растущее недовольство политикой новых властей.

Это стало причиной замены уже в 1921 г. политики «военного коммунизма» на новую экономическую по­литику (нэп), которая имела смешанный, рыноч-но-административный характер. Ленин рассматривал нэп как своего рода обходный путь к социализму: предполагалось, что на протяжении довольно долгого времени социалистический уклад будет сочетаться с другими (капиталистическим, мелкотоварным, патри­архальным), при этом постепенно вытесняя их и неиз­менно сохраняя ключевые, ведущие позиции. Резуль­таты нэпа были достаточно впечатляющими: уже к 1925г. валовой сбор зерна превысил уровень 1913г. на 21%; промышленность достигла довоенных показа­телей несколько позже, к 1926—1927 гг.

Однако как раз в эти годы советское руководство во главе с И. В. Сталиным отказалось от политики нэпа и повернуло к линии на всеобщее обобществление. В 1925г. был провозглашен курс на индустриализа­цию, а в конце 20-х гг началась массовая коллективи­зация сельского хозяйства. К этому времени в стране в основном уже сложилась «классическая» тоталитар­ная система, укрепившаяся в последующие годы.

В результате индустриализации и коллективи зации, а также жестких норм регулирования обще­ственной жизни в СССР оформилось общество особо го типа. Произошло практически полное огосударств­ление средств производства, хотя формально в стране существовало два вида социалистической собственнос­ти — государственная и колхозно-кооперативная. В управлении экономикой воцарился жесткий центра­лизм, было введено административно-командное рас­пределение ресурсов и готовой продукции. Цены опре­делялись не на основе рыночного спроса и предложе­ния, а по указанию «сверху». Товарно-денежные от­ношения сохранялись, но также жестко регулирова­лись, носили «свернутый» характер.

Социально-классовая структура общества состояла теперь из трех основных групп: рабочего класса, значи­тельно увеличившегося за счет выходцев из деревни; колхозного крестьянства и кооперированных куста­рей; социальной «прослойки» служащих и интелли­генции. В 1940 г. эти три группы насчитывали соответ­ственно 34, 47 и 16,5% всего населения. Сохранялся также небольшой слой крестьян-единоличников и не­кооперированных кустарей (2,5% населения).

Руководство страны широко использовало различ­ные методы внеэкономического принуждения. Поми­мо введения паспортного режима, крайне жестких мер по борьбе с расхищениями социалистической собст­венности и нарушениями трудовой дисциплины, повсеместно использовался и принудительный труд заключенных. Историки до сих пор не пришли к еди­ному мнению относительно общего числа людей, по­страдавших от репрессий, называются самые разные цифры. Однако достоверно известно, что труженики ГУЛАГа (Главное управление трудовых лагерей и тру­довых поселений) давали до половины добываемых в СССР золота и хромо-никелевой руды, примерно треть платины и древесины. Силами заключенных стро­ились целые города (Магадан, Норильск, Ангарск и др.), каналы (Москва — Волга, Беломорско-Балтий-ский и др.), железные дороги.

В ходе репрессий, набравших особую силу с середи­ны 30-х гг., крайне возросла роль и власть органов внутренних дел и государственной безопасности, кото­рые осуществляли непосредственный контроль за все­ми сферами жизни общества. Не только коммунисти­ческая партия, но и многочисленные общественные организации (Советы, профсоюзы, комсомол, пионер­ские дружины, творческие союзы и т. д.) были пре­дельно идеологизированы и подчинены диктату пар­тийно-бюрократического аппарата.

Возникшее в СССР общество тоталитарного соци­ализма имело мало общего с моделью, разработанной в свое время основоположниками марксизма. Тем не ме­нее именно такой «жесткий» вариант развития позво­лил стране в беспрецедентно короткие сроки осущест­вить модернизацию в экономике и превратиться в мощную индустриальную державу. К началу второй мировой войны СССР, опередив все европейские стра­ны, вышел на второе место в мире (после США) по объ­емам промышленного производства. К этому времени в распоряжении руководства страны были идеально отработанные механизмы, дававшие возможность мо­билизовать все силы общества для решения той или иной важной задачи. Это в значительной мере обеспе­чило наряду с другими факторами победу СССР в Ве­ликой Отечественной войне.

Вместе с тем форсированные методы управления экономикой (независимо от того, что они во многом диктовались объективными причинами) вели и к серь­езным потерям. Возникла, например, опасная диспро­порция между уровнями развития промышленности и сельского хозяйства, которое быстро превратилось в отсталую отрасль экономики и перестало обеспечивать потребности страны в продовольствии. Понеся серьез­ный урон в годы принудительной коллективизации, деревня в дальнейшем постоянно подвергалась на­сильственной перекачке огромных ресурсов и средств в «приоритетные» сферы экономики, по сути дела, став их придатком. Уровень жизни населения, особен­но крестьянства, был весьма низким. Капиталовложе­ния в легкую промышленность, производящую пред­меты массового потребления, были на несколько по­рядков ниже, чем в тяжелой промышленности.

В СССР был проведен широкий круг важных и принципиально новых социальных преобразований. Однако в условиях тоталитарного режима возможнос­ти, заложенные в этих преобразованиях, были реали­зованы далеко не полностью. И все же сделано было не­мало. Вскоре после Октябрьской революции были уп­разднены сословия, женщины получили равные права с мужчинами, введены бесплатное медицинское обслу­живание и образование, восьмичасовой рабочий день, система охраны труда женщин и подростков. Даже в самые трудные годы большие средства вкладывались в сферу науки и духовного развития общества. Значи­тельные усилия были направлены на ликвидацию без­грамотности: если в 1913 г. лишь 27% жителей России умели читать и писать, то к концу 30-х гг. этот показа­тель вырос до 80%. Система бесплатного образования и преимущества, предоставленные рабочим и крестья­нам при поступлении в вузы, впервые в истории Рос­сии открыли возможность реализовать свои творческие способности огромной массе людей.

В результате произошла существенная переориен­тация в системе ценностей: стали значительно выше, чем прежде, оцениваться созидательный труд масс, их роль в истории. Вполне естественно, что в этих новых условиях подавляющее большинство членов общества искренне ощущали свое единство с государственной властью и активно участвовали в социалистическом строительстве. Однако, как уже говорилось в разделе о тоталитаризме, социальными благами пользовалось в СССР далеко не все население (крестьяне, например, и в этом отношении оказались в наиболее ущемленном положении); творческая инициатива личности искус­ственно приспосабливалась к задачам, определяемым государством; в условиях репрессий и искусственно раздуваемой борьбы с так называемыми «классовыми врагами» индивид не был социально защищен в глав­ном — в личной свободе, неприкосновенности имуще­ства, а подчас и жизни. Сфера культуры была жестко идеологизирована, «классовый подход» применялся даже к науке, в результате чего было, например, при­остановлено развитие таких ее принципиально важ­ных направлений, как генетика и кибернетика.

В стране была создана внешне демократическая система управления (Советы народных депутатов), по­зволявшая осуществлять широкое народное предста­вительство в высших органах власти, выборы стали всеобщими, равными и прямыми, голосование — тай­ным. Однако деятельность Советов контролировалась центральной властью, а сами выборы в условиях одно­партийной системы и подбора кандидатов «сверху», по сути дела, носили безальтернативный недемократи­ческий характер.

Помимо названных и множества других диспро­порций, тоталитарный режим создавал в развитии страны принципиально важное противоречие между идеалом построения социализма, самого гуманного и справедливого общественного строя, и реальностью. Долгое время история как бы бросала СССР от одной экстремальной ситуации к другой (причем далеко не все из них возникали по объективным причинам), и это отчасти смягчало внутренние противоречия в об­ществе. Не только власти, но и массовое сознание «списывали» многие сложности развития на счет вековой отсталости России, необходимости борьбы с внешними и внутренними врагами и т. д. Однако та­кое положение не могло длиться вечно.

В результате победы СССР во второй мировой вой­не его позиции на международной арене значительно укрепились. Целый ряд стран Восточной Европы и Азии приступили к строительству социализма, в це­лом следуя советской модели, но не всегда автоматиче­ски копируя ее. Возникновение мощного социалисти­ческого лагеря во главе с СССР кардинально изменило геополитическую ситуацию в мире и послужило по­водом наряду с другими причинами для начала затяж­ной «холодной войны». В ходе этой «войны», длив­шейся до конца 80-х гг., социалистическая и капита­листическая системы активно соперничали в самых различных сферах — от вооружений и экономики до идеологии и культуры. В этой обстановке вплоть до смерти И. В. Сталина (март 1953 г.) наблюдалось яв­ное ужесточение тоталитарного режима в СССР и в его странах-союзницах.

Но, как и в 30-е гг., отрицательные стороны этой жесткой централизации (усиление давления на крестьянство, гонения на интеллигенцию и пр.) были сбалансированы положительными: в кратчайшие сро­ки восстановлено разрушенное войной хозяйство, уже в 1947г. отменена карточная система, появилась тен­денция к повышению уровня жизни населения (преж­де всего горожан). И все-таки в целом сталинский ва­риант тоталитаризма уже исчерпал свои внутренние возможности, и не случайно он завершился с физиче­ской кончиной вождя. Соратники Сталина осознавали необходимость серьезной коррекции прежнего жест­кого курса.

Обновление тоталитаризма?

И уже в августе 1953 г. возглавивший правительст­во Г. М. Маленков поставил вопрос о повороте эконо­мики лицом к человеку, о повышении благосостояния народа путем ускоренного развития сельского хозяй­ства и легкой промышленности. После 1953 г. были приняты меры по улучшению материального положе­ния крестьянства, проведены преобразования и в дру­гих областях жизни. Многое было сделано для расши­рения хозяйственной самостоятельности предприятий и колхозов. На XX съезде КПСС (февраль 1956 г.) бы­ли официально осуждены репрессии и культ личности Сталина.

Но можно ли сказать, что тогда, в середине 50-х гг., тоталитарный режим в СССР прекратил су­ществование? Нет, исчезла лишь «жесткая» разновид­ность режима, который пытался реформироваться из­нутри. Реформы 50-х гг., в целом направленные в сто­рону демократизации, в определенной мере оздо­ровили режим и позволили продлить его существова­ние. Новое руководство СССР во главе с Н. С. Хруще­вым всерьез верило в возможность победы в экономи­ческом соревновании с США, и темпы прироста про­дукции вплоть до середины 60-х гг. давали основания для подобных надежд.

Однако тоталитарная суть режима не изменилась ни при Хрущеве, ни после того, как в 1964 г. к руко­водству партией и страной пришел Л. И. Брежнев. Это проявлялось и в непродуманных волевых решениях, и в чрезмерном разрастании бюрократического аппара­та, и в грубых силовых акциях во внешней политике (вмешательство во внутренние дела Чехословакии, война в Афганистане и пр.). А нерациональное и не­редко некомпетентное использование богатейших природных ресурсов страны и ее экономического по­тенциала в целом в 70—80-е гг. привело к падению и фактической остановке темпов роста производства, а затем и к «откату».

Признаки серьезного экономического кризиса вы­нудили советское руководство во главе с М. С. Горбаче­вым во второй половине 80-х гг. предпринять меры к оздоровлению экономики и жизни общества в целом.

Но если в общественной сфере правящая партия по-' шла на значительные уступки (переход к альтернатив­ной системе выборов, сведение к минимуму политиче­ской цензуры и пр.), то попытки внедрения в плано­вую экономику рыночных элементов носили робкий и непоследовательный характер.

Тем не менее в результате этих шагов «сверху» был разбужен потенциал общества. Искусственное сдер­живание в течение ряда десятилетий самых разных инициатив породило своего рода эффект «пружины». Собственнические инстинкты (в принципе вполне ес­тественные), освободившись от ряда административ­ных запретов, стали перехлестывать через край: не­управляемая тяга к обогащению вела к широкомасш­табной коррупции и росту преступности. В нацио­нальных республиках СССР возникли центробежные тенденции, нередко порождавшие тяжелые конфликт­ные ситуации. Между тем ожидаемого подъема в эко­номике так и не произошло.

В этой обстановке в декабре 1991 г. по инициативе руководства России, Украины, Белоруссии и других союзных республик было принято решение о прекра­щении существования СССР. На его территории воз­никло 15 (по числу бывших республик) самостоятель­ных государств. Все они переживают сейчас болезнен­ный и слржныи период перехода от социалистической экономики к рыночной, происходит своего рода «врас­тание» посттоталитарных обществ в современную ин­дустриальную цивилизацию.

Этот процесс осложняется тем, что по времени он совпал с кризисом самой индустриальной цивилиза­ции. Она, как будет сказано в конце главы, в опреде­ленном смысле также исчерпала свои возможности и сейчас стоит на пороге серьезных и пока еще не вполне ясных преобразований. Таким образом, население России и других постсоветских государств, как и боль­шая часть человечества, нелегким методом проб и ошибок ищет наиболее благоприятные пути развития экономики и общества в целом.

К концу 80-х гг. социалистический эксперимент был прекращен почти повсеместно. Большинство вче­рашних социалистических стран предпочли традици­онный путь капиталистического развития. Чрезвы­чайно интересен опыт Китая (и в меньшей степени Вьетнама), где коммунистическая партия, сохранив за собой власть и ключевые механизмы регулирования экономики, сумела осуществить переход на рыночное ведение хозяйства. Это привело к стремительному рос­ту темпов развития производства, значительно вырос­ли его объемы и качество продукции, а вслед за этим начался и рост уровня жизни'населения страны, чис­ленность которого уже давно превысила 1 миллиард. При этом властям удалось сохранить основные заво­евания социализма в социальной сфере. Видимо, в XXI в. поиски новых экономических и обществен­но-политических структур в определенной мере будут учитывать и китайский опыт, и тот непростой путь, по которому сейчас идут Россия и другие постсоветские страны. Во всяком случае, очевидно, что социалисти­ческий эксперимент, не удавшийся в полном объеме, все же не оказался бесполезным для развития совре­менной цивилизации.

Вопросы и задания

1. Что помешало построить в СССР «классический» соци­ализм? Почему его формы на практике оказались тоталитарны­ми?

2. В чем состояли реальные достижения социализма в СССР и других социалистических странах? Могли ли эти дости­жения, по-вашему, быть применены и в рамках капиталистиче­ской системы или нет? Аргументируйте свой ответ.

3. С чем, по-вашему, связано то, что именно на рубеже 80— 90-х гг. Россия (СССР) и страны Восточной Европы отказались от социалистического эксперимента? Какие причины при этом преобладали — объективные или субъективные?

4. Какую роль сыграла социалистическая система в истории XX в.?

§5

ПУТИ РАЗВИТИЯ СТРАН «ТРЕТЬЕГО МИРА»

Термин «третий мир» возник в период активного противостояния двух систем, капиталистической и со­циалистической. Поскольку многие государства оста­лись в стороне от непосредственного участия в этой борьбе (но косвенно они в той или иной степени были в нее вовлечены), их стали условно именовать «третьим миром». Существовал и другой термин — «развиваю­щиеся страны». К государствам «третьего мира» обыч­но относят бывшие колониальные и зависимые страны Азии, Африки и Латинской Америки, в том числе и те из них, которые (как, например, латиноамериканские государства), довольно давно завоевав формальную не­зависимость, так и не смогли добиться финансовой и экономической самостоятельности.

Таким образом, существование «третьего мира» тесно связано с развернувшимся в XX в. крушением колониальной системы. Уже в первые его десятилетия волна национально-освободительных движений и ре­волюций прокатилась по ряду стран Востока. Правда, после полного распада к концу первой мировой войны Османской империи ее национальные «окраины» (Египет, Сирия, Ливан, Иордания и др.) не получили независимости и фактически стали колониями Фран­ции и Англии под видом так называемых мандатных территорий. Но и там вскоре началась борьба за пол­ное освобождение. А в Турции, центре бывшей импе­рии, в результате революции 1918—1923 гг. разверну­лась активная модернизация во всех сферах жизни.

Следует отметить, что на том этапе Советская Рос­сия (СССР) оказывала не только моральную, но также дипломатическую и финансовую поддержку Турции, Персии (Ирану), Афганистану, Китаю и другим стра­нам Востока, боровшимся за укрепление своей самостоятельности. Конечно, руководство СССР преследо­вало при этом свои цели, но для многих жителей стран Востока развернувшееся в СССР социалистическое строительство было мощным стимулом для демокра­тических преобразований и в своих государствах.

Весьма своеобразную форму «ненасильственного сопротивления» приняло национальное движение в колониальной Индии. Во главе его встал выдающийся политический деятель Мохандас (Махатма) Ганди, ру­ководствовавшийся духом буддизма и отчасти идеями Л. Н. Толстого о непротивлении злу насилием. Ганди и его ближайшие соратники периодически органи­зовывали всеиндийские акции гражданского непо виновения: отказ от сотрудничества с британскими колониальными властями, различные массовые бой­коты и т. д.

Тем не менее почти до середины XX в. колониаль­ная система в целом оставалась незыблемой. Но после второй мировой войны начался новый подъем наци­онально-освободительных движений, принявший не­обратимый характер. Ослабленные изнурительной войной державы Запада с трудом противостояли этому натиску. Кроме того, в ряде стран (Индокитай, Фи­липпины, Малайя, Бирма, Индонезия), оккупирован­ных в годы войны милитаристской Японией, развер­нулась мощная антияпонская борьба, которая в даль­нейшем приняла антиколониальный в целом характер и привела к завоеванию независимости.

Но дело было не только в ослаблении колониаль­ных держав в итоге войны. Власти бывших метропо­лий порой предпочитали добровольно «даровать» не­зависимость своим владениям, не без оснований рас­считывая в дальнейшем извлекать из них такие же (или даже большие) барыши путем финансово-эконо­мического воздействия. Так, Англия, предоставив не­зависимость Индии (1947), добилась разделения стра­ны по религиозному признаку. В результате возникли индуистская Индия и мусульманский Пакистан, меж­ду которыми не раз вспыхивали конфликты и даже войны, ведущие к их взаимному ослаблению. Это, ес­тественно, пагубно влияло на развитие обеих стран и долгое время позволяло Англии и другим капиталис­тическим державам сохранять свои экономические по­зиции в регионе.

Попытки других колониальных держав силовым (военным) путем спасти свои империи от крушения ни к чему не привели. Голландия после нескольких лет кровопролитной войны вынуждена была предос­тавить независимость Индонезии (1949). Потерпе­ла крах и Франция в двух тяжелейших войнах в Индо­китае (1946—1954) и в Алжире (1954—1962). А к се­редине 70-х гг. рухнула и старейшая колониальная империя, португальская, хотя до этого метрополия всеми силами старалась сохранить свои владения в Африке (Анголу и Мозамбик). С завоеванием незави­симости Намибией (1990) закончилась история коло­ниализма.

В результате деколонизации, принявшей наиболее бурные темпы в 60-е гг., на планете возникло несколь­ко десятков новых государств «третьего мира», во многом разных по своим цивилизационным особен­ностям и уровню развития. Но проблемы, стоявшие перед ними, имели немало общего. Долгие годы коло­ниальной (или иной) зависимости расшатали либо да­же подорвали традиционные структуры этих стран. Их изолированное от внешнего мира существование стало практически невозможным. И следовательно, втягивание стран «третьего мира» в современные ин­теграционные процессы сделалось в определенном смысле неизбежным.

Взаимодействие бывших колониальных и зависи­мых стран с высокоиндустриальными державами яв­ляется, по сути дела, их столкновением с «вызовом» индустриальной цивилизации (причем на стадии ее перехода в новую, постиндустриальную фазу). Разви­вающимся странам, конечно, непросто дать достой­ный «ответ» на такой «вызов»: им приходится созда­вать новую экономическую структуру, искать оптимальные формы государственности, включаться в весьма непростые международные политические (и прочие) отношения, учиться взаимодействовать с «чу­жими» культурными традициями, не утрачивая при этом своей национальной самобытности.

Страны «третьего мира» можно с известной сте­пенью условности разделить на несколько групп (бло­ков), основываясь на их цивилизационной специфике. Что же это за группы?

Дата добавления: 2015-11-04