31 страница. — С ним все будет в порядке?

— С ним все будет в порядке?

Доктор кивнула, начав развязывать болтающуюся у нее на шее медицинскую маску.

— Мы удалили вампирский эквивалент человеческой селезенки, из-за которой было внутреннее кровотечение. А также осмотрели его на предмет остальных незначительных повреждений. Насколько мы поняли, он находился в каком-то чане, где кровь Омеги каким-то образом законсервировала его в таком виде несмотря на все повреждения. Останься он там, уверена, он бы умер.

«Проклятье, приведшее к чуду», подумал Куин.

— И он не заражен?

Джейн пожала плечами.

— У него красная кровь. Никто не может в нем ощутить ни капли Омеги: это просто из тех случаев, когда она была на нем или вокруг него.

— Ладно. О'кей. — Куин глянул на дверь. — Хорошо.

«Входи, — сказал он себе. — Ну же…»

Куин встретился взглядом с Блэем. В течение четырехчасовой операции парень расхаживал туда-обратно по коридору, беря перерывы на выход в парковку, чтобы покурить. Тем не менее, он всегда возвращался.

Боже, видок у него мрачнее тучи.

С тех пор, как Ви вышел в коридор и застал их… ага.

«Господи, нашли время».

— Ну, я пошел, — сообщил он.

И не вошел в операционную, пока не дождался кивка Блэя.

Когда Куин протиснулся в дверь, первым его встретил запах антисептика, что ассоциировался у него с полученными в ходе драки ушибами. Следующим Куин услышал слабое пиканье у каталки в центре палаты и звук клавиш, когда Елена вводила данные в компьютер.

— Оставлю вас ненадолго, — доброжелательно сказала она, поднявшись на ноги.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Куин.

Когда за Еленой закрылась дверь, Куин снова заправил майку в штаны, хотя этого и не требовалось.

— Лукас?

В ожидании ответа брата, он огляделся по сторонам. Оставшийся после операции беспорядок — окровавленные марлевые тампоны, использованные инструменты, пластиковые трубки — все это было уже убрано… ничего, только неподвижное тело под белыми простынями и забитая под завязку красная медицинская сумка для опасных биоотходов, свидетельствовали о прошедших здесь часах.

— Лукас?

Куин подошел и посмотрел на каталку. Черт, у него, как правило, не возникало проблем с кровяным давлением, но когда Куин заглянул в осунувшееся лицо брата, комната начала раскачиваться, а приступ головокружения заставил его осознать, насколько высоким он был… и как ему высоко падать.

Трепещущиеся веки Лукаса распахнулись.

Серые. Его глаза по-прежнему были серые.

Куин протянул руку назад, подкатил кресло и присел на него, не зная, что делать со своими руками, ладонями… голосом.

Он никак не ожидал снова увидеть кого-то из членов своей семьи. Так было еще до нападений лессеров, когда Куина вышвырнули из дома.

— Как себя чувствуешь? — Что за дебильный вопрос.

— Он держал… меня…

Куин поближе наклонился к брату, но, проклятье, этот слабый, хриплый голос затих.

— Что?

— Он удерживал меня… живым…

— Кто?

— …из-за тебя.

— О ком ты говоришь? — Трудно представить, что у Омеги имелась вендетта против…

— Лэш…

При звуке этого имени верхняя губа Куина приподнялась, обнажая клыки. Этот их ебанутый кузен… оказавшийся нихрена не родственником, а скорее трансплантированным сыном Омеги. Еще этот мелкий сучий сын был отвратительным показушником. Как претранс, во времена тренировочной программы он превратил жизнь Джона Мэтью в сущий ад. После трансформации?

Его настоящий отец призвал его под свое крыло и результатом стало тотальное разрушение. Именно Лэш руководил набегами. После того как обществу Лессенинг столетиями приходилось выслеживать, чтобы обнаружить вампирское убежище, этот ублюдок с точностью знал, куда именно посылать убийц… и поскольку его приняла аристократическая семья, он вырезал привилегированный класс.

Вот только у папочки и золотого мальчика отношения явно не заладились.

Дерьмо, одна мысль о том, что брата истязал Лэш? Заставляла Куина желать замочить этого ублюдка снова.

Когда Лукас застонал и сделал глубокий вдох, Куин поднял руку, чтобы… похлопать брата по плечу или что-то в этом роде, но ничего не сделал.

— Послушай, тебе не стоит разговаривать.

Воспаленные серые глаза парня сосредоточились на Куине.

— Он держал меня живым… из-за того, что я сделал… тебе…

Там, на каталке навернулись и начали скатываться слезы, эмоции его брата лились по щекам, сожаление смешивалось с тем, что, несомненно, являлось физической болью, а еще наркотиками, примененными для ее уменьшения.

Потому что Куину сложно было представить, что парень стал бы демонстрировать нечто подобное при нормальных обстоятельствах. Они не так были воспитаны. Этикет превыше эмоций.

Всегда.

— Хранители Чести… — Лукас зарыдал всерьез. — Куин… мне так жаль… прости…

«В наши планы не входило его убивать!»

Куин моргнул, мысленно возвращаясь к тому избиению на обочине дороги, когда его окружили люди в черных одеждах и молотили кулаками и ногами, пока Куин пытался прикрыть пах и голову. А затем он оказался у входа в Забвение и повстречался со своей дочерью.

Как странно, что круг замкнулся. И что некоторые трагедии на самом деле лишь к лучшему.

Сейчас Куин и впрямь прикасался к брату, положив свою рабочую руку на это худое плечо.

— Ш-ш-ш… все в порядке. Мы в порядке, все хорошо…

Он не был уверен, правда ли это, но что он еще мог сказать, когда парень в таком состоянии?

— Он хотел… обратить меня… — Лукас глубоко вздохнул. — Он притащил меня… туда. Я очнулся в лесу… люди Лэша избивали меня… делали со мной такое… поместили меня в ту… кровь. Я ждал, что они вернутся… но они так и не появились.

— Здесь ты в безопасности. — Единственно, что он смог придумать. — Не беспокойся об этих козлах… к тебе и близко не подберется никто.

— Где… здесь…

— В тренировочном центре Братства.

Его глаза расширились.

— Честно?

— Да.

— Тогда… — Выражение лица Лукаса изменилось, его некогда красивые черты лица напряглись еще сильнее. — Что с мамэн? С папой? Соланж?

Куин лишь покачал головой.

И в ответ в этом слабом голосе проявилась неожиданная сталь.

— Ты уверен, что они мертвы? Абсолютно уверен?

Словно не желал никому из них того же, что пережил сам.

— Да, мы уверены.

Лукас вздохнул и закрыл глаза.

Дерьмо. Куин плохо умел врать, но, несмотря на то, что приборы возле кровати говорили о стабильном состоянии брата, после того, как парень хранился в бочке, он не хотел отправлять Лукаса в могилу с мыслью о том, что после того, что с ним было сделано, никто не мог быть уверенным скольких еще забрали… или когда.

В тишине, Куин посмотрел на руку брата. Перстень с печаткой по-прежнему остался на пальце — возможно, потому что сустав над ним настолько распух, что им пришлось бы его отрубать.

На лицевой стороне, в золоте был выгравирован крест со священными символами, которыми лишь семьи-основательницы могли отмечать свое происхождение. И да, было совершенно ненормально… и вообще не приемлемо… жаждать проклятый перстень. После всего, что случилось, ему бы следовало испытать отвращение.

Но, опять же, кто знает, может это рефлекторная реакция, эхо всех тех лет тщетных надежд на получение своего собственного кольца.

— Куин?

— Да?

— Мне жаль…

Куин покачал головой, хотя глаза Лукаса и были закрыты.

— Не о чем беспокоится. Ты в безопасности. Ты вернулся. Все будет хорошо.

Когда грудь брата снова поднялась и опустилась, как будто он облегченно вздохнул, Куин потер лицо, не чувствуя ничего хорошо ни в состоянии брата… ни в его возвращении.

Нет, он не желал смерти парня. Пыток. Застывания навеки.

Но он уже закрыл дверь, ведущую ко всему этому и прочему семейному дерьму. Закинул в самый дальний конец своего ментального ящика с досье. Упрятал навеки, чтобы никогда снова не видеть.

Впрочем, что он мог сделать?

Жизнь специализировалась на обманных бросках.

Что было плохо, так это то, что каким-то образом эти броски неизбежно заканчивались тем, что попадали ему в яйца.

***

Когда рядом с Блэем раздался тихий свист, он подскочил.

— О, привет, Джон.

Джон Мэтью поднял руку и показал:

«Как дела?»

Пожав плечами, Блэй подумал, возможно, было бы неплохо снова встать с пола. Его задница онемела, что означало — пора очередной раз прогуляться.

Он, кряхтя, поднялся на ноги и потянулся.

— Думаю хорошо. Лукас пришел в себя после операции, так что Куин теперь там.

«О. Нихрена себе».

Пока Блэй прогонял онемение, расхаживая небольшими кругами, Джон пристроился у стены. Он был в тренировочном костюме, и волосы парня все еще оставались влажными… и на его шее виднелся след от укуса.

Блэй отвернулся. Открыл рот, чтобы хоть что-то сказать. Выдохнуть воздух для разговора.

Краем глаза он увидел, как Джон показал:

«Как там Сакстон?»

— А, хорошо. Он в порядке… в небольшом отпуске.

«Не удивительно, он столько трудился».

— Ага, верно. — Поскольку он надеялся, что тема на этом исчерпана, казалось странным утаивать что-то от Джона. Если не считать Куина, этот парень был его самым близким другом… хотя они тоже отдалились за последний год. — Но он скоро вернется.

«Должно быть, ты по нему скучаешь». Джон отвел глаза, словно знал, что лезет не в свое дело.

Оно и понятно. Блэй всегда пресекал любые вопросы касательно своих отношений, переводя разговор на другие темы.

— Ага.

«А, как держится Куин? Я не хочу вмешиваться, но…»

Блэй только и смог, что снова пожать плечами.

— Он там уже какое-то время. Должно быть, это хорошая новость.

«Как думаешь, Лукас поправится?»

— Время покажет, но, по крайней мере, они его залатали. — Блэй вынул свой «Данхилл» и закурил, медленно выдыхая. А когда между ними не осталось ничего кроме неловкого молчания, он сказал: — Послушай, мне жаль, если я веду себя странно.

Правда в том, что след от укуса напомнил ему о том, что его ожидало, и он ну никак ему был не нужен вот так вот, перед глазами.

В голову ворвался голос Куина: «Мы могли бы пойти вместе».

«На что, черт возьми, он подписался?»

«Ты расстроен», — показал Джон и сосредоточился на двери. — «Мы все расстроены. Все это так… тяжело».

Блэй нахмурился, заметив состояние парня.

— Эй, ты в порядке?

Спустя миг Джон принялся жестикулировать:

«Прошлой ночью случилась самая странная вещь. Роф вызвал меня в свой кабинет и известил, что Куин больше не мой аструкс нотрам. В смысле это круто конечно… и конкретно все упрощает. Но, Куин, ни разу мне ничего такого не говорил и я не знаю, следует ли мне ему что-то сказать? Я даже не представлял, что такое возможно. То есть это выглядело как "Твое извещение об увольнении проштамповано, и на этом все", понимаешь? Разве он просто уйдет? Это из-за Лэйлы? Я думал, они не собирались становиться парой».

Блэй выдохнул проклятие, дымок завился над его головой.

— Понятия не имею.

«Пиздец, может у них и правда должна стояться вся эта церемониальная канитель… и не поэтому ли, Куин отпрянул от него при появлении Ви».

«Могли ли Куин с Лэйлой теперь соединиться, когда ребенок в порядке…»

Дверь распахнулась и появился Куин, выглядя так, словно ему дали по голове.

— О, привет, Джон, как делишки?

Когда эти двое хлопнули друг друга по плечу, Куин осмотрелся, но затем продолжил вопросы-ответы с Джоном.

А затем, спустя минуту, Джон ушел и Блэй с Куином остались наедине.

— Ты как? — спросил Куин.

Ну, прям, вопрос дня, не иначе.

— Вообще-то, я собирался спросить о том же тебя. Как Лукас? — Блэй выдернул изо рта сигарету и затушил окурок о подошву своего говнодава.

Куин еще не успел ответить, как из офиса выпорхнула Селена, будто ее вызвали из главного дома. Избранная, грациозно, но целенаправленно направлялась к ним, ее традиционное белое одеяние струилось вокруг ног.

—Мое почтение, господа, — сказала она подойдя. — Док Джейн сказала, что я понадобилась?

Выдохнув, Блэю почудилось, словно он сам себя пнул. Это было самым последним делом, которое…

— Да, нам обоим, — ответил Куин.

Блэй закрыл глаза, когда неожиданный всплеск эмоций вывел его из душевного равновесия. Мысль о том, чтобы наблюдать за кормлением Куина, была как наркотик в его кровотоке, спускающий с тормозов, грозящий сделать его твердым. Но в действительности, это не было…

— Дальше по коридору было бы в самый раз, — пробормотал Куин.

Что ж, это куда лучше, чем в спальне. Верно? Более профессиональнее что ли, да?

И ему действительно требовалось кормление… как, несомненно, и Куину, после всей этой драмы.

Блэй выбросил окурок в мусорный бак и занял тыл, пока Куин вел их вперед. Шагая по коридору, он не следил за Избранной. Не-а, ни глазом. Как приклеенный он пялился на идущего впереди Куина, начиная с плеч, бедер… ниже до задницы.

«Так, пора бы уже прекращать. Сейчас же».

Ему просто надо взять себя в руки, покормиться и придумать предлог, чтобы смотаться.

Кто знает, может этот план и правда сработает?

Зайти в двери. Перекинуться парой слов. Вежливо улыбаться, даже если будет без понятия о чем его спрашивали или что ему отвечали.

«А, один из кабинетов клиники, — понял он. — И впрямь в самый раз… больничное окружение. Просто возьми вену и уходи, одна биологическая функция не обязательно повлечет за собой другую…»

— Прошу прощения? — сказала Избранная, искренне глядя на него.

Прекрасно. Он говорил сам с собой, интересно, как много он выболтал.

— Простите, — вежливо проговорил он. — Я просто ужасно голоден.

— В таком случае, не хотите ли быть первым? — спросила Селена.

— Ага, он хотел бы, — встрял Куин, опершись на дверь.

«Что ж, вот это другой разговор, — с облегчением подумал Блэй. — Вот все и устроилось. Когда начнет Куин? К тому времени, он уже собирался уйти».

Шагнув вперед, Блэй размышлял, как именно все будет происходить, но Селена решила этот вопрос, вытянув стул и усевшись у больничной кровати. Ладно… он плюхнулся на матрас, вес его тела сместил подушку со слегка приподнятого изголовья, скрипнули пружины. А затем его мозг отключился, что принесло облегчение. Когда Селена протянула руку и сдвинула край белого рукава, его голод вырвался на передний план, из верней челюсти вытянулись клыки, дыхание углубилось.

— Пожалуйста, вкушайте, как вам будет угодно, — безмятежно сказала она.

— Благодарю за ваш дар, Избранная, — тихо пробормотал он.

Наклонившись вперед, он глубоко, но настолько нежно, насколько мог, прокусил плоть… и с первым же глотком, понял, что «последний раз» был слишком давно. С громким воев, нужда заревела в желудке, цивилизованность покидала его, инстинкты брали свое: он усердно высасывал, пил быстрей и быстрей, энергия достигала желудка и оттуда дальше…

Он перевел взгляд на Куина.

Блэй смутно осознавал, что вот уже в который раз, один из его планов вскоре собирался вылететь в трубу, уйти и забыться. По сути дела, это еще раньше было плохой идеей… учитывая, что он больше не собирался спать с парнем: и без того достаточно трудно оставаться логичным, когда это просто случай противоречивых эмоций. А в случае полноценной сексуальной нужды, подстегнутой кормлением?

Он становился первосортным мудилой, серьезно.

Что только подтвердилось, когда он стал наблюдать за раздувавшейся под ширинкой в кожаных штанах Куина эрекцией.

Твою.

Мать.

Черт, в один день, он окажется достаточно сильным, чтобы уйти. Правда окажется, честное слово.

«Ох, Ё-Ё-Ё-Ё».

ГЛАВА 67

Наблюдавший за шоу Куин, приоткрыл рот и облизнул губы.

На противоположной стороне кабинета, на больничной койке сидел Блэй. Его идеальный торс наклонился вперед, чтобы парню удобней было принять вену Избранной; его руки — эти умелые, накачанные, сильные руки — бережно удерживали хрупкое запястье у рта… словно, даже в муках кормления, Блэй оставался джентльменом.

Продолжая пить, его торс склонился еще ниже, грудная клетка поднималась и опадала с каждым вздохом, голова едва заметно покачивалась с каждым глотком.

Все, на что был способен Куин, это оставаться на месте. Он так страстно желал оказаться на том матрасе, обвиться вокруг тела парня таким образом, чтобы иметь возможность войти сзади. Куин хотел вонзиться в горло Блэя точно, как тот впивался в вену Избранной. Он хотел трахать парня двенадцать или пятнадцать часов подряд, пока оба не повалились бы замертво.

После той драмы с Лукасом, эта короткая, значительная отсрочка от шока и боли стала отличным облегчением с примесью вины: так здорово было сосредоточиться на чем-то подобном. Его изможденный разум и истощенное тело уже готовились к восстановлению, так что он мог вернуться в реальность и снова стать сильным.

Боже, его брат…

Тряхнув головой, Куин сознательно предоставил своему разуму кое-что эротическое, с чем можно было бы поиграть. Когда рука Блэя скользнула между его ног и что-то поправила под ширинкой, стало ясно как день, что парень был полностью возбужден.

Как будто этот восхитительный аромат не делал все это и без того очевидным.

Когда Куин готов это был уже прекратить, Блэй поднял голову и издал воодушевленный удовлетворенный звук. Затем мужчина зализал оставленные им ранки на запястье Избранной.

«Знаете что, — подумал Куин. — Да пошло это кормление в жопу». Ему нужен был только Блэй…

— А вы, господин? — спросила Избранная.

«Дерьмо. Видимо все же придется».

Кроме того, очевидно, Блэй находился сейчас в заторможенном состоянии «пост-кормления»: тело замедлилось, глаза затуманились… и Куин воспользовался этим, втискиваясь между бойцом и Избранной, попутно потершись задницей о твердую длину члена Блэя, приземляясь на кровать.

Когда Блэй застонал, Куин наклонился и принял другое запястье женщины. Удерживая руку Избранной своей рукой, второй он дернул вверх подол своей футболки… а затем пропихнул ладонь Блэя себе в штаны.

Куин сдержал собственный стон, сильно потянув кровь из вены, но Блэй шипения не сдержал.

Возможно, Избранная предположила, что это…

Куин закатил глаза, когда Блэй начал ласкать его член, и эти движения угрожали тем, что парень мог кончить прямо там, во время кормления… чего не хотел делать перед Селеной.

Но, бля-я-я, это так…

Куин положил ладонь на свой пах, чтобы прекратить движения.

И Блэй ощутимо сжал его яйца.

Куин кончил со следующим глотком из вены Избранной. Оргазм накрыл его прежде, чем удалось представить что-нибудь скучное и совершенно непривлекательное, чтобы отвлечься. Удовольствие достигло пика с такой силой, что Куин содрогнулся всем телом.

Смешок Блэя оказался дьявольски эротичным.

Что ж, парня ожидала жесткая расплата, и Куин поклялся в этом себе.

И, как оказалось, не смог этого дожидаться. Куин вынул клыки из вены Избранной, прекратив пить кровь до того, как полностью насытиться… потому что им всецело завладел голод другого характера, и пришло время отослать Селену обратно.

Избавление от Избранной в вежливой, но поспешной форме оказалось автопилотным маневром — Куин понятия не имел, что говорил — но, по крайней мере, Селена улыбалась и имела довольный вид, значит, он сказал что-то правильное.

Однако, запирал дверь Куин в довольно-таки сознательном состоянии.

Повернувшись, он обнаружил развалившегося на кровати Блэя, сосредоточившего внимание на себе, лаская вверх-вниз свой член. Его клыки по-прежнему находились в удлиненном состоянии после кормления, глаза поблескивали из-под отяжелевших век, и срань господня, парень выглядел дьявольски горячим…

Куин скинул ботинки. Кожаные штаны. Футболку.

Блэй кончил прежде, чем парню удалось приблизиться к койке. Его тело выгнулось, с губ сорвался стон, когда голова ударилась о тонкую подушку, а бедра дернулись вверх.

Как будто вид голого зада Куина — это то, с чем парню оказалось сложно справиться.

Самый. Ахуенный. Комплимент.

Куин бросился на кровать, накрывая своим тело Блэя, отыскивая его бархатные губы и беря их в плен. Одежда с треском рвалась — пуговицы на ширинке кожаных штанов Блэя отскакивали и как монетки приземлялись на линолеум, футболка оказалась разодранной в клочья. А затем парни оказались кожа к обнаженной коже, ничего более не разделяло их плоть.

Когда их тела переплелись, Куин знал, чего хотел. И находился в слишком отчаянном и жаждущем состоянии, чтобы мило об этом просить… или даже обмолвиться.

Все, что он смог сделать — оторваться ото рта Блэя и скатиться по парню чуть вниз… протянуть руку назад и подтянуть парня к себе, приподняв одну ногу.

И что бы вы знали, Блэй оказался как раз там, где нужно, и точно понял, что делать.

Куин ощутил, как грубые руки поставили его в позу — прежде чем это осознать, он стоял на коленях, утыкаясь лицом в матрас, дыхание резко вырывалось изо рта. Было так незнакомо позволять кому-то перехватывать на себя инициативу… и Куин чувствовал себя чересчур уязвимым, даже, несмотря на свое желание…

— Ох, блядь! — взревел он, когда Блэй ворвался в него. Ощущения боли и наслаждения, растяжения и приспособления смешались в коктейль, заставивший его кончить так мощно, что перед глазами Куина замелькали звезды.

А затем Блэй начал двигаться.

Куин уперся руками и подался назад, удерживая себя, пока не ушла вся та девственная хрень, превратившись в пыль.

О, черт, это была невъебенная скачка, и стала еще лучше. Когда руки Блэя обвились вокруг его торса и крепко сомкнулись, угол проникновения изменился, делая его все глубже и глубже, быстрее и быстрее; кровать начала ерзать туда-сюда, биться о стену, затрудненные вдохи у его уха становились все резче и резче…

Такой умопомрачительной гонки, как этот переломный момент он прежде никогда не испытывал, то было острие разрядки не только его, но и Блэя, от нее напряглось все тело, мышцы бедер засокращались, таз наклонился, чтобы принять глубже, его большие руки удерживали их обоих на весу над постелью…

Кончая, Блэй с такой силой вбивался в Куина, что голова парня билась о стену… не то, чтобы он это замечал и ему было до этого дело. И с последним рывком, член Блэя начал дико пульсировать…

Впервые в своей жизни Куину почувствовал, что его нехило и конкретно так отодрали.

И это было… нечто.

Естественно, Блэй тогда даже помыслить не мог, что получит свою порцию. И, что еще более странно, инициатором стал сам Куин.

Когда они, наконец, затихли, и пауза продлилась более полутора минут, Куин расслабил свои напряженные руки и плюхнулся на кровать, поворачиваясь на бок. Очевидно, Блэй тоже выдохся, его тело последовало примеру и растянулось за ним.

Рука Блэя оставалась на месте.

И, несмотря на все пережитое, всем, что сейчас имело значение, был расслабленный, тяжелый вес той конечности. Лежащая, как она лежала, рука делала их не двумя мужчинами, у которых был секс и так получилось, что они оказались бок обок… а любовниками.

В действительности, у него никогда не было раньше любовника… и не потому, что он оказался снизу впервые. У него было море секса. Но никогда того, чьих объятий ему бы хотелось впоследствии. Никогда того, кого бы ему захотелось обнимать в ответ.

Да… Блэй был его первым настоящим любовником.

И хотя он лишился той чести, в том, что касалось парня, все равно, в каком-то смысле, Блэй теперь был его. Никто не отнимет твоего первого… и он считал себя настоящим счастливчиком. Он слышал, что в большинстве случаев это было действительно больно — для женщин — или накатывали настолько безумные приступы, что ничего не запоминалось.

Э то, ему точно запомнится навсегда.

Блэй за ним все еще тяжело дышал, его тепло излучало тепло, их тела все еще были соединены.

И Куин хотел воспользоваться преимуществом этого спокойного промежутка времени: потихоньку… словно, если не станет делать резких движений, то парень и не заметит… накрыл предплечье Блэя своим… затем положил свою руку над рукой друга.

Закрывая глаза, он молился, чтобы все было хорошо. Чтобы они смогли остаться вместе, вот так, просто чуточку дольше.

Дерьмо, внезапно прострелившая его вспышка страха, была ничем иным, как мукой терзаний, заставившей его задуматься о сути храбрости.

А именно, как мало у него ее было, когда дело касалось Блэя.

Нежданно-негаданно он вспомнил о том, как говорил парню о том, что видел себя в дальнейшем исключительно с женщиной. Таковой была причина, почему он не мог принять предложение Блэя. В те времена, он имел в виду каждое сказанное им тогда слово… но самому не хватало веры.

Вот тогда он и был трусом, ведь так.

— Боже, такое чувство будто с меня содрали кожу, — прошептал он.

— Что? — пришел сонный ответ.

— Чувствую себя… выставленным напоказ.

Каково ему будет, если Блэй сейчас отодвинется? Вероятно, он просто рассыплется на осколки, которые, никогда уже будет не собрать вновь.

Блэй засопел и вместо того, чтобы оттолкнуть, резким движением привлек Куина к себе.

— Замерз? Тебя колотит всего.

— Согреешь?

После небольшой потасовки их обоих накрыло одеяло. Затем, погас свет.

Когда Блэй сделал глубокий вдох и, кажется, остался удовлетворен тем, как устроился на время своего пребывания, Куин закрыл глаза… и осмелился переплести свои пальцы с пальцами лучшего друга, и их руки сложились в замок.

— Ты в порядке? — приглушенно спросил Блэй, словно в его мозгу не осталось ничего кроме аварийной лампочки… но, какая разница.

— Да. Просто немного замерз.

Куин открыл веки, несмотря на темноту. Все, что он мог видеть, была полоска света из-под двери на уровне пола.

Когда Блэй погрузился в сон и его дыхание стало еще медленнее и ровнее, Куин уставился куда-то вперед, хоть и не мог ничего видеть перед собой.

Храбрость.

Он думал у него для этого было все, что нужно — то как он взрослел, сделало его круче и сильнее любого другого. То, как он выполнял свою работу, вбегая в горящие здания или прыгая в капитанское кресло раздолбанного самолета, это доказывало. То, как он проживал свою жизнь, по сути обособленно, значило, что он был силен. Значило, что он был в безопасности.

Однако, истинное мерило храбрости все еще ждало его впереди.

Спустя слишком много лет, он, наконец, извинился перед Блэем. А затем, после весьма драматических событий, он, наконец, сказал парню, о том, как ему благодарен.

Но выйти вперед и признать тот факт, что он любит? Даже если Блэй был с кем-то другим?

Это было настоящим барьером.

И прокляни его Бог, но он собирался его преодолеть.

Не для того чтобы разрушить их пару… нет, не для этого. И не для того, чтобы обременить Блэя.

В этом случае, как оказалось, воздаяние в действительности было подарком. Чем-то, что было сделано без ожиданий или оговорок. Это было прыжком без парашюта, прыжком в неизвестность, спотыканием и падением, при котором некому тебя поймать.

Блэй делал это не одиножды, а несколько раз… и да, конечно, Куин хотел вернуться назад в любую из этих минут уязвимости и так измочалить свое предыдущее воплощение, чтобы у того прочистились мозги, и он оценил предоставленную ему возможность.

К несчастью, дерьмо не ходило по этой дороге.

Пора платить за неприступность… и, по всей вероятности, выносить боль, которая собиралась придти, после того как его отвергнут куда более любезным способом, чем тем, который использовал он.

Заставляя свои веки опуститься, он поднес костяшки пальцев Блэя к губам, касаясь их поцелуем. А затем уступил сну, зная что, по крайней мере, на следующую пару часов, он был в безопасности в руках своего возлюбленного.

ГЛАВА 68

Следующим вечером, как только стемнело, Эссэйл обнаженным сидел за столом и всматривался в экран компьютера. Изображение монитора было разбито на четыре сектора — север, юг, запад, восток — и время от времени, он управлял камерами, меняя их фокус и направление. Или, переключал на изображения с остальных камер по периметру дома. А потом снова возвращался к тем, что просматривал.

Приняв душ и побрившись несколько часов назад, он понимал, что пора бы уже одеться и выйти. Тот лессер со здоровым аппетитом к товару был зол, утверждая, что его кинули с поставкой кокаина. Вот только близнецы провернули сделку с учетом пожеланий убийцы… и имели доказывающее это видео.

Всего лишь небольшая предосторожность, организованная Эссэйлом.

Поэтому, он пока понятия не имел, в чем там дело, но, естественно, собирался это выяснить. Час назад, Эссэйл отправил запись на телефон лессера, и ожидал ответа.

Дата добавления: 2015-11-04