Григорий Бут: лесоповал

Вдоль дороги щиты с символикой НСР и его собственными, царственными ликами, заляпанными коричневой краской и похабными надписями. Он привык к этому, старается не замечать… За Шигонами начинается чудесный сосновый лес, чистенький, не тронутый пожарами. Сделаем остановку, говорит он Юсупову, ненадолго…

Картеж тормозит прямо посреди дороги… Сосны – все как на подбор красавицы – метров полста в высоту, около полуметра в диаметре. Бут вылезает из машины и, не оглядываясь, идет к ближайшему дереву, шагает быстро, телохранители едва поспевают за ним. Останавливается, сбрасывает на землю пиджак, закатывает рукава, обнимает сосну, долго гладит ее руками, целует, сплевывает, нюхает кусочек коры, отбрасывает его в сторону и весело командует: расчехляй!

И вот уже расчехляют, уже несут, уже кто-то рывком запускает пилу, она поет, визжит, радостно дергается в руках Бута. Он подносит конец шины к стволу и делает первый надрез, постепенно вгрызаясь в него, а затем идет вкруговую, и уже основательно, широко расставив ноги, вдавливает всем своим телом пилу в еще живое дерево… Охранники плотно оцепляют его, упираясь в ствол рогатинами.

– Ох-хо-хо! – кричит в этот момент Бут, – хорошо! – И отчего они не хотят работать, думает он, не хотят весело жить, любить, растить детей. Вот был бы я простым человеком…

Пила злобно вибрирует в его руках, разбрасывая вокруг струи опилок, а ему отчего-то вновь вспоминается давно минувшее – как начиналась Корпорация, и все, что было до этого, детство, игры, девчонки… Было такая игра, военно-патриотическая Зарница. Он, комсомольский вожак, возглавлял армию мальчишек… Когда узнал, что с противоположной стороны участвуют девчонки и генеральшей избрали маленькую Галю, на его взгляд, совсем беспомощную семиклассницу, он отказался сражаться, точнее – возглавлять свое воинство. Наблюдал как бы со стороны. И эта его пассивность стала вдруг столкновением враждующих сторон. Она тоже отказалась быть полководцем. Сколько ее не уговаривали. Он чуть посмеивался, но чувствовал, что и этот отказ несет в себе элемент вызова, настоящего завоевания…

Он подавлял в себе проявление чувства. Это было лишним, не нужным, это было помехой для него, но как же тяжело было это преодолевать, зажимать в себе намертво… такое состояние, которое никак и ничем не выразишь, никому не расскажешь и ничего с этим не поделаешь…

Президента страны все ненавидят. Да. Особенно после того идиотского случая, когда омоновцы избили группу выпускников, нацепивших на себя оранжевые и белые ленты и отправившихся в ночь выпуска гулять на Красную площадь… В бальных платьях феи-выпускницы встречали рассвет в полицейских участках. Феи? Самоубийцы! Флешмоб? Слово-то какое. Бой подушками – это вот понятно… Но при чем здесь флешмоб… Осквернение символов государственной власти… Они сопротивлялись? – спросил он только что назначенного министра внутренних дел Кара-Бугаз-Голикова. Нет, ответил тот, не сопротивлялись, но делали это в оскорбительной для представителей власти форме… Грузинская агентура, добавил он, сепаратистки…

Ощущая во рту привкус аммиака от этой явной глупости, он сказал Кара-Бугаз-Голикову, когда тот закончил излагать свое видение ситуации: все нормально! А что он должен сказать? Вы уволены? Разогнать ОМОН? Может ли он это сделать? Нет, конечно. Прокаженные могут опереться только на прокаженных. Все только и мечтают выйти из состава… Не надейтесь! Бут, он такой – он может раздавить любого. Но может ли?..

Дерево начинает полегоньку трещать и клониться. Он переходит на другую сторону, недовольно поглядывая на помощников. В метрах тридцати от него застыли статуями генералы, полковники, менты в бронежилетах с автоматами. Вся свита покинула машины, следит за бесплатным шоу – Президент Эрфэ валит лес, как простой лесоруб… В небе плывет белый, будто сделанный из сахарной ваты, огромный младенец…

Лесорубы-ы!.. Он снова вгрызается в дерево… Привыкли руки к топорам, только сердце непослушно докторам!..

Сосна с треском валится, тяжело падает, обламывая ветки, подминая под себя зеленый молодняк, кусты, траву… Гул летит по лесу, и кажется, кто-то пристально следит осуждающе за ним из чащи, и хочется наперекор этому осуждению пилить еще и еще, но Фридрих назойливо талдычит за спиной: хватит, Григорий Адамович, не успеваем, в следующий раз…

Он бросает пилу, забирает из рук помощника пиджак и шагает в сторону дороги. Вся челядь трогается следом…

Машин на месте нет. Ни одной. Толпа мужчин в строгих костюмах и униформе застывает в недоумении, оглядывается, не понимая, что предпринять; порядок нарушен – и это делает всех беспомощными, сию минуту нужно найти объяснение произошедшему… Кто-то из полицейских начинает нервно кричать в рацию. Низко над дорогой пролетает вертолет, оглушая всех гулом и заставляя вжимать голову в плечи. Из этого шума выскакивает чей-то взволнованный голос: Машины уже на месте, у резиденции…

Президент Бут пешком идет по асфальту. Вся свита – люди в строгих костюмах и военной форме – шагает за ним. Из леса выскакивает ватага мальчишек, со смехом и криками несется к президенту. Телохранители все разом вздергиваются, оживают, прыжками, по-кенгурячьи окружают Бута; суетливо скачут и полицейские, вскидывая автоматы и нацеливая их на детей… Ватага проносится мимо, охрана сразу же обмякает, расслабляется, не меняя выражений на застывших физиономиях. Только Бут все это время сохраняет беззаботность, напевая на ходу что-то из Георга Отса…

Ах, Галя, вы совсем не изменились…

Дата добавления: 2015-11-04