О том, что не следует разрешать вопроса на основании предписаний религии, когда дело идет о предписаниях естественного закона

Абиссинцы соблюдают 50-дневный очень строгий пост, который до такой степени ослабляет их, что они после него долго не в состоянии ничего делать, и турки, пользуясь этим, не упускают случая нападать на них после поста. Религии в интересах естественной защиты следовало бы ограничить этот обычай.

Евреям было предписано соблюдать субботу, но они дошли при этом до такого безрассудства, что не сочли возможным защищаться, когда враги выбрали этот день для нападения на них.

Камбиз, осаждая Пелузий, выставил в первом ряду множество животных, считавшихся у египтян священными, и гарнизон поэтому не решался стрелять. Для кого не очевидно, что требования естественной самозащиты выше всех предписаний!

ГЛАВА VIII

О том, что не следует подчинять принципам так называемого канонического права то, что регулируется принципами гражданского права

По римскому гражданскому праву человек, похитивший из священного места вещь, принадлежащую частному лицу, подлежал наказанию только за кражу, по праву каноническому он подвергался наказанию за святотатство. Каноническое право имеет в виду место, гражданское право — вещь. Но обращать внимание только на место значит упускать из виду как природу и определение краж, так и природу и определение святотатства.

Как муж может требовать развода по причине неверности жены, так и жена в прежнее время могла требовать развода по причине неверности мужа. Обычай этот, противный римским законам, проник в церковные суды, принимавшие к руководству лишь правила канонического права. И действительно, если относиться к браку с точки зрения исключительно духовной, в связи с представлениями о будущей жизни, оба случая нарушения брака будут тождественны, но политические и гражданские законы почти у всех народов с полным основанием различают эти два случая. Они требуют от женщины скромности и воздержания в такой мере, в какой вовсе не требуют их от мужчины, потому что потеря стыдливости предполагает у женщины отречение от всех добродетелей, потому что жена, нарушившая брачные законы, выходит из состояния естественной зависимости, потому что природа отмечает неверность жен ясными признаками, не говоря уже о том, что рожденные в прелюбодеянии дети жены по необходимости достаются мужу и поступают на его попечение, тогда как рожденные в прелюбодеянии дети мужа не достаются жене и не поступают на ее попечение.

ГЛАВА IX

О том, что вопросы, которые должны быть подчинены принципам гражданского права, редко могут быть подчинены принципам религиозных законов

Законы религии более величественны, законы гражданские обладают большей широтой.

Законы совершенства, заимствованные из религии, имеют в виду не столько качества общества, в котором они соблюдаются, сколько качества отдельного человека, который их соблюдает. Гражданские законы, напротив, имеют в виду более нравственное достоинство людей вообще, чем отдельного человека.

Таким образом, как бы почтенны ни были сами по себе понятия, вытекающие непосредственно из религии, они не всегда должны служить руководящим началом для гражданских законов, потому что эти последние имеют иное руководящее начало — благо общества в его целом.

Римляне издавали постановления для охранения в республике нравственности женщин, это были постановления политического характера. Когда утвердилась монархия, они стали издавать. по тому же предмету гражданские законы, придерживаясь при этом принципов гражданского управления. После принятия христианства вновь появившиеся законы имели уже менее связи с чистотой нравов вообще, чем со святостью брака.

Союз двух полов рассматривался уже не столько с гражданской, сколько с духовной точки зрения.

Во-первых, по римскому закону муж, принявший жену в свой дом после того, как она была обвинена в прелюбодеянии, подвергался наказанию как ее соучастник в разврате. Юстиниан, руководствуясь иным взглядом, постановил, что муж может в продолжение двух лет взять жену из монастыря.

Если жена не получала никаких сведений о муже, который находился на войне, она могла в прежние времена беспрепятственно вступить в новый брак, потому что имела право на получение развода. Закон Константина потребовал, чтобы она ждала четыре года, после чего могла послать начальнику мужа письменное требование о расторжении брака, если муж возвращался позднее, он уже не мог обвинять ее в прелюбодеянии. Но Юстиниан постановил, что, сколько бы времени ни прошло после отлучки мужа, жена не могла вступить в новый брак, если только не представляла доказательства его смерти в форме удостоверения в том его военного начальника под присягой. Юстиниан имел при этом в виду нерасторжимость брака, но можно сказать, что он придавал ей чрезмерное значение. Он требовал положительного доказательства там, где было совершенно достаточно доказательства отрицательного, он ставил трудно выполнимое требование представления отчета о судьбе человека, находящегося в отдаленной стране и подвергающегося всякого рода случайностям, он предполагал преступление, именно дезертирство мужа, когда всего естественнее было бы прийти к заключению, что его нет в живых, он погрешал против общественного блага, лишая женщину права вступить в брак, он нарушал ее частные интересы, подвергая ее бесчисленным опасностям.

Закон Юстиниана, принимавший за один из поводов к разводу согласие мужа и жены на вступление в монастырь, не имел ничего общего с основными началами гражданского права. Развод следует признать в порядке вещей, если причины его кроются в таких препятствиях, которые нельзя было предвидеть до брака, но желание сохранить целомудрие можно было предвидеть, потому что оно заключено в нас самих. Этот закон покровительствует непостоянству в таком состоянии, которое по природе своей должно быть постоянным, он нарушает основное начало развода, которое терпит расторжение брака только в виду надежды на новый брак. Наконец, даже с точки зрения чисто религиозной он совершает заклание богу без жертвы.

ГЛАВА Х

Дата добавления: 2015-10-28