13 страница. — Мы не одни. Нас много, и мы вместе

— Мы не одни. Нас много, и мы вместе. Мы, может быть, еще не джедаи, но и не беспомощные дети.

Датомирская ведьма посмотрела на меня и сформулировала свой вопрос по-другому:

— И что мы можем сделать?

— Ответ напрашивается сам собой, разве нет? — я указал большим пальцем в сторону «охотника за головами». — Кип был здесь, и я думаю, что не ошибусь, если скажу, что именно он повинен в том, что произошло с мастером Скайуокером. Первое, что нам необходимо сделать, — это известить Корускант о том, что случилось с Люком и что в этом деле замешан Кип Дюррон.

Мои каламарский посол подняла взгляд:

— Пока у тебя не будет четких доказательств того, что здесь был Кип, обвинять его в этом нельзя.

Я нахмурился:

— Но «охотник за головами»…

— Мог быть похищен у него и использован кем-то другим.

— Твоя осторожность — это очень хорошо, Килгал, но о том, что здесь был Кип, не так уж тяжело догадаться, — Кам подошел к краю пирамиды, посмотрел вниз, на посадочную полосу, затем фыркнул: — Как вы думаете, Кип все еще прячется где-то здесь?

Стриен покачал головой:

— Я Кипа не слышу.

— Хотелось бы надеяться, это означает, что он мертв, но я в это не верю, — я перевел взгляд на Кама. — Ты, наверное, думаешь о том, как он улетел с этой скалы, если его истребитель остался здесь.

— Да, причем единственное другое средство передвижения в этой системе, если только Кип не прилетал посреди ночи с какими-нибудь дружками и улетел на их корабле, это «Сокрушитель солнц», — его руки сжались в кулаки. — Кип знал, как летать на нем.

Тионне содрогнулась.

— Неужели у него хватило сил, чтобы вызвать корабль из самого сердца газового гиганта?

Скрин нагнулся и поднял камушек, ярко блеснувший в лучах заходящего солнца.

— Радужный камень. Единственное место во Вселенной, где они образуются — самое сердце Йавина. Он мог выпасть из углубления на корпусе «Сокрушителя солнц», когда Кип входил в него.

— Ох, совсем не эту новость я хотел услышать, — громко вздохнул я.

Килгал подняла руку:

— Радужный камень можно найти и здесь, на Йавине IV, и мы понятия не имеем, как долго этот камушек здесь валяется. Более важно иное — у нас нет возможности сказать наверняка, остался «сокрушитель солнц» в сердце газового гиганта или нет. И снова ты приходишь к выводу на основе косвенных улик.

— Теперь я понимаю, почему тебя сделали дипломатом, посол Килгал, — я тяжело вздохнул. — Ну ладно, давай все разобьем на несколько шагов. Во-первых, нужно отнести мастера Скайуокера вниз и положить его поудобней.

Тионне улыбнулась:

— Мы должны положить его в Большом зале.

Я содрогнулся:

— Не надо, а то будет похоже на поминки. Он ведь не мертвый.

Улыбка испарилась с ее лица:

— Я просто подумала, что ему нравился этот зал, там хорошая акустика, подходящая для пения и музицирования, и еще он был местом, где проводилось празднование великой победы.

Кам подошел и положил руку ей на плечо.

— Хорошая мысль, Тионне. Там достаточно места, чтобы мы все могли собраться и послушать, как ты поешь. Мы все хотим, чтобы он продолжал чувствовать себя частью нашей общины, — Кам посмотрел на меня и приподнял бровь.

— Точно. Ты сегодня соображаешь намного быстрее меня, Тионне, — я взглянул на мон каламари. — Посол, у вас есть талант к целительству. Не могли бы вы осмотреть мастера Скайуокера и сказать нам, чем мы можем ему помочь. Запасы медицинских препаратов у нас сильно ограничены…

— Да, я могу позаботиться о первичном осмотре. Однако нам нужно вызвать сюда как можно скорее команду медиков, — Килгал медленно моргнула. — Мы также должны оповестить Новую Республику и сенатора Лейю Органу Соло о том, что с ее братом что-то произошло.

— И дать им знать, что Кип Дюррон заполучил «Сокрушитель солнц»,добавил Бракисс. — С его ненавистью к остаткам Империи, можно себе представить, как он применит столь мощное оружие.

Я не дал Килгал возможности что-то возразить на замечание Бракисса.

— По крайней мере, нам нужно послать исследовательскую команду, которая могла бы сказать, остался ли «Сокрушитель солнц» в газовом гиганте или нет.

Кирана Ти наклонилась и утерла пот со лба Люка полой своей туники.

— Еще нам нужно позаботиться о том, чтобы мастер Скайуокер никогда не оставался один. Рядом с ним всегда должен стоять почетный караул.

Дорск 81 посмотрел на нее с ужасом на лице:

— Неужели ты думаешь, что мастеру Скайуокеру все еще угрожает опасность?

Я прокашлялся:

— Этой возможности нельзя исключать. Возможно, Кип хотел убить его, но в последний момент, по причинам, нам неведомым, отступил. Он может вернуться, чтобы завершить свое дело. — Или черный человек может попытаться. — Постоянное дежурство рядом с ним имеет смысл и по медицинским соображениям, на случай, если его состояние изменится.

Мон каламари кивнула и добавила:

— А сейчас нужно перенести его внутрь. Надеюсь, его состояние довольно стабильное и он транспортабелен.

— Хорошо. Я пойду свяжусь по галактической Сети с Корускантом, чтобы сообщить им обо всем случившемся. Посол, я хотел бы, чтобы вы потом поговорили с сенатором Лейей Органой Соло. Вы сможете ответить на ее вопросы о брате куда лучше, чем я, к тому же новости о том, что произошло здесь, должны исходить от кого-то, кто знает ее, а не от постороннего.

Бракисс впился в меня преданным взглядом:

— А что насчет всех остальных?

— Не знаю. Делайте все, на что способны. Помогайте Килгал. Готовьте еду. Медитируйте.

Бракисс нахмурился:

— Медитировать? Вряд ли это поможет нам.

Кам яростно замотал головой:

— Нам нужно избежать паники и постоянно быть начеку. Мы должны тренироваться делать то, чему успели научиться, чтобы стать сильнее. Если Кип вернется, если возникнет любая другая проблема, мы должны оказаться способны решить ее, — он поднял голову. — Я надеюсь, что все, у кого нет иных обязанностей, будут по-прежнему собираться на занятия.

— Это план, — я кивнул Каму, — и очень хороший. Всем понятно? Хороший. Придерживайтесь его.

* * *

Я спустился в коммуникационный центр и включил аппаратуру. Рядом со мной стоял верный дроид Люка Р2Д2, но от волнения он постоянно спотыкался и покачивался. Его грустный писк напомнил мне Свистуна, который таким образом просил меня смазать его.

— Иди, Р2Д2, с тобой рядом масса Люк будет чувствовать себя намного лучше. К тому же ты можешь обнаружить любые формы жизни лучше всех нас, — я улыбнулся, когда увидел, как дроид вылетел из коммуникационного центра. Честно говоря, мне не хотелось, чтобы он вертелся у меня под ногами.

Сначала я попытался связаться с Веджем, но смог только оставить ему сообщение на его персональном автоответчике. Затем я попытался найти Тикхо, и я застал его в штабе эскадрильи.

Он одарил меня широкой улыбкой:

— Я и не ожидал услышать словечко от тебя в ближайшее время. Как у тебя с учебой?

Я покачал головой, и его улыбка тут же завяла.

— Нам только что был нанесен тяжелый удар. Люк Скайуокер вне игры.

— Вне игры?

— Ранен, и мы не знаем, насколько тяжело. Мы можем только строить предположения о том, что с ним произошло, но в любом случае ничего хорошего. Сейчас его состояние стабильное, и мы надеемся, он поправиться, но нам нужна большая команда медиков, и как можно скорее.

Тикхо посмотрел на меня с голографического экрана, затем кивнул.

— У меня сейчас на заправке стоит практически готовый ко взлету челнок. Я срочно вызову доков и сам доставлю их тебе.

— Спасибо. У меня еще есть список вещей, которые я хочу попросить тебя захватить с собой.

— Что угодно.

— Не знаю, это достать не так легко, — я немного помолчал. — Мне нужны заряды нергона-14 в количестве, достаточном, чтобы сравнять с землей строение типа здешнего Великого Храма.

Тикхо аж от экрана отпрянул.

— Что, все настолько плохо?

— Может быть. Я надеюсь, что то, чего я так боюсь, на самом деле здесь не произойдет, но если это случится, мне придется взорвать храм,я понизил голос. — Груз должен быть без маркировки на упаковке. Не знаю, могу ли я здесь всем доверять…

— Поэтому ты не можешь доверять никому. Кроме себя.

— Именно так.

Тикхо посмотрел на меня, затем медленно кивнул:

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

— Думаю, да, — я пальцами причесал свою шевелюру. — И последнее: я хочу, чтобы ты меня соединил с генералом Кракеном. Для меня поговорить с ним — жизненно важный вопрос.

— Ладно, давай переключу тебя прямо сейчас, — на губах у Тикхо наметилась улыбка. — Увидимся максимум через тридцать часов.

— Спасибо, полковник.

На экране голографического проектора появилась эмблема Разбойного эскадрона. Почти пять лет этот символ помогал мне определиться, кто я. Теперь он помог мне вспомнить, откуда я вышел, и еще одну славную традицию, с которой я связал свою жизнь.

Эмблему сменило лицо Кракена.

— Полковник Селчу настаивал, что у тебя есть ко мне крайне важное дело.

Я кивнул.

— Помните тот «Сокрушитель солнц», от которого, как вам казалось, вы избавились, зашвырнув его в Йавин?

— Мне не нравится тон твоего вопроса, капитан.

— В таком случае вам не понравиться причина, по которой я его задаю,я изобразил на лице непроницаемую маску. — Немного позже полуночи по местному времени неустановленное лицо или лица прибыли на Йавин IV. Они вступили в столкновение с мастером Скайуокером, тяжело ранили его и отбыли в неизвестном направлении. Они оставили Зет-95 «охотник за головами» с умышленно поврежденными приборами управления. Кип Дюррон, один из немногих, если не единственный, кто знает, как управлять «Сокрушителем солнц», был последним владельцем вышеупомянутого «охотника за головами». У меня нету образцов ткани или отпечатков пальцев, чтобы доказать, что он был в нем незадолго до того, как я прибыл на место происшествия, но поверьте мне, это был он, — я почувствовал легкий укол вины, когда пренебрег предупреждением Килгал, но льстивые факты вряд ли помогли бы разведке Новой Республики справиться с проблемой.

У Кракена лицо перекосилось, а рот медленно открылся.

— У тебя есть соображения, куда он подался и с кем он был?

— Есть, но вы все равно не поверите, — голос мой стал мрачен.Учитывая все то, что говорил Кип до того, как угнал «охотник за головами», его гнев будет направлен на Империю. Если вам интересно мое мнение, то я бы предположил, что он начнет охоту на самозваных военных диктаторов или отправится на поиски остатков флота адмирала Трауна. Когда он найдет подходящую цель, вы узнаете.

— Восемнадцатилетний пацан, который вырос в тюрьме и знал только каторжный труд, сидит за гашеткой оружия, способного уничтожить целую звездную систему, — Кракен почесал родинку на лбу. — Когда мы имели дело с имперскими, мы, по крайней мере, могли предсказывать их поведение, а что говорить о пареньке, который обозлился на всю Галактику?

— Согласен, сегодня не лучший день для Новой Республики.

— Ты сказал, что Люка Скайуокера тяжело ранили. В каком он сейчас состоянии?

— Состояние критическое: он в коме. Речь пока не идет о том, когда он из нее выйдет, а выкарабкается ли вообще.

Кракен устало кивнул.

— Значит, с этим парнем нам придется разбираться самим.

— Точно. Посол Килгал свяжется с сенатором Органой Соло, когда у нас будет более подробная информация о состоянии Люка Скайуокера. Полковник Селчу доставит сюда медицинскую бригаду и кое-какие припасы в течение суток, — я пожал плечами. — Буду по мере возможности держать вас в курсе.

— Спасибо.

Я помолчал несколько секунд, затем заглянул ему в глаза.

— Может показаться тривиальным, с учетом того, о чем я только что докладывал, но вы ничего не слышали о Миракс?

— Ничуть не тривиально, капитан. Я поражен вашим самообладанием,генерал ответил мне таким же открытым взглядом. — Ни слова, ни намека, ни требования о выкупе. Мы продолжаем искать и не теряем надежды.

— Я не сомневаюсь, что вы делаете все возможное и разделяю вашу надежду. Спасибо, сэр, — я молодцевато отсалютовал ему. — Йавин IV сеанс связи окончил.

Глава 22

Неделя между впадением мастера Скайуокера в кому и прибытием его сестры с семьей прошла под девизом «отчаяние и полное крушение надежд». Когда посол Килгал рассказала Лейе, что произошло, Органа Соло хотела тут же лететь на Йавин IV, но ее работа была такого рода, что взять и просто бросить дела было нельзя. Посол Килгал предложила ей дождаться, пока медицинская бригада осмотрит Люка и вынесет свой вердикт о его состоянии, а также пообещала держать курсе любых изменений.

То, что за разговор с сестрой Люка взялась посол Килгал, последний прибывший сюда ученик, сделало де-факто главой нашей академии (по крайней мере, с точки зрения Новой Республики). Кам Солусар по-прежнему проводил с нами занятия, но он не спешил давать нам новые знания, а доводил до совершенства то, чему мы уже научились. Я понимал его нежелание учить нас чему-то новому в отсутствие Люка, но это также означало, что Кам был консерватирен во всем, что касалось академии. Он не разрешал удаляться от Великого Храма и даже попросил меня сократить маршрут моих пробежек. Я наотрез отказался, но на следующее утро с удивлением заметил, что бегу про трассе, ближайшей к моему дому.

Отчаяние усиливалось, потому что с Камом и Килгал во главе у меня вовсе не было авторитета там, где он мне был необходим. Когда прибыла команда исследователей, чтобы выяснить, находится ли «Сокрушитель солнц» в сердце Йавина, они меня попросту игнорировали. Какой-то лейтенантик с выбритым затылком сказал мне, что вся информация тщательно дозируется, причем он решает, когда, кому и сколько говорить. Догадайся он, кто я на самом деле, он отвечал бы «да, сэр» и «нет, сэр» и без моего разрешения боялся бы дышать, но как будущий джедай я был в его глазах лишь «частью проблемы».

Конечно же, мне ничего не стоило вломиться к нему в сознание и заставить его не замечать мое присутствие в коммуникационном центре, когда он будет докладываться генералу Кракену, но я знал, что такие детские шалости с использованием моих способностей несомненно подтолкнули бы меня к темной стороне. Да, я хотел знать содержание его отчета, но не хотел добывать его грязным способом. И все же, после долгих раздумий, я убедил Р2Д2 скачать этот отчет из центрального компьютера.

Я мог бы уберечь себя и Р2Д2 от лишних переживаний, если бы вспомнил первую заповедь младших офицеров: если ты что-то знаешь, скорее поделись этой новостью. А если они ничего не знали, они использовали служебное положение и цитировали какие-то правила, чтобы прикрыть свое неведение. Этот лейтенант Моррс был настолько же несведущ, как хатт уродлив. По причине сильных бурь, бушевавших в газовом гиганте, он не мог быть уверен, был ли «Сокрушитель солнц» все еще там или был уничтожен, или извлечен оттуда. Его расследование не дало окончательных результатов, и Новая Республика немного успокоилась насчет «Сокрушителя солнц».

Хоть мне и хотелось поверить в то, что «сокрушитель солнц» никуда не исчезал, другое явление, вернее, его отсутствие, тревожило меня. С тех пор как Люк лишился своего "я", черный человек ни разу не появлялся. Это меня сильно пугало, потому что такое затишье было совершенно нехарактерно и заставляло меня думать, что мы находимся на пороге великой катастрофы, предсказанной мастером Скайуокером.

Я по-прежнему считал, что этот черный человек — психопат, и все, что я узнавал об Экзаре Куне, прекрасно вписывалось в это определение. Убийцы-психопаты действуют циклично — совершают преступления по схеме, понятной только им.яПо мере того как их убийства становятся все более ужасными, этот цикл сокращается, пока они теряют всякие остатки контроля над собой и становятся настолько неосторожными, что их легко поймать. Но разрушения, которые они сеют в это время, иначе, как «опустошительными», не назовешь, а насилие — «кровавым».

Ганторис, прежде чем погибнуть, пробыл на Йавине IV немногим более двух недель, что можно рассматривать как пик одного цикла. Кип прибыл неделю или около того спустя, а еще через неделю похитил «охотник за головами». Не более чем через неделю он вернулся и превратил Люка в безмолвное существо без рассудка. Исходя из этого, черный человек должен был вновь выйти на охоту на нас через неделю после победы над Люком, но он того не делал, и это сильно пугало меня.

Гипотез, объясняющих его поведение, было достаточно, но это лишь нервировало нас. Первая — он хотел дать нам время впасть в окончательное отчаяние из-за состояния Люка. Это сделало бы нас более уязвимыми перед ним. Вторая возможная причина, от которой у меня мороз по коже шел, заключалась в том, что он все свои силы направил на то, чтобы контролировать Кипа и «Сокрушитель солнц». Если только Кип попал под влияние именно Экзара Куна. Я не знал, какую цель он выберет для орудий «Сокрушителя солнц», но мне вовсе не хотелось оказаться на планете, которую он изберет объектом для своей мести, запоздавшей на четыре тысячи лет.

Единственным относительно положительным объяснением спячки Экзара Куна было то, что усилия по вытаскиванию «Сокрушителя солнц» из газовых глубин Йавина и поединок с Люком утомили его. У меня не было никакой возможности оценить истинную мощь Экзара Куна, но мне казалось весьма возможным, что он потратил значительное количество энергии на то, чтобы одолеть мастера-джедая. Никто не мог сказать, сколько времени ему понадобится, чтобы восстановить силы, но с каждым днем ученики академии также становились крепче.

Во мраке ночи любой свет хорош.

Тикхо привез медиков и специальный груз для меня довольно оперативно. Он сказал мне, что челнок, на котором он прилетел сюда, был вооружен системой пуска протонных торпед и система готова к бою. На его предложение атаковать с воздуха любой храм, какой только я попрошу, я ответил отказом. Протонные торпеды — это, возможно, лучший способ уничтожить цитадель Экзара Куна, но я помнил, насколько категорично Люк запрещал мне и всем остальным ученикам приближаться к этому месту. И если мы были недостаточно сильны, чтобы справиться с этой проблемой, мне не хотелось подставлять под удар Тикхо.

— Я оставлю вам координаты, полковник, — я отсалютовал ему, когда он готовил челнок к старту. — Если все пойдет совсем плохо, попросите адмирала Акбара провести бомбардировку планеты, чтобы сравнять здесь все с землей.

— Понял, — он отсалютовал в ответ. — Да пребудет с тобой Сила.

Медицинская команда, которую он привез, просветила и прощупала Люка с головы до ног, снаружи и внутри. Все его органы работали превосходно, только внутри его тела никого не было. Доктора, медтехники и дроиды слушали нас затаив дыхание (кроме дроидов, естественно), когда мы пытались объяснить им этот факт. Но они были созданиями науки. Они с живым интересом наблюдали, как мы проделывали при помощи Силы простейшие трюки, но во всем искали материалистическое научное объяснение этому духовному феномену. Объяснить им, что такое Сила, все равно что объяснять ранкору, что такое жалость.

После их отбытия нам ничего не оставалось делать, как просто ждать Лейю Органу Соло. Она могла прилететь в любую минуту, поэтому мы провели в ожидании добрую часть недели. Я проводил долгие недели во время наблюдений за подозреваемыми, но сейчас мгновения тянулись как часы — долгие часы. И, несмотря на все старания Кама не давать нам унывать, наш боевой дух стал испаряться.

Прибытие принцессы Лейи показалось нам чудом. Она выглядела уставшей и немного изможденной, но она все еще была частью той героической и волнующей легенды времен Восстания. Ее двойняшки, с темными волосами и горящими глазами, смотрели на Йавин со смесью удивления и тревоги. Последним трапу «Тысячелетнего сокола» спустился Хэн Соло. Мне показалось, что он немного сбросил вес во время своих приключений на Кесселе, но был при этом энергичен и полон сил.

Посол Килгал провела семью Соло в Главный зал. Солнечный свет наполнил помещение золотистым сиянием и теплом, что так резко контрастировало с горькой холодной реальностью — Люком, лежащим на одре, словно мертвец. Этот вид заставил его сестру немного пошатнуться. Я отошел назад, чтобы не слышать, о чем перешептываются Соло, но Йайна вырвалась из рук отца и поцеловала своего дядю. Нас всех вдруг посетила надежда, что этот ее жест окажется действенным там, где расписались в своем бессилии наука и наши знания, но мое сердце дрогнуло, когда разочарованный ребенок вернулся к родителям ни с чем.

* * *

Энтузиазм, вызванный приездом семьи Соло, бесследно исчез в тот же день, и к ужину мы вновь превратились в мрачную и уставшую компанию. Хэн Соло делал все, что мог, чтобы развеять нас, приготовив на камбузе «Сокола» традиционный кореллианский ужин — пареная эндва в цитрусовой подливке и жаренный во фритюре ксольцир кусочками ореха вуийелу. Не думаю, что он обычно подходил к готовке с большей радостью, чем я, но то, что он был здесь единственным, кто нечувствителен к Силе, здорово угнетало его. Оглядываясь назад, можно сказать, что те консервы, которыми мы питались, нравились нам, но были довольно-таки банальными. Приготовить вкусную еду было для Хэна лучшим, что он мог сделать для того, чтобы исправить непоправимое, и, кроме того, ему не пришлось выслушивать наши разговоры.

Я принялся за ужин, не вслушиваясь в то, что говорят остальные. Я просто фиксировал их голоса и полагался на способность своей памяти, которую я развил, когда был детективом, воспроизводить услышанное позже, когда можно будет абстрагироваться от испуганных ноток в голосах моих коллег и их пораженческих настроений. Это было несправедливо по отношению к ним, но я потратил неделю на то, чтобы подавить страх, и с меня было достаточно.

Лейя Органа Соло тоже не могла выносить эту жалостливую болтовню, и она пресекла это, стукнув руками по каменному столу:

— Довольно плакаться! — она устроила нам разнос за нежелание браться за риск, связанный с посвящением в рыпари-джедаи, и напомнила, что Новая Республика полагается на нас. — Вы должны сплотиться в единую команду и открывать то, чего еще не познано, бороться с тем, что следует побороть. Единственное, что вам нельзя делать — это сдаваться.

Я хотел поддержать ее радостным возгласом, но набитый эндвой рот не дал мне этого сделать. Я побыстрее прожевал ее и с трудом проглотил огромные куски. Эндва медленно проскользнула по горлу — как проскальзывает отличная эндва — и ко мне вернулась способность говорить. Но я не заговорил.

Закричал.

Люк Скайуокер рассказывал нам, что в момент уничтожения Алдераана его учитель, Оби-Ван Кеноби, почувствовал «огромное возмущение в Силе». Если то, что почувствовал я, можно было назвать «возмущением», тогда хаттов следует считать первыми красавцами в Галактике. На меня со скоростью света обрушился сильный шок, который ощущаешь, когда тебе говорят о смерти твоего близкого друга. Сознание мое тщетно искало ответа на вопрос, что произошло, но мой разум не в силах быть идентифицировать источник этого чувства. Словно разверзлась бездонная пучина, навеки поглотив нечто колоссальное. Я не только не знал, кто погиб в этой трагедии, но и понял, что шансов узнать, кто это был, у меня не будет, и это казалось самым горьким во всей катастрофе.

Передо мной мелькнули и исчезли чьи-то лица, пронеслись обрывки снов, прервался на верхней ноте чей-то смех, а сладкий запах новорожденного вдруг превратился в гарь обуглившегося мяса. Тысячи тысяч, миллионы миллионов, все эти образы и ощущения слились в огромный смерч, основание которого ударило меня в живот. Надежда растворилась в страхе, удивление — в ужасе, невинность — в бренности. Блистательные планы на будущее, все такие четкие и ясные, вдруг оказались не более чем пустыми мечтаниями, когда сами основы жизни были повергнуты. Вряд ли все эти люди задавались вопросом, взойдет ли завтра их солнце, но теперь у них не было возможности этого сделать — их светило вдруг взорвалось и поглотило весь мир вокруг.

Я услышал, как Стриен кричит о том, что он слышит слишком много голосов и он не сможет… Не закончив фразы, он рухнул на пол. В тот момент я позавидовал ему, потому что для меня несколько последующих секунд тянулись бесконечно, и были они заполнены вспышками смерти. Мать, инстинктивно прикрывшая собою любимое дитя лишь для того, чтобы оно испарилось наносекундой позже ее. Молодая пара любовников, которые только что испытали высшую радость на свете и полны надежд, что этот миг никогда не завершится — их желание исполнилось, и они разлетелись на составляющие их атомы. Мелкие воришки, ликующие после удачного выхода на дело, на какое-то недолгое мгновение превратившиеся в затравленных зверьков, которые так и не нашли выхода — их мир сгорел.

Я не помню, как вышел из столовой, но мое сознание перестало быть моим на то время, когда Сила принесла весть об аннигиляции далекого мира. Когда я вновь обрел способность мыслить трезво, я обнаружил, что лежу крыше Великого Храма. Мое горло горело. Трясущимися руками я приподнял лицо над лужей своей собственной блевотины, и тут, не давая мне завалиться на бок, чьи-то сильные руки подхватили меня и доставили на ноги.

— Не думал, что еда окажется настолько плохой, — Хэн Соло поставил на каменный выступ рядом со мной стакан воды. — Промой рот.

Половина воды расплескалась, пока я трясущимися руками донес ее до губ. Прополоскав рот, я сплюнул вонючую струю воды вниз, на наклонную стену пирамиды.

— Спасибо, — сказал я. По крайней мере, мне показалось, что сказал.

Хэн оттащил меня от остатков моего обеда.

— Лейя сказала, что это было что-то ужасное. «Сокрушитель солнц» уничтожил целую систему?

Я вытер губы рукавом туники.

— Если разве что в округе есть иное супероружие, способное взорвать звезду.

На лице у Хэна обозначилась лукавая улыбка, а его глаза блеснули озорной искоркой, давая понять, что на уме у него какой-то остроумный комментарий, но он промолчал. Улыбка словно испарилась, уступив место абсолютно серьезному выражению.

— Это должен быть «Сокрушитель солнц» — хотя где-то неподалеку есть иное супероружие.

В моем сознании мелькнул образ кого-то, чрезвычайно тайно похожего на Люка. Его глазами я увидел легкий корабль, почувствовал радость, которую он испытал от встречи с братом, боль предательства, которая, однако, осталась невысказанной, потому что его тело сгорело.

— У Кипа был брат?

Хэн посмотрел куда-то вдаль.

— Имперцы забрали его в Академию на Кариде.

— Его больше нет. Кариды тоже.

— Мне так кажется, что теперь меня больше не будут приглашать на встречи выпускников, — Хэн перевел свой взгляд на меня. — Разведка Новой Республики подтвердит это, но я и так знаю. Где начать поиски.

Я пронзил его пристальным взглядом:

— Собрался отправиться на поиски Кипа?

— Приходится. Меня он послушается.

— Это ты так надеешься.

— Хм-м-м. Странно: ты шевелишь губами, но из них вылетают слова моей жены, — Хэн вздохнул. Он очень зол, и ему нужен кто-то, кому он мог бы доверять. Я подхожу для этого.

Я кивнул, затем поднял голову:

— Возьми и меня с собой.

— Послушай, парень, один я лучше справляюсь.

— Наслышан об этом, — я внушил ему изображение меня самого, того, каким я был раньше. — Мы встречались раньше, капитан Соло. Ведж Антиллес представил нас друг другу. Я нахожусь здесь инкогнито по предложению мастера Скайуокера.

— Хорн, точно, — Хэн моргнул. — Ты считаешься крутым пилотом «крестокрыла», но «Сокрушителю солнц» и Звезда Смерти — не помеха. Если бы мне нужен был помощник, ты был бы первым, к кому я обратился.

— Твой противник обладает недюжинной силой, не говоря уже о его корабле. Я не могу отпустить тебя одного.

Хэн нахмурился:

— Не можешь отпустить? Это мой корабль, и я на нем капитан, так что не пытайся на меня давить, какое бы звание у тебя ни было. Я стал генералом Альянса еще до того, как ты покинул Кореллию. Я прекрасно справлюсь с Кипом. И мне сдается, что ты не Кипа боишься, а кого-то еще.

Я сузил глаза:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты служил в КорБезе. Тебе просто не нравится, что «Сокрушитель солнц» окажется в руках у кого-то вроде меня.

Эти слова быстро привели меня в чувство. Я посмотрел на него, затем в сторону, на заросли джунглей. Неужели я позволил старым предрассудкам повлиять на меня? Годами я предвкушал, как пристрелю Хэна Соло, как только тот отважится сунуться обратно в кореллианскую систему. Даже после того, как я попал в Альянс, у меня было стойкое предубеждение на его счет. После первой встречи с ним мне показалось, что все это я оставил позади.

Я снова перевел взгляд на него.

— Как-то раз ты оказался прав. Но не сейчас. Если бы я действительно так считал, то я бы давным-давно украл бы твоего «Сокола» и сам бросился искать Кипа.

Хэн медленно кивнул:

— Послушай, Корран, сынок. Отправиться на поиски Кипа — это единственное, что мне осталось делать. Ты — джедай. Ты можешь остаться здесь и помочь Люку так, как у меня никогда не получится. Я собираюсь оставить тебя здесь, чтобы ты как следует позаботился о Люке, присмотрел за моей женой и детьми.

Дата добавления: 2015-11-03