Примечание к части 2 страница. – Это крайне мило с твоей стороны, но я не уверен, что твоя вера считается.

– Это крайне мило с твоей стороны, но я не уверен, что твоя вера считается.

– Я обиделся, – протянул Питч, усмехнувшись, и сделал шаг назад.

Закатив глаза, Фрост обнял свой посох немного крепче. По нему можно было прочесть, что он отчаянно пытается выглядеть серьезным, уверенным, тем, кто может контролировать ситуацию, – но его плечи свело от напряжения. Он опять нервничал.

– Что мне даст вера другого духа? Меня никто не видит.

– А как же я? – Питч всплеснул руками.

– Ты всегда передергиваешь все, что тебе говорят? – отбил Джек.

– Иногда, – он усмехнулся, и вновь двинулся вокруг глобуса. – Но ты знаешь, что Хранители прячутся. Да, их видят дети, но они намеренно скрываются от них. Ты ходишь между ними, но никто тебя не видит. Как ты думаешь, что из этого лучше?

– Почему они не могут видеть меня? – прошептал Джек.

– Именно этого я и хочу, мой мальчик, – Питч ухмыльнулся, обнажив острые зубы. – Чтобы в меня верили, чтобы меня видели. Я хочу править.

– Править? – Фрост смотрел на него с сомнением.

– Безусловно, – он кивнул на глобус. – Хранители господствуют, потому что в них верят. Но представь себе мир, в котором… вечная зима. Вечная ночь. Ты будешь властвовать везде, не только на севере и не только когда Санте требуется белое Рождество. Всегда, Джек. Всегда у власти. Тебя будут видеть! Разве это не прекрасно?

– Скорее, нереально.

– Видишь ли, все, что для этого требуется… это вера, – Питч развернулся к сияющим огням на карте и провел пальцем по Северной Америке. Огоньки под его пальцем гасли и через секунду зажигались снова – не золотым, но серебряным светом.

– Видишь?

– Что это? – выдохнул Джек.

Питч усмехнулся.

– Ты ведь чувствуешь это, не так ли?

Джек поднял на него широко распахнутые глаза.

– Я чувствую себя сильнее. Как будто… будто теперь у меня намного больше могущества.

– Потому что серебряные огни… это дети, верящие в Джека Фроста, – он постучал пальцами по карте, и хотя золотые точки начинали затухать, серебряные оставались яркими.

– Как это вообще возможно?! – Джек внимательно смотрел на него. – Я не понимаю! Никто никогда в меня не верил, почему они вдруг начали? Что ты сделал?

– Ты ведь знаешь о Песочнике, – ответил Бугимен вопросом на вопрос. – Верно?

Фрост раздраженно фыркнул.

– Конечно.

– И ты знаешь, как он работает? – продолжил Питч.

– Золотой песок, – Джек нахмурился. – Песочник рассеивает его над головами детей, и они засыпают. Он приносит хорошие сны.

– Да, – согласился он и отступил в тень возле своего трона. – Но Песочник не единственный, кто владеет песком и снами.

Из тени, фыркая, вышел один из его Кошмаров, грозно сверкая глазами. Джек испуганно отступил на пару шагов, и Питч засмеялся, погладив кобылу по носу.

– Тише, тише, – прошептал он Кошмару, на самом деле обращаясь к духу зимы. – Она не причинит тебе вреда. Я не причиню тебе вреда, Джек, я верю в тебя, помнишь?

– Да, просто… немного страшновато, – прошептал Джек, осторожно шагнув вперед.

– Благодарю, – Питч снова отвесил шутливый поклон.

– Она… она создана из черного песка? – спросил Фрост, хмурясь.

– И теней, – кивнул Питч, поглаживая гриву Кошмара. – Моя гордость и отрада. Они разносят мои особые сны.

– Ты ведь приносишь кошмары, – Джек выглядел потрясенным.

– Я – Бугимен. Я вроде как прячусь под кроватями детей и не даю им нормально спать, – признал Питч, все еще поглаживая гриву, что, как живая, вилась вокруг его пальцев. – Но все же я не приношу все плохие сны. Некоторые возникают благодаря родителям, отругавшим детей за плохое поведение. Или из-за книг, которые детям запрещали читать. Или из-за соленого на ночь. Или, если ты веришь в старые предания, из-за лунного света.

Сделав еще один шаг к нему и кобыле, Джек усмехнулся.

– Луноликий не приносит плохие сны.

– Он хоть раз принес тебе хороший сон? – вкрадчиво спросил он.

Джек приоткрыл рот, чтобы ответить, но засомневался, и на лице у него появилось зарождающееся осознание и ужас, как Питч того и желал.

Разумеется, Питч знал, что Луноликий вообще не приносит никаких снов, ни хороших, ни плохих. Но миф был похож на правду, Бугимен слышал его много раз, когда сам был еще молодым духом. Родители рассказывали своим детям, что лучше не спать под светом луны – и он, безусловно, поспособствовал этому поверью. Чем глубже они пытались укрыться от света в тени, тем больше власти он имел. У Фроста явно были проблемы с Луноликим, как он чуть не проболтался раньше. Будет здорово обратить эти проблемы в ненависть, она сыграла бы ему на руку.

– Я не единственный, кто создает плохие сны, – наконец сказал Питч. – Но мои самые лучшие. Я просто дал Кошмарам задание привнести кое-что во сны детей. Тебя, Джек Фрост. И теперь… дети верят.

– Но это кошмары! – возразил Фрост. – Они боятся меня!

– Что лучше – когда тебя боятся и подчиняются… или любят, но не замечают? – спросил Бугимен, улыбаясь. Эта гримаса ни капли не походила на утешительную улыбку и Питч прекрасно это знал, но, по крайней мере, она была искренней.

– Я не знаю, Блэк, мне кажется… это плохая идея…

– Но ты еще не видел того, что я придумал для нас, для нашего блистательного наступления, – Питч шагнул к нему, и переплетение тьмы и магии преобразилось, создав укрытое тенями каменное ложе прямо за спиной Джека. – Нам предназначено работать вместе, Джек Фрост. Холод и тьма. Мы подходим друг другу, как рука… – он поднял вверх ладонь, и черный песок обхватил ее. – И перчатка.

– И как ты мне это покажешь? – осторожно спросил Джек.

– Лучшим способом, который я знаю, – ответил Питч и посыпал его голову черным песком.

Джек тревожно распахнул глаза, испугавшись, а затем резко ослабел и начал падать. Тени Питча поймали его, обернувшись вокруг тела Фроста, и осторожно переместили на кровать. Склонившись над духом зимы, Питч понаблюдал, как двигались его глаза под веками, и укрыл Джека покрывалом-тенью, прежде чем сесть на трон, наблюдая за его сном.

Бугимен позволил Фросту увидеть то, о чем он мечтал для них обоих, в самой темной тени.

***

Мир был окутан тьмой.

Джек летел по воздуху, ловя порывы ветра, и приземлился на крышу то ли администрации, то ли чего-то похожего – он понятия не имел, но его это не особо волновало. Положив руку на голову огромной статуи горгульи, он встал на самый край, ветер все еще вился вокруг, ерошил волосы и мех на воротнике. Маленькие волоски слегка касались щеки, но Джек привык к ним и не обращал на них внимания.

Луна была единственным источником света в лежащем перед ним городе, если не считать несколько крошечных факелов. Она излучала голубое сияние, отражаясь ото льда и снега, скрывавшего половину зданий в городе.

Сделав глубокий вдох, Джек поймал немного снега, кружащегося в дуновении ветра, и усмехнулся.

Снег был повсюду.

Абсолютно везде.

***

Джеку казалось, на нем словно лежит что-то массивное, прижимая, не позволяя встать. Несколько мгновений он боролся с тяжестью, а затем сдался и открыл глаза.

Но ничего не увидел.

Озадаченный Джек пошевелил рукой – он мог двигаться – и потер глаза, оглядываясь. Ничего не было.

Только темнота.

Чем дольше он вглядывался во тьму, тем лучше видел, и, наконец Джек осознал, что здесь были маленькие огоньки, тут и там, и чем дольше он смотрел на них, тем четче и ярче они становились, пока не сложились в форму, которую он смог узнать. Это были яркие серебряные огни на глобусе, который показывал ему Питч Блек, до того как…

До того, как он уснул.

И это явно было делом рук Питча, потому что Джек мог с гордостью сказать, что у него не было привычки внезапно засыпать в один миг, особенно в логове предполагаемого врага всех духов. Хотя Джек должен был признать, что – до сна, естественно – Питч не сделал ничего такого, из-за чего его можно было считать врагом. И даже сейчас все, что Бугимен сделал – это заставил его уснуть.

Конечно, это само по себе было необычно, потому что обычно Джек не спал. Не потому, что не мог, он никогда не встречал духа, который не мог бы уснуть, если бы хотел, но просто потому, что он был духом. У него не было насущной необходимости во сне.

Как и все остальное – спать, есть и все, кроме создания метелей, он делал только лишь потому, что это было весело. В основном именно поэтому Джек и делал что-либо, потому что если бы он не концентрировался на веселье, он наверняка бы уже сошел с ума и стал обычным неупокоенным призраком, разговаривающим с цветами и бессмысленно кричащим на Луноликого. Должно быть, это было бы забавно.

Хотя… стоит отметить, на глобусе была просто куча серебряных огней.

Может, кто-нибудь сможет увидеть его.

Поерзав, Джек наконец понял, почему он не мог двигаться. Кошмар, которого он видел до этого, лежал возле кровати, его массивная голова покоилась на груди Джека. Глаза коня были закрыты – Кошмары могли спать? – и он лишь тяжело вздохнул и дернул ушами, когда его пихнули. Недовольный результатом Джек пихнул его снова, пытаясь разбудить. Через секунду зловещие и жуткие золотистые глаза Кошмара распахнулись.

– Хорошая лошадка… – Джек прочистил горло, не уверенный, что его сейчас не съедят на месте. Лошади же не людоеды, верно?

Конь недовольно заржал и поднялся.

Джек пронаблюдал, как Кошмар ушел, затем глубоко вздохнул, выскользнул из-под теней, в которые он был завернут, и босиком пошел через все помещение. Взяв свой посох там, где он его оставил – у глобуса – Джек посмотрел на огни. Золотых было много.

Но и серебряных – тоже немало.

Дети и вправду верили в него?

– О, ты проснулся.

Джек развернулся к Питчу, наблюдая, как тот приближается. Бугимен был высоким и мрачным, но не приводил в оцепенение, как в кошмарах, до того, как Джек встретил его. Вне его кошмаров Питч определенно был ужасен, но Джек все же не цепенел при его виде. Кровь не стыла в жилах, когда он видел Питча вживую. В его снах – которые он забывал после пробуждения – Питч Блек был столь жутким, что Фрост застывал от ужаса. Словно лед сковывал его ноги и оставлял Джека беспомощным перед кружащим вокруг него духом.

Однако в его снах Питч делал больше, чем просто нарезал круги вокруг.

Джек оперся на посох, нахмурился, наблюдая за старшим духом. Питч бесшумно подошел к нему и встал рядом, сцепив руки за спиной.

– Да, – сказал Джек, все еще глядя на него. – Проснулся. Не благодарю тебя и твои Кошмары… похоже, им нравится использовать меня в качестве подушки.

– Ты им понравился, – согласился Питч, усмехнувшись краешком губ.

– Вероятно, они переняли это от кого-то, – ответил Фрост, взлетев наверх и усевшись на верхушке глобуса. Казалось, что он поднялся надо всем миром, взирая на Питча сверху вниз. Подобрав ноги, Джек положил посох на колени и посмотрел на старшего духа.

Питча не пробрало. Черт. Джек пытался вывести его из себя, пробить брешь в броне спокойствия. Легче понять людей, когда они раздражены, потому что тогда они показывают настоящих себя.

– Возможно. Говорю тебе, Фрост, мы отлично сработаемся. Я на самом деле верю, что мы сможем сделать весь мир темным и холодным.

– Наверное, да, сможем, – Джек пожал плечами, нахмурившись.

– Ты ведь видел это? – Питч шагнул к глобусу, склонил голову набок и посмотрел на Фроста ярко-золотыми глазами. Джек уловил озорство в его взгляде. – Мир, покрытый снегом, и люди, беспомощные перед тобой. Все дети верят в тебя, ты могуществен и полон сил, потому что они верят.

– Да, я видел твой кошмар, – Джек съехал с глобуса, оценивающе глядя на Питча сквозь проемы в шаре. Бугимен был высоким и стройным, как хлыст, и тенеподобным, казалось, Джек мог видеть сквозь него, если бы захотел. – Я видел. Себя, живущего в мире, где не было света и лета, только темнота. Все время.

– И холод, – поправил его Питч, подойдя ближе и положив руку на глобус.

Джек прикоснулся к глобусу с другой стороны.

– Ты сказал, что у Хранителей тоже не все радужно.

– Именно, – кивнул Питч. – Ты ведь знаешь, как это, когда в тебя не верят.

Джек вздрогнул, посмотрел вверх на золотые огни, обозначающие верящих в Хранителей детей. Они отбрасывали золотые блики на руки и лицо Фроста, даря тепло, – и он с удивлением понял, что ему это не нравится. Он не знал тепла. Он помнил только холод и никогда не чувствовал иного. Даже в самый солнечный день он был холодным. Он был Джеком Фростом, созданным изо льда.

– Да, – тихо согласился Джек, глядя, как на металле появляются морозные узоры. – Я знаю. Никто не видит тебя. Никто не знает, что ты здесь. Ты мог бы что-нибудь сделать, но… у тебя нет силы.

– У тебя всегда так было? – мягко спросил его Питч.

– Не надо постоянно напоминать мне об этом, – произнес Джек резче, чем намеревался, сжав пальцы на холодном металле.

– Я не хотел ранить тебя, Джек, – Питч медленно обошел глобус. Когда он шел мимо, золотые огни затухали в тени, и их места занимали серебряные. – В конце концов, мои Кошмары разносят твое имя по всему свету. Я сказал это к тому, Джек, что ты не одинок. Дети никогда не замечали тебя, потому что они обращают внимание только на Хранителей. Они видят Сурка, Джек, но не видят тебя. Я говорю это не потому, что хочу ранить. Я говорю это потому, что ты не одинок. Я тоже прочувствовал на себе всеобщее пренебрежение. В меня не верят дольше, чем я помню.

Джек задумался, взглянув на него.

– Если дети перестанут верить в них… они станут такими же, как и мы?

– Какими мы были.

Тени сгустились и Джек встревоженно огляделся, пытаясь увидеть, куда они попали. Огни глобуса внезапно исчезли, но через секунду рядом с ним снова зажегся свет, и он обернулся к нему.

Они стояли на крыше здания, закат окрашивал их в розовые и золотые цвета. Это было высокое здание, вроде многоквартирного дома, из которого открывался вид на весь город. Крепче сжав посох, Джек осторожно подобрался к краю, глядя вниз, а затем – на Питча. Бугимен стоял сзади него, расслабленно заложив руки за спину, черная ткань тихо шелестела на ветру. Западный Ветер закружился вокруг них, ероша волосы, и Джек услышал тихий заботливый шепот, спрашивающий, где он был и почему он скрывался от него. Джек вытянул руку, позволив Западному Ветру пройти через его пальцы, чтобы успокоить старого друга, затем убрал ее и полностью повернулся к Питчу.

Ветер помог ему, приподняв над полом, чтобы у него было преимущество в росте, – наконец-то – и Фрост потребовал объяснений.

– Что мы здесь делаем? Куда ты нас перенес?

– Неважно, где мы, – Питч отмахнулся от его беспокойства и начал расхаживать по крыше. – Важно, что мы видим.

Джек приподнял бровь и переместился к краю, снова заглядывая вниз.

– И что мы видим?

Питч внезапно оказался рядом с ним, и Джек кинул на него колючий взгляд. Он не был уверен, что когда-либо привыкнет к его манере перемещаться, исчезая во тьме и тут же оказываясь в другом месте. Джек никогда не мог этого сделать, и хотя он пару раз встречался с Кроликом, он никогда не видел, чтобы какой-либо другой дух мог повторить подобное. Возможно, Песочник мог, но Джек ни разу не видел, чтобы тот спешил настолько, чтобы двигаться так же быстро, как Питч.

Питч смотрел вниз, на город.

– Посмотри на это, Джек. Там, внизу, люди движутся так, словно у них нет ничего другого в жизни. Они не знают, что мы здесь, что мы можем сделать, они не верят в нас. Но мы можем их заставить.

– Как? Нашлешь на них кошмары? – он слегка усмехнулся, закидывая ногу на ногу, сидя на Западном Ветре как на стуле. Именно из-за этого Западный всегда был его любимчиком.

– Это сработает, – Питч усмехнулся ему. – Но я хочу, чтобы ты поразмыслил. Как часто они, внизу, задумываются о Пасхальном Кролике?

Джек удивленно моргнул.

– …перед Пасхой?

– Ага. А Северянин? Когда они думают о нем?

Пытаясь понять, куда это все ведет, Джек отвел взгляд от города и повернулся к Питчу, несмотря на то, что дух смотрел на движение на дорогах, а не на него.

– Перед Рождеством.

– О Зубной Фее?

– Когда у них выпадает зуб, – Джек обвил посох обеими руками, как водонос коромысло. – И прежде чем ты спросишь, о Песочнике они думают только после действительно хорошего сна, и о Лепреконе перед днем Святого Патрика, о Сурке перед Днем Сурка, и так для каждого духа. Они думают о них перед их днями.

– А когда они думают о холоде, Джек? – Питч наконец развернулся к нему.

– Зимой?

– Когда холодно, – усмехнулся Питч, затем поймал изогнутый конец посоха. Сжав его пальцами, Питч подтянул его ближе. Джек удивился, но позволил ему это сделать – он мог освободиться, если потребуется. – И я повторюсь: ты не привязан к определенному времени года. Ты можешь легко стать могущественнее, чем Северянин. Все, что требуется сделать, – устроить круглогодичную зиму.

– И как, по-твоему, я это сделаю? – Джек нахмурился.

– Работая вместе со мной, – голос Питча был мягким, как шелк. – Ты знаешь, что произойдет, когда исчезнет солнечный свет? Когда весь мир скроется во тьме?

– Ты будешь править? – Джек усмехнулся.

– Да, – кивнул Питч. – Но и ты тоже. Потому что без солнца мир станет холодным. Видишь ли… это уже случалось. Задолго до того, как ты появился на свет, мир был охвачен тем, что сейчас мы зовем Темными Веками. Они были темными потому, что не было Хранителей. Некому было принести свет в этот мир, и так как моя власть была в расцвете сил, он был темен. И холоден, Фрост. Совсем как ты. Целый мир мерз потому, что было темно, а темно было потому, что я правил им. Все, что нам надо сделать – уничтожить их веру в Хранителей, и мир станет темным… и холодным.

– …как в ледниковый период, – Джек читал об этом, пусть он никогда не видел, но он знал, что это, он знал, каково быть заключенным во льде и снеге.

– Именно, – усмехнулся Питч.

– Думаешь, замерзнет целый мир? Даже теплые страны? – спросил он, наклоняясь ближе к темному духу. Это мысль приятно грела – всюду холод и снег, не только тогда, когда он сам создает их. Все время, весь мир укрыт…

– Со временем, – кивнул Питч, все еще держа его посох.

– И ты не собираешься просто использовать меня или что-нибудь в этом духе? – конечно, Питч сказал, что верит в него. Своими кошмарами он заставил детей поверить в Джека. Питч обещал ему силу и веру и власть. Но все же он был Бугименом, и кто знал, что он на самом деле говорил правду? – Я заморожу весь мир, а ты потом бросишь меня сразу после того, как в Хранителей перестанут верить, и будешь править сам?

Он хотел, чтобы в него верили.

Питч сказал, что верит в него, и даже если тогда он ответил, что его вера не считается, она считалась. Питч был первым – среди смертных и духов – кто сказал, что верит в него. Джек всерьез начинал думать, что если он потеряет эту веру, даже если она изначально ничего не значила, он вряд ли оправится после этого.

Забавно, он провел триста лет невидимый и забытый, и после одного дня веры он уже не мог от нее отказаться.

– Я верю в тебя, Джек Фрост, – снова произнес Питч.

Тот закусил губу, нахмурившись.

– Ты серьезно?

Питч наконец отпустил его посох и шагнул вперед, разведя руки в стороны.

– Я не буду лгать тебе, Джек. Я хочу править миром. Я хочу объять эту жалкую планету смертных холодом и тьмой, и я хочу власти. Это не означает, что я хочу править единолично. Моему королевству… понадобится правая рука. Я хочу, чтобы ты правил вместе со мной.

Сузив глаза, Джек рассматривал Питча. Он был Бугименом. Живым воплощением тьмы.

Как можно доверять тьме?

– Единственное, на что можно рассчитывать в этом мире, Джек Фрост, – промурлыкал Питч, исчезнув в тени и в ту же секунду оказавшись сзади него, затем слева, наклонившись к уху Джека и взяв его за локоть, чтобы тот не отскочил от него. – Это то, что ночь всегда будет темна, и она всегда будет холодной. Кто может сработаться лучше, чем мы с тобой?

Учащенно дыша, чувствуя обвевающий их ветер, Джек пытался сосредоточиться на руке Питча на его локте. Она была теплее, чем он сам, но все равно холоднее, чем у обычного человека. Прикрыв глаза на секунду, Джек представил себе укрытый тьмой мир.

Затем он поднял голову и обернулся, чтобы увидеть Питча, даже если тот все еще крепко держал его, не давая двигаться.

– С чего начнем?

Глава 2

Первый шаг заключался в том, чтобы дети перестали верить.

Все.

У Питча был тщательно проработанный план, как именно лишить Хранителей веры и подготовить мир для встречи с ним и Джеком. У него был досконально прописанный перечень шагов, и первым из них было забрать Зубных Крох и украсть зубы.

– …украсть зубы? – Джек недоуменно посмотрел на него.

Они находились в королевстве Питча, но теперь оно выглядело немного по-другому. Трон исчез, и его место занял широкий круглый стол. Питч сидел на одном из двух стульев, которые он создал своей магией, и в случае ненадобности они бы исчезли. Напротив него Джек развалился на втором стуле, зацепившись пальцами ноги за край стола, посох был прислонен рядом. Он находился в настолько странной позе, что Питч не был уверен, что сможет повторить ее. Парень создавал узоры на поверхности стола, филигранные кусочки льда на черном камне, некоторые из них соединялись в образы, которые Питч, как ему казалось, мог распознать, прежде чем Джек заменял их новыми.

– Да, – кивнул Питч, положив руки на стол, наблюдая за ним. – Украсть зубы. Это необходимо.

– Не понимаю, – признал Джек, сведя брови. – Зачем нам зубы?

– Ты знаешь, почему они собирают именно их? – Питч наклонился к нему, внимательно рассматривая. Он не хотел обидеть парня, заставить того думать, что к нему относятся снисходительно, но было жизненно необходимо, чтобы Джек понимал. Если он будет править вместе с ним, он должен понимать суть вещей и их силу в этом мире.

Джек наморщил нос и пожал плечами.

– Из-за магии?

– В каком-то смысле, да, – он тихо развел руками. – Это так, магия здесь тоже замешана. Но, тем не менее, Крохи собирают зубы потому, что в каждом из них содержатся воспоминания из детства. Лучшие воспоминания, как говорят. Они используют их каждый раз, когда необходимо напомнить детям, почему те верят в Хранителей. Если у них будут зубы, они смогут возродить веру детей, что помешает нашей цели. Так что нам просто надо забрать зубы.

– И что мы с ними сделаем?

– Оставим их здесь, скорее всего. По крайней мере, пока мы захватываем власть.

– А Крохи? Зачем нам их похищать? – теперь он хмурился так сильно, что на лбу образовалась глубокая морщина.

– Легче всего пошатнуть веру детей, не дав Крохам принести монетки за их зубы, – просто объяснил Питч, пожав плечами. – Представь, что произойдет, когда миллионы детей проснутся, а монетки нет и их зубы все еще под подушкой.

– Они потеряют веру, – осознание появилось на лице Джека, когда он снова переместился, убрав ноги со стола и встав коленями на стул. Он лег грудью на столешницу, сложив руки и положив на них подбородок. – По сути, ослабит их всего за одну ночь, ведь дети будут говорить об этом друг дружке и новость разнесется быстро…

– Именно, – кивнул Питч. – И когда разберемся с Крохами, надо будет позаботиться о Пасхе, она как раз через пару дней.

– Ха, я не против испортить еще одну Пасху, – Джек усмехнулся.

Да, он был прав, когда предположил, что вражда между Джеком и Пасхальным Кроликом принесет ему пользу.

– Чудесно.

– Так ты хочешь, чтобы я помог тебе забрать Крох?

Здесь у Питча было два выбора. С одной стороны, Зубная Фея не была сильнейшей из Хранителей, но она точно не была легкой добычей, и забрать зубы и Крох могло оказаться не так легко. У него есть Кошмары, но неплохо было иметь резерв, и сила и способности Джека могли пригодиться. Кроме того, было важно дать Джеку почувствовать себя значимым, потому что Питч хотел видеть его на своей стороне, править с ним. Если Джек пойдет, он почувствует себя причастным. С другой стороны, вторжение наверняка пройдет жестче, чем Джек того ожидает, и Питч не хотел отпугнуть его. Он хотел укрепить доверие между ними, прежде чем начать воспитывать в парне жестокость, которая уже была видна в нем. Было разумнее подождать.

Но решение уже приняли за него.

Один из Кошмаров подошел к ним, склонив голову через его плечо, тихо фыркая и глядя на Джека сияющими желтыми глазами.

Питч нахмурился, проведя рукой по морде Кошмара. Бугимену не понравилось, что тот сказал. Хранители обыскивали наземный мир, пытаясь найти Джека Фроста. Без сомнения, чтобы притащить на Северный полюс и объявить, что он стал новым Хранителем, и в данный момент последним, чего Питч хотел, было рассказать Джеку, что он необходим Хранителям. Он хотел видеть духа зимы на своей стороне, и даже если он был уверен, что Джек начал доверять ему, что он выберет его, а не Хранителей, Бугимен все равно не хотел испытывать судьбу. Даже если Джек откажется присоединиться к ним и вернется к нему, их многообещающее доверие может пошатнуться.

– Я бы хотел, чтобы ты остался здесь, – сказал он, гладя гриву Кошмара. – Я натаскал Кошмаров на Крох, им уже не терпится начать.

На лице Джека мелькнула досада. Он все же думал, что Питч позволит ему помочь.

Такое настроение следовало пресечь сразу же.

– Ты нужен мне здесь, – мягко сказал Питч, чтобы его голос не звучал так, словно он отчаянно пытался заставить Джека выслушать его, чтобы это выглядело так, будто он планировал все так с самого начала. – Чтобы подготовить все к прибывающим Крохам. Тогда я смогу пойти с Кошмарами, убедиться, что все идет без помех… в конце концов, они с большой вероятностью встретятся с Феей, если не со всеми Хранителями сразу. Кроме того… я не могу испортить сюрприз.

– Сюрприз? – Фрост нахмурился.

– Представь, – он приглашающе развел руки, пытаясь увлечь его видом, что он создал, картину, которую он пытался нарисовать. – Северянин, Кролик, Фея. Слабые, разбитые, потерявшие почти всех верящих, они едва могут стоять, не то что сражаться. Они практически в безвыходном положении, но у них еще есть надежда. Они думают: «О, это просто Питч Блэк, мы уже сражались с ним, и мы победили». Они почти повержены, но у них все еще есть надежда, Джек, потому что они думают, что если получилось тогда, то и сейчас получится. Но затем ты выйдешь из тени, на моей стороне, на свое законное место правящего вместе со мной… представь себе их лица, Джек!

В глазах духа появились яркие проблески драгоценного понимания, словно солнечный свет коснулся льда, покрывавшего свежевыпавший сугроб. За светом в глазах последовала ухмылка, и Джек радостно засмеялся.

– Гениально, Питч.

– Я хотел бы думать, что да, – он с облегчением развел руками.

Он думал, что заполучить Джека Фроста на свою сторону будет труднее. При этом Питч был прав, предположив, что Джеку нужен друг, кто-то, кто не только видит его, но и понимает. Знает, что такое одиночество. Все, что ему нужно было сделать, – ответить на его желание, и Питч понимал это желание. Он сам ощущал его.

Неусидчивый Джек снова сменил позу и целиком залез на стол. Положив посох на колени, он серьезно посмотрел на Питча – или настолько, насколько Фрост вообще мог быть серьезен.

– Итак, что мне нужно сделать для подготовки?

***

– Не беспокойся, – произнес Питч. – Когда Фея потеряет верящих, они перестанут летать и утихнут.

Джек кивнул, постукивая концом посоха по лодыжке, едва касаясь пола, когда они проходили мимо клеток. Он слегка подпрыгнул, глядя на Питча, сцепившего руки за спиной.

– Ну, не знаю, – наконец сказал он. – Они мне не мешают.

Все клетки – а их здесь было сотни, свисающие с потолка, словно созревшие плоды темного фруктового дерева – были заполнены множеством ярких, как самоцветы, Зубных Крох. Они чирикали и щебетали, разозленные тонкие голоса долетали до них, смешиваясь и образуя белый шум, но еще громче был стрекот их крылышек. Они были похожи на колибри и звучали так же, маленькие пропеллеры крыльев создавали мерное гудение.

По крайней мере, теперь здесь было не так пусто.

Питч посмотрел на него и затем медленно кивнул.

Джек не был уверен, что хочет знать, о чем конкретно Бугимен думал в этот момент.

– Итак, – сказал он, чтобы отвлечься. – Сколько продержалась Фея?

Дух усмехнулся, оскалив зубы, небольшие острые клыки блеснули в темноте пещеры, ярче, чем должны были бы.

– Старалась изо всех сил, но у нее не было шансов. Северянин и его… Хранители тоже не доставили особых проблем.

«Что ты сделал с ним, Питч?! Джека Фроста нигде нет, где ты его спрятал? Если ты убил его…»

Потребовались все его душевные силы и терпение, которыми он владел, чтобы просто засмеяться в лицо Зубной Фее, а не ответить: «Теперь он мой, он мой союзник». Но терпение всегда было его сильной стороной: даже если момент был красивый, Питч все равно должен был ждать, как он и сказал Джеку. Он хотел оставить это сюрпризом, открыв его в тот момент, когда Джек будет сильнее, когда не будет ничего, чем чертовы Хранители могли бы переманить Джека к себе. Он был спутником Питча, а не их.

Эти мысли мелькали в его голове, когда он смотрел на Джека, но дух вряд ли об этом знал.

– Как ты думаешь, когда они перестанут верить? – спросил Джек, снова приземлившись на глобус и присев, разглядывая огни. Между золотыми огнями проглядывало все больше и больше серебряных, затмевая их, и сила от веры детей бежала по его замерзшим венам, как ртуть. Это было приятно, Фрост даже не подозревал, чего был лишен до этого момента.

Дата добавления: 2015-10-28