Священное Предание и канон священных книг

Христианское вероучение, сосредоточенное в Священном Писании и Священном Предании, на все последующие времена должно было оставаться неизменным в том самом виде, в каком оно заключалось в этих источниках. Поэтому, первой заботой Церкви послеапостольских времен было привести к единству источники своего вероучения. Прежде всего, нужно было составить сборник всех писаний, несомненно принадлежавших апостолам, который был бы образцом апостольской веры для всей Вселенской Церкви. К этому побуждало Церковь и то, что еще во времена апостолов, а особенно во II веке, стали появляться с одной стороны писания учеников апостольских, а с другой – сочинения подложные, подписываемые именами апостолов; нередко заключающие еретическое учение. Нужно было отделить собственно апостольские писания от неапостольских и еретических. В этом случае Церковь поступала со строгой разборчивостью, и только после продолжительных исследований о той или другой книге, хотя принадлежавшей апостолам, но не общеизвестной, принимала ее в состав сборника священных книг. Таким образом, постепенно образовался один во Вселенской Церкви Сборник Священного Писания Нового Завета или канон Священных книг Нового Завета.

Также заботливо охраняла Церковь неприкосновенность Священного Предания. Только то предание признавала она священным, апостольским, которое несомненно шло от самих апостолов и при том не противоречило их писаниям. Таким образом, предание, сохранившееся в церквях, основанных самими апостолами, считалось истинно апостольским преданием. А что эти церкви сохраняли предание неповрежденным, за это ручался надежный и верный способ их хранения. Хранителями апостольского предания были предстоятели церквей: непосредственные ученики апостолов, или самими поставленные, которые в свою очередь передавали его своим преемникам.

О таком способе хранения предания есть замечательное свидетельство Иринея Лионского, ученика святителя Поликарпа Смирнского. «Быв еще отроком, – писал он Флорину, впавшему в ересь, – я видел тебя в нижней Азии у Поликарпа. Тогдашнее я помню тверже, чем недавнее; потому что познание детского возраста, укреплялось вместе с душой, укореняется в ней. Так, я могу наименовать даже место, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп. Могу показать все входы и исходы его; начертать образ его жизни и внешний вид; изложить его беседы с народом, описать его обращение с Иоанном, как он сам рассказывал, с прочими самовидцами Господа; изображать, как он сам припоминал слова их; как и что слышал о них о Господе, как он пересказывал о Его чудесах и учении, о чем получил предание от людей, которые сами видели Слово Жизни. Я записывал слова его не на бумаге, а в сердце, и благодать Божия помогает мне всегда сохранить их в свежей памяти».[1]

Предание имело весьма важное значение в Церкви. Нередко, когда возникали в частных церквах недоразумения и споры относительно того или другого пункта вероучения, на который не было указания Священного Писания или было, но краткое – предстоятели церквей, сохранившие апостольское предание, на согласовании его разъясняли недоразумения. Всякое учение, несогласное с преданием, Церковь отвергало как неправильное, и всякое учение правильное только тогда признавала правильным, когда оно проверено было преданием.

Дата добавления: 2015-11-03