28 страница. Бернис с сожалением хлопнула ладонью по постели.

Бернис с сожалением хлопнула ладонью по постели.

- Сузан, у нас есть бумаги с доказательствами финансовых махинаций Эжена Байлора, которые показывают, как захватывали университет. Но мы ничего толком не смогли извлечь из них!

Сузан вынула из сумки пленку и спокойно сказала:

- Вы знаете только половину. Байлор не такой идиот, он сумел замести следы так, чтобы его связь с "Омни" оставалась тайной. А нам нужна вторая половина доказательств этой сделки, бумаги самого Касефа, - она показала кассету с фотопленкой. - У меня не хватило места в чемодане для всех документов, но я их сфотографировала, и если бы мы могли проявить эту пленку...

- В "Кларион" есть фотолаборатория. Там мы сможем сразу же сделать копии.

- Тогда поехали.

И они без промедления двинулись в путь.

***

Уцелевшие продолжали молиться. Никому из них не удалось повидаться с Ханком после происшедшего или хотя бы что-нибудь разузнать о нем. Полицейский участок был заполнен людьми, которых раньше в городе никто не видел, и ни один из этих новичков не знал, у кого можно добиться разрешения на свидание, не говоря уже о том, чтобы взять заключенного на поруки. Полицейские не хотели этим заниматься. Создавалось впечатление, что Аштон превратился вдруг в полицейскую вотчину. Недоумение, гнев и молитвы усиливались. Что-то ужасное происходило с городом, и все это чувствовали. Но чего можно было добиться от глухих ко всему властей? Городское управление было закрыто до понедельника. По телефонным проводам раздавались сигналы тревоги. Они беспрерывно неслись из города далеко за его пределы, по всей стране, к родным и друзьям, которые тут же падали на колени, начинали молиться, эти люди обращались ко всем, кто обладал властью и влиянием, они стучались во все двери, где им могли помочь.

Альф Бруммель держался подальше от своей конторы, чтобы избежать встреч с взбудораженными христианами, которые требовали соблюдения прав человека в отношении их пастора. Они напоминали об ответственности должностного лица перед избирателями. Шериф оставался в квартире Лангстрат, слоняясь из угла в угол, потея от напряжения и страха и ожидая, когда стрелки приблизятся к двум часам воскресного дня.

Эдит Дастер продолжала молиться и подбадривала других, уверяя, что Бог не оставит их. Она напоминала молящимся, о чем поведали ей ангелы, и тогда люди вспоминали свои сны и видения или то, что слышали в духе, внутри себя, во время молитвы. И они продолжали молиться за город.

Со всех сторон, отовсюду, в Аштон продолжали стекаться новые и новые приезжие. Одни из них были похожи на путешественников, собирающихся провести здесь летний отпуск, они незаметно выбирались из окрестных полей, растворяясь в неприметных улочках. Другие, подобно диким мотоциклистам, врывались с ревом в притихший городок, третьи, вроде гимназисты, чинно приезжали в Аштон в автобусах. Некоторые же появлялись, укрывшись в багажниках машин, направляющихся к городу по скоростному шоссе номер 27.

И все неприметные и укромные городские уголки: брошенные дома, пустые подвалы, - все подходящие места в Аштоне наполнялись тихими, незаметными пришельцами, сжимавшими в руках рукоятки мечей. Их горящие глаза пронизывали все вокруг насквозь, они наблюдали и прислушивались, ожидая сигнала необыкновенной трубы.

На холме, возвышающемся над городом, укрывшись среди деревьев, Тол вглядывался в широкую долину. Он по-прежнему видел Рафара, восседавшего на большом мертвом дереве и следившего за действиями своей армии.

Капитан Тол продолжал наблюдать, выжидая.

***

Черное облако демонов, растянувшееся на целых три мили над уединенной долиной, заканчивало последние приготовления. Оторвавшись от земли, оно поднималось все выше и выше к вершинам гор. Невозможно было сосчитать демонов. Черное облако было таким густым, что вокруг было все темно. Злые духи плясали и ревели, как пьяные дикари, размахивая мечами, захлебываясь слюной и выкатив жуткие, одурманенные глаза. Мириады бесов толкали и задирали друг друга, пробуя свою силу и ловкость.

В центре этого кипящего облака, в большом каменном особняке, находился сам Стронгман, князь Силы. Он прищурил глаза, и едва заметная ухмылка прорезала еще одну морщину на его рыхлом лице. Вместе со своими генералами жуткий демон обдумывал последние донесения, полученные из Аштона.

- Рафар добился исполнения моего желания, выполнил свою задачу, - обнажил Стронгман лошадиные зубы в слюнявой улыбке. - Мне будет хорошо в этом городишке. В моих руках он разрастется, как ядовитый сорняк, и заполнит собой все вокруг.

Он самодовольно улыбнулся при мысли, только что пришедшей ему на ум: "Мне, может быть, никогда не придется уходить из этого города. Как вы думаете? Не нашли ли мы себе, наконец, подходящий дом?"

Присутствующие - высокопоставленные особы и генералы - согласно закивали головами и забормотали. Ужасное чудовище поднялось, и все остальные суетливо закопошились вокруг него.

- Наш дорогой мистер Касеф уже давно призывает меня. Готовьте войска. Мы немедленно трогаемся в путь.

Генералы пулей вылетели сквозь крышу и, взвившись прямо в центр облака, принялись выкрикивать приказания, перестраивая свою армию в боевой порядок.

Князь Силы распустил крылья, подобно королевской мантии, и, как чудовищный, невероятных размеров гриф, спустился в подвал, где Александр Касеф сидел на подушке, скрестив ноги и снова и снова повторяя его имя. Стронгман опустился в центре комнаты прямо перед Касефом и некоторое время наблюдал за ним, всасывая его молитвы и призывы. Потом он сделал молниеносное движение вперед, и его огромное бесформенное тело растворилось в теле Касефа, отчего тот завертелся и изогнулся самым причудливым образом. В одно мгновение произошло это овладение, и Касеф очнулся от медитации.

- Время настало! - произнес он и окинул окружающих страшным взглядом Стронгмана.

Глава 36

Все в той же взятой напрокат машине Сузан подрулила к маленькой грунтовой стоянке позади редакции "Аштон Кларион". Было пять часов утра, начинало светать. Насколько понимали друзья, только каким-то чудом им удалось избежать внимания полиции. Город выглядел спокойным и тихим, день предвещал быть чудесным, солнечным.

Бернис подошла к стене, туда, где стояли мусорные бачки, и вытащила из укромного места запасной ключ к задней двери. Через секунду они были уже внутри редакции.

- Не зажигайте свет, не шумите и не приближайтесь к окнам, - предупредила Бернис. - Вот тут темная комната, закроем дверь, прежде чем я включу свет.

Все трое протиснулись в маленькую фотолабораторию, Бернис плотно закрыла дверь и ощупью отыскала выключатель.

Журналистка смешала химические реактивы, проверила пленку и приготовилась заряжать ее в бачок. Потом погасила свет, и они остались в полной темноте.

- Здорово!

- сказал Кевин.

- Это займет всего несколько минут, - ответила Бернис. - К сожалению, представления не имею, что стало с Маршаллом, но я не решусь даже попытаться узнать об этом.

- А у вас есть автоответчик? На нем могут быть записи, - предложила Сузан.

- Это мысль. Проверю, как только пленка проявится. Скоро будет готово.

Потом Бернис вдруг вслух подумала о другом:

- А что же с Санди Хоган? Она бросила в отца лампой, прежде чем уйти из дома.

- Да, ты рассказывала.

- Не знаю, куда она ушла, если только не сбежала с этим типом Шоном.

- С кем? - встрепенулась Сузан. - С кем ты сказала?

- С неким парнем по имени Шон.

- Шон Урмсби? - переспросила Сузан.

- Да. А что, ты его знаешь?

- Боюсь, Санди грозит серьезная опасность. Имя Шона Урмсби часто встречается в дневнике твоей сестры. Ему очень подходит его прозвище - "Змеиное гнездо". Это он втянул Пат в парапсихические эксперименты. Он уговаривал ее продолжать их, и он, в конце концов, представил ей Томаса!

Зажегся свет. Пленка была заряжена в бачок. Бернис, с побелевшим лицом, смотрела на Сузан неподвижным взглядом.

***

Мадлен вовсе не была прекрасной, златовласой, премудрой девушкой, не была она и сверхчеловеком другого, высшего измерения. Мадлен была демоном, безобразным, со скользкой отвратительной кожей, острыми когтями, с коварной и лживой душой. Для этого злого духа Санди оказалась очень легкой добычей. Душевные переживания из-за ухудшающихся отношений с отцом сделали ее прекрасным объектом для внушения идеальной любви, которую разыграла Мадлен. Теперь было ясно, что Санди охотно следует тому, что, по словам Мадлен, является единственно правильным для нее. Несчастная верила всему. Мадлен обожала доводить людей до такого состояния.

Патриция Крюгер, наоборот, была крепким орешком. Обратившемуся в красивого благовоспитанного Томаса демону с трудом удалось заставить ее поверить в его реальность. Пришлось применить несколько очень сильных, захватывающих галлюцинаций и целый ряд искусно подобранных жизненных обстоятельств, не говоря уже о парапсихических чудесах и необыкновенно впечатляющих знамениях. Томасу недостаточно было подобрать ключи к ее душе и выстроить вереницу правдоподобных ситуаций, ему пришлось произвести несколько удачных материализации. В конце концов он добился успеха и тем самым выполнил приказ Люциуса. Пат по всем правилам страшной церемонии лишила себя жизни и уже никогда не испытает Божьей любви.

А как обстоит дело с Санди Хоган? Что хочет новый хозяин - Ваал Рафар - сделать с ней? Демон, который назвал себя Мадлен, приблизился к повергающему все живое в трепет князю Вавилона, восседавшему на мертвом дереве.

- Ваша милость, - обратился он к нему с глубоким, учтивым поклоном, - правда ли, что Маршалл Хоган наконец побежден и совершенно беспомощен?

- Да, это так, - ответил Рафар.

- Как же нам поступить с его дочерью Санди?

Рафар уже давно знал, что делать с девушкой, но он медлил, будто бы раздумывая. Наконец он произнес:

- Не губите ее пока окончательно. Наш враг очень умен, Маршалл Хоган ни в коем случае не должен добиться успеха. Сегодня прибывает Стронгман. Сохрани девчонку для этого случая,

Рафар послал с Мадлен курьера навестить профессора Лангстрат.

***

Ранним утром Шона разбудил телефонный звонок профессора.

- Шон, - сказала Лангстрат, - у меня есть новости от Хозяев. Они хотят подстраховаться на случай, если сегодня Маршалл будет мешаться под ногами. Санди еще у тебя?

Из спальни Шон видел гостиную своей маленькой квартирки. Санди по-прежнему спала на диване.

- Да, она здесь.

- Совещание правления будет проходить в административном корпусе, в конференц-зале на третьем этаже. Комната напротив, номер 326, отведена для нас и других парапсихслогов. Приведи с собой Санди. Так хотят Хозяева.

- Мы придем.

***

Лангстрат положила трубку. Было слышно, как на кухне возится Альф Бруммель.

- Джулин!

- крикнул он.

- Где у тебя кофе?..

- Тебе не кажется, что ты и так слишком возбужден? - спросила она, выходя к нему из спальни.

- Я стараюсь проснуться, - проворчал шериф, дрожащей рукой ставя на плиту кофейник.

- Проснуться? Да ты вовсе не спал, Альф!

- А ты? - съязвил он.

- Я-то спала превосходно, - ответила профессор примирительно.

Лангстрат была уже одета, подтянута и готова отправиться в университет. У Бруммеля же вид был совершенно помятый: глаза ввалились, волосы встрепаны. Он еще не снимал банного халата.

- До чего же будет замечательно, когда этот день пройдет и все закончится, - проговорил Бруммель. - Как шериф, я нарушил, кажется, все законы, которые существуют.

Джулин положила руки ему на плечи и сказала, успокаивая:

- Весь мир, который будет отныне вокруг тебя, наполнят твои друзья, Альф. Мы здесь теперь закон. Ты помог нам навести новый порядок, и это не останется без награды.

- Да.., хорошо будет, когда мы окончательно добьемся своего, вот все, что я могу сказать.

- Ты можешь оказать в этом помощь, Альф. Большинство новых руководителей встретятся сегодня в конференц-зале во время совещания Общества. Мы будем находиться рядом, по другую сторону коридора. Сконцентрировав нашу парапсихическую силу, мы должны позаботиться, чтобы никто не посмел встать на пути к нашему успеху.

- Не знаю, решусь ли я появиться на людях. Арест Буша и Хогана вызвал протест многих горожан, я имею в виду членов церкви. Обвинение в изнасиловании нисколько не повредило репутации Буша, вопреки нашим расчетам. Большинство членов церкви настроено против меня и считает, что я полностью сфабриковал это дело.

- Ты будешь присутствовать, - произнесла Лангстрат тоном, не допускающим возражений. - Придут многие. Будет и Оливер. Да, кстати, ты там увидишь Санди Хоган.

Обернувшись, Бруммель с ужасом посмотрел на Джулин:

- Как? Зачем вам понадобилась Санди Хоган?

- Для страховки.

Шериф широко раскрыл глаза, голос его дрожал:

- Еще одна? Ты собираешься ее убить? Взгляд Лангстрат стал холодным, как сталь.

- Я никого не убиваю! Я подчиняюсь Хозяевам!

- И что же они решили?

- Ты скажешь Хогану, что его дочь в наших руках и для него будет полным безумием вмешиваться в то, что происходит, начиная с сегодняшнего дня.

- И ты хочешь, чтобы я ему это сказал?!

- Мистер Бруммель! - голос Джулин был резким и леденящим душу. С угрожающим видом она подступила к нему вплотную, так что отважный полицейский попятился - Маршалл сидит в твоей тюрьме, ты за него отвечаешь, и ты ему это скажешь!

С этими словами профессор вышла, хлопнув дверью, из квартиры. Она направилась в университет.

Бруммель стоял совершенно ошеломленный, он ничего не мог понять и был смертельно напуган. Мысли беспорядочно крутились в его голове, как стайка потревоженных рыб. Он забыл, зачем пришел на кухню.

"Так, Бруммель, теперь тебе конец! Почему ты решил, что ты не такой же мусор, как все другие, кто для Общества лишь подручный материал? И ты это видишь, Бруммель. Джулин использует тебя для своей грязной работы, и сейчас она собирается сделать тебя, ни больше ни меньше, как соучастником убийства. Я бы на твоем месте немного подумал о себе самом. Все это дело рано или поздно раскроется, и кого, ты думаешь, привлекут к ответу?"

Бруммель продолжал размышлять, и разрозненные мысли начали устремляться в одном направлении: "Это сумасшествие, чистое сумасшествие. Хозяева говорят то, Хозяева говорят это. А кто они или что это такое? У них нет запястий, на которых можно было бы защелкнуть наручники, у них нет работы, которую можно потерять, нет лица, с которым, как ему, страшно даже показаться сегодня в городе".

"Бруммель, почему ты не остановишь Лангстрат, пока она окончательно не разрушила твою жизнь? Почему не остановишь это безумие и не послужишь хоть один раз закону как его настоящий, честный слуга?"

"Да, - думал Альф, - почему же я этого не делаю? Если я этого не сделаю, мы все вместе потонем на этом сумасшедшем корабле".

Люциус, отставной князь Аштона, стоял на кухне рядом с Альфом Бруммелем, шефом полиции, и вел несложную для искушенного в подобных делах беса дискуссию. Этот Бруммель всегда был слабаком, на этот раз Люциус собирался использовать его в своих интересах.

Сержант Джимми Данлоп подкатил к зданию суда в воскресенье в половине восьмого утра, готовый приступить к своим обязанностям. К своему удивлению он обнаружил, что стоянка перед зданием полна народу: молодые и пожилые пары, маленькие старушки - как будто вся церковь собралась на воскресный пикник. Не успел он вырулить из-за угла, как на его полицейскую форму устремились взгляды всех присутствующих. О, нет! Теперь они бросились к нему!

Мэри и Эдит Дастер сразу же узнали Джимми - это был тот самый молодой самоуверенный полицейский, который не дал им свидания с Бушем. Теперь они шли к нему в окружении плотной толпы, и хотя никто из этих людей не собирался делать ничего недостойного или незаконного, но никто из них не позволил бы растоптать себя.

Волей-неволей Джимми пришлось вылезать из машины. Он был обязан заступить на дневное дежурство.

И тут же к нему смело обратилась Мэри:

- Сержант Данлоп, вы сказали, что сегодня дадите мне свидание с мужем.

- Простите, пропустите, пожалуйста, - пробормотал он, пытаясь протиснуться вперед.

- Мы собрались здесь, - учтиво объяснил Колмэн, - чтобы просить вас выполнить законное право жены встретиться с мужем.

Джимми был полицейским. Он представлял закон. У него были большие полномочия. Единственное, чего ему недоставало, так это смелости.

- Ну-ну... - промямлил он, - вы должны разойтись, иначе вы рискуете быть арестованными.

Тут вперед выступил Абе Стирлинг, он был адвокатом и другом друга дяди Анди Форсайта, поэтому его вытащили из постели среди ночи, специально для такого случая.

- Это совершенно законное, мирное собрание, - напомнил он Джимми, - согласно положению параграфа RCS 14.921.217 и решению, вынесенному верховным судом в Стратфорд-Кантри, записанному в законодательстве штата.

- Да, да, - подхватили другие, - послушайте этого человека.

Джимми совсем растерялся. Он посмотрел на входную дверь. Ее охраняли двое полицейских из Виндзора.

Джимми направился к ним, удивляясь, почему они не вмешиваются.

- Привет, - сказал сержант приглушенным голосом, - что это такое? Почему вы не разгоните этих людей?

- Слушай, Джимми, - ответил один из них, - это твой город и твоя забота. Мы решили, что зи все знаешь, и велели им дожидаться тебя.

Данлоп внимательно всматривался в окружавшие его лица. Нет, просто игнорировать их - этим дела не уладишь.

- Давно они здесь? - спросил он полицейского.

- С шести утра. Если бы ты только видел, тут было целое богослужебное собрание.

- И что, им разрешается это устраивать?

- Говори с их адвокатом. Они имеют право на мирную демонстрацию, если она не препятствует обычной работе. Они вели себя нормально.

- И что мне с ними делать?

Оба полицейских выразительно переглянулись.

Абе Стирлинг стоял прямо позади Джимми.

- Согласно закону вы имеете право задержать подозреваемого без предъявления ему обвинения в течение семидесяти двух часов. В то же время жена подозреваемого имеет право видеться с мужем, поэтому мы собираемся обратиться в Стратфорд-Кантри с жалобой и потребовать от вас объяснений, почему вы лишаете ее этого права,

- Вы слышали? - выкрикнул кто-то.

- Я.., э.., я должен поговорить с шерифом... - снова промямлил Джимми, проклиная про себя Бруммеля за то, что тот втянул его в эту историю.

- А где же, кстати, Альф Бруммель? Он бросил в тюрьму своего собственного пастора, - подала голос Эдит Дастер.

- Я.., я ничего об этом не знаю.

- Тогда мы как граждане города просим вас разобраться. Пусть нам дадут возможность встретиться с шерифом Бруммелем. Не будете ли вы так добры это устроить?

- Я.., я посмотрю, что можно сделать, - растерянно ответил Джимми и повернулся к двери.

- Я хочу видеть мужа! - твердо заявила Мэри и вышла вперед.

- Я посмотрю, что я могу сделать, - снова повторил Джимми и поспешил в участок.

Эдит Дастер обернулась к собравшимся:

- Помните, братья и сестры, что мы сражаемся не с нлотью и кровью, а с князьями и правителями тьмы века сего, с поднебесными духами злобы.

В ответ несколько голосов заключили: "Аминь!" Кто-то затянул песню, и все Уцелевшие без промедления громко подхватили ее. Прямо здесь, на стоянке, они воспевали и славили Бога.

***

Рафар слышал звуки песни. Он стоял на вершине одного из холмов, возвышавшихся над Аштоном, и с презрением глядел на поющих святых Божьих. Пусть себе поют над своим падшим пастором. Скоро их песня заглохнет, когда Стронгман со своими полчищами обрушится на город.

Несчетное число духов все прибывало и прибывало в Аштон. Но это были вовсе не те, кого ожидал Рафар! Эти духи стремглав спускались под прикрытием облаков с неба на землю. Они, невидимые, въезжали в город в легковых машинах и на грузовиках, в фургонах и автобусах. В укромных местах по всему городу один воин присоединялся к другому, двое - к двум другим, четыре - к четырем... Они тоже слышали пение и чувствовали, каких силы возрастают с каждым новым звуком.

Их мечи тихо звенели в такт песне. Именно молитвы святых и песни прославления Господа призывали их сюда.

***

Уединенная долина превратилась в гигантский котел кипящей смолы, в которую были вкраплены мириады желтых светящихся глаз. Страшное черное облако демонов увеличивалось, заполняя долину до краев, как вода морскую впадину.

Александр Касеф, одержимый Стронгманом, вышел из каменного особняка и сел в ожидавший его лимузин. Все бумаги были готовы к подписи, его адвокаты ожидали их в административном корпусе Вайтмор-колледжа. Об этом дне он мечтал и давно готовился. Лимузин с Касефом и Стронгманом начал подниматься по извилистой дороге, и море демонов хлынуло за ним из долины, подобно гигантской волне. Шум крыльев становился сильнее и сильнее, потоки демонов, переливаясь через края котла, начали растекаться между вершинами гор, как горячая серная смола.

В темной комнате "Аштон Кларион" Бернис и Сузан стояли возле увеличителя и смотрели на проекции негативов, только что проявленных Бернис.

- Да, - подтвердила Сузан, - это первая страница документа о вытеснении. Заметь, что тут нет названия университета, но суммы, которые они получили, должны в точности совпадать с теми, которые утекли из университета по документам Вайтмор-колледжа.

- В соответствии с теми бумагами, которые есть у нас и у нашего ревизора.

- Посмотри, это был довольно постоянный приток денег. Эжен Байлор химичил и по своим каналам пропускал университетские вложения небольшими суммами, помещая их на разные банковские счета, которые в действительности принадлежали подставным фирмам "Омни" и Общества.

- И все так называемые вложения попадали прямо в карман Касефа.

- Я уверена, что все вместе они составляют значительную часть тех денег, которые Касеф задумал использовать для покупки университета.

Бернис прокрутила пленку вперед. Множество кадров с экономической информацией промелькнуло перед глазами.

- Погоди-ка! - остановила ее Сузан. - Вернись немного назад. - Бернис перекрутила пленку. - Да, вот тут. Это я пересняла кое-какие записи самого Касефа. Трудно разобрать почерк, но посмотри на список имен...

Бернис и сама не раз писала эти имена. "Хармель, Джефферсон"... - читала она.

- А этого ты еще не видела, - Сузан указала в конец этого длинного списка.

Там стояли имена: Хоган, Крюгер, Страчан, написанные рукой самого Касефа.

- Я предполагаю, что это исключительно важный документ.

- Точно, в нем указаны сотни имен. Ты заметила крестик возле многих из них?

- Те, от кого уже избавились?

- Купили, выгнали, может, убили, оклеветали или разорили.

- А я - то думала, что наш список очень длинный!

- Это только верхушка айсберга. У меня есть и другие документы, которые мы должны скопировать и спрятать в надежное место. Все вместе это составляет убийственное свидетельство не только против Касефа, но и против "Омни". Тут находятся доказательства, подтверждающие незаконное прослушивание телефонных разговоров, шантаж, финансовые махинации, террор и убийства. Изобретательность Касефа в этой области не имеет границ. Настоящий гангстер.

- К тому же интернациональной лиги, и не забывай, объединенной неестественной преданностью Обществу Вселенского сознания.

Кевин, снимавший ксерокс с фотокопий документов, выкраденных Сузан, прошептал со своего места:

- На улице полицейский. Сузан и Бернис замерли.

- Где? - встревоженно спросила Бернис. - Что он делает?

- Стоит напротив дома. Бьюсь об заклад, он выслеживает нас.

Сузан и Бермис осторожно подались вперед и увидели Кевина, полусогнувшегося в дверях копировальной комнаты. Уже полностью рассвело, и через окна в помещение проникал свет.

Кевин указал на старый "форд", стоящий на другой стороне улицы, едва заметный из окна. Одетый в штатское водитель без дела сидел за рулем.

- Келси, - уверенно пояснил Вид, - он меня брал несколько раз. Он без формы, и "форд" старый, но его рожу я узнал бы за километр.

- Без сомнения, это работа Бруммеля, - прошептала Бернис.

- Что же нам делать? - растерянно спросила Сузан.

- Пригнитесь, - тихо проговорил Кевин. Они нырнули за дверь в тот момент, когда еще кто-то подошел к окну редакции и заглянул внутрь.

- Майкелсон, - тут же отозвался Кевин, - дружок Келси.

Майкелсон потянул за ручку. Дверь была заперта. Он заглянул в другое окно и отошел, исчез из поля зрения.

- Пришло время для нового чуда, а? - проговорила Бернис с некоторым сарказмом.

***

Ханк проснулся рано утром в полной уверенности в чудесном вмешательстве Бога: или он сейчас немедленно вознесется на небо, или ангелы придут спасти его, или.., или.., или он не мог точно сказать, что произойдет. Но, лежа здесь на узких нарах, полусонный, все еще в том состоянии, когда человек не может отличить, что вокруг него реально, а что нет, Ханк слышал звуки песен и славословий. Ему даже казалось, что он различает среди других голос Мэри. Долгое время он просто лежал и наслаждался этими звуками, не желая окончательно просыпаться, боясь, что они исчезнут,

В эту секунду раздалось удивленное восклицание Маршалла:

- А это еще что такое?!

Выходит, он тоже слышал? Ханк, наконец, проснулся. Соскочив с нар, он подошел к решетке. Звуки проникали с улицы через окошко в конце отделения. Маршалл тоже встал, и товарищи по несчастью слушали вместе, ясно различая имя Иисуса, прославляемое и воспеваемое.

- Мы продержались, Ханк, - восторженно произнес Маршалл. - Мы на небе!

Ханк плакал. Если бы только эти люди на улице знали, каким благословением было для них это пение! Ему вдруг показалось, что он уже не в тюрьме. Для Евангелия Иисуса Христа нет никаких цепей, и они с Маршаллом - самые свободные люди на земле.

Оба продолжали слушать, а потом Ханк неожиданно для Маршалла тоже запел. Это была песня, представляющая Иисуса Христа непобедимым воином, а церковь такой же непобедимой армией. Ханк, конечно же, знал все слова наизусть и пел во весь голос.

Маршалл, несколько смущенный, оглянулся вокруг. Парочка автомобильных воров в соседней клетке-камере до сих пор не пришла в себя после ареста, им вообще ни до чего не было дела. Парень, которого обвиняли в подделке чеков, только покачал головой и снова углубился в чтение бульварного романа. Несколько заключенных в дальнем конце коридора, не видимые Маршаллу и Ханку, что-то пробурчали, но не слишком громко.

- Вот так, Маршалл, - подбадривал Ханк, - давай подключайся! Может быть, мы себя "выпоем" из этого места!

Журналист улыбнулся и покачал головой.

В этот момент с грохотом открылась большая дверь, ведущая в тюремное отделение, и на пороге появился Джимми Данлоп, с красным лицом и дрожащими руками.

- Что здесь происходит? - зло спросил сержант. - Знаете, что вы нарушаете порядок?

- Нет, мы только наслаждаемся музыкой, - ответил Ханк, расплывшись в улыбке.

Джимми погрозил ему кулаком:

- Кончайте с этой вашей религиозной чепухой. Здесь ей не место, тут общественная тюрьма. Хотите петь, так пойте где-нибудь в церкви, а не здесь.

"Так, - подумал Маршалл, - теперь я, кажется, запомнил слова". И он начал петь громко, как только мог, прямо в лицо Джимми Данлопу. Тот повернулся на каблуках и пошел прочь, с силой захлопнув дверь.

Началась новая песня. Маршалл был уверен, что слышал ее где-то раньше, скорее всего в воскресной школе. "Благодарю, Господь, что ты спас мою душу", - он пел громко, стоя рядом с маленьким Божьим служителем, оба держались руками за решетку.

- Как Павел и Сила в Деяниях Апостолов! - вдруг выкрикнул Маршалл. - Да, теперь я вспомнил!

После чего он пел уже не только назло Джимми Данлопу.

***

В своем укрытии Тол тоже слышал музыку. Его лицо все еще выражало озабоченность, но он довольно кивал головой в такт песне. Подлетел посланник с новостями: "Стронгман двинулся в путь".

Другой доносил: "У нас есть молитвенная поддержка в тридцати двух городах. Еще четырнадцать вот-вот подключатся".

Тол вынул меч из ножен. Он чувствовал, как от молитв святых наливается силой и звенит его клинок, чувствовал силу Божьего присутствия. Улыбнувшись, он со звоном вложил меч обратно в ножны.

- Собирайте наши силы: Лемли, Страчана, Маттили, Кула и Паркера. И быстрее. Они должны прибыть вовремя.

Несколько воинов без промедления кинулись выпол нять приказ.

Дата добавления: 2015-10-28