Это что за.? 13 страница

- Ты любишь ее?

Рон усмехнулся и повернулся к Гарри, зная, что в его глазах сейчас отражается мука прошедших лет:

- Да. Так же, как любил Джинни.

Потом он развернулся и вошел в Холл, потому что очень хотел уйти отсюда, из этого каменного сундука воспоминаний.

Часть пятая. Глава 8. Альбус Поттер

Он сидел в пустом классе и скучающе смотрел в окно, за которым уже стемнело. Лишь отсветы от почти закончившей свой рост луны нарушали темноту беззвездного неба. Хотелось подойти к стеклу, достать палочку и зажечь звезды, чтобы дать ночи мирную – а не пугающую – красоту.

Улыбнувшись этой странной мысли, - даже самым талантливым волшебникам неподвластно все в этом мире – Альбус взял в руку перо, неторопливо обмакнул его в чернила и продолжил писать строчки, чуть прикусив нижнюю губу. Настроение было хорошим, чего, наверное, так и не понял профессор Фауст, оставивший его здесь. На лице декана явно читалось недоверие, когда он увидел улыбку на губах наказанного Ала.

Ну, не мог он сдержаться, что же теперь?! Он не думал, что узнать необходимую ему информацию будет так легко. Значит, голова профессоров устроена на тот же манер, что и у остальных. Жаль…

- Вот ты где…

Альбус поправил сползшие с носа очки и отложил перо, глядя на вошедшую в класс Аманду Дурсль.

- Ты меня искала? – вежливее было просто спросить, чем тут же легко воспользоваться зрительным контактом с такой доверчивой Ами. Не стоит заводить дурные привычки, папа об этом напоминал очень часто. Видимо, он боялся, что Ал станет чем-то похожим на Тео. Тот очень не любил задавать вопросы.

- Да, хотела узнать, где тебя носило, - Аманда села рядом с ним и заглянула в наполовину исписанный свиток Ала. – Ну и каракули.

- Я знаю, - мальчик смущенно пожал плечами. – Зато я хорошо рисую, жаль, что такого вида наказаний в Хогвартсе не существует.

- И что за строчки ты пишешь? Никак не разберу, - Аманда нахмурилась, пытаясь прочесть то, что уже успел много раз скопировать Ал.

Первокурсник улыбнулся:

- «Все планы по спасению отдельных личностей, или человечества в целом, должны быть согласованы с деканом факультета». Сто пятьдесят раз.

Аманда прыснула:

- С чувством юмора у профессора Фауста все в порядке, что бы ни говорил Джеймс. Итак, кого ты спасал на этот раз?

- Ох, это долгая история, - Альбус снова взял в руку перо. – И она еще не закончилась.

- Что-то случилось? – девочка сразу взволновалась, и Ал знал, почему. Аманда была очень привязана к их семейству, она проводила в их доме большую часть каникул, когда ее родители и брат Зак гостили у бабушки и дедушки. – Дядя Гарри?

- Лили, - тяжело выдохнул мальчик. – Один человек, не любящий Скорпиуса, стер его из воспоминаний Лили. Они очень страдают, особенно Скорпиус.

Аманда в ужасе приложила ладошку ко рту.

- Бедная Лили… Она… совсем его не помнит?

Альбус пожал плечами, возвращаясь к своим строчкам:

- Помнит, но не в ту пору, когда она его полюбила.

- О… Бедняжка Скорпиус… - на глаза Аманды навернулись слезы, и Ал даже чуть не улыбнулся: кузина всегда сторонилась мужа Лили, слишком стесняясь в его присутствии и чуточку боясь, особенно юмора Малфоя. А тот до сих пор называл ее «Колобком», хотя за три года она очень выросла и ее полнота перестала бросаться в глаза. – Но ты почему-то совсем не выглядишь обеспокоенным.

- Сто пятьдесят, - Альбус удовлетворенно поставил точку в своем наказании и только потом снова посмотрел на Аманду. – Любовь может победить даже смертельное заклятие, так что ей какое-то Забвение?

- Опять ты говоришь чужими суждениями, - укорила мальчика Аманда, хмурясь. – Как старик…

- Я разделяю эти суждения, - хмыкнул Ал, потягиваясь. – Все образуется.

- Ее вылечат? Тео и Ксения ведь могут?

- Тео не может, - покачал головой Ал. – Дело не в памяти Лили.

- А в чем?

- Я не знаю, – Альбус вертел в руках перо. – Ксения знает, но тоже ничего сделать не может, потому что боится навредить.

- Значит, все останется так? – не поверила Аманда. – Лишь надеяться и ждать?!

- Кто сказал? – улыбнулся Ал, беря чистый свиток и обмакивая перо в чернила. – Любовь любовью, но и ей иногда нужно помочь…

- Ал, вспомни строчки, что ты только что писал, - предостерегла его Аманда. – Мне не нравится блеск в твоих глазах. У тебя достаточно проблем и так...

- Я помню строчки, именно поэтому написал Фаусту записку – пусть согласовывает, - ухмыльнулся мальчик, ощущая в себе немного от Джеймса. Даже с Алом иногда такое случалось. Хорошо, что брат пока об этом не знал.

Аманда прочла вслух то, что постарался написать разборчиво Альбус:

«План спасения Скорпиуса Малфоя от него самого: поговорить с портретом Альбуса Дамблдора, отправить сову, ждать С.М. в кабинете. Затем действовать по обстоятельствам. Прошу согласовать».

- Ал, тебя опять накажут.

- Нашла, из-за чего переживать. Идешь со мной? – он поднялся и собрал свои вещи.

- Куда? – чуть испугалась Аманда.

- В кабинет директора, конечно, - мальчик положил свитки на стол Фауста. Жаль, что Брун с ним не разговаривает: друг считал, что Ал его бросил, убежав веселиться без него. А Марин и Берти, наверное, уже в башне Рейвенкло.

- И как ты туда собрался попасть? – Аманда последовала за Алом в коридор. – Ведь нужен пароль, а его знают лишь… Ой, Ал, только не говори, что… Нет, ты этого не делал.

Мальчик только улыбнулся, подмигивая кузине. То, что знают другие, редко могло остаться секретом для Ала. Тем более, что, как оказалось, голова у профессоров устроена так же, как и у других.

- Сначала в совятню, - уверенно решил мальчик, меняя направление.

- Уже поздно.

- Самое время.

- Если нас поймает Филч… - Аманда озиралась в пустых уже коридорах.

- Не поймает, не трусь, - Ал быстро свернул на боковую лестницу. Дальнейший путь до совятни они проделали молча.

Почти все совы уже улетели на охоту, и Ал поторопился достать перо и свиток, написать несколько строчек и привязать письмо к лапе не очень-то довольной этим совы. Они явно нарушили ее планы на вечер.

- Простите, Мадам Сова, - прошептал Альбус, выпуская ее из окна. – Быстрее к Скорпиусу!

- Нам обязательно идти сейчас в кабинет директора? – робко спросила Аманда. Наверное, если бы не ее привязанность к Лили, то она давно бы ушла к себе в гостиную. И Ал был ей благодарен за компанию – вдвоем всегда веселее. Он опять подумал о дувшемся Бруне и даже улыбнулся: тот и на этот раз пропустит все самое интересное, причем теперь уже по своей вине.

Горгулья спала, и Ал смущенно коснулся ее рукой, привлекая внимание. Фигура, конечно, не была живой, но мальчик был уверен, что даже статуе стоит принести извинения, тревожа ее в поздний час.

- Простите, но нам нужно войти, - вежливо проговорил мальчик. Аманда за его спиной тихо фыркнула. – «Свободный эльф».

Горгулья с тихим шорохом начала поворачиваться. Ал оглянулся на Аманду и смело шагнул на лесенку.

Он еще ни разу не был в кабинете профессора МакГонагалл. Хотя нет, один раз был, четыре года назад. Но тогда его сразу увели к мадам Помфри.

Теперь же у него было время оглядеться. Но ему бы и ночи не хватило на то, чтобы все рассмотреть – глаза разбегались, хотелось поприветствовать всех древних волшебников на портретах. Но те спали, явно не желая уделять внимание незваным гостям. Лишь одна старушка тепло улыбалась им, и Аманда робко помахала ей рукой, как старой знакомой. Ал решил, что историю этого он узнает позже, а пока прямо прошел к столу МакГонагалл, за которым с портрета ему тепло улыбался дедушка Альбус.

Ал впервые почувствовал робость, глядя на Директора. Ну, ведь сейчас тот не был в его голове, и мальчик даже не знал, как может обратиться к Дамблдору. Что, если портрет вообще не знает о их близком знакомстве?

- И здесь нет покоя.

Ал с улыбкой – искренней и радостной - обернулся к другому портрету:

- Дядя Северус! Вы...?

- Молчать,- почти рыкнул профессор Снейп, оглядываясь на другие рамки, где заворочались волшебники.

Ал попытался спрятать улыбку и снова посмотрел на Дамблдора, который, кажется, вовсе не был недоволен столь поздним визитом.

- А портреты едят конфеты?- спросил мальчик, и Аманда опять фыркнула за его спиной. Альбус-старший вынул из кармана лимонную дольку и положил в рот, прищурившись за стеклами очков.- Это хорошо... Только я же не об этом хотел вас спросить...

- Ал...- Аманда нервничала, боясь, что их могут застать в кабинете директора. Но мальчика это вообще не волновало – школьные правила часто ему казались абсурдом, как и Джеймсу в свое время. Все-таки в чем-то брат был прав, когда не соблюдал их. Иногда бывают обстоятельства, когда не до того, чтобы хранить покой профессоров.

- Дедушка...- Ал прикусил губу, словно пробуя на вкус впервые вслух произнесенное обращение к Дабмлдору. Тот улыбнулся, и мальчик продолжил, приободрившись:- Помнишь, мы с тобой говорили... Что если красивое и свободное животное заключить в клетку, то оно будет биться о прутья, причиняя себе боль, пока у него хватит сил и воли бороться с неволей...

- Мы говорили о большой кошке, рыжей кошке...- мягко напомнил Дамблдор, не спуская глаз с мальчика.

- Хорошо. Но ведь даже если клетку перенести в другое место – например, в место обитания этой кошки, то все ведь останется по-прежнему, да? Потому что кошка все еще будет в клетке... Просто она станет биться с новой силой из-за новой надежды и причинять себе боль, но вырваться наружу не сможет... Так?

Портрет Директора лишь на миг задумался, а потом снова кивнул. В уголках его мудрых глаз пряталась улыбка, словно он был рад, что Альбус сам дошел до этой мысли. Это было привычно между ними: дедушка любил, чтобы Ал размышлял самостоятельно.

- Значит, чтобы выпустить кошку на волю, мало создать вокруг нее привычную атмосферу...- Альбус смотрел в пол, думая.- Нужен ключ, правильный ключ, чтобы отпереть клетку...

- Серебряный ключ,- тихо подсказал Дамблдор.

- А если он не подойдет? Что если этот ключ бессилен отпереть кошку?- с волнением спросил Альбус, снова глядя на дедушку.

- Тогда придется силой сломать прутья, не боясь гнева и страха кошки, не обращая внимание на боль кошки,- медленно вставил профессор Снейп, складывая на груди руки.- Или же оставить все как есть.

Альбус непроизвольно улыбнулся: дядя Северус обычно терпеть не мог вот таких завуалированных выражений, за которыми обычно прятались реальные жизненные ситуации, но ведь так всегда легче было абстрагироваться от своих проблем и найти их решение.

- Но сможет ли он? И кошка... Что с ней будет, если мы не откроем клетку?- почти шепотом спросил Альбус.

- Боль уйдет, как только она перестанет биться. Она смирится с неволей,- подсказал Дамблдор.

- И она сникнет, она изменится,- почти с ужасом осознал Альбус.- Она ляжет на пол клетки и будет равнодушно смотреть, как мимо проходит жизнь...

- Что это значит?- Аманда напомнила им о свом присутствии.- Какая кошка?

- Рыжая кошка,- пробормотал Альбус, хмурясь.- Надеюсь, что сова не остановится на обед.

Часть шестая. Глава 1. Джеймс Поттер.

Бывает ли предел человеческих сил? Ему это предстояло узнать. Наверное, настает такой момент, когда уже все выпитые для поддержания себя в горизонтально-мыслящем состоянии зелья уже не действуют, но приходится продолжать двигаться, забывая, что ты тоже человек и что ты почти не спал трое суток, ел, не понимая, что ешь, а в основном – переживал и мучился.

Он вышел из палаты Лили, просто кипя. Позже, как всегда, придет чувство вины, потому что сестра, конечно, не была ни в чем виновата, чтобы на нее кричать, но это будет позже. Когда мозг включится, и совесть тоже. Хотя... он так устал, что это может произойти совсем не скоро.

Слова сами рвались из него, и он мог многое еще сказать Лили, ощущая боль. Да, ему было больно – за Скорпиуса Малфоя, в чьих глазах он теперь страшился никогда не увидеть жизни. Слишком мертвыми они были, когда друг покидал палату Лили – девушки, что так давно и уже навсегда изменила его жизнь.

Будь проклят этот чертов Флинт!

Джеймс глубоко вздохнул и направился к каминам.

Где искать Малфоя? Домой он не пойдет, да и его собственного дома уже нет. Тем более, что это был их с Лили дом, а Джеймс прекрасно помнил, чем стал для отца родной очаг после смерти мамы. К родителям он тоже вряд ли сунется, если только в поисках жертвы – его папочка мог бы прекрасно подойти на данную роль. Потеря для общества была бы невелика... Куда бы пошел Скорпиус, чтобы утолить свою боль? Не избежать – Скорпиус никогда не сбегал от боли. Именно утолить, как он обычно и поступал.

Ответ был прост и ясен: пусть Флинт-Деверо мертв, но ведь есть еще те, кому можно отомстить. Если не Элен Деверо (в принципе, Поттер допускал и подобную мысль), то ее дядюшке, о ком они так подробно смогли прочесть в предсмертном излиянии Флинта.

Джеймс тяжело потер глаза и шагнул в камин, в очередной раз поблагодарив Мерлина за то, что с Ксенией все хорошо. Она выглядит здоровой и отдохнувшей, с ней ничего не случилось. С ней и их малышом все хорошо, иначе она бы не была такой спокойной, такой умиротворенной. Скоро это все закончится, – Джеймс надеялся, что скоро – и они снова вернутся в свой дом, в тихий мир ожидания.

В гостиной Грегори было пустынно. Как в склепе, фыркнул Поттер, глядя на то место, где еще недавно лежал труп Флинта. Самоубийца, что б тебя нюхлер...! Не мог это сделать раньше, лет так на пять...

Наверное, министерские тут уже все осмотрели и забрали свидетелей на допрос. Хорошо, что они с Малфоем раньше слиняли. Поход к мракоборцам они могут немного отложить, есть дела и поважнее. Например, сам Малфой.

Глаза тут же непроизвольно вернулись к дивану, на котором тогда застыл Скорпиус. Что с ним было? Почему он был таким странным, словно каменным? Словно... Джеймсу трудно было подобрать слова, чтобы описать то странно-мертвое изваяние, что изображал Малфой в то время, когда Роза тут взяла все в свои руки и разложила по полочкам, продемонстрировав всем красный луч Скорпиуса, превращенный в зеленый. И ведь это не был Круцио – уж Роза никогда в подобном не ошибается. Поэтому-то у кузины и был такой взгляд – словно ей только что сказали, что она близкая родственница Министра Магии. Ну, или она открыла новое заклятие, что возвращает к жизни трупы...

Джеймс опять усмехнулся, представляя себе, как бы отреагировала на всю эту историю Лили, если бы была в себе: Малфой швыряет в смертельного врага не то что не Круцио, даже не Ступефай. Экспелиармус! Черт, приемник Гарри Поттера, даже смешно...

И почему Малфой так странно отреагировал на этот свой волшебно-безобидный луч? Непонятно, но кто поймет Скорпиус, когда он сам себя пока еще не контролирует?! Джеймс был уверен, что все это временно – Малфой успокоится, придет в себя, вернется в палату к Лили и заставит ее вспомнить. Ну, если не вспомнить, то вновь его полюбить. Скорпиус может все...

- Не переоценивай меня.

Поттер вздрогнул – от мысли, что он произнес это вслух и от внезапного появления в гостиной объекта его размышлений. Что ж, он здесь явно не для мести, а то уже куда-нибудь мчался бы, в поисках новых жертв своего гнева. Тогда что он тут делает?

Малфой стоял в кухонном проеме, сложив на груди руки. Что-то в нем было неприятное, даже если не обращать внимания на мертвый взгляд, мертвый холод льда, что заставил поежиться.

Джеймс настороженно следил за другом, пока тот шел к дивану и расслабленно на него опускался. В руке у него был наполовину пустой бокал с жидкостью странно-мутноватого цвета.

- Решил отравиться?- в голове промелькнула мысль выбить из рук друга этот напиток.

Скорпиус поднял светлую бровь и небрежно осушил бокал.

- Жаль, что эта мысль не пришла мне в голову раньше,- усмехнулся он, избегая взгляда Поттера.- Какое простое решение вопроса...

- Что-то я не помню, чтобы ты любил простые решения,- осторожно заметил Джеймс, стараясь вспомнить, где он уже видел этот напиток и такого вот Малфоя.

- Ха... Так вот в чем вся проблема,- проговорил Скорпиус, скорее для себя, чем для кого-то еще.- Да, может ты прав...

- Малфой, ей нужно помочь,- Джеймс решил, что пришло время поговорить прямо, без всего этого антуража холодности, что навел друг. Нельзя бесконечно избегать больной темы...

- А ей нужна помощь?- льдинки в его глазах дрогнули, словно хрусталь в лучах солнца. Но лишь на мгновение.- Мне показалось, что лучшая помощь – это оставить ее в покое, разве нет?

- И это говоришь мне ты?- фыркнул Джеймс, не веря в это странное спокойствие человека, что сходил когда-то с ума, если Лили опаздывала на свидание в Хогсмид. И вот тогда он понял, что здесь делал Малфой.- Ты идиот? Лиана же сказала, что тебе не стоит больше пить это зелье!

- С каких пор я стал слушаться МакЛаген, которой хватило мозга лишь на то, чтобы выйти замуж за бывшего ухажера твоей сестры?

Он избегал ее имени, он избегал произносить «Лили», и это Джеймсу очень не нравилось.

- То есть ты собираешься оставить все, как есть? Просто пить зелья, чтобы заглушить в себе монстра, что требует от тебя каких-то действий?- Джеймс был готов пнуть Малфоя. Раньше тот не сдавался так легко... Но ведь он, наверное, еще никогда не чувствовал такой боли... И не знал, как с ней справляться. Да, отсутствие опыта явно плохо сказывалось на Малфое.

- Значит, ты ставишь вопрос вот так...- задумчиво, но с насмешкой спросил Скорпиус, в упор глядя на друга ледяными осколками заглушенного страдания.- Твой мозг, Поттер, почему-то не хочет замечать того, что монстр, которого ты так жаждешь увидеть, причиняет боль твоей сестре... Разве ты не понял? Чем дальше я от нее, тем ей лучше,- он почти улыбнулся, переводя взгляд на то место, где не так давно лежало тело Марка Флинта.- Месть бывает разной, правда? И он с ней справился... Так что не будем все усложнять...

Поттер совсем не думал, когда сделал шаг вперед и заехал лучшему другу по ледяной физиономии, чего не делал уже давно, наверное, со школьных лет.

- Впечатляюще,- откликнулся Малфой, поднимая руку и поглаживая красный след от кулака Джеймса. В уголке его губ появилась кровь. Но Поттер не сожалел о том, что сделал. Нужно как-то привести Скорпиуса в чувства.

Кровь на фоне бледного – почти белого – лица друга немного успокоила. Если нужно быть сильным за двоих, он будет – как не раз делал сам Скорпиус.

- Что еще ты хочешь сделать?- равнодушно спросил Малфой, доставая платок и стирая кровь. Как-то механически, как-то... мертво. Чертово зелье!- Я даже позволю тебе себя убить, если хочешь. Только дай написать записку... Я буду краток.

- Ну ты и идиот!- не выдержал Джеймс, пнув длинную ногу Скорпиуса.- Самоубийца из тебя еще худший, чем муж!

О да, он ударил в больное место. Даже это зелье, которое нужно бы вылить в унитаз без остатка, а рецепт стереть отовсюду, не смогло притупить то, что отразилось на лице Малфоя. Что ж, если нужно причинять боль, чтобы включить его чувства (которые явно были отключены, а холодный разум Малфоя в одиночестве был невыносим), он будет это делать.

- Ты обещал защищать ее и любить всегда, а теперь просто опустил руки, при первой же сложности,- бросил в это бледное лицо Джеймс.- Малфой, оказывается, ты слабый... И трусливый...

Конечно, это была ложь, самая глупая, которую он когда-либо произносил. Малфой был силен уже тем, что ради покоя Лили отказывался от нее, ради того, чтобы не причинять ей боли даже мыслью о нем, он был готов уйти, унося с собой разбитое сердце. Нет, даже не сердце – всю его суть, так крепко переплетенную с Лили. Для этого нужна была сила, которой у Джеймса бы никогда не нашлось. Да и Малфою для этого явно нужно было это чертово зелье...

Друг молчал, крепко сжав челюсти. Глаза его были устремлены мимо Поттера.

- Она твоя жена.

- Только я для нее мерзавец и гадкий друг ее брата,- усмехнулся Скорпиус, но усмешка вышла какой-то болезненной. Словно Малфой с трудом уже удерживал свои эмоции.

- Все еще можно исправить.

- Как?- ледяное спокойствие все еще царило в ледниках его глаз.

- Она любит тебя, хотя этого и не помнит.

- Да?- светлые брови взлетели.- Никогда не думал, что чувства можно стереть, как и память,- медленно произнес Скорпиус.- Налет очарования слетел вместе с воспоминаниями. И что осталось?

Джеймс почти задохнулся, вдруг понимая, что же именно происходит со Скорпиусом. Он не верит, что сестра его любит. Он впервые выглядел неуверенным в себе.

Мерлин, Малфой был неуверен в себе самом!

Ну, с этим мы справимся...

- Не говори глупостей, Малфой. Никакая девчонка не будет находиться под ореолом очарования четыре года. Тем более, ты себе льстишь, считая, что рядом с тобой можно быть столько времени без каких-либо сильных чувств к твоей испорченной персоне. Ты слишком гадок, чтобы на это надеяться...

- Это считать твоим признанием в любви?- ухмыльнулся Малфой, никак не реагируя на слова Джеймса.

- Она не сможет без тебя.

- Увидим.

- Гиппогриф тебя!- вспыхнул Джеймс.- Ты переспал с моей сестрой, когда ей было пятнадцать, ты получил от нее все, что хотел, а теперь решил уйти?!

- Поттер, уймись. Все, что я от нее получил, теперь не имеет значение.

- И что же имеет значение?!- Джеймс чувствовал гнев, который подрывал его последние силы.

Секундное замешательство, и тишина зазвенела вместе с осколками бокала, что хрустнул в руке Малфоя.

- Она ненавидит меня.

Джеймс с мукой следил за тем, как осколки хрусталя окрашиваются кровью Скорпиуса. Он не поморщился, не сделал ни одного движения, чтобы остановить кровотечение или унять физическую боль.

- От ненависти до любви - один шаг, моя сестра это уже однажды доказала,- тихо проговорил Поттер.

- Но что это за шаг?- Малфой не поднял глаз, не двинулся, словно замер, боясь пошевелиться. Кровь стекала по его руке и капала на пол.

Джеймс присел, доставая из кармана неособо чистый платок и прикладывая его к запястью друга. Не очень уверенно и умело, но он же не Ксения.

- Перешагни через ее боль,- проговорил Поттер, понимая, как трудно им всем дастся этот шаг.- Не позволь ей забыть... Черт, Малфой!

- Что?- он поднял на друга мертвые глаза, в которых, словно в зеркале, отражалось красное пятно, что расползалось по платку.

- Произнеси ее имя.

Непонимание на миг стерло с его бледного лица эту маску живого мертвеца. Хватит, он позволил себе страдать один час, теперь пора действовать. Пока еще не слишком поздно.

- В прошлый раз это тебе помогло сбросить с себя это чертово зелье,- пояснил Джеймс. Глупо, конечно, но, кажется, те чувства, что испытывал Скорпиус к Лили, были сильнее каких-то выдумок МакЛаген и Грегори. Вот бы «дедушка» Альбуса узнал об этой мысли Джеймса – подавился бы леденцами от радости.

Малфой колебался – видимо, он не хотел выныривать из бездны равнодушия. Джеймс был готов сжать его израненную руку – пусть почувствует хоть что-то!

- Ей нужна твоя помощь, даже если она этого не осознает... И я не верю, что какой-то слабак, типа Флинта, может сломать тебя...

- Это не он, это она...- голос Малфой стал глухим, он прикрыл глаза, словно ему было больно смотреть и видеть.

- Она бы никогда это не сделала, ты же знаешь. Всего лишь ее имя, Скорпиус.

Он зажмурился, руки сжались в кулаки, глубже вгоняя в раны осколки бокала. Ох, Ксения их четвертует... Но физическая боль явно не шла ни в какое сравнение с той, что сейчас грызла Малфоя изнутри. Если бы Флинт был еще жив, Джеймс бы убил его своими руками, медленно.

- Лили.

Они оба вздрогнули, ледяной хрусталь в открывшихся глазах Малфоя задрожал, готовясь разбиться, как и бокал, плечи дрогнули, из уголка губ снова потекла струйка крови – словно он прикусил губу, боясь застонать. Словно его внутренняя рана истекала кровью, что медленно просачивалась наружу.

В окно постучалась сова, заставив Джеймса опять вздрогнуть. Он бросил взгляд на друга, что застыл, глядя в пустоту, явно сражаясь с нахлынувшими на него чувствами, и поднялся с колен.

Сова была из Хогвартса – только там еще держали вот таких лохматых, немного пришибленных, измученных жизнью птиц. Поттер взял свиток и быстро пробежал его глазами, в который раз поражаясь, как человеческая рука способна выводить такие корявые буквы – наверное, дай троллю в руки перо, он изобразит что-то подобное, правда, с меньшим смыслом.

- Альбус и Северус спешат на помощь,- фыркнул Джеймс себе под нос и повернулся к Малфою. К своему радостному удивлению, Поттер поймал на себе вполне осмысленный взгляд друга – правда, лицо его было перекошено, а кулаки все еще сжаты.- Пока ты тут страдал, мой братец шевелил мозгами, и не только своими. Послушай: «Скорпиус, Лили всего лишь узник заклятия, ты можешь ее освободить, как принцы из сказок, которые спасают принцесс из высоких башен. Нужно поместить ее внутрь (так сказал дядя Северус). Приезжайте в Хогвартс, здесь есть башни и чудесные комнаты. Жду, Альбус». Что ты об этом думаешь?

Малфой поднялся, глаза его были сужены.

- Сколько дают за похищение из больницы?- коротко спросил он, глядя на часы. Было почти одиннадцать часов вечера.

- Теду ничего не дали, хотя он похитил оттуда дядю Рона,- пожал плечами Джеймс, еле сдерживая улыбку. Что ж, значит, чтобы привести Малфоя в чувства нужно было лишь приплести сюда Альбуса. Интересные пляски нюхлеров с гиппогрифами...- Тем более, если Ксения или Манчилли до сих пор там...

- Тогда чего же мы ждем?

- Ей будет больно,- заметил Джеймс, желая скорее проверить друга, чем остановить.

- Больнее, чем мне? Вряд ли,- холодно произнес Малфой, подходя к камину.

- Время быть эгоистом?- хмыкнул Поттер.

- Собой,- отпарировал Скорпиус и исчез в зеленой вспышке, что на миг отразилась в зеркале его ледяных глаз.

Часть шестая. Глава 2. Скорпиус Малфой (часть первая)

Каждый вздох давался с трудом. Словно осколки бокала врезались не в ладонь, а в легкие. Он и не знал, что боль бывает такой.

Все вокруг казалось стеклянным: протяни руку – и услышишь звон. Ледяные волны накатывали, заставляя на миг сдерживать дыхание. Казалось, что вдохни он сейчас, и изо рта пойдет пар. Он был словно скован паутиной изморози, которой было легче поддаться, чем сопротивляться.

Но с каких это пор он стал выбирать то, что легче?! Неужели ненависть в глазах всего одной девушки может стать для него концом света?

Может. И это пугало. И давало надежду. Не силы. Силу ему дал Поттер, взяв за шкирку, как котенка, и приложив хорошенько о стену.

Он не желал быть котенком, от этой мысли даже передернуло. Тошнило, потому что желудок давно не видел ничего съестного, а сомнительные зелья только усугубляли состояние. Но сковавший его изнутри лед помогал держаться на ногах и действовать. И пульсирующая боль – физическая для разнообразия – отвлекала от страданий измученного тела… Отдохнуть? В ледяном аду не отдыхают, в нем замерзают…

В голове был безпрецедентный кавардак, но сейчас не время убираться. Есть голова, где слишком много порядка, и эта стерильная чистота причиняла боль.

Выходя из камина, он с удовлетворением заметил, что окончательно сбросил с себя оцепенение. Впервые за несколько дней он видел и чувствовал все так ясно и так живо. И впервые с того момента, как он выхватил палочку и навел ее на Флинта, он смог рассуждать и фиксировать свои мысли. Они перестали скользить внутри, как по гладкому льду, оставляя лишь слабый след.

С каждым шагом, что приближал его к двери палаты, он все четче понимал, что потерял слишком много времени на пережевывание эмоций. Это все Поттеры – их влияние. Благо, что Джеймс иногда включал свой мозг – хоть один из них был в состоянии иногда мыслить. Правда, чаще распределение мозговой жидкости было не в пользу Поттера…

Он замер в двух шагах от двери, за которой билось самое любимое - сейчас его ненавидящее - сердце. Он был готов сам себя возненавидеть – за ту боль, что уже заставил ее пережить, и за боль, что еще ей предстоит. Потому что он не отступится, не сейчас, когда только действие помогало ему не застыть во льду вины и незнакомой доселе боли.

- Я загляну, - Поттер обошел его, сдерживая мучительную улыбку. Они не разговаривали, потому что сейчас им было нечего сказать друг другу. Оба понимали, что им предстоит переступить через самих себя – и, возможно, ничего не добиться. Хотя... Не время сомневаться в себе.

Дыхание холода внезапно причинило боль - в тот момент, когда дверь в палату открылась. Скорпиус тяжело выдохнул, чуть не морщась. В дверном проеме показалась Элен Деверо. Ее-то каким ветром сюда занесло?! Или решила продолжить дело мужа?

- Она спит, - завораживающие глаза были сухими и тусклыми, на бледных щеках застыл ненатуральный румянец.

Если бы он тогда не пошел за ней, если бы не было той темной комнаты, того их единения, то сейчас ему бы не пришлось стоять на пороге палаты, словно на ступенях чьей-то гильотины. И сколько еще таких небольших сцен из его жизни могут привести к чему-то подобному? Даже Мерлин вряд ли знает…

Дата добавления: 2015-10-28