Царская власть в Спарте.

Государственный строй Спарты сформировался в результате преобразования военной демократии в государственную организацию, сохранявшую некоторые черты родо-племенной организации власти. Это привело к «ликургову строю», сложившемуся, как отмечалось, к VI в. до н.э. Некоторые историки рассматривают его как переворот, связанный с окончанием завоевания Мессении и установлением илотии, потребовавшими консолидации общины спартиатов путем уравнения их в экономическом отношении и политических правах, превращения ее в военный лагерь, господствующий над массами порабощенного населения.

В Спарте правили два царя или по-другому архагета, принадлежавшие к двум династиям — Агиадов и Эврипонтидов. Происхождение этих династий восходит к глубокой древности, еще ко времени окончательного расселения дорийцев в Лаконике в Х в. до н. э. В V–IV вв. до н. э. эти династии представляли собой два наиболее знатных и богатых рода среди спартанской аристократии. Спартанские цари не были носителями верховной единоличной власти, а спартанский государственный строй не являлся монархией. Каждый царь пользовался одинаковой властью, которая в отличие от власти родо-племенных вождей, стала наследственной, что, однако, не делало ее прочной. Каждые 8 лет проводилось гадание по звездам, в результате которого архагеты могли быть преданы суду или отстранены от должности. Иногда они смещались и без этой процедуры.

Происхождение двойной царской власти, или диархии, из-за бедности древней традиции является большой проблемой и теряется в глубине Темных Веков. Ни одно из современных объяснений происхождения диархии не может быть полностью удовлетворительным. Определенно мы знаем только одно: по крайней мере, уже в VIII в. до н. э. имелось два царя, которые функционировали друг подле друга как равноправные коллеги.

Сами спартанцы объясняли появление диархии с помощью мифа о братьях-близнецах Еврисфене и Прокле, божественными покровителями которых считались братья Диоскуры. Самое подробное изложение этой мифической истории мы находим у автора "Описания Эллады" Павсания. Он рассказывает, что, когда дорийцы вторглись в Пелопоннес и, завоевав его, разделили на три части, то Лакония досталась малолетним братьям-близнецам Еврисфену и Проклу, так как отец их Аристодем погиб во время похода. Дорийцы, не зная, кого из них сделать царем, обратились в Дельфы, и Аполлон приказал им признать царями обоих, но рожденного первым считать выше. Таким образом, по мнению спартанцев, у них и возникла диархия. Важно отметить, что сами спартанцы верили в то, что двойная царская власть получила санкцию Дельфийского Аполлона точно так же, как и многие другие основополагающие для Спарты установления [5].

В целом положение архагетов было почетным. Они получали большую часть военной добычи, совершали жертвоприношения, входили в состав совета старейшин, осуществляли суд по некоторым делам, имевшим значение для всей общины [2, с. 76].

Необходимо отметить, что на всем протяжении своего длительного существования цари в Спарте исполняли политические, правовые, религиозные, культурные и социальные функции. Но в отличие от монархов спартанские цари были подчинены воле апеллы, решениям геруссии, в состав которой они входили как обычные члены, а также строгому повседневному контролю со стороны коллегии эфоров. Тем не менее спартанские цари обладали довольно значительной властью, и их роль в государственных делах не следует недооценивать. Введенье спартанских царей входили верховное военное командование и руководство религиозным культом, а эти государственные функции в обществе Спарты имели особое значение. Во время военных походов за пределами Спарты власть царя как главнокомандующего была и вовсе неограниченной. Цари были членами геруссии, а значит, принимали реальное участие в решении всех государственных дел. Кроме того, даже в мирное время подразделения спартанского войска сохраняли свою структуру и, естественно, над ними был, если не юридический, то фактический, авторитет их главнокомандующего.

Вплоть до введения эфората в 754 г. до н. э. в Спарте существовало три главных конституционных института, характерных еще для гомеровского периода, а именно: царская власть, совет старейшин (герусия) и народное собрание (апелла). Все три были значительно преобразованы при реорганизации государства на рубеже IX – VIII вв. до н. э. Реформирование спартанской конституции античная традиция связывала с деятельностью законодателя Ликурга.

Исторические корни царской власти в Спарте следует искать в гомеровской Греции. Гомеровская модель с ее наследственной царской властью, советом старейшин и военным собранием была воспринята и преобразована дорийцами, завоевавшими Лаконию. Гомеровские басилевсы были прародителями спартанских царей. Последние даже в эпоху классики и эллинизма сохраняли многие черты племенных лидеров периода дорийского завоевания. Однако в гомеровской Греции царская власть всегда оставалась наследственной суверенной монархией, тогда как в Спарте, как было отмечено выше, постепенно она все более и более трансформировалась в обычную государственную должность, магистратуру. Вместе с тем, царская власть в Спарте весьма значительно отличалась от любой полисной магистратуры важными монархическими элементами и привилегиями [5].

На всем протяжении спартанской истории царская власть продолжала оставаться наследственной и сохраняла важные монархические элементы и привилегии. Поэтому сама тенденция превращения царской власти в ординарную магистратуру никогда полностью не была реализована в Спарте.

Оба царя в Спарте были в конституционном отношении равны. Наследование велось по прямой линии. После смерти царя престол обычно переходил к старшему сыну. Однако, при наличии нескольких сыновей преимущественным правом наследования обладал тот, кто был рожден уже после вступления отца на престол. Правда традиция не сохранила ни одного конкретного примера подобной передачи власти.

Сыновья с физическими недостатками лишались права наследования, поскольку они не могли исполнять присущих спартанским царям жреческих функций. Если царь не оставлял сыновей, ему наследовал ближайший родственник по мужской линии. В случае малолетства царя его функции исполнял опекун из числа родственников, также по мужской линии. Иногда опекуны становились самостоятельными политическими фигурами и приобретали огромное влияние, как например Павсаний, опекун малолетнего Плистарха, сына Леонида. В случае спора из-за трона формальное решение принимало, скорее всего, народное собрание по представлению герусии как государственной судебной палаты [5].

При царе находилась свита, которая постоянно поддерживала его политический авторитет. Два пифия сопровождали царя, присутствовали при его общественных трапезах, и именно их царь посылал в Дельфы к знаменитому дельфийскому оракулу. Росту авторитета царей содействовали также исполнение жреческих функций, т.е. знаки почета, которые им полагались по закону: цари были крупнейшими землевладельцами и, по словам Ксенофонта, «в городах периэков царю разрешают брать себе достаточное количество земли». На общественных трапезах царю предоставлялось почетное место, двойная порция, они получали в определенные дни в качестве почетного приношения лучшее животное и установленное количество ячменной муки и вина, они назначали проксенов, выдавали замуж невест — наследниц, потерявших родственников. Высокий авторитет царской власти проявлялся также в оказании особых почестей умершему царю. «Что касается почестей, — писал Ксенофонт в IV в. до н. э., — воздаваемых царю после смерти, то из законов Ликурга видно, что лакедемонских царей чтили не как простых людей, но как героев». При таком положении царей в государстве всегда существовала реальная опасность усиления царской власти, вплоть до ее превращения в настоящую монархию. Вот почему царям уделяли столько внимания.

«Высшая власть в совещаниях должна принадлежать богоподобным царям, сердцу которых дорог чудный город Спарта; после них — старцам-геронтам и, наконец, народу, который должен только отвечать им «да» или «нет» (Плутарх. Ликург, гл. 7).

В ранний период цари были тесно связаны с народом, они являлись религиозными и военными главами общины. Происхождение двух царей обычно объясняется результатом синойкисма дорийской и ахейской общин: один царский род был дорийским, другой — ахейским. Царская власть была наследственной и передавалась от отца к сыну. Цари были военачальниками и жрецами. В качестве верховных жрецов спартанской общины они приносили от имени полиса жертвы богам как в мирное время, так и во время войны.

Дома царей были расположены у пруда, чтобы они имели в изобилии воду. При появлении царей в герусии, геронты должны были приветствовать их стоя. Любое дело, рассматривавшееся в герусии, должно было начинаться с обращения к царям.

Наиболее важной функцией царей были их военные полномочия. Во время походов цари пользовались неограниченной властью, имея право жизни и смерти над любым воином. В походе никто из должностных лиц не имел права вмешиваться в распоряжения царей или не подчиниться им. Все решения выносились царями совместно и лишь в этом случае были обязательны.

После окончания войны власть царей ограничивалась их жреческими функциями. Кроме того, они сохранили от старых времен судебную власть по делам семейного права: выносили решения по вопросам наследства и усыновления. В ранний период истории Спарты эти религиозно-правовые функции царя имели еще большее значение, так как заключались в контроле за продолжением рода. Выдача замуж дочери-наследницы и усыновление в семье, где не имелось прямых потомков, имело отношение к наследованию клеров и к сохранению их в пределах одних и тех же родов. Дочь-наследница первоначально выдавалась замуж только за своих родственников, так же как из числа родственников обычно происходило усыновление. Наследований по завещанию в Спарте не было. Таким образом, судебные функции царя диктовались интересами сохранения семейной собственности и семей спартиатов.

Смерть царя была большим событием в жизни Спарты. Городской рынок в это время закрывался на 10 дней, общественная жизнь города замирала. Тело царя, положенное в гроб, заливалось медом, чтобы предохранить его от разложения. Гроб сопровождала процессия из граждан, представителей из всех поселений периеков и многих илотов. Илоты при этом были обязаны обнаруживать горе — стонать, царапать лица, рвать на себе волосы и т. д.

Цари Спарты были крупными землевладельцами. Помимо земельных участков, выделенных им на землях периеков, они владели также наиболее плодородными участками, выделенными из государственных земель. Кроме того, по свидетельству Геродота, в каждое новолуние и седьмой день каждого месяца царям поставлялось «от народа» по взрослому жертвенному животному, по медимну муки и по лаконской четверти вина, т. е. содержание царского дома в значительной степени покоилось на натуральных поставках спартанской общины. При жертвоприношении цари получали двойную порцию угощения; им принадлежали и кожи жертвенных животных (Геродот, VI, 57). Как военачальникам им полагалась часть военной добычи, в то время как остальная добыча становилась собственностью всей государственной общины.

Судя по сообщению Геродота, после смерти царя новый царь прощал кому-либо из спартиатов его долг царю или общине спартиатов, т. е. долг частному царскому хозяйству или государству (Геродот, VI, 59). Таким образом, здесь царь выступал еще как руководитель всей общины, от ее имени.

Кроме царей, которые были председателями герусии, в совет старейшин входило 28 человек из спартанских знатных семей не моложе 60 лет. Эти геронты выбирались пожизненно на народном собрании спартиатов. Первоначально герусия была верховным судом общины и хранителем устного права, одновременно она же являлась и верховным советом государства. Ее решения касались и внешней и внутренней политики Спарты. Позже гражданский суд перешел к эфорам, а за герусией сохранился суд по уголовным делам и государственным преступлениям.

Таким образом, можно сделать вывод, что положение царей в Спарте в целом было почетным. Царская власть соединяла в себе политические, социальные, правовые, культурные, религиозные и военные функции.

Дата добавления: 2015-10-28