Баязет и Кеприкей

Грянули, ударили, понеслись на брань,
И в секунду с четвертью взяли Эривань...

Солдатская песня

Чтобы представить себе новый фронт, возникший на Кавказе, нужно вспомнить, что границы Российской империи в 1914 г., значительно отличались от советских. Они включали в себя не только современные Грузию, Армению и Азербайджан, но и северо-восточную часть Турции — так называемый Зачорохский край (лежащий за р. Чорох), города Артвин, Ардануч и Ардаган, а также соседние районы, протянувшиеся полосой до границы с Ираном — с городами Карс, Ольты, Сарыкамыш, Кагызман, Парнаут, Игдырь, Оргов. Здешние природные условия диктовали и особенности ведения боевых действий. Высокие горные хребты шли в различных направлениях, и продвижение крупных войсковых частей возможно было только по долинам. А попасть из одной долины в соседнюю можно было лишь через немногочисленные перевалы. Путей, связывающих российское Закавказье с Турцией, было не так уж и много. Главная и важнейшая дорога, вдоль которой велись все войны XIX в., шла от Пассинской долины в Османской империи до Араратской долины. С турецкой стороны ее запирала мощная крепость Эрзерум, с российской — крепости Карс и Александрополь (позже Ленинакан, ныне Гюмри). В Аджарию и Западную Грузию можно было попасть по берегу Черного моря. Тут русским опорным пунктом была Михайловская крепость. В пределы Порты (и обратно), существовал и обходной путь, через Иранский Азербайджан. На этом направлении османские рубежи охраняла крепость Баязет.

Турция располагала 4 армиями общей численностью около 800 тыс. штыков и сабель. Но они были рассредоточены, имея различные задачи. 1-я, фон Сандерса, и 2-я Джемаль-паши (вместе 250 тыс.) должны были защищать от возможных атак Стамбул, Босфор и Дарданеллы. 3-я, Хасана Изет-паши, развертывалась вдоль русских границ и должна была наступать на Закавказье. 4-я базировалась в Сирии для действий на Суэц и Египет. Кавказское направление считалось главным. 3-я армия состояла из 3 корпусов, 2 отдельных пехотных и 5,5 конных дивизий, насчитывая 100 батальонов, 35 кавалерийских эскадронов — 180 тыс. штыков и сабель, 112 пулеметов и 224 орудия. На приморском направлении действовал еще один корпус — 45 тыс. бойцов, а в дополнение к регулярным войскам было отмобилизовано около 130 тыс. курдской конницы. В дальнейшем предполагалось перебросить на этот театр соединения из Месопотамии и арабские ополченские части. Основной удар наносился из района Эрзерума на Карс. Предполагалось уничтожить противостоящую русскую группировку и двигаться на Александрополь и Эривань. По флангам планировались вспомогательные удары. На левом — на Батум и Ардаган с последующим выходом на Тифлис, на правом — через Иранский Азербайджан на Нахичевань и Джульфу, с развитием наступления на Баку и Северный Кавказ.

Считалось, что при прорыве в Закавказье турок поддержат местные мусульманские народы, среди которых давно велась подрывная работа. И в переговорах с немцами лидеры “Иттихада” вовсю делили будущий “пирог”, дискутируя о создании на Кавказе трех зависимых от Турции образований — Грузии, “Армяно-татарского кантона” и “Федерации горских народов”. Чтобы сочетать военные шаги с политическими, кроме командующего армией был назначен еще и “командующий на Кавказе” — Мехмед Фазыл-паша Дагестани, эмигрант из России, игравший роль “полномочного представителя” мусульман Северного Кавказа, и участник многих подрывных акций. А верховное руководство операцией оставил за собой сам Энвер-паша, не желавший никому уступать лавров триумфатора. Но по той же специфике местных условий — из-за недостатка дорог, сложностей с перебросками и снабжения в горах больших масс людей и лошадей, войска 3-й армии были разбросаны по разным населенным пунктам. Примерно треть развертывалась по линии Байбурт — Эрзерум — Ван, в 100 — 200 км от русской границы, еще треть в 250 — 350 км, а остальные в 450 — 500 км. И на подготовку наступления, чтобы подтянуть задние эшелоны, требовалось от 30 до 40 дней. Поэтому турецкие дипломаты и тянули резину, стараясь выиграть еще недельку-другую.

Русские планы, составлявшиеся еще без учета войны с Германией и учитывавшие наличие в Закавказье не 1, а 3 корпусов, также предполагали активные действия — наступление из района Карса и Сарыкамыша на Эрзерум, взятие которого расчленяло неприятельский фронт надвое и открывало пути в глубь Турции. Переброски на Запад поставили эти проекты под вопрос. И великий князь Николай Николаевич допускал даже возможность временных неудач и оставления Закавказья. Однако и на русские планы накладывались особенности здешнего театра боев. Было крайне важно перехватить инициативу, занять ключевые пункты и перевалы, чтобы сковать маневр противника. А пассивная оборона при отсутствии сплошного фронта и его протяженности в 720 км оказывалась вообще проблематичной — турки получили бы возможность сконцентрировать силы где им угодно и прорваться не в одном месте, так в другом. К тому же характер действий оказывал неизбежное влияние на настроения местных народов. Поэтому план было решено оставить наступательный.

Но из-за недостатка сил командованию приходилось теперь импровизировать. И вместо корпусов и дивизий для прикрытия тех или иных направлений составлялись смешанные единицы — “группы” и “отряды”, неоднородные и различной численности, в зависимости от решаемых задач. Костяком становились какие-то соединения или части, командиры и штабы которых руководили группами и отрядами, а им в подчинение придавались подразделения из иных частей и соединений. Полки 2-го Туркестанского корпуса на замену ушедших войск только начали прибывать в Закавказье. А Кавказский округ был преобразован в отдельную армию. К началу боевых действий в ее составе насчитывалось 153 пехотных батальона, 175 казачьих сотен и 350 орудий. Но некоторые из частей еще находились в дороге или были в стадии формирования. Войска разделялись на 5 групп. Главной была 1-я, на которую и возлагалось наступление к Эрзеруму. Ее состав определялся в 54 батальона, 56 сотен конницы и 160 орудий, а начальником стал командир 1-го Кавказского корпуса ген. Берхман. Группа включала в себя несколько отрядов. Сарыкамышский (примерно половина всех сил) наносил основной удар. Его левый фланг прикрывал Ольтинский отряд, а левый Кагызманский (оба небольшие).

2-ю группу возглавил начальник 2-й Кавказской казачьей дивизии ген. Абациев, старый вояка, выслужившийся из низов и имевший три степени солдатского Георгия. Его войска действовали восточнее и должны были преградить туркам путь в Иранский Азербайджан и Российскую Армению. Группа насчитывала 30 батальонов, 66 сотен и 74 орудия и состояла из Эриванского, Макинского и Азербайджанского отрядов. Ей предстояло наступать на юг, на Баязет, Ван и Котур. На 3-ю группу возлагалось прикрытие Батума, Зачорохского края и Черноморского побережья Грузии. Она состояла из 16 батальонов, 6 сотен и 32 орудий, распределенные между Батумским, Чорохским, Рионским отрядами и гарнизоном Михайловской крепости. В 4-й группе было всего 4 батальона, 14 сотен и 4 орудия. Она должна была охранять почти всю границу с Ираном от Джульфы до Каспийского моря и дороги, ведущие из Каспийских портов в глубь Персии. Для этого ее силы разделялись на Пограничный, Ардебильский и Кавказский отряды. Возглавлял ее ген. Фидеров, давно служивший в этих местах и хорошо знавший, что “восток — дело тонкое”. У племен иранских шахсевен он пользовался большим авторитетом, и главной его задачей было удержать эти племена, чтобы не поднимали оружия против русских. 5-я группа составляла армейский резерв в Тифлисе и осуществляла охрану тылов. Она насчитывала 21 батальон, 8 сотен и 56 орудий.

Главнокомандующим Кавказской армией (с правами главнокомандующего фронтом) стал наместник на Кавказе Воронцов-Дашков — очень старый и опытный администратор, прекрасно знавший местные проблемы. Но на нем же оставалось общее управление краем. А фактическое руководство войсками перешло к его помощнику по военной части генералу А.З. Мышлаевскому. Правда, он был по натуре скорее теоретиком, прежде преподавал в Академии Генштаба. Но начальником штаба армии стал генерал в полном смысле слова “боевой” — 52-летний Николай Николаевич Юденич. Москвич по рождению, сын чиновника среднего ранга, он после гимназии и Александровского училища служил в Туркестане, окончил Академию Генштаба, участвовал в научных экспедициях на Памире и в Афганистане. Прославился в Японскую, командуя 18-м стрелковым полком — под Мукденом его полк выдержал удар 2 дивизий, сорвав охват всей русской армии. Юденич, дважды раненный в этом бою, был награжден Георгиевским оружием, а полк указом императора был удостоен особого отличительного знака, который отныне должен был носиться на головных уборах. С января 1913 г. он был начальником штаба Кавказского округа и здешний театр действий успел изучить досконально. Сослуживец вспоминал о нем: “В самый короткий срок он стал близким и понятным для кавказцев. Точно он всегда был с нами. Удивительно простой, в котором отсутствовал яд под названием “генералин”, снисходительный, он быстро завоевал сердца. Всегда радушный, он был широко гостеприимен. Его уютная квартира видела многих сотоварищей по службе… Работая с таким начальником, каждый был уверен, что в случае какой-либо порухи он не выдаст головой подчиненного, защитит, а потом сам расправится как строгий, но справедливый отец-начальник”.

1.11, на следующий день после объявления войны, главнокомандующий приказал перейти границу. Эриванский отряд Абациева и Макинский — ген. Николаева, с двух сторон двинулись на Баязет. Турки, зная о малочисленности русских войск, столь быстрого вторжения, собственно, не ожидали. Они полагали, что время у них в запасе еще есть, и сосредотачивались на тыловых рубежах. И наступающие были встречены лишь передовыми заслонами и курдским ополчением. Произошли первые бои. В авангарде у Абациева двигалась казачья конница и 2-я пластунская бригада ген. Гулыги. Пластуны — это были в русской армии особые части, кубанская казачья пехота. Они славились исключительной выносливостью, могли двигаться пешком почти без привалов и без дорог, и в таких маршах нередко опережали конницу. Отличались и боевым мастерством, меткостью в стрельбе. Но предпочитали действовать холодным оружием, причем молча — без криков, без выстрелов, с ледяным спокойствием, что всегда производило на врага ошеломляющее впечатление. Из-за своих маршей и переползаний внешний вид имели крайне обтрепанный, но это считалось особым шиком, это было привилегией пластунов — выглядеть оборванцами. Сохранили они и остатки духа запорожской вольницы, командир тут был настоящим “батькой”, а важные вопросы решали в кругу. Кстати, одним из батальонов бригады командовал наследник иранского престола Амманула Мирза — и считал это за честь.

С противником пластуны столкнулись на Чингильском перевале, и первого раненого Гулыга публично расцеловал и “поздравил с Георгием”. Подтянув орудия, противника сбили, заняли перевал и армянское село Аграпат, где были встречены с большой радостью. Как вспоминал есаул Куркин: “Старые крестьяне. Бьют себя кулаками в грудь и каждому пластуну сообщают: “Кристун!… Кристун! — то есть христиане. “И мы кристуны!” — отвечают пластуны”. Но у следующего, Мысунского перевала снова встретили оборону 2 батальонов турок. Одновременно с фронтальной атакой Абациев бросил им во фланг 1-й Лабинский казачий полк Рафаловича. Около 200 врагов изрубили, остальные сдались. Русские потеряли 6 чел. убитыми и 5 ранеными. Дорога в глубь турецкой территории была открыта, и 2-я Кавказская казачья дивизия Певнева ринулась на Баязет.

У Макинского отряда, состоявшего из Закаспийской казачьей бригады, сперва пошло не так гладко. Сотня 1-го Таманского полка, следовавшая в авангарде, попала в засаду курдов. Старыми 10-зарядными винтовками, которыми их перед войной вооружили, курды пользовались снайперски, а крупнокалиберные свинцовые пули без оболочки наносили жуткие раны. Многих казаков во главе с командиром хорунжим Семенякой перебили. Ген. Николаев послал в атаку две сотни 1-го Кавказского полка (казачья сотня — 135 шашек). Сумели обойти врага, и когда те стали отступать, пошли вдогон и порубили. Был взят пост Гюрджи-Булах, Николаев связался разъездами с Абациевым и продолжил наступление. 4.11 конница обоих отрядов одновременно подошла к Баязету. Это была довольно внушительная твердыня, сыграла большую роль в прошлой войне, но модернизировать ее для соответствия современным требованиям турки не успели. Не успели они и подвести достаточно войск для ее обороны. А русские войска создали угрозу окружения, и гарнизон оставил крепость и город без боя. Соединившаяся конница Эриванского и Макинского отрядов составила внушительную силу в 7 тыс. сабель. И не задерживаясь, тотчас же повернула на запад в Диадинскую долину. За 30 часов преодолела 80 км, в двух боях смела курдское ополчение и турецкие пехотные части и 6.11 взяла г. Диадин, захватив много пленных, склады оружия и боеприпасов.

Одновременно развивалось и наступление на главном, Эрзерумском направлении. Части Берхмана перешли границу у селений Караурган, Меджингерт и Башкей и двинулись вперед по Пассинской долине. В первые же дни операции был занят Зивинский перевал, конница с боем взяла г. Каракилису-Пассинскую. На правом фланге ударной группировки Ольтинский отряд ген. Истомина, выйдя 2.11 к турецким позициям у г. Ардап, атаковал их ночью, наведя панику, и противник бежал, бросив своих раненых. А на левом по берегу р. Аракс устремилась 1-я Кавказская казачья дивизия Н.Н. Баратова, с налету захватившая важный Кеприкейский мост через реку и Кара-Дербентский проход — фактически узкую и глубокую трещину в горах, но по ней можно было проникнуть на восток и установить всязь с Эриванским отрядом. На этом же фланге действовал Кагызманский отряд — 1-я пластунская бригада ген. Пржевальского. Захватив Ахтинский и Чухурчамский перевалы, она перешла хребет Агри-даг, штурмом овладела г. Ахты и стала продвигаться в Алашкертскую долину. Неожиданной ночной атакой был взят значительный город Алашкерт.

А основные силы 1-го Кавказского корпуса заняли г. Хорасан, и вышли к сильной линии турецкой обороны, располагавшейся на господствующих высотах у г. Кеприкей. Но к моменту наступления они были заняты еще небольшими силами турок, Берхман атаковал с ходу. 7.11 позиции были взяты, и казалось, что путь на Эрзерум открыт. Части Сарыкамышского отряда тремя колоннами двинулись вперед. Правда, в это время серьезно ухудшилась погода. На Кавказе началась ранняя зима, похолодало, и выпал снег. А главные контингенты армии Изет-паши уже двигались навстречу. И на рассвете 8.11 на пути русских вдруг оказались части 9-го и 11-го турецких корпусов и войска Эрзерумского гарнизона, направленные к месту прорыва. И перешли в контратаку. Закипело ожесточенное встречное сражение. Турки отчаянно наседали, дважды пытались обойти северный фланг, где ввели свежую дивизию. Эти попытки Берхман отбил перебросками войск с других участков и, в свою очередь, пытался опрокинуть врага атаками.

Но превосходящие силы теснили его, и 11.11 русские оставили Кеприкей. Турки отжимали их дальше, обтекая фланги. И на правом, у с. Караурган, прорвались к русской границе. Но благоприятным образом сказались успешные действия восточной группировки ген. Абациева. Его конница после Дильмана продолжила движение на запад, внезапным налетом взяла г. Каракилису (это название означает “черная церковь” и встречается в Армении очень часто), войдя в Алашкертскую долину и установив таким образом контакт с частями Берхмана. А вслед за конницей продвигалась отставшая пехота, 66-я дивизия, закрепляя занятые рубежи. И частями Абациева оказались прочно заняты все приграничные долины, Баязетская, Диадинская и Алашкертская. Он выслал отряды, с боями занявшие перевалы Клыч-Гядук и Тапаризский — перекрыв противнику пути для ударов с юга. И восточный фланг группировки Берхмана оказался надежно обеспеченным. А бригаду Пржевальского, изначально направленную в Алашкертскую долину, стало возможно перебросить на главное направление.

Туда же стали подходить части 2-го Туркестанского корпуса. Они контратаковали на правом фланге, ликвидировав прорыв у Караургана. А 1-я пластунская совершила тяжелейший форсированный марш — от Алашкерта обратно через горы на Кагызман, оттуда на левый фланг корпуса Берхмана, 15.11 атаковала 33-ю турецкую дивизию и отбросила ее. А в ночь на 17.11 Пржевальский оставил на позициях один батальон, а с остальными четырьмя пошел в рейд за Аракс. Подавая пример, генерал первым вошел не раздеваясь в ледяную реку, за ним пластуны, держась за руки, чтобы не снесло течением. И в темноте невесть откуда в тылу у турок возникли вдруг мокрые казаки и молча, по-пластунски ударили в штыки и кинжалы. Панику навели жуткую, перевернули все вверх дном и… исчезли. Тем же путем вернувшись назад. Фронт стабилизировался, и турки начали перегруппировку. В Кеприкейском сражении они потеряли 15 тыс. убитыми, ранеными и пленными, русские — 6 тыс.

Начались операции и в Иране. В начале мировой войны он заявил о нейтралитете, и Россия вывела оттуда гарнизоны. Но Турция с нейтралитетом не очень считалась, для нее слабая Персия являлась скорее плацдармом для борьбы с русскими. Туда сразу начались вторжения отрядов и банд, а эмиссары “Иттихада” стали поднимать местные племена, активизировать антирусские элементы в городах. От шахского правительства турки потребовали изгнать из страны всех русских и примкнуть к союзу с Портой. Причем заявлялось, что иначе “уважение нейтралитета будет невозможно”. Что трудно было назвать логичным, поскольку выходило, что для “нейтралитета” Тегерану нужно выступить против России. А в западные районы, на которые претендовала Турция, вошли ее пограничные батальоны, части жандармской дивизии, курдского ополчения. И в Персию был направлен Азербайджанский отряд ген. Чернозубова из 4-й Кавказской казачьей дивизии и 2-й Кавказской стрелковой бригады при 24 орудиях. Он разогнал разгулявшиеся банды, своим появлением заставил угомониться готовые восстать племена и развернулся параллельно турецко-иранской границе по линии Хой — Дильман — Урмия.

Война гремела и на море. Русские эсминцы рейдировали у турецких берегов и 13.11 торпедировали несколько судов, перевозивших боеприпасы. Противник пытался повторять свою практику налетов. Легкий крейсер “Гамидие” с отрядом миноносцев бомбардировал Туапсе, по городу и порту было выпущено 125 снарядов, получили повреждения радиотелеграф и маяк. Но вскоре охоту к таким подвигам отбили. 18.11 русская линейная эскадра возле мыса Сарыч перехватила “Гебена” и “Бреслау”, снова пожаловавших к берегам Крыма. Первым огонь открыл “Евстафий”, за ним другие броненосцы. Было несколько попаданий, “Гебен” получил повреждения, его экипаж потерял несколько десятков убитых и раненых. И противник поспешил скрыться, воспользовавшись туманом и своей скоростью, вдвое превосходившей русские корабли.

В ноябре Кавказский фронт посетил царь. Кстати, в чем в чем, а в трусости его трудно было обвинить. Он побывал в пострадавшем Севастополе, а потом на крейсере “Кагул” отправился в Батум. Хотя такое плавание было довольно опасным, но моряки оценили жест по достоинству — несмотря ни на что, Черное море остается русским. Несомненно, большое моральное значение имело и то, что Николай II объехал Зачорохский край, прибыл в Сарыкамыш и ездил на передовую, в селе Меджингерд вручал награды отличившимся. Правда, не обошлось без курьезов. Когда среди пластунов на “кругу” стали решать, кого представить к Георгиевским крестам, то проблема оказалась не в том, чтобы найти героев — их было сколько хочешь, а в том, чтобы найти таких, кто сможет предстать перед царем. Называют одного — но раздаются сомнения: “Так вин же босый!”, предлагают другого — следует аргумент: “У нього штанив чорт ма!” И в результате своих кандидатов снаряжали тоже всем “кругом”, кто бешмет даст, кто шапку.

Дата добавления: 2015-10-28