Глава двадцать первая

из которой читатель узнает о том, как Цао Цао отзывался о героях, и о том, как Гуань Юй убил Чэ Чжоу

Здесь находится юйчжоуский правитель Лю Бэй, — сказал Ма Тэн, отвечая на вопрос Дун Чэна, кого тот имеет в виду. — Почему бы вам не обратиться к нему за помощью?

— Он сейчас придерживается Цао Цао и не возьмется за это дело, — неуверенно ответил Дун Чэн.

— На охоте я заметил, как Гуань Юй, стоявший за спиной Лю Бэя, собирался броситься на Цао Цао с мечом, когда тот выехал принимать поздравления, и как Лю Бэй взглядом остановил его, — сказал Ма Тэн. — Он давно бы выступил против Цао Цао, да боится, что у него не хватит сил. Поговорите с ним; я думаю, он согласится.

— С таким делом спешить не следует, — заметил У Ши. — Сначала надо все хорошенько обдумать.

На этом разговор закончился, и все разошлись.

На другой день вечером Дун Чэн спрятал указ на груди и пошел к Лю Бэю на подворье. Лю Бэй пригласил его войти и усадил рядом с собой. Гуань Юй и Чжан Фэй стали по сторонам.

— Раз уж вы пришли ночью, значит по какому‑то важному делу, — начал Лю Бэй.

— Если бы я приехал днем на коне, у Цао Цао возникли бы подозрения, — произнес Дун Чэн. — Вот почему я предпочел поздний час.

Принесли вино, и Лю Бэй угостил Дун Чэна.

— Почему во время охоты вы остановили Гуань Юя, когда он хотел убить Цао Цао? — задал вопрос Дун Чэн.

— Как вы узнали об этом?

— Кроме меня, этого никто не заметил, — успокоил его Дун Чэн.

— Гуань Юй не смог сдержать гнева, когда увидел, до чего дошла наглость Цао Цао.

— Если бы все сановники были такие, как Гуань Юй, — со слезами в голосе произнес Дун Чэн, — в государстве было бы спокойно!

Лю Бэй подумал, что Дун Чэна подослал Цао Цао, и, притворившись изумленным, сказал:

— Разве есть какие‑либо основания жаловаться на недостаток спокойствия? Ведь чэн‑сян Цао Цао повелевает государством.

— Я говорю с вами откровенно, как с дядей ханьского государя, — сказал Дун Чэн, невольно бледнея. — Зачем вы притворяетесь?

— Я хотел проверить, не хитрите ли вы.

Дун Чэн дал ему прочесть указ. Лю Бэй не мог скрыть глубокого волнения. Затем гость извлек бумагу, где под торжественной клятвой стояло шесть подписей.

— Ведь вы получили указ самого императора, могу ли я остаться в стороне? — воскликнул Лю Бэй, подписывая свое имя и возвращая бумагу Дун Чэну.

— Я попытаюсь привлечь еще троих, и когда нас будет десять, мы сможем приступить к делу, — заключил Дун Чэн.

Они совещались до часа пятой стражи и только тогда разошлись.

Чтобы отвести подозрения Цао Цао, Лю Бэй занялся разведением овощей у себя в саду. Гуань Юй и Чжан Фэй недоумевали:

— Зачем вы занимаетесь делом, достойным маленьких людей, и не обращаете внимания на дела Поднебесной?

— Этого вам не понять, — отвечал Лю Бэй.

Больше братья об этом не заговаривали. Однажды Лю Бэй в саду поливал овощи. Гуань Юя и Чжан Фэя не было дома. Неожиданно появились Сюй Чу и Чжан Ляо в сопровождении нескольких десятков воинов.

— Чэн‑сян просит вас явиться немедленно.

— Есть какое‑нибудь важное дело? — встревожился Лю Бэй.

— Не знаем. Он приказал позвать вас, — отвечал Сюй Чу.

Лю Бэй последовал за ними во дворец Цао Цао.

— Вы, кажется, у себя дома занимаетесь великими делами? — улыбаясь, спросил его Цао Цао.

Лицо Лю Бэя стало серым от испуга. Цао Цао взял его под руку и повел в сад.

— Нелегкое это дело — выращивание овощей!

У Лю Бэя немного отлегло от сердца.

— Какое же это дело! Пустое времяпровождение…

Цао Цао продолжал:

— Вот взглянул я на спелые сливы, и мне припомнился прошлогодний поход против Чжан Сю. В пути не хватало воды; люди страдали от жажды. И вдруг у меня родилась мысль; указывая плетью в пространство, я воскликнул: «Глядите, перед нами сливовая роща!» Эти слова у всех вызвали слюну, и люди избавились от жажды. И теперь я не могу не отдать должное этим плодам! Я велел подогреть вино и прошу вас в беседку.

Лю Бэй успокоился и последовал за Цао Цао в беседку, где уже были расставлены кубки, блюда с черными сливами и сосуд для подогревания вина. Хозяин и гость уселись друг против друга и с наслаждением пили вино.

На небе сгустились тучи. Собирался дождь. Опершись на ограду, Цао Цао и Лю Бэй смотрели на темное небо, где словно повис дракон.

— Вам знакомы превращения дракона? — неожиданно спросил Цао Цао.

— Не знаю подробностей.

— Дракон может увеличиваться и уменьшаться, может взлетать в сиянии и скрываться в поднебесье, — принялся объяснять Цао Цао. — Увеличиваясь, дракон раздвигает облака и изрыгает туман, уменьшаясь — теряет форму и становится невидимым. Подымаясь, он носится во вселенной, опускаясь — прячется в глубинах вод. Сейчас весна в разгаре, и дракон в поре превращений. Подобно человеку, стремящемуся к цели, он пересекает Поднебесную вдоль и поперек. В мире животных дракона можно сравнить с героем в мире людей. Вы долго странствовали по свету и должны знать героев нашего века. Я хотел бы, чтоб вы их назвали.

— Откуда мне знать героев?.

— Перестаньте скромничать.

— Я добился должности при дворе благодаря вашей милости и покровительству, — уверял Лю Бэй. — Но героев Поднебесной я, право, не знаю.

— Если не знаете лично, то, наверно, слышали их имена, — настаивал Цао Цао.

— Ну, вот, например, у хуайнаньского Юань Шу сильное войско, изобилие провианта… Можно назвать его героем?

— Это гнилая кость из могилы. Рано или поздно я его поймаю!

— Тогда хэбэйский Юань Шао… Из четырех поколений его рода вышло три гуна, у него много приверженцев. Ныне он, как тигр, засел в цзичжоуских землях, многие пошли служить под его начало. Он‑то уж наверно герой!

— Он только с виду свиреп, а в душе труслив. Он любит строить планы, но не обладает решимостью, замышляет великие дела, но не любит трудиться. Ради маленькой выгоды он забывает обо всем на свете — это не герой!

— Есть еще человек, о совершенстве которого слава гремит в девяти округах. Это Лю Бяо. Можно ли назвать его героем?

— Нет! Это только видимость славы, а на самом деле ее нет! Какой же Лю Бяо герой!

— Ну, тогда цзяндунский вождь Сунь Цэ. Он крепок и телом и духом.

— Сунь Цэ живет заслугами отца. Он сам не герой!

— А ичжоуский Лю Чжан?

— Нет! Пусть даже он и из императорского рода, но Лю Чжан всего только дворовый пес! Разве этого достаточно для того, чтобы считаться героем?

Цао Цао всплеснул руками и расхохотался.

— Да ведь это жалкие людишки! Стоит ли о них упоминать?

— Кроме этих, я поистине никого не знаю.

— Герои — это люди, преисполненные великих устремлений и прекрасных планов. Они обладают секретом, как объять всю вселенную, и ненасытной волей, способной поглотить и небо и землю.

— А где найти таких героев?

— Герои Поднебесной — только вы да я! — Цао Цао рукой указал на Лю Бэя и потом на себя.

Лю Бэй был так поражен, что выронил палочки для еды. Как раз в этот момент хлынул дождь, грянул гром.

— Ударило где‑то совсем рядом! — сказал Лю Бэй, наклоняясь, чтобы поднять палочки.

— Великий муж боится грома? — насмешливо спросил Цао Цао.

— Как же не бояться? Даже мудрые люди бледнели от неожиданного раската грома и свирепого порыва ветра.

Лю Бэю легко удалось скрыть истинную причину своего волнения, и Цао Цао ничего не заподозрил.

Как только дождь прекратился, два вооруженных мечами человека ворвались в сад и бросились к беседке. Слуги не смогли их удержать. Цао Цао узнал Гуань Юя и Чжан Фэя.

Оба они были за городом, где упражнялись в стрельбе из лука, и, вернувшись домой, узнали, что Сюй Чу и Чжан Ляо увели Лю Бэя. Не медля ни минуты, они помчались во дворец и проникли в сад. Увидев, что Лю Бэй и Цао Цао пьют вино, братья остановились.

— А вы зачем здесь? — спросил Цао Цао.

— Мы пришли, чтобы развлечь вас пляской с мечами, — нашелся Гуань Юй.

— Нам пляски Сян Чжуана и Сян Бо не нужны, это не праздник в Хунмыне! — ответил Цао Цао.

Лю Бэй улыбнулся. Цао Цао велел налить вина и поднести обоим Фань Куаям. Гуань Юй и Чжан Фэй поблагодарили. Вскоре Лю Бэй распрощался с Цао Цао и вместе с братьями вернулся домой.

— Вы нас просто убиваете своей неосторожностью! — укорял его Гуань Юй.

На другой день Цао Цао опять пригласил Лю Бэя. Во время пира пришла весть, что вернулся Мань Чун, который ездил разведать о действиях Юань Шао. Цао Цао позвал его и стал расспрашивать.

— Юань Шао разбил Гунсунь Цзаня, — сообщил Мань Чун.

— Я хотел бы слышать подробности, — живо откликнулся Лю Бэй.

— Гунсунь Цзань воевал с Юань Шао, но без успеха. Тогда он соорудил высокую башню, где собрал запас провианта на триста тысяч воинов, и стал обороняться. Военачальники Гунсунь Цзаня непрерывно делали вылазки, и однажды Юань Шао кого‑то из них окружил. Гунсунь Цзань не пошел на выручку, заявив, что, если помочь одному, другие не захотят держаться до конца и будут надеяться на подмогу. Поэтому, когда подошли войска Юань Шао, многие воины Гунсунь Цзаня сдались. Гунсунь Цзань послал человека за помощью в Сюйчан, но гонец попал в руки воинов Юань Шао. Тогда Гунсунь Цзань решил договориться с Чжан Янем о нападении на Юань Шао изнутри и извне. Но и этот гонец был схвачен. Юань Шао подошел к лагерю Гунсунь Цзаня и подал условный сигнал, введя тем самым противника в заблуждение. Гунсунь Цзань вышел в бой, но наткнулся на засаду. Потеряв более половины людей, он вновь укрылся за стенами. Юань Шао сделал подкоп под башню и поджег ее. Не находя пути к спасению, Гунсунь Цзань сначала убил жену и детей, а затем повесился сам. Трупы их сгорели в огне. А Юань Шао привлек на свою сторону войска Гунсунь Цзаня и стал еще сильнее. Его младший брат, Юань Шу, своей чрезмерной надменностью восстановил против себя все население Хуайнани и вынужден был известить Юань Шао, что уступает ему право на императорский трон. Юань Шао потребовал печать, но Юань Шу обещал привезти ее сам. Теперь он покинул Хуайнань и хочет уйти в Хэбэй. Займитесь ими, господин чэн‑сян, если они соединят силы, с ними трудно будет сладить.

Лю Бэя охватила печаль. Он припомнил милости, которые ему оказывал Гунсунь Цзань, вспомнил о Чжао Юне. Где‑то он теперь?

«Я сейчас же должен бежать отсюда, и ждать больше нечего», — подумал он про себя и, подымаясь, обратился к Цао Цао:

— Если Юань Шу пойдет к Юань Шао, ему не миновать Сюйчжоу. Прошу вас, дайте мне войско; я ударю на Юань Шу и возьму его в плен. Это вполне возможно.

— Хорошо. Я доложу Сыну неба, — улыбнувшись, пообещал Цао Цао.

На следующий день Лю Бэй предстал перед императором. Цао Цао выделил ему пятьдесят тысяч пешего и конного войска и послал вместе с ним Чжу Лина и Лу Чжао.

Прощаясь с Лю Бэем, император проливал слезы. Вернувшись домой, Лю Бэй взял оружие, оседлал коня и двинулся в путь. Дун Чэн проводил его до первого чантина.

— Вы уж как‑нибудь потерпите, — на прощанье сказал ему Лю Бэй. — Этот поход поможет нашим планам.

— Помните, вы должны сосредоточить все свои помыслы на выполнении воли нашего государя, — сказал ему Дун Чэн, и они расстались.

— Почему вы так спешите в этот поход? — поинтересовались Гуань Юй и Чжан Фэй.

— Я был, как птица в клетке, как рыба в сети, — ответил Лю Бэй. — Этот поход для меня все равно что океан для рыбы и голубое небо для птицы.

Он велел братьям торопить войска Чжу Лина и Лу Чжао.

К этому времени Го Цзя и Чэн Юй вернулись из поездки по проверке провианта и казны и, узнав обо всем, сейчас же поспешили к Цао Цао.

— Господин чэн‑сян, почему вы назначили командующим Лю Бэя?

— Он собирается отрезать путь Юань Шу, — ответил Цао Цао.

— Прежде, когда Лю Бэй был правителем Юйчжоу, мы советовали вам убить его, но вы не послушались, — прервал его Чэн Юй. — Теперь вы дали ему войско, а это все равно что отпустить дракона в море или тигра в горы. Больше уж вам не повелевать им, если бы даже вы и захотели.

— Можно было не убивать Лю Бэя, но во всяком случае не следовало отпускать его, — присоединился Го Цзя. — Ведь у древних сказано: «Врагу дай на один день поблажку, а беды тебе хватит на десять тысяч веков». Согласитесь, что это справедливые слова.

И Цао Цао приказал Сюй Чу с отрядом в пятьсот воинов вернуть Лю Бэя. Сюй Чу бросился выполнять приказание.

В пути Лю Бэй заметил позади облако пыли и сказал Гуань Юю и Чжан Фэю:

— Нас догоняют люди Цао Цао.

Лю Бэй велел стать лагерем и приказал Гуань Юю и Чжан Фэю быть в полной готовности. Вскоре в лагерь явился Сюй Чу.

— Зачем вы прибыли сюда? — спросил его Лю Бэй.

— Господин чэн‑сян просит вас вернуться. Он хочет посоветоваться с вами по какому‑то делу.

— Когда полководец выступил в поход, он не повинуется даже повелению государя, — возразил Лю Бэй. — Я был допущен к Сыну неба и получил приказ чэн‑сяна. Больше об этом говорить не будем! Так и доложите Цао Цао.

«Между Лю Бэем и Цао Цао существуют дружеские отношения, — размышлял Сюй Чу. — Приказания убить его я не получал. Надо вернуться и ждать других указаний».

Он попрощался с Лю Бэем и, возвратившись обратно, передал Цао Цао все, что сказал Лю Бэй. Цао Цао колебался, не зная, как поступить.

— Лю Бэй не захотел вернуться, значит он что‑то задумал, — сказали Го Цзя и Чэн Юй.

— При нем мои люди, Чжу Лин и Лу Чжао, — промолвил Цао Цао. — Вряд ли он пойдет на измену. И я сам его послал, теперь раскаиваться поздно!

Вскоре под предлогом спешных дел ушел из Сюйчана и Ма Тэн.

Тем временем Лю Бэй прибыл в Сюйчжоу, где его встретил цы‑ши Чэ Чжоу. После торжественного пира к нему пришли Сунь Цянь, Ми Чжу и другие военачальники. Потом Лю Бэй навестил свою семью.

В скором времени вернулись разведчики, посланные разузнать, что делается у Юань Шу, и донесли, что тот расточительствует сверх всякой меры; Лэй Бо и Чэнь Лань ушли в Суншань; силы Юань Шу растаяли.

Лю Бэй решил, не теряя времени, во главе пятидесяти тысяч воинов двинуться ему навстречу. Когда подошел Юань Шу со своей армией, Лю Бэй, стоя под знаменем, крикнул ему:

— Ты мятежник и беззаконник! Вели связать себя и сдавайся, дабы искупить свою вину!

— Цыновщик! Башмачник! — бранью отвечал Юань Шу. — Жалкое создание! У тебя еще хватает наглости оскорблять меня!

Юань Шу подал сигнал к нападению. Лю Бэй немного отошел, и его армия, ударив с двух сторон, так разбила войско Юань Шу, что трупами покрылось все поле и кровь лилась рекой. Множество воинов разбежалось, спасая свою жизнь. Суншаньские разбойники Лэй Бо и Чэнь Лань разграбили провиант и все запасы Юань Шу, который хотел вернуться в Шоучунь, но снова подвергся нападению разбойников. С ничтожными остатками войска ему пришлось взять с собой свою семью и слуг и уйти в Цзянтин.

Стояло знойное лето. Оставшиеся тридцать ху пшеницы Юань Шу велел разделить между воинами; семья и слуги его голодали и многие из них умерли. Юань Шу не мог есть грубую пищу и велел повару принести медовой воды, чтобы утолить жажду.

— Откуда я возьму медовую воду? Осталась только кровавая, — ответил повар.

Сидевший на ложе Юань Шу внезапно с диким воплем повалился на пол. У него началась кровавая рвота, и вскоре он испустил дух.

Случилось это в шестом месяце четвертого года периода Цзянь‑ань [199 г.]. Потомки сложили о Юань Шу такие стихи:

В конце династии Хань оружье гремело повсюду,

Безумствовал Юань Шу, но знал ли он сам, почему?

Он предков своих позабыл, прославленных гунов и сянов,

Мечтал императором стать, и трон уже снился ему.

Печатью бахвалился он, которую взял вероломством,

И знаки небес презирал, с развратом сроднив произвол.

Когда он воды попросил и не было даже росинки,

Со стоном на землю упал и кровью, злодей, изошел.

Племянник Юань Шу перевез гроб с телом умершего и его семью в Луцзян, где всех их перебил Сюй Цю. Сюй Цю забрал печать и отправил ее в Сюйчан для передачи Цао Цао. Тот на радостях пожаловал ему должность гаолинского тай‑шоу. Так печать попала в руки Цао Цао.

Между тем Лю Бэй, узнав о гибели Юань Шу, написал донесение двору и отправил письмо Цао Цао. Чжу Лина и Лу Чжао он вернул в Сюйчан, а сам, оставив войска охранять Сюйчжоу, выехал из города, чтобы призвать разбежавшееся население приниматься за свои дела.

Когда Чжу Лин и Лу Чжао доложили обо всем Цао Цао, тот пришел в великий гнев и хотел казнить их, но его отговорил Сюнь Юй.

— Напишите лучше письмо Чэ Чжоу, чтобы он устроил Лю Бэю ловушку, — посоветовал он.

Цао Цао так и сделал. Чэ Чжоу, получив повеление, призвал на совет Чэнь Дэна.

— Все это очень просто, — сказал Чэнь Дэн. — Лю Бэй поехал созывать народ, не пройдет и дня, как он вернется. Устройте у городских ворот засаду и подождите его. Когда он подъедет, с ним можно будет покончить одним ударом. Я сам с городской стены стрелами перебью его стражу.

Чэ Чжоу принял этот совет.

Придя домой, Чэнь Дэн все рассказал отцу, и тот велел ему тотчас же уведомить Лю Бэя. Чэнь Дэн отправился в путь и вблизи Сюйчжоу встретил Гуань Юя и Чжан Фэя. Выслушав рассказ Чэнь Дэна, Чжан Фэй хотел сразу же перебить стражу у городских ворот, но Гуань Юй удержал его:

— Они нас ожидают. Действовать надо наверняка. Мы воспользуемся ночной темнотой и сделаем вид, будто в Сюйчжоу прибыли войска Цао Цао. Чэ Чжоу выйдет из города, тогда мы его и пристукнем.

Чжан Фэй согласился с Гуань Юем. У воинов, находившихся под их командой, было такое же вооружение, как и у войска Цао Цао. Ночью они подошли к городу, окликнули стражу и на вопрос, кто они такие, ответили, что это отряд Чжан Ляо, посланный чэн‑сяном Цао Цао. Об этом доложили Чэ Чжоу. Тот вызвал Чэнь Дэна и сказал ему в нерешительности:

— Если я их не встречу, моя преданность окажется под сомнением, а выйти боюсь, чтобы не попасть в ловушку.

В конце концов он поднялся на стену и сказал, что ночью трудно разглядеть прибывших и что лучше подождать до рассвета.

— Открывайте ворота, пока нас не настиг Лю Бэй! — закричали внизу.

Чэ Чжоу ничего не оставалось, как сесть на коня и выехать за ворота города.

— Где Чжан Ляо? — спросил он, но при свете огня распознал Гуань Юя, который с поднятым мечом во весь опор несся ему навстречу.

— Презренный мятежник! Ты хотел убить моего брата! — кричал он.

Чэ Чжоу в страхе повернул обратно. У подъемного моста Чэнь Дэн со стены осыпал его стрелами. Чэ Чжоу поскакал вдоль стены, Гуань Юй за ним. Поднялась его рука, опустился меч, и мертвый Чэ Чжоу упал на землю. Гуань Юй отрубил ему голову и вернулся с победным криком:

— Мятежник Чэ Чжоу убит! Остальные не виновны! Сдавайтесь, и вы избежите смерти!

Воины опустили копья. Когда возбуждение улеглось, Гуань Юй с отрубленной головой Чэ Чжоу поскакал навстречу Лю Бэю и рассказал ему, как было дело. Лю Бэй заволновался.

— Что мы будем делать, если придет Цао Цао?

— Мы с Чжан Фэем встретим его! — ответил Гуань Юй.

Лю Бэй въехал в Сюйчжоу крайне встревоженный. Почтенные старейшины города падали ниц на дороге, приветствуя его. Во дворце брата встретил Чжан Фэй, он уже перебил всю семью Чэ Чжоу.

— Ты убил одного из приближенных Цао Цао! — воскликнул Лю Бэй. — Как чэн‑сян стерпит это?

— Я знаю, как заставить Цао Цао отступить, — заявил Чэнь Дэн.

Вот уж поистине:

И от тигра ушел, из логова выбравшись ловко,

И злодея убил, обманув его хитрой уловкой.

Какой план предложил Чэнь Дэн, раскроет следующая глава.

Дата добавления: 2015-10-28