Глава сто четвертая

в которой рассказывается о том, как упала звезда полководца и душа Чжугэ Ляна взошла на небо, и о том, как при виде деревянной статуи Сыма И лишился храбрости

Как уже говорилось, Вэй Янь нечаянно потушил светильник в шатре, и Цзян Вэй в гневе выхватил меч, чтобы его зарубить. Но Чжугэ Лян остановил его словами:

— Вэй Янь не виноват — это был знак, что жизни моей пришел конец!

Цзян Вэй вложил меч в ножны. А Чжугэ Лян, несколько раз кашлянув кровью, упал на ложе и тихо сказал Вэй Яню:

— Сыма И заподозрил, что я болен, и прислал воинов проверить это. Сейчас надо вступить с ними в бой.

Вэй Янь с отрядом вышел из лагеря, но Сяхоу Ба сразу же повернул обратно. Вэй Янь преследовал его более двадцати ли и возвратился обратно. Чжугэ Лян приказал ему оставаться в лагере.

В шатер Чжугэ Ляна вошел Цзян Вэй и, приблизившись к его ложу, почтительно спросил, как он себя чувствует.

— Я стремился восстановить власть Ханьской династии на Срединной равнине, но небо этого не пожелало! — заговорил Чжугэ Лян. — Скоро я умру… Все, чему я научился за свою жизнь, изложено в двадцати четырех книгах, в которых насчитывается сто четыре тысячи сто двенадцать иероглифов. В этих книгах записаны восемь обязательных заповедей и пять запретов для полководца. Я мысленно перебрал всех своих военачальников, но никому из них не могу передать мои знания. Вам одному я вручаю свой труд, берегите его!

Цзян Вэй, рыдая, принял из рук Чжугэ Ляна книги.

— Я изобрел самострел, какого люди никогда не знали, — продолжал Чжугэ Лян. — Из этого самострела можно стрелять сразу десятью стрелами. Обо всем этом сказано в моих книгах, вы можете сделать эти самострелы и пользоваться ими.

Цзян Вэй еще раз до земли поклонился Чжугэ Ляну.

— О царстве Шу теперь можно не беспокоиться, необходимо лишь усиленно охранять земли Иньпина. Оттуда может нагрянуть беда.

Затем Чжугэ Лян приказал позвать в шатер Ма Дая и, что‑то прошептав ему, вслух добавил:

— После моей смерти исполни все!

Ма Дай поклонился и вышел из шатра.

Вскоре вошел Ян И. Чжугэ Лян подозвал его к своему ложу и, передавая шелковый мешочек, сказал:

— Как только я умру, Вэй Янь подымет мятеж. Перед тем как вступить с ним в бой, откроешь этот мешочек. Тогда найдется человек, который убьет мятежника.

Чжугэ Лян без памяти опустился на ложе. Вечером он пришел в себя и начал писать доклад императору Хоу‑чжу.

Узнав о болезни Чжугэ Ляна, император тотчас же приказал шан‑шу Ли Фу ехать в Цишань справиться о здоровье больного.

Ли Фу прибыл в Учжанъюань и явился к Чжугэ Ляну, который со слезами молвил:

— Я умираю не вовремя и расстраиваю великое государственное дело. Я виноват перед Поднебесной! Но когда я умру, вы должны верой и правдой служить государю. Пусть в государстве все будет так, как издавна заведено. Не устраняйте людей, которых я назначал на должности. Все мои военные планы я передал Цзян Вэю. Он продолжит то, к чему стремился я! Надеюсь, он не пожалеет сил своих на службе государю. Скоро я умру. Возьмите мой предсмертный доклад и передайте Сыну неба.

Ли Фу принял доклад и, простившись с Чжугэ Ляном, поспешно уехал.

Собрав последние силы, Чжугэ Лян приказал приближенным посадить его в коляску и поехал осматривать лагеря. Все его тело содрогалось от осеннего ветра, дувшего ему в лицо.

— Вот и опять перед боем я занемог и не в силах покарать злодеев! — вздыхая, говорил он. — Безгранично голубое небо, где его предел?

Вскоре Чжугэ Лян вернулся в свой шатер. Самочувствие его ухудшилось. Он вызвал Ян И и сказал:

— Ма Дай, Ван Пин, Ляо Хуа, Чжан И и Чжан Ни — люди честные и преданные мне. Они прошли немало боев, перенесли много трудностей, и на них можно положиться. Когда я умру, действуйте так, как действовал я: не отступайте слишком поспешно, отходите не торопясь. Вы сами хороший стратег, и объяснять вам незачем. Цзян Вэй достаточно храбр и умен, чтобы продолжить мое дело в будущем.

Ян И со слезами поклонился и обещал все исполнить. Тогда Чжугэ Лян велел принести четыре сокровища кабинета ученого и собственной рукой начал писать завещание, которое после своей смерти приказал передать Хоу‑чжу:

«Известно, что жизнь и смерть предопределены судьбой. Избежать велений неба невозможно. Приближается мой последний час, и я хочу выразить вам свою преданность.

Небо даровало мне ничтожные таланты, меня всю жизнь преследовали неудачи. Но государь вручил мне бунчук и печать и дал власть над войском. Несколько раз я ходил в поход на север, но победы так и не добился. Неисцелимый недуг поразил меня, жизнь моя кончается, а я так и не завершил начатого дела! Не испить до дна чашу моей печали!

Почтительно склоняясь перед вами, я выражаю желание, чтобы вы, государь, были чисты сердцем и умели владеть своими страстями; чтоб вы были сдержанны и любили народ, шли по пути сыновнего послушания, как ваш родитель, насаждали гуманность и добродетели, возвышали мудрых и честных, наказывали коварных и лживых, улучшали нравы и обычаи.

На родине у меня есть восемьсот тутовых деревьев и пятьдесят данов пахотной земли. Сыновья и внуки мои сыты и одеты. Что до меня, то я служил государству и все, что мне требовалось, получал от казны. Я всегда надеялся на своего государя и не занимался хозяйством…

Когда я умру, пусть не кладут мне в гроб дорогих вещей и не устраивают пышных похорон, чтобы не вводить вас, государь, в излишние расходы.»

Окончив писать, Чжугэ Лян обратился к Ян И с такими словами:

— Никому не говорите о моей смерти. Посадите меня в большой гроб, положите мне в рот семь зерен риса и у ног поставьте светильник. В войске все должно идти своим чередом — никаких воплей и стенаний. Тогда моя звезда не упадет, а душа подымется на небо и поддержит звезду. Сыма И будет видеть эту звезду и сомневаться в моей смерти. Войску нашему раньше сниматься с лагерей, расположенных подальше от противника, а потом постепенно уходить из остальных. Если Сыма И вздумает преследовать вас, постройте войска в боевые порядки, разверните знамена, ударьте в барабаны, а когда враг подойдет, посадите в коляску деревянную статую, сделанную по моему указанию, и выкатите коляску вперед. Пусть при этом справа и слева от нее рядами выстроятся старшие и младшие военачальники. Как только Сыма И это увидит, он убежит.

Ян И обещал исполнить все, что приказал Чжугэ Лян.

Ночью Чжугэ Лян пожелал взглянуть на Северный ковш; его под руки вывели из шатра.

— Вон моя звезда! — произнес он, протянув руку.

Все взгляды обратились к звезде, на которую указывал Чжугэ Лян. Она была тусклая, и казалось, вот‑вот упадет. Подняв меч, Чжугэ Лян сотворил заклинание. Потом его снова увели в шатер. Он уже никого не узнавал. Все военачальники пришли в смятение.

В это время в лагерь снова примчался Ли Фу. Он бросился к ложу Чжугэ Ляна и, видя, что тот лежит без сознания, громко запричитал:

— Я погубил великое государственное дело!

Чжугэ Лян понемногу пришел в себя и снова открыл глаза. Он обвел стоящих вокруг взглядом и обратился к Ли Фу:

— Мне известно, почему вы возвратились…

Ли Фу поклонился и почтительно произнес:

— Сын неба повелел мне спросить имена ваших преемников на сто лет вперед. Я торопился и позабыл об этом, пришлось вернуться с дороги…

— После моей смерти дела мои примет Цзян Вань, — отвечал Чжугэ Лян, — он подойдет для этого дела.

— А кто будет после Цзян Ваня? — спросил Ли Фу.

— После Цзян Ваня — Фэй Вэй,

— А после него? — снова спросил Ли Фу.

Чжугэ Лян не ответил. Военачальники приблизились к ложу — Чжугэ Лян лежал бездыханный.

Скончался Чжугэ Лян осенью, в двадцать третий день восьмого месяца двенадцатого года периода Цзянь‑син [234 г.], в возрасте пятидесяти четырех лет.

В позднейшее время поэт Ду Фу написал стихи, в которых оплакивает смерть Чжугэ Ляна:

Хвостатая звезда упала ночью с неба,

И в этот скорбный миг учитель наш умолк.

В шатре его большом не слышно слов приказа,

Он сделал все, что мог: он выполнил свой долг.

И головы склонив, стоят все полководцы,

В печали замерла бесчисленная рать.

Прекрасен летний день в голубоватой дымке,

Но только песен здесь уж больше не слыхать.

Поэт Бо Цзюй‑и также написал по этому поводу стихи:

В горы, в дремучие чащи следы мудреца приводили.

В хижине бедной вкушал он уединенье и сон.

Рыба в воде очутилась, когда добралась до Наньяна,

Ливень на землю пролился, едва лишь поднялся дракон.

Сердцем и кровью своею служил своему государю

Военачальник могучий, свершитель великих надежд.

Он три доклада оставил о битвах своих и походах.

Их прочитаешь, и слезы прольются на полы одежд.

Жил в то время в царстве Шу некий сяо‑вэй Ляо Ли родом из Чаншуя, который заявлял, что по талантам своим он достоин быть помощником Чжугэ Ляна. Но на службе он был ленив и беспечен, постоянно роптал и высказывал свое недовольство. Чжугэ Лян разжаловал его, лишив всех званий, и сослал в селение Вэньшань. Даже он, узнав о смерти Чжугэ Ляна, горестно воскликнул:

— Видно, так и придется мне до конца дней своих оставаться простолюдином!

А когда о смерти Чжугэ Ляна узнал Ли Янь, рыдания сдавили ему горло. От горя он заболел и вскоре умер, так и не дождавшись часа, когда Чжугэ Лян возвратит его из опалы и даст возможность загладить свою давнюю вину. Ли Янь знал, что после смерти Чжугэ Ляна люди о нем не вспомнят.

Поэт Юань Чжэнь воспел Чжугэ Ляна в таких стихах:

Он смуты усмирял и был опорой трона,

Наследника берег, заботился о нем.

Он был талантами богаче Гуань Чжуна,

Сунь‑цзы превосходил отвагой и умом.

Прекрасен план его восьми расположений.

Он мудростью своей свет изливал во тьму.

Останься он живой — царила б добродетель,

И жаль, что до сих пор нет равного ему!

В ту ночь, когда умер Чжугэ Лян, небо нахмурилось, померкла луна, землю охватила печаль. Душа Чжугэ Ляна в один миг вознеслась на небо.

Цзян Вэй и Ян И исполнили последнюю волю умершего. Нигде не слышно было ни воплей, ни плача. Молча, с трудом сдерживая слезы, посадили они тело Чжугэ Ляна в гроб и приказали охранять его верным военачальникам. Затем Вэй Яню был послан приказ прикрывать тыл от нападения вэйцев, и войска начали сниматься с лагерей.

В эту ночь Сыма И наблюдал небесные знамения. Вдруг ему показалось, что большая красная звезда задрожала и стала падать на землю, оставляя позади себя огненный след, который тянулся с северо‑востока на юго‑запад. На мгновение звезда скрылась за шуским лагерем, потом опять взлетела ввысь и встала на прежнем месте. Все это сопровождалось каким‑то таинственным шумом.

— Чжугэ Лян умер! — воскликнул Сыма И, обрадованный и в то же время потрясенный.

И он тут же отдал приказ начинать наступление. Но едва войско вышло из лагеря, как Сыма И заколебался: «Чжугэ Лян умеет повелевать духами… Не вздумал ли он ложным знамением о своей смерти заманить меня в ловушку?»

Сыма И придержал коня и приказал войску возвращаться в лагерь. Сам он больше не решался выходить и послал Сяхоу Ба с небольшим отрядом разузнать, что происходит у врага.

Между тем Вэй Яню, который находился в своем лагере, этой ночью приснился сон, будто на голове у него выросли рога. Вэй Янь сильно встревожился, рано утром послал он за сы‑ма Чжао Чжи.

Тот приехал, и Вэй Янь встретил его такими словами:

— Вы в совершенстве постигли законы превращения… Сегодня я видел во сне, что у меня появились рога. Скажите, к счастью это или к несчастью?

— Это предзнаменование великого счастья, — ответил Чжао Чжи. — Ведь рога есть у цилиня и у синего дракона: ваш сон предвещает большое возвышение!

— Если предсказание сбудется, я вас щедро отблагодарю! — радостно пообещал Вэй Янь.

Чжао Чжи уехал. Дорогой он встретил шан‑шу Фэй Вэя. Тот поинтересовался, откуда Чжао Чжи едет.

— Я только что был у Вэй Яня, — рассказал Чжао Чжи. — Ему приснилось, что у него на голове выросли рога, и он просил меня растолковать этот сон. Конечно, я знаю, что такой сон не к добру, но, чтоб не разгневать Вэй Яня, предсказал ему возвышение.

— А почему вы думаете, что это несчастливое предзнаменование? — спросил Фэй Вэй.

— Потому что иероглиф, обозначающий рог, состоит из двух частей: вверху пишется «меч» — «дао», а внизу «юн» — «применять», — объяснил Чжао Чжи. — Вэй Яню приснились рога на голове — это не к добру: над его головой занесен меч.

— Не говорите об этом никому! — предупредил Фэй Вэй.

Чжао Чжи поехал дальше, а Фэй Вэй поспешил в лагерь Вэй Яня. Войдя к нему в шатер, Фэй Вэй отослал слуг и сказал:

— Вчера ночью во время третьей стражи скончался чэн‑сян. Перед кончиной он несколько раз повторил, чтобы вы прикрывали тыл наших войск при отступлении. Чэн‑сян наказывал отступать не спеша и никому не говорить о его смерти. Вот грамота, утверждающая ваши полномочия, выступайте в путь!

— Кто принял дела чэн‑сяна? — спросил Вэй Янь.

— Чэн‑сян пожелал передать все дела Ян И, а свой труд по военному искусству — Цзян Вэю, — отвечал Фэй Вэй. — Грамоту вам подписал Ян И.

— Чэн‑сян умер, но я еще жив! — закричал Вэй Янь. — Ян И всего‑навсего чжан‑ши, и не подобает ему занимать столь высокую должность! Он может сопровождать гроб с телом чэн‑сяна в Сычуань и заняться похоронными обрядами, а я подыму войско и разобью Сыма И. Можно ли из‑за одного чэн‑сяна рушить великое государственное дело?

— Чэн‑сян перед смертью приказал отступать, — твердо возразил Фэй Вэй. — И никаких нарушений его воли не должно быть!

— Если бы чэн‑сян меня слушался, мы уже давно взяли бы Чанань! — в гневе закричал Вэй Янь. — Я полководец, ношу титул Наньчжэнского хоу! И я должен прикрывать тыл по приказу какого‑то чжан‑ши?

— Может быть, вы и правы, но не следует забывать об осторожности! — произнес Фэй Вэй. — Иначе вы только выставите себя на посмешище врагу. Разрешите мне убедить Ян И, чтобы он передал вам всю военную власть.

Вэй Янь согласился. Фэй Вэй поспешил к Ян И и передал ему свой разговор с Вэй Янем. Ян И на это ответил:

— Перед кончиной чэн‑сян тайно поведал мне: «У Вэй Яня мятежные замыслы. Я передам вам военные полномочия, и тогда Вэй Янь покажет свое настоящее лицо». Чэн‑сян не ошибся. Я это знал и заранее приказал Цзян Вэю прикрывать наш тыл.

Вскоре Ян И вместе с войском, сопровождающим гроб с телом Чжугэ Ляна, покинул лагерь. Остальные войска, как приказывал чэн‑сян, снимались с лагерей постепенно и уходили не спеша.

А Вэй Янь все еще ждал возвращения Фэй Вэя. Тот все не ехал, и у Вэй Яня возникли подозрения. Он послал Ма Дая разузнать, что делается в других лагерях. Ма Дай вскоре вернулся с известием, что тыл прикрывает Цзян Вэй и половина передовых войск уже ушла в долину.

— Негодный школяр! — взбесился Вэй Янь. — Он посмел меня обмануть! Я убью его! — И, обернувшись к Ма Даю, спросил: — А вы мне поможете?

— С большой охотой, — немедленно согласился Ма Дай. — Ведь я тоже ненавижу Ян И!

Вэй Янь снялся с лагеря и повел свое войско на юг.

Когда Сяхоу Ба со своими воинами добрался до Учжанъюаня, противника там уже не было. Сяхоу Ба бросился к Сыма И:

— Шуские войска ушли!

— Значит, Чжугэ Лян действительно умер! — Сыма И даже ногой топнул с досады. — Скорее в погоню!

— Вы сами оставайтесь здесь, — удержал его Сяхоу Ба. — Пошлите кого‑нибудь из младших военачальников.

— Нет, я отправлюсь сам! — оборвал его Сыма И.

Возглавив войско, Сыма И и два его сына двинулись в направлении Учжанъюаня. Но, ворвавшись в шуский лагерь, они убедились, что там никого нет. Тогда Сыма И крикнул своим сыновьям:

— Я иду вперед, а вы торопите воинов!

И умчался с небольшим отрядом.

Сыма Ши и Сыма Чжао с войском остались позади. Дойдя до подножья гор, Сыма И увидел вдалеке шуские войска и бросился за ними в погоню. Но вдруг за горой затрещали хлопушки, загремели барабаны — из лесу с развернутыми знаменами вышел вражеский отряд. На ветру развевалось большое знамя, на котором были иероглифы: «Ханьский чэн‑сян, Усянский хоу Чжугэ Лян».

Сыма И, побледнев от страха, увидел, как несколько воинов выкатили вперед коляску, где, выпрямившись, сидел Чжугэ Лян с шелковой повязкой на голове, в одеянии из пуха аиста, отороченном черной тесьмой, и с веером из перьев в руке.

— Чжугэ Лян жив! — отчаянно закричал Сыма И. — Мы в ловушке!

Он повернул коня, но в этот момент загремел голос Цзян Вэя:

— Стой, разбойник! Ты попался в западню нашего чэн‑сяна!

У вэйских воинов душа ушла в пятки; бросая по дороге доспехи, шлемы, копья, алебарды, они бежали, ослепленные страхом.

Более пятидесяти ли без оглядки мчался Сыма И. За ним неслись два военачальника, поочередно выкрикивая:

— Ду‑ду, не бойтесь!

Сыма И провел рукой по лбу:

— Моя голова еще цела?

— Не бойтесь, ду‑ду! — повторяли военачальники, подъезжая к Сыма И. — Враг далеко.

Сыма И немного отдышался. Увидев, что с ним Сяхоу Ба и Сяхоу Хуэй, он успокоился и вновь взялся за поводья. Вместе с двумя военачальниками он возвратился в лагерь. Вскоре оттуда во все стороны разъехались разведчики.

Прошло два дня. Местные жители рассказывали Сыма И:

— Как только шуское войско вступило в долину, развернулись белые траурные знамена, плач и стенания потрясли землю: Чжугэ Лян умер, в коляске сидел не он, а деревянная статуя. А Цзян Вэй, выполняя приказ, оставленный чэн‑сяном, с тысячей воинов прикрывал отход войск.

Сыма И вздохнул:

— Как я мог думать, что Чжугэ Лян жив! Не хватило ума догадаться, что он умер!

С тех пор в народе существует поговорка: «Мертвый Чжугэ Лян обратил в бегство живого Сыма И».

А потомки сложили такие стихи:

Звезда упала с неба, но Сыма И от страха

Скорей бежал, решив, что Чжугэ Лян живой.

И люди до сих пор все говорят об этом

И, улыбаясь зло, качают головой.

Сыма И снова бросился в погоню за шускими войсками, но, дойдя до склона Чианьпо, повернул назад — противник ушел слишком далеко. Обратившись к военачальникам, Сыма И сказал:

— Чжугэ Ляна больше нет в живых. Теперь мы можем спать спокойно.

По дороге Сыма И осмотрел опустевший лагерь Чжугэ Ляна и не нашел там ни одного недостатка. Все там было построено по правилам военного искусства.

— Да, — задумчиво произнес Сыма И, — Чжугэ Лян был самым замечательным человеком в Поднебесной!

Оставив военачальников с войском охранять проходы в горах, Сыма И уехал в Лоян.

Тем временем Ян И и Цзян Вэй, сопровождавшие гроб с телом Чжугэ Ляна, медленно двигались по дороге Чжаньгэ. Все воины были в трауре, шли босые и причитали. Многие даже умерли, не выдержав горя.

Передовой отряд вступил в горы, где начинались подвесные дороги. Вдруг впереди, озаряя небо, вспыхнул огонь. Крики потрясли землю, и путь отряду преградило чье‑то войско. Встревоженные военачальники бросились к Ян И за распоряжениями.

Поистине:

Ушли от войска Вэй, посеяв там тревогу,

Но кто же впереди им преградил дорогу?

Если вы хотите узнать, что это было за войско, загляните в следующую главу.

Дата добавления: 2015-10-28