|
Читайте также: |
которая рассказывает о том, как кончил свою жизнь искусный лекарь,
и о том,
как покинул мир коварный тиран
Когда Ханьчжунский ван Лю Бэй узнал о смерти Гуань Юя, он с воплем упал на
землю и долго не мог побороть свою скорбь. Приближенные его под руки увели
во дворец.
-- Не горюйте так, господин мой, -- утешал его Чжугэ Лян. -- Таков уж
извечный порядок -- жизнь и смерть человека предопределены судьбой. Гуань Юй
был горд и заносчив, это и довело его до гибели. Поберегите свои силы и
подумайте о том, как отомстить за смерть брата.
-- В Персиковом саду мы с Гуань Юем заключили вечный союз и дали клятву
жить и умереть вместе, -- проговорил Ханьчжунский ван. -- Как же мне
наслаждаться почетом и богатством, когда Гуань Юя больше нет в живых!
Не успел он произнести эти слова, как в зал вошел сын Гуань Юя, по имени
Гуань Син. Тут Лю Бэй снова упал на пол. Чиновники привели его в чувство, но
горе его не утихло. Три дня оплакивая названого брата кровавыми слезами, Лю
Бэй не пил и не ел.
Чжугэ Лян и чиновники тщетно пытались его успокоить.
-- Клянусь, -- твердил он, -- что не буду жить под одним солнцем и под
одною луной с разбойником Сунь Цюанем!
Тогда Чжугэ Лян сказал:
-- Голову Гуань Юя Сунь Цюань отправил Вэйскому вану, и Цао Цао похоронил
ее с церемониями, которые надлежит оказывать ванам и хоу.
-- Зачем же это сделал Сунь Цюань? -- спросил Лю Бэй.
-- Чтобы при случае свалить вину на Цао Цао, -- объяснил Чжугэ Лян, -- но
тот разгадал эту хитрость и похоронил нашего полководца Гуань Юя с высокими
почестями. Цель самого Цао Цао -- добиться, чтобы вы обратили свой гнев на
Сунь Цюаня.
-- Сейчас же я подыму войско и пойду на княжество У! -- воскликнул Лю Бэй.
-- Нет, этого делать нельзя! -- остановил его Чжугэ Лян. -- Ведь Цао Цао
только и ждет этой войны, чтобы извлечь для себя выгоду. Пока наше войско
никуда двигать не надо. Принесите жертвы душе Гуань Юя и терпеливо ждите,
когда между Цао Цао и Сунь Цюанем начнутся разногласия. Вот тогда и идите на
них войной.
Лю Бэй уступил его уговорам и приказал всему войску, от военачальников до
простых воинов, надеть траур по Гуань Юю. Затем Лю Бэй совершил обряд
жертвоприношения за южными воротами Чэнду.
В это время Вэйский ван находился в Лояне. После похорон Гуань Юя ему каждую
ночь чудился убитый. Дрожа от страха, Цао Цао спрашивал приближенных, что бы
могло означать это видение.
-- Лоянские дворцы и храмы заколдованы, -- отвечали чиновники. -- Вам
следует построить себе новый дворец.
-- Я давно уже хотел воздвигнуть новый дворец и назвать его дворцом
Первооснования, -- сказал Цао Цао. -- Жаль только, что нет у меня хорошего
мастера-строителя!
-- В Лояне живет прекрасный мастер, -- отозвался Цзя Сюй. -- Зовут его Су
Юэ. Это, пожалуй, самый изобретательный человек нашего времени.
Цао Цао вызвал Су Юэ и приказал ему начертить план дворца. Тот быстро
набросал большое здание на девять зал, с пристройками, галереями и башнями.
-- Ты создашь то, о чем я мечтал! -- воскликнул Цао Цао, взглянув на
рисунок. -- Но где взять материалы для строительства?
-- В тридцати ли от города есть пруд Резвящегося дракона, -- сказал мастер.
-- А возле него стоит кумирня Резвящегося дракона. Перед кумирней растет
грушевое дерево высотою более десяти чжанов. Вот оно как раз и пойдет на
балки для дворца Первооснования.
Цао Цао возликовал и тотчас же послал людей срубить это дерево. Но на другой
день посланные возвратились и сказали, что дерево срубить невозможно, так
как его не берет ни пила, ни топор.
Цао Цао не поверил этому и сам поехал в кумирню Резвящегося дракона. Сойдя с
коня и закинув голову кверху, он рассматривал дерево. Оно было прямое, как
стрела, а крона его напоминала раскрытый зонт. Казалось, верхушка дерева
упирается в облака.
Цао Цао приказал рубить ствол. Но к нему подошло несколько стариков --
местных жителей, и сказали:
-- Дереву этому много веков. Срубить его невозможно -- на нем обитает дух
неизвестного человека.
-- Какой там еще дух! -- рассердился Цао Цао. -- Я за сорок лет из конца в
конец исходил Поднебесную, но еще не встречался мне такой человек, который
бы меня не боялся! Какой дух осмелится ослушаться моего повеления?
С этими словами он выхватил висевший у пояса меч и ударил им по стволу
дерева. Раздался металлический звон, и Цао Цао весь оказался залитым
кровью. Он бросил меч, вскочил в седло и умчался к себе во дворец.
Ночью Цао Цао не находил себе покоя. Сидя в своей спальне, он облокотился на
столик и задремал. Вдруг он увидел человека с мечом. На нем был черный
халат, и волосы его были распущены. Человек приблизился к Цао Цао и произнес
глухим голосом:
-- Я -- дух грушевого дерева! Ты хотел похитить мой престол! Ты приказал
срубить священное дерево! Судьба твоя свершилась, и я пришел за твоей
жизнью!
Цао Цао в страхе стал звать стражу, а человек в черной одежде замахнулся на
него мечом. Цао Цао вскрикнул и проснулся. Нестерпимо болела голова. Он
приказал отовсюду созвать лучших лекарей, но они не смогли ему помочь.
Сановники сильно встревожились.
-- Великий ван, -- обратился к нему Хуа Синь, -- вы знаете чудесного лекаря
Хуа То?
-- Того, что в Цзяндуне лечил Чжоу Тая? -- спросил Цао Цао.
-- Да.
-- Это имя мне приходилось слышать, но я никогда его не видел.
-- Родом он из области Цзяоцзюнь, что в княжестве Пэй, -- продолжал Хуа
Синь. -- В мире редко встречаются столь искусные лекари, как он. Хуа То
лечит и лекарствами, и проколами, и прижиганием. А если у человека болят
внутренности и никакое лекарство не помогает, так он дает отвар из конопли,
от которого больной засыпает мертвым сном, потом острым ножом вскрывает ему
живот, промывает целебным настоем внутренности -- при этом больной не
чувствует никакой боли -- и зашивает разрез пропитанными лекарством
нитками, а потом смазывает шов настоем, и через месяц, а то и через двадцать
дней, больной совсем выздоравливает. Вот это искусство!
Рассказывают, что однажды Хуа То шел по дороге и вдруг слышит: стонет
человек. "Он болен и поэтому не может ни есть, ни пить", -- сказал Хуа То и
обратился к больному с расспросами. Убедившись в том, что догадка правильна,
Хуа То велел ему выпить три шэна чесночного сока. Больного стошнило, и у
него вышел червь длиною в два-три чи. После этого человек стал пить и есть.
А то еще как-то заболел в Гуанлине тай-шоу Чэнь Дэн. У него покраснело лицо,
он ничего не хотел есть. Пригласили к нему Хуа То, и он напоил больного
отваром, от которого у Чэнь Дэна началась рвота и вышло три шэна червей с
красными головками. Чэнь Дэн пожелал узнать причину своей болезни.
"Вы ели много сырой рыбы и отравились, -- объяснил Хуа То. -- Сейчас вы
здоровы, но через три года болезнь повторится, и тогда от нее не спастись".
Через три года Чэнь Дэн действительно заболел и умер.
Был еще и другой случай. У одного человека между бровями начала расти
опухоль, и она так невыносимо чесалась, что больной обратился к Хуа То.
Лекарь осмотрел его и сказал: "В опухоли сидит пернатая тварь". Все, кто при
этом присутствовал, рассмеялись. Но Хуа То вскрыл опухоль, и из нее вылетела
птичка.
А однажды человека укусила собака. На месте укуса у него появилось два
нароста, причем один нарост болел, а другой чесался. И Хуа То сказал:
"Внутри того нароста, который болит, находятся десять иголок; а в том,
который чешется, две шахматных фигуры, одна белая, другая черная". Никто
этому не поверил. Но Хуа То вскрыл наросты, и все увидели, что он был прав.
-- Этот лекарь под стать Бянь Цюэ и Цан Гуну, -- заключил свой рассказ Хуа
Синь. -- Он живет в Цзиньчэне, недалеко отсюда. Почему бы вам не позвать
его?
Цао Цао послал за Хуа То, и когда тот явился, велел ему определить, чем он
болен.
-- У вас, великий ван, голова болит потому, что вас продуло, -- сказал Хуа
То. -- Ваша болезнь кроется в черепе. Там образовался нарыв, и гной не может
выйти наружу. Лекарства и настои здесь бесполезны. Но я могу предложить вам
другой способ лечения: выпейте конопляного отвара и крепко усните, а я вам
продолблю череп и смою гной. Тогда и корень вашей болезни будет удален.
-- Ты хочешь убить меня? -- в гневе закричал Цао Цао.
-- Великий ван, не приходилось ли вам слышать, как Гуань Юй был ранен в
руку отравленной стрелой? -- спокойно спросил Хуа То. -- Я предложил ему
очистить кость от яда, и Гуань Юй нисколько не испугался. А вы колеблетесь!
-- Руку резать -- это одно, но долбить череп! Ты, наверно, был другом Гуань
Юя и теперь хочешь за него отомстить? -- вдруг крикнул Цао Цао и сделал
знак подчиненным схватить Хуа То.
Он приказал бросить лекаря в темницу и учинить ему допрос.
-- Великий ван! -- обратился к Цао Цао советник Цзя Сюй. -- Таких лекарей
мало в Поднебесной, и убивать его -- неразумно...
Цао Цао оборвал Цзя Сюя:
-- Он хочет меня погубить, как когда-то пытался Цзи Пин!
Хуа То допросили под пыткой и оставили в темнице. Смотритель темницы по
фамилии У был человеком добрым и отзывчивым. Люди называли его просто
смотрителем У. Он каждый день приносил Хуа То вино и еду, и узник, тронутый
его заботой, однажды сказал:
-- Я скоро умру, и жаль будет, если "Книга из Черного мешка" останется не
известной миру. Я дам вам письмо, пошлите кого-нибудь ко мне домой за этой
книгой. Я хочу отблагодарить вас за вашу доброту и подарю ее вам, и вы
продолжите мое искусство.
-- Если вы подарите мне эту книгу, я брошу эту неблагодарную службу! --
воскликнул обрадованный смотритель У. -- Я стану лекарем и буду прославлять
ваши добродетели!
Хуа То написал письмо своей жене, и смотритель сам поехал за книгой. Хуа То
просмотрел ее и подарил смотрителю У. Тот отнес книгу домой и спрятал.
Через десять дней Хуа То умер. Смотритель У купил гроб и похоронил лекаря.
Отказавшись от службы, он вернулся домой, чтобы заняться изучением "Книги из
Черного мешка". Но, едва переступив порог дома, он увидел, как жена его лист
за листом сжигает книгу в очаге. В отчаянии он бросился к ней и выхватил
книгу. Но было уже поздно, от книги осталось лишь два листа.
Смотритель У гневно бранил жену, но она спросила:
-- К чему тебе эта книга? Что она тебе даст, если даже такой великий
лекарь, как Хуа То, умер в темнице?
Смотритель У вздыхал, но делать было нечего. Так "Книга из Черного мешка" и
не увидела света. Сохранились только записи на двух листах, что не успели
сгореть, о способе кастрации петухов и свиней.
Об этом событии потомки сложили такие стихи:
Искусство целителя было подобно искусству Чжан-сана, --
Смотрел он сквозь толстые стены, грядущие видел века.
Как жаль, что он умер в темнице и не суждено нам, потомкам,
Читать ту великую "Книгу из Черного мешка".
После того как умер Хуа То, болезнь Цао Цао усилилась. К тому же его сильно
беспокоили события, происходившие в княжествах У и Шу.
Вдруг однажды приближенный сановник доложил ему, что из княжества У от Сунь
Цюаня прибыл гонец с письмом. В том письме было написано:
"Вашему слуге Сунь Цюаню известно, что судьба благоволит вам, великий ван.
Почтительно склоняюсь перед вами и с надеждой молю, чтобы вы, заняв
императорский трон, послали войско в Сычуань уничтожить Лю Бэя. Я и все мои
подданные вручаем вам наши земли и просим принять нашу покорность".
Прочитав письмо, Цао Цао показал его сановникам и со смехом промолвил:
-- Этот мальчишка Сунь Цюань хочет изжарить меня на костре!
На это ши-чжун Чэнь Цюнь заметил:
-- Ханьский правящий дом уже давно пришел в упадок, а ваши заслуги и
добродетели очень высоки. Народ взирает на вас с надеждой, и то, что Сунь
Цюань добровольно покоряется вам, есть воля неба и людей. И души умерших
требуют, чтобы вы вступили на высокий престол.
-- Я уже много лет служу Ханьской династии, -- улыбнулся Цао Цао, -- и
всегда старался делать добро простому человеку; благодаря этому я возвысился
до положения вана. У меня и без того достаточно высокий титул, чтобы я еще
смел надеяться на большее. Но если бы я был, как вы говорите, избранником
неба, то уже был бы Чжоуским Вэнь-ваном!
-- Раз уж Сунь Цюань покорился вам, дайте ему титул и велите напасть на Лю
Бэя, -- сказал Сыма И.
Тогда Цао Цао пожаловал Сунь Цюаню звание бяо-ци-цзян-цзюнь и титул
Наньчанского хоу, назначив при этом на должность правителя округа Цзинчжоу.
Гонец с указом в тот же день помчался в Восточный У.
Болезнь Цао Цао обострялась. Однажды ночью ему приснился сон, будто три коня
едят из одного корыта. Утром он с тревогой сказал Цзя Сюю:
-- Когда-то мне уже снился точно такой же сон: три коня у одного корыта, и
на меня свалилась беда по вине Ма Тэна и его сына(*1). Ма Тэна теперь уже
нет в живых, но сон мой повторился. К счастью это или к несчастью?
-- Видеть во сне коня у корыта -- это к счастью, -- истолковал Цзя Сюй. --
И ваш нынешний сон означает, что счастье вернулось к Цао(*2). В этом нет
никаких сомнений!
Цао Цао успокоился.
Потомки об этом сложили такие стихи:
Едят три коня из корыта -- сомненье рождающий знак.
Быть может, тот знак предвещает династии Цзинь торжество?
Но хитрость тирана напрасна: ведь знать Цао Цао не мог
Того, что придет Сыма Ши, чтоб властвовать после него.
Ночью Цао Цао уснул в своей опочивальне и сквозь сон почувствовал, что в
голове и в глазах у него мутится. Он встал с постели, присел к столику и,
облокотившись, снова задремал.
Вдруг во дворце раздался треск, словно кто-то разорвал холст. Цао Цао
вздрогнул и стал всматриваться в темноту. Он увидел императрицу Фу,
наложницу Дун, двух императорских сыновей, Дун Чэна, Фу Ваня и многих
других, некогда казненных им. Кровавые призраки были окутаны черным облаком,
и чей-то властный голос требовал, чтобы Цао Цао отдал им свою жизнь. Цао Цао
выхватил меч и ударил им в пустоту. Послышался страшный грохот -- обвалился
юго-западный угол дворца. Цао Цао без памяти грохнулся на пол.
Приближенные подхватили его и унесли в другой дворец. Но и в следующую ночь
ему опять чудились призраки и слышались непрерывные вопли мужских и женских
голосов у ворот дворца.
Утром Цао Цао призвал к себе сановников и сказал:
-- Более тридцати лет провел я в войнах и походах и никогда не верил в
чудеса. Почему же теперь со мной творится что-то неладное?
-- А вы бы, великий ван, приказали даосу устроить жертвоприношение с
возлиянием вина и помолиться об отвращении зла, -- посоветовали сановники.
Цао Цао тяжело вздохнул:
-- Нет. Мудрец сказал: "Тому, кто провинился перед небом, не вымолить
прощения". Чувствую я, что дни мои сочтены и мне уже ничто не поможет!
И он не разрешил устраивать жертвоприношение. А на следующий день ему стало
казаться, что его распирает. Он уже не различал окружающих предметов и
приказал позвать к нему Сяхоу Дуня. Когда тот входил в ворота дворца, он
увидел императрицу Фу, наложницу Дун, двух императорских сыновей,
военачальников Фу Ваня и Дун Чэна, стоявших в черном облаке. От испуга Сяхоу
Дунь потерял сознание и упал. Приближенные под руки увели его, но и он тоже
тяжело занемог.
Цао Цао призвал к своему ложу советников Цао Хуна, Чэнь Цюня, Цзя Сюя и Сыма
И, чтобы дать им указания на будущее.
-- Великий ван, поберегите свое драгоценное здоровье. Скоро ваша болезнь
пройдет, -- опустив голову, сказал Цао Хун.
-- За тридцать лет я вдоль и поперек исходил всю Поднебесную, уничтожил
много сильных героев, -- заговорил Цао Цао. -- Не справился я только с Сунь
Цюанем из Восточного У и Лю Бэем из Западного Шу. Жизнь моя кончается, мне
больше не придется советоваться с вами, и я решил все дела возложить на вас.
Мой старший сын Цао Ан, рожденный моей женой госпожой Лю, погиб в Юаньчэне и
похоронен там. Потом вторая жена моя, госпожа Бянь, родила мне четырех
сыновей: Цао Пэя, Цао Чжана, Цао Чжи и Цао Сюна. Больше всех я любил
третьего сына, Цао Чжи. Но, к несчастью, оказалось, что он лишен истинных
добродетелей, что он неискренен и неправдив. Он пристрастен к вину и крайне
распущен. Потому я и не назначил его своим наследником. Второй мой сын, Цао
Чжан, храбр, но умом не силен. Четвертый сын, Цао Сюн, слаб здоровьем,
постоянно болеет, и за его жизнь поручиться нельзя. Только старший сын мой,
Цао Пэй, искренен и прилежен. Только он способен продолжить мое дело!
Помогайте же ему!
Цао Хун и все присутствующие, проливая слезы, обещали Цао Цао исполнить его
волю. Когда они ушли, Цао Цао велел раздать своим наложницам бережно
хранимые им драгоценные благовония.
-- Когда я умру, -- наказывал он наложницам, -- оставьте при себе служанок,
научите их делать на продажу шелковые башмаки и на вырученные деньги
кормитесь.
А тем наложницам, что жили в башне Бронзового воробья, он повелел каждый
день устраивать жертвоприношения и обучить своих служанок играть на
музыкальных инструментах и подавать яства.
Кроме того, он приказал соорудить возле города Учэна семьдесят два могильных
кургана, чтобы потомки не знали, где он похоронен и не разрыли его могилу.
Распорядившись обо всем, Цао Цао тяжело вздохнул, из глаз полились слезы, и
дыхание скоро оборвалось. Так шестидесяти шести лет от роду скончался Цао
Цао. Случилось это весной, в первом месяце двадцать пятого года периода
Цзянь-ань [220 г.].
Когда Цао Цао умер, все чиновники надели траур. Отсутствующие сыновья
покойного были извещены о смерти отца.
Гроб с телом Цао Цао отправили в Ецзюнь, где должны были его установить во
дворце. Цао Пэй встречал похоронную процессию в десяти ли от города и
сопровождал покойного до самого дворца.
Во дворце происходило прощание чиновников, одетых в траурные одежды и
проливавших слезы над телом Вэйского вана. Вдруг один из тех, кто был в
зале, выпрямился во весь рост, шагнул вперед и громко произнес:
-- Не время наследнику скорбеть! Он должен подумать о великом деле!
Взоры всех обратились к говорившему -- это был Сыма Фу, сын дворцовой
наложницы.
-- Смерть великого вана всколыхнула всю Поднебесную! -- продолжал Сыма Фу.
-- Сейчас надо успокоить народ. Наследник должен немедленно вступить в свои
права! Слезами ничему не поможешь!
-- Возможно ли действовать так поспешно? -- усомнились чиновники. -- Ведь
на это еще не было указа Сына неба!
-- Великий ван ушел из мира, неофициально назначив своим наследником
любимого сына, -- заметил шан-шу Чэнь Цзяо. -- Его мы и должны поддерживать.
Если сейчас между сыновьями усопшего пойдут раздоры, династия окажется в
опасности.
Выхватив меч, он отсек рукав своего халата и зычным голосом закричал:
-- Сегодня же надо просить наследника вступить в свои права! А с теми, кто
мыслит по-иному, я поступлю так же, как с этим халатом.
Чиновники онемели от страха. Тут как раз доложили, что из Сюйчана примчался
Хуа Синь. Все заволновались и бросились к нему навстречу.
-- Великий ван ушел из жизни, вся Поднебесная потрясена. Почему вы до сих
пор не попросили наследника вступить в свои права? -- вскричал он.
-- Потому что еще нет указа Сына неба, -- отвечали чиновники. -- Мы только
что говорили с госпожой Бянь о том, кто же будет преемником великого вана.
-- Я получил указ ханьского императора, -- сказал Хуа Синь. -- Вот он!
Наследник -- Цао Пэй!
Все возликовали и стали поздравлять Цао Пэя. Хуа Синь вынул из-за пазухи
указ, развернул его и громко прочел.
Опасаясь за судьбу наследника Вэйского вана, Хуа Синь сам составил этот указ
и силой принудил императора Сянь-ди подписать его. Цао Пэй получил титул
Вэйского вана и был назначен на должность чэн-сяна и правителя округа
Цзичжоу. В тот же день он вступил в свои права и принял поздравления высших
и низших чиновников. Но во время этого торжества Цао Пэю сообщили, что из
Чананя в Ецзюнь идет со стотысячным войском его брат, Яньлинский хоу Цао
Чжан.
-- Как мне поступить с ним? -- спросил Цао Пэй, обращаясь к советникам. --
Мой рыжебородый брат обладает крутым характером и хорошо владеет военным
искусством. Должно быть, он идет спорить со мной из-за наследства!
Один из тех, кто стоял у ступеней возвышения, на котором восседал Цао Пэй,
сказал:
-- Разрешите мне поехать навстречу вашему брату!
Все присутствующие взглянули на него и в один голос воскликнули:
-- Отправляйтесь! Кроме вас, никто не сможет избавить нас от беды!
Поистине:
Смотрите! Едва Цао Цао земные окончились дни,
Наследники тут же явились, и драться готовы они.
О том, кто был этот человек, повествует следующая глава.
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ | | | ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ |