Глава двадцать вторая. Повествующая о том, как Юань Шао и Цао Цао выступили в поход

повествующая о том, как Юань Шао и Цао Цао выступили в поход

с тремя армиями,

и о том, как Гуань Юй и Чжан Фэй взяли в плен Ван Чжуна и Лю Дая

Юань Шао -- вот кого боится Цао Цао, -- сказал Чэнь Дэн, предлагая свой

план. -- Он, как тигр, засел в землях Цзи, Цин и Ю. Почему бы не обратиться

к нему с просьбой о помощи?

-- Но мы с ним никогда не имели связей, -- возразил Лю Бэй. -- Да и захочет

ли он помочь? Ведь я недавно разбил его брата.

-- Здесь у нас есть человек, который был близок к трем поколениям семьи

Юань Шао. Если послать его с письмом к нему, Юань Шао непременно

откликнется.

-- Уж не Чжэн Сюань ли это? -- спросил Лю Бэй.

-- Да.

Чжэн Сюань был большим ученым и обладал многими талантами. Долгое время он

учился у Ма Юна, который во время занятий опускал прозрачную красивую

занавеску и сажал перед ней своих учеников, а по ту сторону полукругом

располагал девушек-певиц. Чжэн Сюань три года слушал его учение и ни разу не

взглянул на занавес. Ма Юн только диву давался, и когда Чжэн Сюань, закончив

ученье, собирался домой, учитель сказал:

-- Вы единственный, кто постиг смысл моего учения.

В семье Чжэн Сюаня даже все служанки знали наизусть "Стихи Мао"(*1). Однажды

одна из служанок ослушалась Чжэн Сюаня, и тот заставил ее стоять на коленях

перед крыльцом. Другая шутя спросила ее словами из стихотворения Мао:

Почему ты стоишь в грязи?

Провинившаяся отвечала, продолжая стихотворение:

Ему я просто словечко сказала,

И гнев его на себе испытала.

Такова была обстановка, в которой рос Чжэн Сюань. В годы правления

императора Хуань-ди Чжэн Сюань был чиновником и дослужился до чина шан-шу.

Потом начались поднятые евнухами смуты. Он покинул свой пост и вернулся в

деревню, а теперь жил в Сюйчжоу.

Лю Бэй, в бытность свою в Чжоцзюне, учился у Чжэн Сюаня, а когда стал

правителем Сюйчжоу, время от времени посещал его дом, просил у него

наставлений и очень уважал его. Вот почему сейчас, услышав имя этого

человека, Лю Бэй так обрадовался и вместе с Чэнь Дэном отправился к Чжэн

Сюаню просить его написать письмо Юань Шао. Чжэн Сюань охотно согласился.

Лю Бэй тут же велел Сунь Цяню снарядиться в путь и доставить письмо на

место.

Прочитав письмо, Юань Шао подумал: "Лю Бэю помогать не следовало бы -- он

разбил моего брата. Но из уважения к шан-шу Чжэн Сюаню я отказать не могу".

И он созвал совет, чтобы обсудить поход против Цао Цао. Советник Тянь Фын

выступил первым:

-- Уже несколько лет длится война, народ истощен, в житницах нет запасов.

Большую армию подымать нельзя. Пошлите сначала донесение Сыну неба о победе

над Гунсунь Цзанем. Если оно до Сына неба не дойдет, объявите, что Цао Цао

препятствует управлению, подымите войска и захватите Лиян. Кроме того,

соберите большой флот в Хэнэе, заготовьте оружие, отборными войсками займите

пограничные города, и через три года великое дело будет завершено.

-- Нет, с этим я не согласен, -- заявил Шэнь Пэй. -- Благодаря своему

военному таланту князь Юань Шао одолел дикие орды в Хэбэе. А покарать Цао

Цао так же легко, как махнуть рукой! Зачем затягивать это на месяцы?

-- Победа не всегда на стороне того, у кого много войск, -- возразил Цзюй

Шоу. -- У Цао Цао войска отборные, и действует он на основании законов. Он

не станет, как Гунсунь Цзань, сидеть и ждать, пока попадет в беду. Не

советую вам подымать войска, не послав предварительно императору донесения о

победе.

-- А разве для похода на Цао Цао нет предлога? -- спросил Го Ту. -- Если

князь, последовав совету шан-шу Чжэн Сюаня, вместе с Лю Бэем выступит за

справедливость, это будет соответствовать воле неба и желаниям народа.

Поистине это была бы великая радость!

Четыре советника так и не могли прийти к общему решению, и Юань Шао не знал,

что предпринять. В этот момент прибыли Сюй Ю и Сюнь Шэнь.

-- Вот у кого большой опыт! Послушаем, что они скажут, -- решил Юань Шао.

После приветственных церемоний он обратился к ним:

-- Пришло письмо от Лю Бэя. Шан-шу Чжэн Сюань советует мне помочь Лю Бэю в

войне против Цао Цао. Как вы думаете, послать ли мне армию?

-- О князь! -- в один голос вскричали оба. -- Своими многочисленными

войсками вы одолеете малочисленные, сильными -- разобьете слабых, покараете

злодея и поддержите правящий дом. Правильно, правильно, посылайте войска!

-- Ваше мнение совпадает с моими мыслями, -- сказал Юань Шао и перешел к

обсуждению плана похода.

Прежде всего он поручил Сун Сяню известить о своем решении Чжэн Сюаня и

передать Лю Бэю, чтобы он двигался навстречу. Во главе армий Юань Шао

поставил Шэнь Пэя и Фын Цзи. Тянь Фына, Сюнь Шэня и Сюй Ю он назначил

советниками и повелел выступить к Лияну.

Когда все обязанности были распределены, Го Ту обратился к Юань Шао:

-- Вам, князь, перед походом следовало бы перечислить все злодеяния Цао Цао

и возвестить о них по всем округам, требуя наказания злодею. Тогда вещи

будут названы своими именами.

Юань Шао послушался его и велел шу-цзи Чэнь Линю, который в свое время

подвергся гонениям со стороны Дун Чжо и скрылся от опасности в Цзичжоу,

сочинить воззвание. Оно гласило:

"Известно, что проницательный правитель предвидит опасности и благодаря

этому избегает превратностей судьбы; преданный сановник предвидит трудности

и благодаря этому укрепляет власть. Это значит, что если есть выдающиеся

люди, то есть и выдающиеся дела, а если есть выдающиеся дела, то есть и

выдающиеся подвиги. Ведь необычайно то, что свершается необычайными людьми.

В древности, когда император могучей Циньской династии ослабел, Чжао Гао

захватил власть. Подданные терпели невероятные притеснения, никто не смел

открыто сказать слова. И, наконец, в храме Ванъи(*2) произошло позорное

событие; там были сожжены таблички с именами предков. Позор этот послужит

уроком навеки, из поколения в поколение.

Позже, в годы правления императрицы Люй-хоу, ее братья Люй Чань и Люй Лу(*3)

присвоили себе власть. В столице они держали две армии и правили княжествами

Лян и Чжао(*4). Они самовластно вмешивались в управление Поднебесной, решали

дела в палатах дворца, понижали высших и возвышали низших, так что вскоре

сердце народа охладело к ним. Тогда Цзянский хоу Чжоу Бо и Чжусюйский Лю

Чжан подняли против них войска. Неудержимые в своем гневе, они перебили

злодеев и восстановили в правах великого предка -- ханьского императора

Вэнь-ди. Так великим подвигом Чжоу Бо и Лю Чжан вернули империю на путь

процветания и славы. Вот достойный пример тому, как мудрые сановники

укрепляют власть!

Евнух Цао Тэн, усыновивший Цао Суна -- отца Цао Цао, -- вступил в союз с Цзо

Гуанем и Сюй Хуаном. Они вместе творили зло, были алчны, совершали насилия,

мешали развитию просвещения и жестоко обращались с народом. Целые повозки

золота и яшмы дарил Цао Сун могущественным людям и тем купил себе высокое

положение и добился высоких чинов. Цао Цао получил в наследство все

богатства евнуха. Не обладая добродетелями, Цао Цао действует коварно и

хитро, он любит смуты и радуется чужим несчастьям.

Я сам стану во главе своих отважных воинов, уничтожу злодея, как это уже

было с Дун Чжо, который притеснял чиновников и грабил народ.

Я подымаю меч и бью в барабан, дабы навести порядок в Восточном Ся(*5).

Я призываю героев и беру их к себе на службу.

Прежде я думал, что у Цао Цао способности сокола и собаки, что его когти и

зубы могут служить великому делу, и вступил с ним в союз. Я дал ему войско.

Но глупое легкомыслие и недальновидность Цао Цао довели его до опрометчивых

нападений и поспешных отступлений, до тяжелых потерь и поражений. Он не раз

губил армии, но я снова давал ему войско, награждал за храбрость и оказывал

знаки уважения. Я представил доклад императору, и его назначили яньчжоуским

цы-ши. Я облек его большой властью и укрепил его влияние в надежде, что он

оправдает себя, хоть раз одержав победу, подобную победам циньского

войска(*6). Но Цао Цао воспользовался властью, как свинья. Он выскочил из

запруды, как большая рыба, стал разнузданным и жестоким. Он губит простой

народ, бесчеловечно обращается с мудрыми и причиняет зло добродетельным.

Так, цзюцзянский тай-шоу Бянь Жан, человек выдающихся талантов, имя которого

знала вся Поднебесная, был казнен деспотом Цао Цао за прямоту и честность в

своих речах. Голова Бянь Жана была выставлена напоказ; вся его семья

уничтожена. Люди ученые возмущены, народ негодует. Некий храбрый муж в гневе

своем поднял на тирана руку, и весь округ поддержал его.

Цао Цао был разбит в Сюйчжоу, и земли его захватил Люй Бу. Цао Цао бежал на

восток, не имея пристанища и не зная, где преклонить голову. Я стою за

могучий ствол и слабые ветви(*7), я не из тех, кто возмущает спокойствие

народа. Поэтому я еще раз развернул знамена, облачился в латы и выступил на

помощь Цао Цао. Когда загремели мои боевые барабаны, полчища Люй Бу бежали

без оглядки. Спасая Цао Цао от смертельной опасности и восстанавливая его

власть, я помогал не населению Яньчжоу, а оказывал услугу лично ему.

Потом случилось так, что на императорский поезд в пути напали орды

разбойников, и я, не имея возможности покинуть Цзичжоу, которому угрожала

опасность со стороны северных границ, послал чжун-лана Сюй Сюня к Цао Цао

призвать его отстроить храмы предков династии и защищать молодого правителя.

Цао Цао дал волю своим дурным наклонностям и стал действовать беззаконно. Он

оскорблял правящий дом, нарушал порядки. Он занял должности трех гунов и

присвоил всю власть. Он своей волей награждал и миловал. По одному его слову

людей наказывали и казнили. Своих любимцев он прославлял на пять поколений,

а тех, кого ненавидел, уничтожал в трех поколениях. Если его осуждали

простые люди -- их казнили открыто; если знатные -- казнили тайно. Чиновники

не открывали рта, путники обменивались лишь молчаливыми взглядами. По

заранее составленным спискам он разделил на классы всех правительственных

чиновников. Тай-вэй Ян Бяо, вызвавший неприязнь Цао Цао, был неповинно избит

палками, но он готов был претерпеть пять видов наказаний и принять на себя

гнев и подозрения, только бы не обращаться к законам. И-лан Чжао Янь также

был неподкупно честен и справедлив, своей мудростью он заслужил уважение при

императорском дворе. А Цао Цао средь белого дня осмелился схватить его и

самовластно предал казни, даже не выслушав его оправданий!

К могиле брата прежнего императора, князя Лян Сяо, следует относиться с

благоговением и всячески оберегать растущие на ней тутовые и сандаловые

деревья, сосны и кипарисы. Но воины Цао Цао в его присутствии разрыли

могилу, взломали гроб, сняли одежды с умершего, украли золото и

драгоценности. До сего дня Сын неба проливает слезы, и все окружающие

скорбят! Для тех, кто раскапывает могилы и грабит трупы, Цао Цао учредил

особые должности. Сам Цао Цао, занимающий посты трех гунов, ведет себя, как

разбойник, обижает государя, вредит народу. Он -- проклятие для людей и

духов. К ничтожеству своему он добавил тиранию и жестокость.

Ныне препятствия и запреты расставлены повсюду, силки и сети заполняют все

тропинки, рвы и волчьи ямы преграждают дороги. Подымешь руку -- попадешь в

сеть, двинешь ногой -- угодишь в западню. Вот почему среди населения округов

Янь и Юй растет отчаяние, а в столице усиливается ропот. Если просмотреть

все книги по истории, то и среди самых безнравственных сановников не найдешь

ни одного, кто был бы более алчен, жесток и похотлив, чем Цао Цао.

Мы здесь только перечисляем его грехи. Мы не исправляли Цао Цао в надежде,

что он исправится сам. Но у Цао Цао оказалось сердце волка. Он вынашивает

злые замыслы и хочет расшатать столпы государства. Он стремится ослабить

Ханьский дом, уничтожить честных и преданных и стать незаконным основателем

династии.

Когда мы пошли на север воевать с Гунсунь Цзанем, этот сильный и упорный

разбойник задержал там нас на целый год. И Цао Цао тайно предлагал ему свою

помощь, но гонец был схвачен, заговор был раскрыт, и Гунсунь Цзань

уничтожен. Острие коварства сломалось, предательский план Цао Цао

провалился. Ныне Цао Цао расположился в Аоцане, где его положение укрепляет

река, и собирается, как кузнечик своими ножками, преградить путь грохочущим

колесницам(*8).

Вдохновленные духом предков великого Хань, мы готовы смести все препятствия!

У нас великое множество копьеносцев и всадников -- воинов, отважных, как

Чжун Хуан, Ся Юй и У Хо(*9). Мы призываем умелых лучников. В Бинчжоу наши

войска перешли Тайхан, в Цинчжоу -- переправились через реки Цзи и Та. Наша

великая армия идет по течению Хуанхэ, чтобы сразиться с головными отрядами

неприятеля, и от Цзинчжоу двигается к Ванъе, чтобы отрезать вражеский тыл.

Громоподобна поступь наших воинов, их сила подобна языкам пламени,

охватившим сухую траву, и голубому океану, хлынувшему на пылающие угли.

Встретится ли на их пути преграда, которая остановит их? Лучшие воины Цао

Цао набраны в селениях округов Ю и Цзи. Все они ропщут и стремятся домой,

проливают слезы и ищут случая уйти от него. Остальное войско -- люди из

округов Янь и Юй да остатки армий Люй Бу и Чжан Яна. Нужда придавила их и

заставила временно пойти на службу к Цао Цао. Они повинуются ему, пока у

него есть власть, но все чувствуют себя на чужбине и враждуют друг с другом.

Как только я подымусь на вершину горы, разверну знамя, ударю в барабаны и

вскину белое полотнище, призывая их сдаться, они рассыплются, как песок,

развалятся, как кучи черепицы, и нам не надо будет проливать кровь.

Ныне династия Хань клонится к упадку, нити, связывающие империю, ослабли.

У священной династии нет ни одного защитника, на которого можно было бы

положиться. Все высшие сановники в столице опустили головы и беспомощно

сложили крылья -- им не на кого опереться. Жестокий тиран угнетает верных и

преданных, и они не могут выполнить своего долга. Цао Цао держит семьсот

отборных воинов якобы для охраны дворца, а на самом деле император у него

в плену.

Я опасаюсь, что это начало полного захвата власти, и более не могу

бездействовать! В эти тяжелые времена преданные династии сановники должны

быть готовы пожертвовать своей жизнью! Непоколебимым защитникам Поднебесной

открывается путь к свершению подвига. Да и надо ли убеждать героев!

Мы доводим до всеобщего сведения, что Цао Цао подделал императорский указ,

повелевающий отправить войска в поход. Мы опасаемся, как бы дальние

пограничные округа не поверили этому и не послали помощь мятежнику, ибо

тогда они погубят себя и станут посмешищем для Поднебесной! Эта опасность

должна быть предотвращена!

Ныне войска округов Ючжоу, Бинчжоу, Цинчжоу и Цзинчжоу уже выступили на

защиту Поднебесной. Когда это воззвание получат в Цзинчжоу, вы увидите,

какие огромные силы соединятся с войсками Чжан Сю. Если все остальные округа

также соберут войска и выставят их вдоль границ, показывая этим свою мощь и

готовность поддержать династию, это будет великим подвигом!

Герой, который добудет голову Цао Цао, получит титул хоу с правом владения

пятью тысячами дворов и крупную денежную награду. Сдавшихся воинов и

военачальников ни о чем допрашивать не будут. Мы обращаемся с этим

воззванием ко всей Поднебесной и извещаем, что священная династия в

опасности!"

Просмотрев воззвание, Юань Шао остался очень доволен. Он приказал переписать

его и разослать во все округа и уезды, вывесить на заставах, на перекрестках

дорог и переправах.

Воззвание попало и в Сюйчан. Цао Цао, страдавший от головной боли, лежал на

своем ложе. При виде воззвания он задрожал всем телом и покрылся холодной

испариной. Забыв о своих недугах, он одним прыжком вскочил с постели и

крикнул Цао Хуну:

-- Кто писал воззвание?

-- Это, как я слышал, кисть Чэнь Линя, -- ответил тот.

-- Тот, кто обладает литературным талантом, должен подкреплять его военным

искусством! -- рассмеялся Цао Цао. -- Бесспорно, Чэнь Линь пишет прекрасно,

но что толку в этом, если у Юань Шао нет военных способностей!

Цао Цао немедленно собрал совет, чтобы обсудить план похода против врага. На

совет пришел и Кун Юн.

-- С Юань Шао возможен только мир, воевать с ним нельзя -- слишком велики

его силы, -- сказал он.

-- Какой смысл договариваться с ним о мире? -- отмахнулся Сюнь Юй. -- Это

нестоящий человек.

-- Земли Юань Шао обширны, народ там сильный, -- не сдавался Кун Юн. --

У него такие мудрые советники, как Сюй Ю, Го Ту, Шэнь Пэй и Фын Цзи, такие

верные сановники, как Тянь Фын и Цзюй Шоу. У него три славных полководца --

Янь Лян, Вэнь Чоу и Юн Гуань, да и военачальники Гао Лань, Шуньюй Цюн и

Чжан Хэ тоже пользуются широкой известностью. Можно ли называть его

нестоящим человеком?

-- У Юань Шао много войск, но в них нет порядка, -- перебил его Сюнь Юй. --

Тянь Фын смел, но ненадежен, Сюй Ю жаден, но неумен, Шэнь Пэй усерден, но

непроницателен, Фын Цзи храбр и решителен, но никакой пользы не приносит!

Люди эти ненавидят друг друга, можете не сомневаться, у них начнется

междоусобица. Янь Лян и Вэнь Чоу храбры животной храбростью, и в первом же

бою их нетрудно взять живьем. Остальные -- грубы и неотесаны. Будь их хоть

тьма, они ничего не могут сделать!

Кун Юн молчал. Цао Цао громко рассмеялся:

-- Да, Сюнь Юй очень верно изобразил их!

Итак, поход был решен. Во главе передовых отрядов был поставлен Лю Дай;

войском, прикрывающим тыл, командовал Ван Чжун. Пятьдесят тысяч воинов

двинулись к Сюйчжоу против Лю Бэя. Сам Цао Цао возглавил двести тысяч воинов

и повел их к Лияну, чтобы одновременно напасть и на Юань Шао.

-- Боюсь, что Лю Даю и Ван Чжуну не справиться с такой задачей, -- заметил

Чэн Юй.

-- Я и сам знаю, -- сказал Цао Цао. -- Это простая уловка: я не собираюсь

посылать их сражаться с Лю Бэем. Пусть стоят там, пока я не разгромлю Юань

Шао, потом я подтяну войска и разобью Лю Бэя сам.

Армия Цао Цао подошла к Лияну. Войска Юань Шао стояли в восьмидесяти ли от

города. Противники обнесли места своих стоянок глубокими рвами, насыпали

высокие валы, но в бой не вступали. Оборона длилась с восьмого месяца до

десятого.

Сюй Ю был недоволен тем, что войсками командует Шэнь Пэй, а Цзюй Шоу -- тем,

что Юань Шао не пользуется его советами. Согласия между ними не было, они

даже не помышляли о нападении. Юань Шао, охваченный сомнениями, тоже не

думал о решительных действиях. Тогда Цао Цао приказал Цзан Ба, прежде

служившему у Люй Бу, охранять Цинсюй, Ио Цзиню и Ли Дяню расположиться на

реке Хуанхэ, Цао Жэню с главными силами разместиться в Гуаньду, а сам с

отрядом возвратился в Сюйчан.

Лю Дай и Ван Чжун стояли лагерем в ста ли от Сюйчжоу. Над лагерем

развевалось знамя Цао Цао, но военачальники наступления не предпринимали,

ограничиваясь разведкой к северу от реки. Лю Бэй, не зная намерений

противника, не решался нападать первым и также довольствовался разведкой.

Неожиданно от Цао Цао прискакал к Лю Даю и Ван Чжуну гонец с приказом

немедленно начать военные действия.

-- Чэн-сян торопит нас со взятием города, -- сказал Лю Дай. -- Вы двинетесь

первым.

-- Нет, чэн-сян приказал вам.

-- Как же мне идти впереди -- я главнокомандующий!

-- Что ж, поведем войска вместе, -- предложил Ван Чжун.

-- Нет, лучше потянем жребий.

Жребий пал на Ван Чжуна, и он с половиной войск отправился на штурм Сюйчжоу.

Об этом стало известно Лю Бэю. Он позвал Чэнь Дэна и сказал:

-- Юань Шао расположился в Лияне; его советники и сановники ссорятся, и он

не двигается с места. Кроме того, я слышал, что в лиянской армии нет знамени

Цао Цао. Что будет, если он появится здесь?

-- Цао Цао всегда хитрит, -- заметил Чэнь Дэн. -- Он считает наиболее

важным местом Хэбэй и внимательно следит за ним, но нарочно поднял знамя не

там, а здесь, чтобы ввести нас в заблуждение. Я уверен, что самого Цао Цао

тут нет.

-- Братья мои, -- обратился Лю Бэй, -- кто из вас может разузнать, так ли

это?

-- Я готов! -- вызвался Чжан Фэй.

-- Тебе нельзя, ты слишком вспыльчив.

-- Если Цао Цао здесь, я притащу его к вам! -- горячился Чжан Фэй.

-- Разрешите мне разведать, -- вмешался Гуань Юй.

-- Если поедет Гуань Юй, я буду спокоен, -- заключил Лю Бэй.

Гуань Юй с тремя тысячами конных и пеших воинов выступил из Сюйчжоу.

Начиналась зима. Черные тучи заволокли небо, в воздухе кружились снежные

вихри. Люди и кони были запорошены снегом. Гуань Юй, размахивая мечом,

выехал вперед, вызывая Ван Чжуна на переговоры.

-- Чэн-сян здесь, почему вы не сдаетесь? -- спросил Ван Чжун, также выезжая

вперед.

-- Пусть выйдет, я хочу поговорить с ним!

-- Да разве он захочет смотреть на тебя? -- воскликнул Ван Чжун.

Гуань Юй, придя в ярость, стремительно кинулся на Ван Чжуна, и тот, струсив,

повернул коня. Гуань Юй нагнал его и, переложив меч в левую руку, правой

ухватился за ремень, скрепляющий латы противника, стянул его с коня,

перекинул поперек своего седла и вернулся в строй. Армия Ван Чжуна

разбежалась.

Связанного Ван Чжуна Гуань Юй доставил к Лю Бэю.

-- Кто ты такой? Как ты посмел выставить знамя чэн-сяна? -- спросил его Лю

Бэй.

-- Сам бы я ни за что не осмелился, если бы не получил приказа ввести вас в

заблуждение, -- ответил Ван Чжун, -- чэн-сяна на самом деле здесь нет.

Лю Бэй велел дать ему одежду, напоить и накормить, но держать в темнице,

пока не будет пойман Лю Дай. Затем он созвал второй совет.

-- Мой брат захватил Ван Чжуна, а я возьму Лю Дая, -- сказал Чжан Фэй.

-- Лю Дай когда-то был яньчжоуским цы-ши и одним из первых пришел к

перевалу Хулао сражаться против Дун Чжо, -- заметил Лю Бэй. -- С ним надо

быть осторожным.

-- Не так уж он силен, чтобы о нем столько говорить! -- заявил Чжан Фэй. --

Я возьму его живым, и делу конец!

-- Но если ты убьешь его, расстроится великое дело, -- предупредил Лю Бэй.

-- Ручаюсь своей жизнью! -- заверил Чжан Фэй.

Лю Бэй дал ему три тысячи воинов, и Чжан Фэй тронулся в путь. Однако после

поимки Ван Чжуна взять Лю Дая оказалось не так-то просто. Несколько дней

Чжан Фэй подстерегал его, подъезжал к лагерю противника, бранился, вызывал

его в бой, но Лю Дай не выходил.

Тогда у Чжан Фэя зародился новый план. Притворившись пьяным, он придрался к

нарушениям порядка и избил одного воина. Провинившегося связали и положили

посреди лагеря.

-- Погоди у меня! -- пригрозил ему Чжан Фэй. -- Сегодня ночью перед

выступлением принесу тебя в жертву знамени!

Вечером по приказанию Чжан Фэя воина тайно освободили, и тот бежал к Лю Даю

и рассказал о готовящемся нападении на его лагерь. Перебежчик был сильно

избит, и Лю Дай ему поверил. Он велел своим воинам уйти из лагеря и устроить

засаду в стороне.

Ночью Чжан Фэй, разделив войско на три отряда, послал десятка три воинов

поджечь лагерь врага, а остальные должны были обойти противника с тыла и

напасть на него, как только будет дан сигнальный огонь.

Тридцать воинов проникли в лагерь врага и подожгли его. Лю Дай напал на них,

но тут подоспели два отряда Чжан Фэя. Воины Лю Дая не знали, как велики силы

противника, и обратились в бегство. Лю Дай вырвался на дорогу, и тут его

встретил Чжан Фэй. Враги всегда сходятся на узкой тропинке! Положение было

безвыходное. В первой же схватке Лю Дай попал в плен, остальные сдались

сами. Чжан Фэй отправил донесение в Сюйчжоу.

-- Я доволен Чжан Фэем! -- заявил Лю Бэй. -- Прежде он был неистов и груб,

а на этот раз действовал мудро!

-- Ну, каково? -- спрашивал Чжан Фэй брата, когда тот вместе с Гуань Юем

выехал из города встречать его. -- Вы же говорили, что я вспыльчив и груб!

-- А стал бы ты придумывать хитрость, если бы я не поумерил твой пыл? --

спросил Лю Бэй.

Чжан Фэй рассмеялся. Подвели связанного Лю Дая. Лю Бэй соскочил с коня,

развязал его и обратился к нему с такими словами:

-- Мой младший брат обидел вас. Надеюсь, что вы простите его?

Ван Чжун тоже был освобожден. С пленниками обходились очень милостиво. Лю

Бэй объяснил им:

-- Я убил Чэ Чжоу потому, что он хотел причинить мне вред, а чэн-сян Цао

Цао заподозрил меня в бунте и решил наказать. Да разве я дерзну бунтовать!

Я желал оказать ему услугу в знак благодарности за большие милости. Надеюсь,

вы замолвите за меня доброе словечко, когда вернетесь в Сюйчан? Для меня это

было бы великим счастьем.

-- Мы глубоко благодарны вам за то, что вы сохранили нам жизнь, -- отвечали

Лю Дай и Ван Чжун. -- Мы не пожалеем даже своих семей, но будем защищать вас

перед чэн-сяном!

Лю Бэй поблагодарил. На другой день пленникам возвратили их войско и

проводили за город. Но не успели Лю Дай и Ван Чжун пройти и десяти ли, как

раздался грохот барабанов. Чжан Фэй преградил им путь.

-- Стойте! Мой старший брат ошибся! -- кричал Чжан Фэй. -- Он не распознал,

что вы мятежники! Зачем он отпустил вас?

Лю Дай и Ван Чжун задрожали от страха, когда Чжан Фэй, округлив глаза, с

копьем наперевес устремился на них.

-- Погоди! -- раздался предостерегающий возглас.

Это был Гуань Юй. При виде его Лю Дай и Ван Чжун успокоились.

-- Раз старший брат отпустил их, как ты смеешь нарушать его приказ? --

укорял брата Гуань Юй.

-- Отпусти их сегодня, а завтра они опять придут, -- проворчал Чжан Фэй.

-- Подожди, когда они еще раз придут, тогда и убьешь, -- спокойно возразил

Гуань Юй.

-- Пусть даже чэн-сян уничтожит три наших поколения, все равно мы больше не

придем! -- в один голос воскликнули Лю Дай и Ван Чжун. -- Простите нас!

-- Если бы здесь появился сам Цао Цао, я убил бы и его! -- продолжал

горячиться Чжан Фэй. -- И ни одной пластинки от лат не вернул бы! Ну, ладно

уж, дарю вам ваши головы!

Лю Дай и Ван Чжун умчались, в ужасе обхватив головы руками, а Гуань Юй и

Чжан Фэй вернулись к Лю Бэю и уверенно сказали:

-- Цао Цао, конечно, придет опять.

-- Если он нападет, нам в Сюйчжоу долго не удержаться, -- сказал Сунь Цянь.

-- Разумнее будет разделить войска и расположить их в Сяопэе и Сяпи, создав

положение "бычьих рогов".

Лю Бэй принял этот совет.

Когда Лю Дай и Ван Чжун передали Цао Цао слова Лю Бэя, он в негодовании

воскликнул:

-- Что мне с вами делать, негодяи? Вы позорите государство!

Он велел увести несчастных и обезглавить. Поистине правильно сказано:

Кто слышал, чтоб тигр бежал от свиньи иль собаки?

Сражаться с драконом не могут ни рыбы, ни раки.

Какова судьба этих двух людей -- об этом вы узнаете из следующей главы.

Дата добавления: 2015-10-28