Мир божеств и демонов

Холотропные состояния сознания позволяют нам глубоко заглянуть в мир, каким его видят культуры, верящие в то, что космос населен мифологическими существами и что им правят мирные и гневные божества. В этих состояниях мы можем обрести непосредственный эмпирический доступ в мир богов, демонов, легендарных героев, сверхчеловеческих существ и духов-проводников, можем посетить мифологические реальности, фантастические ландшафты и обители Запредельного. Образы таких переживаний черпаются из коллективного бессознательного и обладают чертами мифологических персонажей и тем из любой культуры, когда-либо существовавшей в истории человечества. Глубокие личные переживания этой сферы помогают нам осознать, что представления о космосе, обнаруженные в доиндустриальных культурах, основаны не на суевериях или "примитивном магическом мышлении", но на непосредственных переживаниях иных реальностей.

Особенно убедительно о подлинности таких переживаний свидетельствует тот факт, что, подобно другим трансперсональным феноменам, они могут снабдить нас новой и точной информацией о различных архетипических существах и сферах. Природа, масштабы и качество этой информации зачастую намного превосходят наше прежнее интеллектуальное знание той или иной мифологии.

Наблюдения такого рода привели К. Г. Юнга к предположению, что помимо фрейдовского индивидуального бессознательного существует также коллективное бессознательное, которое соединяет нас с историческим и культурным наследием всего человечества.

В качестве иллюстрации я приведу здесь одно из интереснейших переживаний из тех, которые я наблюдал за все годы работы с необычными состояниями сознания. Оно касается Отто - одного из моих пражских пациентов, которого я лечил от депрессии и патологического страха смерти (танатофобии).

На одном из психоделических сеансов Отто пережил чрезвычайно впечатляющие события психодуховной смерти и возрождения. В кульминационный момент переживания перед Отто открылось видение зловещего входа в преисподнюю, охраняемого ужасной свиноподобной богиней. И тут он вдруг ощутил настоятельную необходимость начертить особый геометрический узор. Несмотря на мою просьбу оставаться во время сеанса в полулежачем положении с закрытыми глазами и сохранять переживания внутри себя, Отто открыл глаза, сел и попросил меня принести несколько листов бумаги и карандаши. Он начертил целый ряд сложных абстрактных узоров, причем, заканчивая очередной рисунок, с огромным недовольством и отчаянием рвал его и тут же принимался за новый. Он все больше и больше огорчался, поскольку никак не мог выразить то, что хотел. Когда я спросил его, что он делает, он ничего не смог объяснить, только сказал, что почувствовал непреодолимое желание рисовать эти геометрические узоры, и был убежден, что вычерчивание правильного узора как бы является необходимым условием для успешного завершения сеанса.

Было очевидно, что данная тема служила для Отто сильным эмоциональным стимулом, и поэтому я счел необходимым в ней разобраться. В ту пору я еще находился под сильным влиянием теории Фрейда и потому изо всех сил старался определить бессознательные мотивы странного поведения Отто по методу свободных ассоциаций. Мы работали над этой задачей очень долго, но, увы, безуспешно. В совокупности все это казалось бессмыслицей. В конце концов процесс лечения сместился в другие сферы, и я перестал думать на эту тему. Весь эпизод долгие годы оставался для меня совершенно загадочным.

И вот, когда я уже переехал в США, как-то в Балтиморе один из моих друзей предположил, что выводы касательно мифологии, к которым я пришел в результате своих исследований, возможно, заинтересуют Джозефа Кэмпбелла, и предложил устроить встречу с ним. Очень скоро мы с Кэмпбеллом стали добрыми друзьями, и он сыграл важную роль в моей личной и профессиональной жизни. Многие считали Джозефа величайшим мифологом XX века, а возможно, и всех времен. Человек блестящего интеллекта, он обладал поистине энциклопедическими познаниями в мировой мифологии. Он проявлял живой интерес к исследованиям необычных состояний сознания, которые, как он считал, весьма актуальны при изучении мифологии (СаmрЬеll 1972). На протяжении многих лет у нас состоялось множество удивительных бесед, во время которых я делился с ним различными наблюдениями не вполне понятных для меня архетипических переживаний, с которыми я встречался в работе, и в большинстве случаев Джозеф без труда определял культурные источники тех или иных символов.

Во время одной из таких бесед я вспомнил приведенный выше эпизод и пересказал его Джозефу. "Вот это да! - сказал он ничуть не колеблясь. - Это же Космическая Мать - Ночь Смерти, Пожирающая Богиня-Мать малекулан, народности из Новой Гвинеи". Далее он рассказал, что малекуланы верят, что им предстоит встретиться с этим божеством в "путешествии умерших". Эта богиня представляла собой устрашающее женское существо с характерными чертами свиньи. Согласно малекуланской традиции, она сидела у входа в "нижний мир" и стерегла сложный рисунок священного лабиринта.

У малекулан существовала детально разработанная система обрядов, включавшая разведение и жертвоприношение свиней. Эта сложная обрядовая деятельность была направлена на преодоление зависимости от человеческих матерей, а в конечном итоге и от Пожирающей Матери-Богини. Малекуланы тратили огромное количество времени, практикуясь в вычерчивании лабиринтов, ибо данное мастерство считалось необходимым для успешного путешествия к Запредельному. Джозеф, обладая энциклопедическими познаниями, сумел разгадать важную часть загадки, с которой я столкнулся в своих исследованиях. Лишь на один вопрос он ответить не смог: почему мой пациент во время лечебного сеанса встретился именно с божеством малекулан? Но так или иначе, подготовка к послесмертному путешествию для человека, страдающего танатофобией, определенно имеет смысл.

Дата добавления: 2015-10-28