Вуд, как поэт и писатель, или радости и горести ученого, попавшего на стезю художественной литературы

Однажды Вуд встретился в Клубе актеров с Оливером Херфордом, и Херфорд сказал ему, улыбаясь: “Пойдемте завтракать, и я обещаю больше не надписывать моих автографов на ваших веселых книжках”.

Вуд оторвался от науки, подобно Льюису Кэрролу, чтобы создать “руководство по флорнитологии для начинающих”, озаглавленное: “Как отличать птиц от цветов”. Книжка сначала было пошла плохо (в 1907 г.), а затем внезапно стала пользоваться успехом; многие впоследствии приписывали ее Херфорду, говоря, что только он способен был ее написать. Доктор Вуд составил ее для собственного развлечения, чтобы немного надуть публику и чтобы положить конец всем книжкам по ботанике для детей, сочиняемым полуграмотными подделывателями науки, которых было много в то время. Книга изобилует “созвучиями, аллитерациями, гравюрами на дереве с его собственных рисунков и устрашающими остротами. Она начинается с разъяснения разницы между вороной и крокусом (по‑английски crow и crocus), клевером и ржанкой (clover и plover); далее там фигурировали quail и kale (перепел и капуста), а потом Вуд забрался и в мир животных и сравнивал grape и аре (виноград и обезьяну), и даже puss и octopus (котенка и осьминога).

Книга появилась в издании “Поль Элдер и К°”, и сначала им никак не удавалось заставить книгу “пойти”. “Ни одна из книжных лавок не хотела брать ее у агентов Элдера — говорит Вуд. — „Самый большой магазин Бостона взял, с колебанием, шесть экземпляров, условно. Через две недели он уже заказывал пятьсот. Книга была „сверх‑чепухой“, и стихи моментально запоминались. Воскресные номера журналов начали печатать рисунки из нее, и она “пошла“, как лесной пожар.

Вуд послал президенту Теодору Рузвельту экземпляр “Птиц и цветов” с автографом в то время, когда на него бешено нападал как на “извратителя природы” некий достопочтенный Лонг. Вуд написал на титульном листе: “Я осмеливаюсь послать Вам экземпляр моей недавно изданной книги о природе, надеюсь, что она вполне удовлетворит долго испытываемую потребность” (игра слов — a Long‑felt want — Лонгом ощущаемую потребность). Рузвельт написал ему сердечный ответ с благодарностью и выразил желание прочесть другие произведения Вуда. Тогда тот послал ему “Физическую оптику!”

“Кто же это?” — удивлялись дети и взрослые — “Что это за Роберт Вильямс Вуд?” Если они и знали о знаменитом профессоре физики, носившем это имя, — а большинство, конечно, не знало, — то им и в голову не приходило, что это один и тот же человек.

Вуд своим характером не напоминает застенчивую фиалку, и то, что книгу приписывали Херфорду, сильно его задевало. На одном обеде в Вашингтоне кто‑то процитировал строчку из этой книги, и человек, сидевший против Вуда, сказал: “О, да — это из „Птиц и цветов“ Херфорда”.

Вуд возразил: “Прошу извинить меня, но ее написал не Херфорд”.

“Однако я точно знаю, что это он, — сказал человек немного резко. — Вы знаете, Оливер Херфорд мой друг”. “Ничем не могу помочь вам”, — настаивал Вуд — “но уверяю вас, что не он написал книгу”.

“Почему вы так твердо уверены?”

“Потому что я сам написал ее”, — взорвался Вуд. — “И тогда, — вспоминает он, — мой собеседник совсем уверился, что я вру”.

“Как отличать птиц от цветов” издавалась с тех пор девятнадцать раз и прекрасно расходится и теперь.

Вы можете подумать, что эта беспокойная, хотя и успешная экскурсия в область беллетристики, была первой и последней для занятого лабораторного ученого, но с Вудом дело обстояло не так! Он был заражен. Это было что‑то вроде малярии. Микроб поселился в нем прочно, и в начале 1914 года он опять стал автором, с результатами, и на этот раз не обычными, но совершенно, в другой области… ибо странная генеалогическая истина заключается в том, что на одной из ветвей родословного древа Жюль‑Вернов и Уэллсов Вуд стал дедушкой, а Артур Трэн — “бабушкой” современного потока псевдонаучной беллетристики, которая набивает книжные лавки описаниями космических катастроф и путешествий в ракете на Луну.

В 1914 году Артур Трэн проводил лето в Ист‑Хэмптоне и часто заходил к Вуду в сарай‑лабораторию. Оба они были поклонниками Жюль Верна, и однажды Вуд сказал ему: “Я придумал замечательный сюжет для книги”. Он набросал план повести, в котором, в разгар мировой войны, приходят радиосигналы с неизвестной станции, предостерегающие державы, что если они не прекратят войну, посылающий депеши, подписывающийся “Пакс” (Мир), сместит направление земной оси в пространстве с помощью разрушающих лучей и внутриатомной энергии и вызовет новый ледниковый период в Европе, в результате чего она покроется глетчерами и будет уничтожена. На него смотрят как на безвредного сумасшедшего, но потом Пакс передает по радио, что для доказательства своей силы он, в полдень двенадцатого марта, удлинит день на пять минут. Момент наступает, и то, что происходит, описывается устами простого горожанина, сидящего на скамейке Центрального Парка у обелиска.

Раздается страшный грохот, земля дрожит, обелиск рушится на землю, небоскребы качаются из стороны в сторону. Экстренные выпуски газет сообщают об ужасных землетрясениях по всему земному шару, а депеши из Гринвича и других обсерваторий сообщают на следующий день, что звезды проходят через меридиан на две с половиной минуты позже срока. Дальнейшие сообщения говорят, что период вращения земли увеличился на три минуты.

Затем идет эпизод с электрической пушкой, обстреливающей Париж с расстояния в семьдесят миль. Дело происходило за три года до “Большой Берты”. Над Европой пролетает “летающее кольцо” в виде ракеты, приводимой в движение атомной энергией. Оно направляет свои лучи на землю, вызывая страшные взрывы. Пересекая Средиземное море, “кольцо” поднимает огромную волну, поглощающую все на своем пути.

Сумасшедшего гения — пацифиста в конце концов обнаруживает в Лабрадоре профессор Бенджамен Хукер, молодой физик из Гарварда (т.е., конечно, сам Вуд, в романтическом виде), открывающий секрет разрушительных лучей. Их основой является уран, что оказалось пророчеством — по лучшим традициям Жюль Верна — предсказывавшим современные опыты с излучением нейтронов, генерирующих атомную энергию из урана. Хукера спасает и помогает ему знаменитый и отчаянный молодой авиатор по имени Берк, и они вместе предотвращают гибельные для нашей планеты замыслы. Если я правильно вспоминаю, “Пакс” взорвал себя, перезаряжая дезинтегратор.

“Артур Трэн был полон энтузиазма, — говорит Вуд, — но мы несколько дней не могли придумать название книги” Потом однажды утром я сказал ему: “Я придумал: — „Человек, который поколебал землю“.

Они быстро написали книгу вместе. Вуд написал научные и псевдонаучные происшествия и разрабатывал механику событий, а Трэн взял на себя “литературные” элементы из жизни героев. Книга вышла выпусками в Saturday Evening Post, а потом была издана отдельно фирмой “Даблдэй, Пэйдж и К°” в 1915 году. Титульный лист ее признает совместное авторство, но Вуд (совершенно справедливо) был обижен тем, что его имени не было на переплете. Он обратился за объяснениями, и Даблдэй и Пэйдж прислали пространное извинение. Они рассказали в нем бедному профессору просто детскую сказочку — как они писали, его имя была пропущено в результате технической ошибки.

Вскоре после этого, однако, несмотря на кое‑какие неполадки, Вуд и Трэн взялись за второй роман — “Создатель лун” [32], который стали печатать в Cosmopolitan. Комета сталкивается с астероидом, выбивает его из орбиты; он летит в пространстве и должен упасть на штат Техас и уничтожить жизнь на земле. Кто же теперь может спасти мир, кроме молодого талантливого физика (Хукера из предыдущей книги) с помощью отчаянного пилота Берка, ибо в предыдущем томе они научились управлять “летающим кольцом” и лучами? “Кольцо” — сверхракета, движимая атомной энергией и вооруженная лучами, которыми можно взорвать астероид или так толкнуть его, что он начнет “петлять” в пространстве. Авторы имели все возможное — кроме героини. Если бы дело происходило только в межпланетной пустоте, она, может быть, и не понадобилась бы им, но так как с событиями имел дело Cosmoроlitaп Херста, то героиня была весьма существенной деталью. Трэн изобрел очаровательную молодую леди по имени Рода Гиббс. Она начинает достаточно скромно как скороспелый ассистент‑математик, но потом становится “штатным фотографом” и улетает на “Кольце” — и, чтобы заварить кашу еще гуще, в нее влюбляется профессор Хукер.

Хукер, Берк, еще один ученый, добавленный “для ровного счета”, и прекрасная Рода взлетают и делают остановку на Луне, где Рода получает превосходные снимки лунных ландшафтов. Затем они встречают астероид и сражаются с ним. Они частично взрывают его и заставляют мирно вращаться па орбите вокруг Земли, спасши нас от гибели и дав нам добавочную новую луну.

Все было в порядке: героиня, развязка, чек от Cosmopolitan и все остальное, и вы, вероятно, предполагаете, что здесь наш ученый вернулся и засел в лаборатории у Джона Гопкинса. Но Вуд не из таких!

Пока Трэн окончательно полировал Роду, доктору Вуду пришла в голову фантастическая идея — иллюстрировать роман в стиле Жюль Верна, изготовив серию “настоящих” фотографий, будто бы снятых прекрасной героиней. Трэн и редакция Cosmopolitan пришли в восторг, и Вуд принялся за работу в своем хэмптонском сарае. Он изготовлял пластилиновые модели, чудодействовал с рисунками углем и светом, украл крокетный шар у своих детей и раскрасил его, чтобы он изображал удаляющуюся землю, видимую сквозь объектив летящей Роды. Он фотографировал его, как это бы сделала Рода,, сквозь инфракрасный фильтр на панхроматических пластинках. Он делал и фотографировал лунные ландшафты, освещенные косыми лучами солнца, с круглыми кратерами и вулканическими пиками, бросающими длинные тени. Когда он хотел изобразить на переднем плане Берка или Роду, в шлемах, с кислородными баллонами и т.д., он применял снимки водолазов в скафандрах, вырезанные из журналов. Один, действительно прекрасный, снимок изображает “кольцо” высоко над лунным ландшафтом, с его сияющим “ракетным” хвостом. Небо на этих снимках совершенно черное и усеяно яркими звездами. На Луне нет атмосферы, поэтому нет и голубого неба. Ему удались замечательные снимки атаки и частичного разрушения астероида лучами, “сделанные через окно летающего кольца”, а также снимки столкновения астероида с кометой, будто бы произведенные через большой телескоп на Маунт‑Вильсон — совершенные, красивые и научно‑точные “подделки”.

Но, увы! Когда готовые фотографии показали главному редактору Cosmopolitan, он поднял руки в отчаянии и сказал: “Я верю, что они прекрасны в своем роде, но они слишком прекрасны и совершенно не по нашей линии. Они сделают Cosmopolitan похожим на номер Popular Mechanics! ”

Доктор Вуд хочет, чтобы я не только восхищался, но и сочувствовал его борьбе, триумфам и поражениям на поле литературы. Я могу восхищаться им и даже завидовать ему, но совершенно не вижу, почему он нуждается в сочувствии. “Птицы и цветы” говорят сами за себя. Все знают, что написал их он, и книга прекрасно расходится. Его имя не было выгравировано золотыми буквами на переплете “Человека, который колебал Землю”. Он получил всего лишь 300 долларов за свое соавторство и Cosmopolitan отказался поместить его снимки… Разве вот это?

Я, честно говоря, не верю, что уму когда‑нибудь приходило в голову, что он не только создатель, но и (слегка загримированный) герой обоих романов, и, если люди доживут до межпланетных сообщений, он посмертно соберет плоды своих предсказаний (как это было с Жюль Верном много лет после его смерти), несмотря на то, что имя его не было напечатано золотыми буквами на переплете, по “технической ошибке”.

Достаточно грустно, когда читаешь, что подобные случае раздражали Сэмуэля Джонсона или Оливера Гольдсмита. Когда это случается с Вудом, который невинно “забрел” в область поэзии и литературы, мне кажется, я должен бы был заплакать, но я этого не сделаю. Будь я проклят, если я стану сочувствовать автору‑любителю, стихи которого выдержали девятнадцать изданий, а псевдонаучные сенсации были опубликованы в крупнейших журналах Америки.

Дата добавления: 2015-10-28