ДВАДЦАТЬ ОДИН 15 страница

— Пожалуйста.

Он вздохнул и сфокусировал на мне взгляд. Возникло такое чувство, словно тонешь, тонешь в зеленом море. В мире не осталось ничего, кроме этих глаз.

— Я хочу поцеловать тебя, Роза, — негромко произнес он. — И хочу, чтобы ты тоже захотела поцеловать меня.

Его губы, руки, запах внезапно завладели мною. Меня охватил жар. Каждой частичкой своего существа я жаждала его поцеловать. Ничего в жизни я не хотела сильнее, чем этого поцелуя. Я вскинула голову, он наклонился. Я практически чувствовала вкус его губ.

— Хочешь? — нежным, как бархат, голосом спросил он. — Хочешь поцеловать меня?

Еще бы! Все вокруг расплылось, только его губы были в фокусе.

— Да, — ответила я.

Он наклонился так низко, что я чувствовала его дыхание. Мы были так близки, так близки… и потом…

Он остановился.

— Ну вот, дело сделано. Он отступил на шаг.

Я мгновенно вынырнула из призрачного тумана: желание покинуло тело. Однако я кое-что обнаружила. Находясь под принуждением, я определенно хотела, чтобы Адриан поцеловал меня. Тем не менее даже под принуждением это не было то электризующее, всепоглощающее чувство, которое я испытывала с Дмитрием; чувство, будто мы — единое целое и связаны силами, несравненно более могучими, чем мы сами. С Адрианом это было как-то… механически.

Дейдра ошибалась. Если бы мое влечение к Дмитрию было просто некоторой подсознательной реакцией, тогда оно было бы таким же поверхностным, как вынужденное влечение к Адриану. Тем не менее между тем и другим существовала огромная разница. С Дмитрием это была любовь, а не просто фокус сознания.

— Хммм, — сказала я.

— Хммм? — спросил Адриан, удивленно разглядывая меня.

— Хммм…

Это третье «хммм» не было произнесено ни одним из нас. Бросив взгляд в глубину коридора, я увидела наблюдающего за нами Кристиана. Я оторвалась от Адриана, и тут зазвонил звонок. Ученики хлынули из классов и заполнили коридор.

— Наконец-то я могу увидеться с Лиссой, — радостно сказал Адриан.

— Роза, сходишь со мной к «кормильцам»? — ровным голосом спросил Кристиан.

Выражение его лица расшифровать не удавалось.

— Сегодня я свободна от обязанностей твоего стража.

— Ну да… У тебя такая очаровательная компания, как же я не заметил?

Я попрощалась с Адрианом и вместе с Кристианом пошла через кафетерий.

— Что происходит? — спросила я.

— Это ты объясни мне. Ты была на грани того, чтобы закрутить роман с Адрианом.

— Это был эксперимент. Как часть моей терапии.

— Какого черта? Ничего себе терапия!

Когда мы дошли до помещения «кормильцев», выяснилось, что, хотя Кристиан покинул класс чуть раньше срока, перед нами уже выстроилась очередь.

— А ты-то что по этому поводу переживаешь? — спросила я. — Ты должен радоваться. Это означает, что он не ухлестывает за Лиссой.

— Он запросто может ухлестывать за вами обеими.

— Ты что, выступаешь в роли моего старшего брата?

— Просто злюсь.

В этот момент вошли Джесси и Ральф.

— Ну, держи это про себя, а то наши добрые друзья услышат.

Джесси, однако, было не до того, чтобы подслушивать; он вступил в спор со служащей, распределяющей мороев по «кормильцам».

— У меня нет времени ждать, — заявил он. — Я очень тороплюсь.

Она кивнула на очередь.

— Они пришли раньше тебя.

Джесси поймал ее взгляд и улыбнулся.

— Можно же сделать исключение для меня.

— Да, он очень спешит, — добавил Ральф таким тоном, какого я от него никогда прежде не слышала: спокойным, менее резким, чем обычно. — Просто впишите его имя первым в списке.

Служащая выглядела так, словно приготовилась их отбрить, но потом на ее лице возникло растерянное, удивленное выражение. Она опустила взгляд на свой пюпитр и написала что-то. Когда спустя несколько мгновений она вскинула голову, взгляд у нее снова сделался ясный. Она нахмурилась.

— Что я только что сделала?

— Вписали меня первым, — ответил Джесси, кивнув на ее пюпитр. — Видите?

Она испуганно перевела взгляд вниз.

— Почему твое имя стоит первым? Ты же только что пришел?

— Мы приходили раньше и зарегистрировались у вас. Вы сказали, все будет в порядке.

Она в явном недоумении снова посмотрела на свои записи. Она не помнила, чтобы они приходили раньше — потому что они не приходили, — и, по-видимому, никак не могла сообразить, почему Джесси оказался первым в списке. Спустя мгновение она пожала плечами, должно быть решив, что над этим не стоит раздумывать.

— Становись рядом с остальными, и я вызову тебя следующим.

Когда Джесси и Ральф проходили мимо нас, я повернулась к ним.

— Ты только что применил к ней принуждение, — прошипела я.

На мгновение Джесси, казалось, запаниковал, потом его обычное самодовольство вернулось.

— Скажешь тоже! Я просто убедил ее, вот и все. Собираешься наябедничать на меня?

— О чем тут ябедничать? — усмехнулся Кристиан. — Это было худшее принуждение, которое я когда-либо видел.

— Можно подумать, тебе приходилось видеть принуждение, — заметил Ральф.

— И не раз, — ответил Кристиан. — От людей, гораздо симпатичнее вас. Конечно, может, поэтому у вас и не слишком хорошо получилось.

Ральф, казалось, жестоко обиделся за то, что его не посчитали симпатичным, но Джесси просто ткнул его локтем в бок и двинулся дальше.

— Забудь о нем. Он упустил свой шанс.

— Шанс на…

Я вспомнила, как Брендон прибег к слабенькому принуждению, пытаясь заставить меня поверить, что его синяки — это пустяк. Джил рассказывала, что Брет Озера действительно сумел убедить учительницу, что у него никаких синяков нет. И учительница, к большому удивлению Джил, больше не поднимала этого вопроса. Брет, видимо, использовал принуждение. Сознание словно озарило меня светом. Все объяснения были прямо тут, под рукой. Проблема, однако, состояла в том, что я пока не могла до конца распутать этот клубок.

— Так вот в чем дело! Ваша идиотская «Мана», подталкивающая избивать людей. Это имеет какое-то отношение к принуждению…

Я не понимала, как это все совмещается, но удивленное выражение на лице Джесси подсказало мне, что я на правильном пути, хотя он и сказал:

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Я устремилась вперед практически вслепую, надеясь, что мне удастся разозлить его, и он брякнет, чего не следовало.

— В чем суть? Ты обучаешь своих ребят делать маленькие трюки? А ведь ты всерьез ничего не знаешь о принуждении. Я видела принуждение, которое могло бы заставить тебя сделать стойку на кистях или выброситься из окна.

— Мы знаем больше, чем ты в состоянии даже вообразить, — заявил Джесси. — И когда я выясню, кто разболтал…

Он не успел закончить свою угрозу, потому что его вызвали к «кормилице». Они с Ральфом гордо удалились, и Кристиан тут же накинулся на меня с расспросами.

— Что происходит? Что еще за «Мана»?

Я торопливо пересказала ему объяснение Адриана.

— Вот во что они хотели тебя втянуть. Видимо, они тайно практикуют принуждение. Адриан говорит, что эти группы всегда состоят из королевских, которые выдумывают дурацкий план, как контролировать ситуацию в сложные времена. Они, должно быть, решили, что принуждение — это и есть выход… Именно принуждение они имели в виду, когда говорили, что у них есть способы помочь тебе получить желаемое. Если бы они знали, насколько ты слаб в принуждении, то, скорее всего, и обращаться к тебе не стали бы.

Он нахмурился, недовольный тем, что я напомнила, как однажды на лыжной базе он попытался — и потерпел неудачу — применить принуждение.

— А при чем тут избиение людей?

— Вот это загадка.

Тут Кристиана вызвали к «кормилице», а я перестала обдумывать свои теории, отложив их до тех времен, пока получу больше информации и смогу что-то реально предпринять.

— Опять Алиса? — спросила я, увидев, к кому нас направили. — Как это тебе всегда она достается? Специально просишь ее?

— Нет, просто думаю, что некоторые специально отказываются от нее.

Алиса, как всегда, встретила нас с радостью.

— Роза… Ты все еще заботишься о нашей безопасности?

— И всегда буду, если мне позволят.

— Не слишком торопись, — предостерегла она меня. — Побереги силы. Тот, кто слишком жаждет сражаться с не-мертвыми, может оказаться среди них. Тогда мы никогда больше не увидим тебя, и это было бы очень печально.

— Да, — сострил Кристиан. — Я каждую ночь плачу в подушку.

Я с трудом сдержала желание пнуть его ногой.

— Ну да, я не смогла бы бывать тут, если бы стала стригоем, но все же надеюсь умереть обычной смертью. Тогда я смогу посещать вас в виде призрака.

«Как грустно, — подумала я. — Шучу над тем, что совсем недавно так меня тревожило».

Алиса, однако, не нашла в моих словах ничего забавного и покачала головой.

— Нет, не сможешь. Тебя не пропустит магическая защита.

— Магическая защита не пропускает только стригоев, — напомнила я.

Рассеянное выражение ее лица сменилось вызывающим.

— Магические защитные кольца пропускают только живых. Мертвых или не-мертвых — нет.

— Ну что, получила? — сказал Кристиан.

— Защита пропускает призраков, — сказала я. — Я видела их.

Учитывая умственную неуравновешенность Алисы, я была не против поболтать с ней. Фактически это действовало освежающе — поговорить на столь животрепещущую тему с тем, кто не будет осуждать меня. Вдобавок сейчас она рассуждала вполне здраво.

— Если ты видела призраков, тогда мы не в безопасности.

— Я уже говорила в прошлый раз, что защита у нас на высоте.

— Может, кто-то допустил ошибку, — по-прежнему вполне вразумительно возразила она. — Может, кто-то упустил что-то. Защитные кольца магические. Магия живая. Призраки не могут пересекать их по той же причине, что и стригои. Они неживые. Если ты видела призрака, кольца потеряли силу. — Она помолчала. — Или ты не в своем уме.

Кристиан громко расхохотался.

— Прямо в точку, Роза. — Я стрельнула в него сердитым взглядом. Он улыбнулся Алисе. — В защиту Розы, однако, должен сказать, что, по-моему, она права насчет защитных колец. Школа все время проверяет их. Есть только одно место, охраняемое лучше, чем мы, — королевский двор, и там и там полным-полно стражей. Не становитесь параноиком.

Он принялся «кормиться», и я отвернулась. Глупость какая — прислушиваться к Алисе. Вряд ли она является достойным уважения источником информации, пусть даже давным-давно живет здесь. И все же… ее странная логика имела смысл.

Если защитные кольца не пропускают стригоев, почему они должны пропускать призраков? Стригои — мертвецы, которые продолжают ходить по земле, но суть рассуждений Алисы такова: все они мертвы. Однако мы с Кристианом тоже правы: защитные кольца вокруг школы очень прочные. Чтобы их наложить, требуется много силы. Не все моройские дома могут позволить себе иметь магические защитные кольца, но такие места, как школа и королевский двор, поддерживают их с неослабевающим усердием.

Королевский двор…

Пока мы находились там, никакие призраки мне не являлись, хотя я все время пребывала в стрессовом состоянии. Если мои «видения» вызваны стрессом, то разве сам двор, и встречи с Виктором, и столкновение с королевой не должны были создать самую что ни на есть благоприятную почву для их появления? Тот факт, что я не видела там ничего, опровергал теорию посттравматического расстройства. Я не видела призраков, пока мы не приземлились в аэропорту Мартинвилля.

Где нет защитных колец.

Я едва не задохнулась. Двор окружен сильными защитными кольцами. Я не видела там призраков. Аэропорт, бывший частью человеческого мира, не имеет защитных колец, и там призраки донимали меня. На краткие мгновения я видела их и в самолете, который тоже не имел защиты, пока мы находились в воздухе.

Я посмотрела на Алису и Кристиана. Они уже заканчивали. Может, она права? Действительно ли защитные кольца не должны пропускать призраков? И если да, что происходит со школой? Если защита не повреждена, я не должна видеть ничего — как при дворе. Если же защита разрушена, призраки должны осаждать меня — как в аэропорту. Получается, что Академия где-то посредине. Мои «видения» возникают лишь изредка. Бессмыслица какая-то.

Одно у меня не вызывало сомнений: если со школьными защитными кольцами что-то не в порядке, то в опасности не только я.

ДВАДЦАТЬ ОДИН

Я едва могла дождаться конца дня. Я обещала Лиссе и остальным после школы провести время с ними. Все было очень весело, но уж больно медленно тянулось время. Меня лихорадило от беспокойства. Когда наконец приблизилось время комендантского часа, я оставила их и бросилась к себе в спальный корпус. Спросила женщину за стойкой портье, может ли она позвонить в комнату Дмитрия — ученикам это запрещалось, — потому что у меня к нему есть «неотложный» вопрос. Только она взялась за телефон, как мимо прошла Селеста.

— Его здесь нет, — сказала она. На щеке у нее был внушительный синяк. Некоторые новички получали «украшения» получше — только не я. — По-моему, он собирался в церковь. Придется тебе увидеться с ним утром — ты не успеешь туда и обратно до наступления комендантского часа.

Я кротко кивнула и сделала вид, что направляюсь в студенческое крыло. Вместо этого, едва она скрылась, я снова вышла наружу и припустила в церковь. Она была права. До начала комендантского часа мне не вернуться, но я надеялась, что Дмитрий проведет меня обратно без осложнений.

Дверь церкви оказалась не заперта. Я вошла и увидела, что все свечи зажжены, отчего золотистые украшения сверкают. Священник, видимо, еще работал. Однако, войдя в сам храм, я его не обнаружила. Зато Дмитрий был там.

Он сидел на последней скамье. Не преклонял колени, не молился, просто сидел и выглядел очень расслабленным. Он не был верующим, но, по его словам, часто находил мир здесь, получал возможность задуматься над своей жизнью и поступками.

Я всегда думала, что он хорош собой, но в этот момент что-то в его облике заставило меня замереть. Может, влияла обстановка — все это полированное дерево и красочные иконы святых. Может, дело в том, как поблескивали его волосы в свете свечей. Может, просто потому, что он выглядел таким беззащитным, почти уязвимым. Обычно он всегда был подтянут, всегда настороже… но даже ему требовались краткие мгновения отдыха. Сейчас он казался… светящимся, как Лисса.

Едва он услышал шаги, его обычная напряженность вернулась.

— Роза, все в порядке?

Он начал подниматься, но я сделала ему знак сесть и сама опустилась рядом. В воздухе все еще ощущался слабый запах ладана.

— Да… Ну, типа того. Никаких срывов, если это тебя волнует. Просто у меня есть вопрос. Точнее, ну… теория.

Я пересказала ему разговор с Алисой и вывод, который сделала из него. Он слушал терпеливо, с задумчивым выражением лица.

— Я знаю Алису. Не уверен, что ее мнению можно доверять, — протянул он, когда я закончила.

Примерно то же он говорил о Викторе.

— Знаю. Я и сама так думала. Однако многое имеет смысл.

— Не совсем. Ты сама говорила, что твои видения здесь происходят нерегулярно. Почему? Это не вяжется с теорией разрушения защитных колец. Ты должна была бы испытывать то же, что и в самолете.

— А что, если защита не разрушена, а просто ослабела?

Он покачал головой.

— Это невозможно. Нужно несколько месяцев, чтобы защитные кольца износились. Старые заменяют новыми каждые две недели.

— Так часто?

Я была не в силах скрыть своего разочарования. Я знала, защитные кольца постоянно обновляют, но не думала, что так часто. Теория Алисы предлагала вполне разумное объяснение, причем такое, которое не опиралось на идею моего безумия.

— Может, их протыкают кольями, — предположила я. — Скажем, люди — мы такое уже видели.

— Стражи обходят всю площадь несколько раз в день. Если бы на границе кампуса был воткнут кол, его непременно заметили бы.

Я вздохнула. Дмитрий накрыл своей рукой мою, и я вздрогнула. Не убирая ее, он, как нередко бывало, высказал вслух мои мысли.

— Ты подумала, что, если Алиса права, это объясняет все.

Я кивнула.

— Не хочется быть сумасшедшей.

— Ты не сумасшедшая.

— И все же ты не веришь, что я действительно вижу призраков.

Он отвел взгляд, устремив его на трепещущие свечи на алтаре.

— Не знаю. Я по-прежнему стараюсь держать ум открытым. Пережить сильный стресс — совсем не то же самое, что быть сумасшедшей.

— Знаю. — Какая теплая у него рука! Нехорошо думать о таких вещах в церкви. — Но… Ну… Есть еще кое-что…

Я рассказала о том, что Анна, возможно, оттягивала на себя безумие Владимира. Пересказала я и объяснения Адриана насчет моей ауры. Дмитрий снова перевел на меня взгляд, в котором сквозило любопытство.

— Ты разговаривала обо всем этом с кем-нибудь еще? С Лиссой? С твоим консультантом?

— Нет, — еле слышно ответила я, не в силах встретиться с ним взглядом. — Меня пугает, что они могут подумать.

Он сжал мою руку.

— Прекрати! Ты бесстрашно бросаешься навстречу опасности, но приходишь в ужас от идеи с кем-то поговорить.

Я подняла на него взгляд.

— Наверно.

— Тогда почему ты рассказываешь мне?

Я улыбнулась.

— Потому что ты говорил, что я должна доверять людям. Вот, я доверяю тебе.

— А Лиссе не доверяешь?

Моя улыбка угасла.

— Нет, я доверяю ей полностью. Но не хочу рассказывать о том, что может встревожить ее. Что-то вроде инстинкта защитника, надо полагать, так же как не подпускать к ней стригоев.

— Она сильнее, чем ты думаешь, — сказал он. — И сделает все, чтобы помочь тебе.

— Так что? Ты хочешь, чтобы я доверяла ей, а не тебе?

— Нет, я хочу, чтобы ты доверяла нам обоим. Думаю, это пойдет тебе на пользу. То, что произошло с Анной, беспокоит тебя?

— Нет. — Я снова отвела взгляд. — Пугает.

По-моему, нас обоих ошеломил этот ответ. Даже я никак не ожидала, что скажу такое. Мы замерли на мгновение, а потом Дмитрий обнял меня и прижал к груди. Вдыхая запах кожаного пальто и слыша стук его сердца, я сотрясалась от рыданий.

— Не хочу, чтобы со мной такое происходило, — повторяла я. — Хочу быть как все. Хочу быть… в своем уме. Не хочу терять контроль над собой. Не хочу стать такой, как Анна, и покончить с собой. Мне нравится жить. Я готова умереть, спасая своих друзей, но надеюсь, что этого не случится. Надеюсь, мы все проживем долгую счастливую жизнь. Как выразилась Лисса — одна большая счастливая семья. Мне так много хочется сделать, но я боюсь… боюсь стать похожей на нее… боюсь, что не сумею помешать этому…

Он крепче обнял меня.

— Ничего такого не произойдет, — прошептал он. — Ты своенравная и импульсивная, но по большому счету ты одна из самых сильных, кого я знаю. Даже если ты такая же, как Анна, — а я так не думаю, — это вовсе не значит, что тебя ждет ее судьба.

Смешно. Я часто говорила то же самое Лиссе о ней и Владимире. Она всегда с трудом верила в это, и теперь я ее понимала. Давать советы — одно, а вот следовать им — совсем другое.

— Ты упускаешь и еще кое-что. — Он провел рукой по моим волосам. — Если опасность для тебя исходит от магии Лиссы, тогда она просто может перестать использовать ее, и дело с концом.

Я слегка отстранилась, чтобы иметь возможность взглянуть на него. И торопливо провела рукой по глазам, утирая слезы.

— Но как я могу просить ее об этом? — сказала я. — Я же знаю, как ее это огорчит. Нет, я не в состоянии лишить ее магии.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Даже ценой собственной жизни?

— Владимир делал потрясающие вещи… и она тоже может. Кроме того, «они на первом месте», так ведь?

— Не всегда.

Я удивленно посмотрела на него. Это «они на первом месте» вдалбливали в нас с самого детства. Все стражи так считали. Только те дампиры, которые отказались от своих обязанностей, не разделяли этого подхода. То, что он сейчас сказал, было почти равносильно измене.

— Иногда, Роза, бывают ситуации, когда нужно поставить себя на первое место.

Я покачала головой.

— Только не с Лиссой.

Ощущение, будто я разговариваю с Дейдрой или Эмброузом. Почему все внезапно стали ставить под сомнение то, что я воспринимала как абсолютную истину всю свою жизнь?

— Она твоя подруга. Она поймет.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, он вытащил торчащие из моего рукава четки.

— Я не просто ее подруга. Вот тебе доказательство этого. — Я кивнула на крест. — Я связана с ней, чтобы защищать Драгомиров любой ценой.

— Понимаю, но…

Он не закончил — да и что он мог сказать? Это был старый спор, тот, который не имел решения.

— Мне пора возвращаться, — резко сказала я. — Комендантский час давно начался.

Губы Дмитрия искривила улыбка.

— И тебе нужен я, что избежать неприятностей по возвращении.

— Да, я надеялась…

У входа в храм послышалось шуршание, и вошел отец Андрей, что однозначно положило конец нашей встрече. Он собирался запирать церковь. Дмитрий поблагодарил его, и мы с ним зашагали в сторону спального корпуса дампиров. Мы не разговаривали, но это было уютное молчание. Странно, но после той его вспышки, случившейся, когда мы покинули больницу, возникло чувство, будто между нами что-то стало еще глубже и прочнее, пусть даже это и казалось невозможным.

Дмитрий провел меня мимо женщины за стойкой портье, и, когда я уже собралась свернуть в сторону своего крыла, мимо нас прошёл страж по имени Юрий. Дмитрий окликнул его.

— По-моему, ты занимаешься вопросами защиты? Когда в последний раз накладывали новые защитные кольца?

Юрий задумался.

— Пару дней назад. А что?

Дмитрий бросил на меня выразительный взгляд.

— Просто полюбопытствовал.

Я кивнула Дмитрию, давая понять, что поняла его, и отправилась в постель.

Последовавшая за этим неделя или около того протекала в однообразном режиме. Три дня в неделю я повсюду ходила за Кристианом, а в остальные три дня посещала своего консультанта и занималась с Дмитрием. И все это время с его лица не сходило озабоченное выражение. Он всегда интересовался, как я себя чувствую, но не заводил разговора на темы, обсуждать которые я не хотела. В основном это были физические тренировки, которые я предпочитала, потому что для них не требовалось особо напрягать мозги.

И самое приятное — все это время я не видела Мейсона.

Я также не стала очевидцем никаких нападений — ни тех, которые имели отношение к пресловутой «Мане», ни инсценированных стражами.

Полевые испытания были в разгаре, и все новички в моем классе регулярно подвергались атакам. Тесты становились изощреннее, труднее, и всем приходилось постоянно быть настороже. Эдди чуть ли не каждый день защищал Лиссу от очередного стража-«стригоя» — но это никогда не происходило при мне. Фактически ни на кого не нападали при мне. Спустя какое-то время я поняла, в чем дело. Ко мне проявляли снисходительность, опасаясь, что я могу не справиться.

— С таким же успехом меня могли просто отстранить от полевых испытаний, — как-то вечером жаловалась я Кристиану. — Все равно я ничего не делаю.

— Да, но ты же участвуешь в полевых испытаниях, так о чем тревожиться? Тебе так не хватает ежедневных стычек? — Он закатил глаза. — О чем это я? Конечно, не хватает.

— Ты не понимаешь. Эта работа не предполагает легких путей. Я хочу доказать, что могу ее делать… и им, и себе самой. Практики никогда не бывает слишком много. В смысле, на кону ведь жизнь Лиссы.

И возможность для меня остаться с ней. Еще до того, как они решили, что у меня крыша поехала, я беспокоилась, что меня могут разлучить с ней. А что теперь?

Вот-вот должен был наступить комендантский час, когда мы расходились на ночь. Кристиан покачал головой.

— Роза, не знаю, в здравом ты уме или нет, но уверен, ты можешь стать — и скоро станешь — лучшим стражем, по крайней мере, из всех здешних.

— Ты только что сделал мне комплимент? — спросила я.

Он повернулся спиной ко мне и зашагал в глубь коридора.

— Спокойной ночи.

Моя жизнь по-прежнему представляла собой хаос, но я не могла сдержать улыбки, направляясь к своему спальному корпусу. Находиться за пределами зданий — это теперь всегда заставляло меня нервничать, поскольку я жила в постоянном страхе снова увидеть Мейсона. Правда, в преддверии комендантского часа многие торопились по домам, а он обычно показывался, когда я бывала одна — то ли потому, что предпочитал сохранить свое появление в тайне, то ли потому, что был плодом моего воображения.

Упоминание в разговоре о Лиссе навело меня на мысль, что сегодня я практически с ней не виделась. Находясь в состоянии относительного спокойствия и удовлетворенности, я проскользнула в ее сознание, пока мое тело механически продолжало идти.

Она находилась в библиотеке, что-то торопливо дописывала. Эдди стоял рядом, оглядываясь по сторонам.

— Лучше тебе поторопиться, — поддразнил ее он. — Она отправилась во второй обход.

Лисса захлопнула учебник как раз в тот момент, когда мимо прошла библиотекарша, сказав им, что пора уходить. Со вздохом облегчения Лисса засунула свои бумаги в сумку и вместе с Эдди направилась к выходу. Он взял у нее сумку и повесил на плечо.

— Это совсем необязательно, — сказала она. — Ты мне не слуга.

— Получишь ее обратно, как только справишься вот с этим.

Торопясь вовремя покинуть библиотеку, Лисса запуталась в своей куртке. Собственная неорганизованность заставила ее рассмеяться. Она выправила вывернутый наизнанку рукав.

— Спасибо, — сказала она, принимая у Эдди сумку.

— Нет проблем.

Лиссе нравился Эдди — ну, не в романтическом плане. Она просто считала его приятным парнем. Он всегда поступал так, как сейчас, — помогал ей и при этом превосходно справлялся со своими обязанностями. Причем он тоже руководствовался не романтическими мотивами — просто был одним из тех редких парней, которые могут одновременно быть и джентльменом, и крутым. В отношении него у нее были свои планы.

— Тебе никогда не приходило в голову поухаживать за Розой?

— Что? — спросил он.

«Что?» — подумала я.

— У вас так много общего, — продолжала она, стараясь, чтобы это выглядело небрежно, как бы между прочим, хотя внутренне волновалась.

Она считала это прекрасной идеей. Для меня это был один из тех моментов, когда, пребывая в ее сознании, я находилась чересчур близко к ней. Я предпочла бы стоять рядом, чтобы иметь возможность образумить ее.

— Она просто мой друг. — Он засмеялся смущенно. — И я не думаю, что мы так уж подходим друг другу. Кроме того… — Его лицо омрачилось. — Я никогда не покушусь на девушку Мейсона.

Лисса хотела повторить мои слова о том, что на самом деле я никогда не была девушкой Мейсона, но у нее хватило ума позволить Эдди и дальше верить в это.

— Жизнь не стоит на месте. Нужно идти вперед.

— С тех пор прошло не так уж много времени. Чуть больше месяца. И это не то, от чего можно оправиться быстро.

У него сделался печальный, отсутствующий взгляд, что было больно видеть и Лиссе, и мне.

— Прости, — тихо сказала она. — Я не имела в виду, будто это было что-то незначительное. То, что тебе пришлось пережить… Знаю, это было ужасно.

— Знаешь, что странно? Я на самом деле помню совсем немного — вот что ужасно. Я был под таким кайфом, что не осознавал происходящего. Меня просто выворачивает от этого… ты даже не представляешь как. Быть таким беспомощным… Хуже этого нет ничего на свете.

Я испытывала то же чувство. Думаю, это характерно для всех стражей. Правда, мы с Эдди никогда не разговаривали об этом. Мы вообще очень редко упоминали Спокан.

— Это же не твоя вина, — утешала его Лисса. — У стригоев очень мощные эндорфины. Бороться с их воздействием бесполезно.

— Нужно было сильнее постараться, — возразил он, открыв для нее дверь спального корпуса. — Если бы я хотя бы отчасти был в сознании… Ну, не знаю. Может, Мейсон остался бы жив.

В этот момент я по-настоящему осознала, что терапия требовалась нам обоим, и мне, и Эдди, причем сразу же после того, как мы вернулись после зимних каникул. Я наконец-то поняла, почему обвинять себя в гибели Мейсона было неразумно. Мы с Эдди взваливали на себя ответственность за то, что не зависело от нас. Незаслуженно терзали себя чувством вины.

— Эй, Лисса! Иди сюда.

Серьезный разговор пришлось прервать — с другой стороны вестибюля Лиссе махали руками Джесси и Ральф. Мои защитные рефлексы мгновенно встрепенулись. И ее тоже. Они нравились ей не больше, чем мне.

— В чем дело? — настороженно спросил Эдди.

— Не знаю, — пробормотала Лисса, направляясь к ним. — Надеюсь, это быстро.

Джесси ослепительно улыбнулся ей; подумать только, когда-то его улыбка казалась мне сексуальной. Теперь-то я видела, что все это одно притворство и вообще дерьмо.

— Как поживаешь? — спросил он.

— Устала, — ответила она. — Мне нужно в постель. В чем дело?

Джесси поглядел на Эдди.

— Дашь нам возможность немного поговорить наедине?

Эдди посмотрел на Лиссу. Она кивнула, и он отошел туда, откуда не мог ничего слышать, но имел возможность приглядывать за ней.

— Мы тебя приглашаем, — сказал Джесси, когда Эдди отошел.

— Что, на вечеринку?

— Типа того. Есть группа… — начал Ральф, но он был не мастак говорить, и инициативу снова перехватил Джесси.

Дата добавления: 2015-10-28