Где? – я все еще не видел Камня.

Да вот же он! – Охотник ткнул пальцем в какую-то груду, прямо перед моим носом. – Глаза проспал, что ли?! Монолит, собственной персоны!

Я подошел поближе, и увидел, что груда больше похожа на лапу какого-то огромного животного, чем на волшебный кристалл. Через толстый слой серо-ржавой пыли Монолит поблескивал темным бутылочным стеклом с желтыми вкраплениями. Я провел рукой по Кристаллу. По пыльной поверхности потянулся длинный след, в котором Камень заиграл бликами. На ощупь он была гладким, как уже упомянутое бутылочное стекло. Я растерянно посмотрел на Охотника.

Это и есть прославленный Монолит? – спросил я разочарованно. - Камень, исполняющий желание? «Золотой шар»? Идол сектантов? Творец Зоны?.. Какой-то он невзрачный.

Да. – Охотник сделал небольшой шажок и, оказавшись рядом, пристально посмотрел мне в глаза. – А ты что ожидал? Огромного кристалла, переливающегося всеми цветами радуги и говорящего с тобой потусторонним голосом? Вынужден тебя разочаровать: Монолит в таком виде существует только в рассказах сталкеров. В жизни он такой. Как ты думаешь, сколько ему лет?

Не знаю, - пожал плечами я. – Наверное, ровесник Зоны.

Угу,- учитель поджал губы. – Ровесник. Только возраст Зоны, тогда, надо считать от двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года, когда взорвался ректор РБМК-1000 Чернобыльской Атомной имени Ленина Электростанции. Когда же загорелись графитовые замедлители, температура внутри активной зоны поднялась настолько, что часть термовыделяющих элементов – ТВЭЛов- расплавилась и стекла под реактор, биологическая защита которого уже была разрушена взрывной волной. Потом эти потеки застыли, превратившись в этот монолит. Ликвидаторы, когда его увидели, за характерную форму окрестили кристалл «Слоновья нога». Представляешь, что тут тогда творилось? Ведь, еще не было современных средств расчистки завалов. Не было всех этих новомодных гидравлических ножниц, которые шутя перекусывают толстенные стальные прутья. Были только совковые лопаты, ломы и сильные руки. Не было такого количества спасательных роботов, тогда они еще только появлялись. Радиоактивная пыль мешала радиосвязи. Роботы, которых доставили на завалы, теряли управление проведя несколько минут на крыше энергоблока. Только люди могли это выдержать. Только люди могли пробиться под реактор. И только люди могли исправить ошибки других людей. Именно тогда родился Монолит, такой, как он есть на самом деле. И я снимаю шляпу перед героями, которые первыми пришли сюда, из средств защиты имея только противогазы и просвинцованные фартуки. Они не мечтали даже о простеньких скафандрах, которые сейчас носит половина сталкеров. Эти люди, имен которых никто не знает, пробивались вперед, не думая о том, что семимильными шагами двигаются к своей смерти. Мысли у них были только одни – защитить других от опасности. Именно их, Ликвидаторов, первыми пробившихся к реактору, следует называть сталкерами. Причем, Сталкерами – с большой буквы. Это они первыми встретили артефакт, которому суждено было стать в последующем легендой.

В голосе Охотника было столько боли, что я испугался. Человек, прошедший через Зону, говорил со мной так, будто он сам видел, как взрывался реактор, и как гибли люди, поглощенные пламенем пожара и лучевой болезнью. Как население спешно грузили в автобусы и увозили на станцию Янов, откуда один за другим уходили поезда, унося в себе людей, с корнем вырванных из родных мест. Будто он знал, что такое паника и давка толпы, обезумевшей от страха смерти. Будто ему было понятно горе ребенка, которого увозят из дома, где он родился и вырос, даже не давая забрать любимого мишку, объясняя это еще неясным, но уже страшным, словом «радиация».

Охотник не смотрел на меня, он смотрел куда-то в прошлое. Глаза его из коричневых стали прозрачными. Лицо приобрело мраморную бледность и монументальность. Казалось, учитель превратился в статую.

Дата добавления: 2015-10-28