Семён Кирсанов

* * *

Девочка из сверхуральских редкостей

в десятом классе учит

тригонометрию.

Счастливая тригонометрия

её рукою ежедневно трогается.

Напрасно я прошу:

— Читай меня, решай,

немедленно возьми себе в учебник!

Я буду очень верная тригонометрия.

***

Упрёк:

— Ты ни разу мне не сказал:

“Люблю тебя!”

— Верно.

Я не сказал.

А разве земля говорит:

“Я верчусь”?

Нет, она просто вертится,

не подкрепляя это словами

и голову нам не кружа.

Вертится так же точно, верно,

ежедневно и неустанно,

как я

люблю тебя.

***

С любовью не шутят...

Не шути,

ощути хоть чуть-чуть,

перед тем как усесться,

что пустячная шутка,

как ускоренная частица, пущенная в путь,

приблизясь к критической массе сердца,

разражается в хохот, и в грохот, и в кризис,

и в гогочущий атомный ад!

Думай —

жизнь не так велика,

её так легко разбомбить наобум.

Раз — и готово!

(Как и земной шар,

показавшийся таким неогромным

космонавту Титову.)

Это всё такое непрочное и небольшое.

Не шути

ни с Землёй, ни с душою.

К этим опасным кнопкам

нельзя прикасаться шутя.

Вдруг

Вдруг

мне столько же лет,

как тебе:

ловок я и в езде на велосипеде,

и в игре, и в ходьбе,

и — везде.

Оставляя босые следы на песке

археологам и векам,

мы бежим на прилив.

Вплавь бросаемся в Океан.

Переплыть мы решили Пролив.

С нами рядом плывёт вертикально

морской вопросительный знак

или шахматный конь,

на котором ты прибыла в мир.

Ты, в одежде одних пузырьков и волос,

узким телом идёшь в глубину.

Я, надев акваланг,

поражаю акул —

и к тебе, к разноцветному дну.

О, как ново иметь

столько же лет, как тебе.

Мы тут наедине,

подводная любовь

среди кораллов и неясных глыб.

Ныряем вновь!

Плывём среди медуз, и рыб,

и игл, и звёд!

И розовые руки в глубине,

как водоросли,

тянутся ко мне.

Вдруг

мне столько же лет,

как тебе.

* * *

Я всю ночь

писал письмо,

всё

сказал

в письме.

Не писать его

не смог,

а послать —

не смел.

Я писал письмо

всю ночь,

в строки

всматривался,

только

нет на свете

почт

для такого адреса.

Дмитрий Михайлович Ковалёв (1916-1977)

КРАСОТА

Как лебеди, дики твои колени.

Тоскуют весны ранние по ним.

Приснилось,

что ханжи пооколели —

и стало меньше хоть грехом одним.

И стала юность чище и моложе.

И зрелость — добротою ближе ей.

Наедине,

опаслива до дрожи,

ты жмуришься

от наготы своей,

такая зябкая,

как будто ветви сада

росой осыпали,

хоть голову втяни.

Двух земляничин робкая прохлада

краснеет и хоронится в тени...

Но если бы рассвет

твои опаски

и глаз твоих пугливых

высоту

увидеть мог —

он погасил бы краски,

чтоб не спугнуть

такую

красоту.

Дата добавления: 2015-10-28