Замок Ференци 4 страница

Румыния, Савиршин, вечер первой пятницы августа 1983 года.

Кабачок “Гастстуб”, приютившийся на крутом склоне горы на восточной окраине городка, в том месте, где, делая множество крутых поворотов, извилистая дорога уходит вверх и исчезает среди сосен.

За выщербленным, потемневшим от времени, грубо сколоченным круглым деревянным столом в одном из углов бара сидели рядышком трое американцев, по виду похожих на туристов. Одеты они были довольно свободно и небрежно. Один из них курил сигарету. На столе перед ними стояли кружки с пивом местного производства, которое не было крепким, но обжигало горло и прекрасно освежало.

Возле стойки бара сидели двое местных охотников — горцев, рядом с которыми лежали их ружья, такие старые, что их можно было с уверенностью назвать историческими реликвиями. Эти двое оживленно болтали, хлопали друг друга по спине и хвастали друг перед другом своей доблестью и удалью, причем не только на охоте, ибо чуть больше часа назад один из них вдруг с удивленным выражением отшатнулся от бара, издал какой-то невнятный звук и, пошатываясь, выбежал через дверь в серо-голубые сумерки туманного вечера. Его ружье так и осталось лежать на стойке, откуда с превеликой осторожностью его взял бармен, чтобы спрятать подальше от любопытных глаз, после чего вновь вернулся к своим обычным занятиям и продолжил мыть и протирать стаканы и кружки.

Собутыльник ушедшего охотника, а возможно, и его сообщник в каком-либо неблаговидном деле, продолжая громко хохотать и стучать кулаками по стойке бара, допил сливовицу, оставленную его приятелем, отодвинул пустой стакан и обвел взглядом помещение в поисках дальнейших развлечений. И, конечно, тут же обратил внимание на американцев, разговаривавших за столом. Надо заметить, что они говорили как, раз о нем, но он, безусловно, этого знать не мог.

Он заказал себе еще одну порцию, велел подать гостям за столом то, что они пожелают, и направился к сидевшим в углу американцам. Прежде чем выполнить заказ, бармен взял со стойки ружье и аккуратно положил его рядом с первым.

— Гогошу, — проревел старый охотник, ткнув себя большим пальцем в закрытую кожаной курткой грудь. — Эмиль Гогошу. А вы кто? Туристы, наверное?

Он говорил по-румынски, на местном диалекте, испытавшем на себе влияние венгерского языка. Все трое улыбнулись ему в ответ, правда двое из них несколько натянуто. Третий, однако, перевел им слова охотника и быстро ответил:

— Да, мы туристы. Из Америки, из Соединенных Штатов Америки. Присядьте с нами, Эмиль Гогошу, и давайте побеседуем.

— Вот как? — удивленно проговорил охотник. — Вы знаете наш язык? Вы служите гидом при этих двоих? Весьма полезное и прибыльное дело, правда?

— О господи, нет же! — рассмеялся молодой человек. — Я такой же, как и они, американец, я вместе с ними.

— Невероятно! — воскликнул Гогошу. — Как это так? Никогда раньше не слышал ни о чем подобном! Чтобы иностранцы говорили по-нашему?! Вы меня, конечно же, разыгрываете?

Гогошу был потомственным румынским крестьянином. У него была коричневая обветренная кожа, седые, похожие по форме на бычьи рога усы, пожелтевшие посередине от постоянного курения трубки, густые длинные бакенбарды, тянущиеся до самой верхней губы, и проницательные серые глаза под нависшими седыми бровями. На нем была сшитая из кусков кожи куртка с высоким воротником, застегнутая до самой шеи, а под ней — белая рубашка с длинными рукавами. Меховая шапка прочно держалась под правым погоном куртки, а пропущенный под левым погоном полузаполненный нагрудный патронташ наискось пересекал грудь и уходил под правой рукой на спину. На широком кожаном ремне висели ножны с охотничьим ножом и несколько мешочков. Сшитые из грубой ткани штаны были заправлены в высокие, закрывающие икры, сапоги из свиной кожи. Несмотря на невысокий рост, он выглядел сильным, жилистым и очень выносливым. В целом это была весьма живописная личность.

— Мы как раз беседовали о вас, — сказал ему переводчик.

— Вот как? Надо же! — Гогошу переводил внимательный взгляд с одного на другого. — Обо мне? Стало быть, я привлек ваше внимание и вызвал у вас любопытство?

— Скорее, восхищение, — ответил хитрый американец. — Вы, судя по всему, охотник, причем весьма опытный и умелый, как нам кажется. А потому вы должны знать эти горы как свои пять пальцев, или мы ошибаемся?

— Никто не знает их лучше, чем я! — воскликнул Гогошу, однако он при этом несомненно лукавил. — Вам нужен проводник, не так ли? — прищурившись, спросил он.

— Возможно, — медленно кивнул головой его собеседник. — Но проводники бывают разные. Бывает и так: вы просите его показать развалины старого замка в горах, и он обещает вам с три короба, утверждает, что это будет замок самого графа Дракулы. А потом приводит вас к груде камней, похожей на развалившийся свинарник... Так вот, Эмиль Гогошу, нас действительно интересуют древние руины. Мы хотим их заснять, сфотографировать... ну, скажем, для того чтобы лучше почувствовать атмосферу этих мест, создать соответствующее настроение.

Бармен принес им напитки, и Гогошу откинулся на стул, выпрямив спину.

— Так-так! Так вы, значит, хотите снимать здесь кино, один из этих фильмов? Старый вампир, преследующий в своем замке таких грудастых девушек? Да-да, я видел их, фильмы, конечно. Там, в долине, в Лугойе, есть кинотеатр. Нет, девушек я, конечно, не видел — все красивые сиськи давно уже перевелись в этих местах, скажу я вам. Остались только дряблые да высохшие. Вот так-то, ребятки! Но фильмы я видел. Так, стало быть, вот что вы ищете здесь — руины?

Как ни странно, но после очередного выпитого стакана старый охотник даже, казалось, протрезвел, глаза его приняли более осмысленное выражение, и он внимательно, одного за другим, изучал американцев. Прежде всего того, кто был переводчиком. Этот человек его очень заинтересовал — необычная личность, особенно если учесть, что он знал местный язык. Он был высок, что-то около шести футов, строен и широкоплеч. Вглядевшись попристальнее, Гогошу пришел к выводу, что этот человек не американец, во всяком случае не чистокровный.

— Как вас зовут? Как ваше имя? — охотник схватил молодого человека за руку и сжал ее... но тот вдруг резко отдернул руку и спрятал под стол.

— Джордж, — быстро ответил владелец спрятанной руки, явно недовольный проявленным к нему излишним вниманием. — Джордж Вульп.

— Вульп? — расхохотался старый охотник и с такой силой хлопнул ладонью по столу, что подпрыгнула стоявшая на нем посуда. — О, в свое время я знавал нескольких людей под такой фамилией. Но почему Джордж? Какое отношение имеет такое имя, как Джордж, к фамилии Вульп? Ну, ладно, продолжим, и давайте говорить откровенно... вы хотели сказать Георг, не так ли?

И без того темные глаза собеседника потемнели еще больше, и в них возникло выражение грусти, но тут же исчезло, и молодой человек обменялся понимающим взглядом с охотником.

— Вы очень догадливы, Эмиль, — произнес наконец он. — И весьма наблюдательны. Да, когда-то я был румыном. Это целая история, но она не слишком...

Старый охотник упрямо продолжал внимательно изучать собеседника.

— И тем не менее расскажите, — сказал он, не отводя пристального взгляда. Молодой человек пожал плечами и откинулся на стуле.

— Что ж... я родился здесь, в предгорьях, — начал он, голос его был обманчиво мягок, а когда он улыбнулся, во рту сверкнули великолепные зубы. “Такими они и должны быть, — подумал Гогошу, — у человека двадцати шести или двадцати семи лет”.

— Да, — повторил Вульп, — я родился здесь... но сейчас от того времени остались лишь нежные воспоминания. Мой народ, мои предки принадлежали к кочевникам, что отразилось и на моей внешности. Вы ведь узнали меня по темному цвету кожи, правда? И по темным глазам?

— Вот именно, — кивнул Гогошу. — И еще по тонким мочкам ушей, в которых прекрасно смотрелись бы золотые кольца серег. А также по высокому лбу и волчьей челюсти, так свойственным зганам. О, ваше происхождение весьма очевидно и не вызывает сомнений у того, кто способен видеть. Так что же все-таки случилось?

— Случилось? — Вульп вновь пожал плечами. — Мои родители подались в город, осели там и превратились в рабочих, вместо того чтобы по-прежнему оставаться вольными бездельниками, какими они были всегда.

— Бездельниками? Вы сами верите в то, что говорите?

— Нет, но власти считают именно так. Они предоставили моим родителям квартиру в Крайове, возле новой железной дороги. Каменная кладка была старой и сотрясалась, когда мимо проходил поезд, штукатурка осыпалась со стен, туалет над нами протекал... Но они заявили, что для лентяев и бездельников и такая квартира хороша. Вот так я и жил до одиннадцати лет, играя рядом с железнодорожными путями. А потом... однажды ночью поезд сошел с рельсов... Он врезался прямо в наш дом, проломил стену и разрушил все здание. Мне повезло — я остался в живых, но все мои родные погибли. Какое-то время после этого я думал о том, что и мне лучше было бы умереть, потому что спина у меня была повреждена и я превратился в калеку. Но кто-то услышал о том, что со мной произошло. В то время существовала система обмена врачами и пациентами между Америкой и Румынией, точнее между реабилитационными центрами обоих стран. И поскольку я остался сиротой, мне было отдано предпочтение. Не так уж и плохо для бездельника, правда? Итак... я отправился в Соединенные Штаты. И там меня поставили на ноги. Больше того, они усыновили меня, точнее двое из них. Так как я был еще маленьким мальчиком, и у меня на родине не осталось никого, — он опять пожал плечами, — им пришлось разрешить мне остаться.

— Ах вот как! — воскликнул Гогошу. — И, стало быть, теперь вы — американец. Что ж, я склонен поверить вам, но... это очень странно, что цыгане вдруг решили отказаться от вольной кочевой жизни. Иногда их изгоняют из табора, и тогда они идут своей дорогой — ну, вы знаете, распри, споры или нечто подобное — как правило, причиной является женщина или конь — но редко кто из них переселяется в город. Что же произошло с вашими родными? Быть может, они повздорили с цыганским королем или случилось еще что-то в этом роде?

— Не знаю, я был еще слишком мал, — ответил Вульп. — Возможно, они боялись за меня, поскольку я рос слабым и болезненным, к тому же был почти что карликом. Как бы то ни было, они ушли в ту ночь, когда я родился, бесследно исчезли и никогда не вернулись.

— Карликом? — Гогошу удивленно приподнял бровь. — Ну, сейчас-то о вас этого не скажешь. Но вы говорите, что они исчезли бесследно, тайно скрылись? Так вот в чем дело. Все ясно. У них были какие-то сложности в таборе — я в этом не сомневаюсь. Голову даю на отсечение в том, что ваши родители были тайными любовниками и что она была обещана в жены другому. А когда вы появились на свет, он ее просто украл. Такое нередко случается.

— Весьма романтическое предположение, — заметил Вульп. — Впрочем, кто знает... может быть, вы и правы...

— Бог мой, какие же мы невежливые! — воскликнул вдруг Гогошу, жестом подзывая к себе бармена. — Мы тут с вами оживленно болтаем на своем языке, совершенно забыв о ваших спутниках. Позвольте мне заказать для всех выпивку, а после этого мы познакомимся и обсудим все обстоятельства. Хотелось бы мне все-таки узнать, зачем именно вы сюда приехали, что я могу для вас сделать и сколько вы мне заплатите, если я проведу вас туда, где находятся настоящие развалины.

— Напитки за наш счет, — возразил ему Вульп. — И, пожалуйста, не спорьте. И вообще, нам за вами не угнаться, Эмиль Гогошу! Давайте остановимся хотя бы на время, иначе все мы окажемся под столом, раньше чем успеем все выяснить и обсудить. А что касается знакомства и обстоятельств дела, то здесь все очень просто.

— Этого великана, — хлопнув по плечу сидевшего рядом с ним американца, сказал он, — зовут Сет Армстронг. Он из Техаса. Они там все такие большие, Эмиль. Надо заметить, что и сам штат очень обширен, он втрое превышает по размерам Румынию.

На Гогошу эти слова произвели заметное впечатление. Он пожал руку Армстронгу и внимательно оглядел его с головы до ног. Техасец был высоким, ширококостным, с честными голубыми глазами на открытом лице, соломенного цвета довольно жидкими волосами, длинными и тонкими руками и ногами. Над широким выразительным ртом и тяжелым мясистым подбородком располагался крупный длинный нос. Обладая ростом чуть меньше семидесяти восьми дюймов, Армстронг, даже сидя на стуле, был на голову выше всех остальных.

— ух ты! — воскликнул охотник. — Да этот Техас должен быть действительно очень большим, если все его обитатели такие же великаны, как этот!

Вульп перевел его слова, затем кивнул в сторону своего второго спутника.

— А это Рэнди Лаверна из Мэдисона, штат Висконсин. Там нет таких гор, как эти, но, поверьте, холода бывают не меньшими.

— Холода? — переспросил Гогошу. — Ну, этот-то, по-моему, от них страдать не должен. У него столько мяса на костях, что можно только позавидовать. Он, должно быть, обладает отменным аппетитом и любит хорошо поесть, но в горах это ему только помешает. Что касается меня, то я могу просто прилипнуть к отвесной скале и ползти по ней, как улитка. А вот ему излишний вес сослужит плохую службу — он непременно рухнет вниз.

Вульп перевел, и Лаверна в ответ добродушно рассмеялся. Он был самым молодым и маленьким (точнее — коротеньким) из американцев. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Он был веснушчат, толст и всегда голоден. Над круглым лицом вились рыжие волосы, зеленые глаза светились весельем и дружелюбием, а когда он смеялся, возле глаз и рта появлялись морщинки. Однако в его внешности абсолютно отсутствовала рыхлость или мягкость. Огромные руки, доставшиеся ему в наследство от кузнеца отца, были несомненно очень сильными.

— Прекрасно! — воскликнул Джордж Вульп. — Теперь мы познакомились друг с другом, или, во всяком случае, вы знаете, кто мы. А что вы можете рассказать о себе, Эмиль? Мы знаем лишь то, что вы — охотник, и больше ничего.

— А больше и рассказывать нечего, — ответил Гогошу. — Я не нуждаюсь в иных занятиях. В Илие у меня есть маленький домик, где меня ждет женщина. Летом я охочусь на кабанов и продаю их мясо владельцам мясных лавок, а шкуры — скорнякам и сапожникам. Зимой я добываю меха — убиваю лис. А иногда меня нанимают, чтобы выследить и убить волка. Вот таким образом я зарабатываю себе на жизнь, но и только. А сейчас я, возможно, стану проводником. Почему бы и нет? Ведь я знаю эти горы не хуже, чем гнездящиеся на их вершинах орлы.

— Вам также известно, где находятся руины замка. И вы покажете их нам?

— Замков здесь полным полно. Но, как вы правильно заметили, проводники проводникам рознь. Точно так же и замки бывают разными. Вы справедливы и в другом: вам кто угодно может показать груду камней и утверждать, что это и есть развалины замка. Но только я, Эмиль Гогошу, могу провести вас к развалинам настоящего замка.

Армстронг и Лаверна, догадавшись, о чем идет речь, заволновались.

— Послушайте, Джордж, — со своим техасским выговором обратился к нему Армстронг. — Объясните ему, что он попал в самую точку, заговорив о Дракуле и вообще о вампирах.

— — В Америке, как и во всем мире, — начал рассказывать охотнику Вульп, — Трансильвания и Южные Карпаты вызывают очень большой интерес. И в большей степени не благодаря своей удивительной красоте и изолированности от остального мира, а благодаря связанным с ними легендами. Вот вы говорили о Дракуле, ведущем свое происхождение от Влада Пронзающего, жившего в далекие времена... но знаете ли вы, что каждый год туристы толпами устремляются на родину великого Дракулы, чтобы посетить те замки, где, по слухам, он жил. Это и в самом деле весьма прибыльный бизнес, и мы хотим сделать его еще более прибыльным.

— Еще бы! — ответил Гогошу. — Да эта страна полна старинных обычаев, обрядов, легенд и поверий. И один из героев их — Влад Пронзающий. — Он наклонился ближе и понизил голос, а глаза его при этом широко раскрылись и сделались совершенно круглыми. — Я могу показать вам замок, который является едва ли не ровесником этих гор. Груда разбитых камней до сих пор вызывает у людей такой страх, что и сейчас туда никто не отваживается ходить. К развалинам замка нет даже тропинок, они, подобно побелевшим от времени костям, освещаются по ночам луной под сенью мрачных и таинственных скал. Вот так-то! — Он откинулся на стул и с удовлетворением наслаждался выражением, возникшим на лицах его собеседников.

— ух ты! — воскликнул Рэнди Лаверна, после того как Вульп перевел слова охотника. И уже более спокойным тоном спросил:

— Но... вы уверены в том, что все это правда и замок настоящий?

Охотник понял его вопрос. Он нахмурился и, глядя прямо в глаза Лаверне, попросил Вульпа перевести ему следующее:

— Передайте ему, что последнего человека, назвавшего меня лжецом, я просто-напросто пристрелил. И еще скажите, что в тех развалинах, о которых знаю я, и по сей день живет охраняющий их огромный серый волк. Я знаю, что говорю, потому что уже пытался подстрелить его.

Вульп стал переводить, но где-то на середине охотник со смехом прервал его.

— Ну, ну, молодой человек, не стоит относиться к этому так серьезно. И не принимайте мои угрозы близко к сердцу. Я понимаю, что мой рассказ может показаться вам диким, но тем не менее он абсолютно правдив. Вы можете сами во всем убедиться, если заплатите за мои труды и время. Ну, что вы на это скажете?

Вульп предупреждающе поднял руку, и, прежде чем он успел убрать ее, что-то в этой руке показалось старому охотнику странным. Нечто необычное почудилось ему еще тогда, когда Вульп похлопывал по плечу Армстронга и особенно в тот момент, когда Гогошу пожимал эту руку. Необычным было и то, что молодой человек будто бы стеснялся вида своих рук и все время старался их прятать.

— Не спешите, — сказал Вульп. — Давайте сначала убедимся, что речь идет именно о том месте, которое мы ищем.

— Именно о том? — озадаченно переспросил охотник. — Вы что, думаете, таких мест здесь великое множество?

— Я имел в виду, — объяснил Вульп, — являются ли развалины замка, о которых говорите вы, и те, о которых слышали мы, одними и теми же.

— Сомневаюсь. С уверенностью могу сказать, что этот замок вы не найдете ни на одной современной карте. Думаю, что власти решили, что если они не будут упоминать о нем вообще, то рано или поздно о нем забудут, и он тихо и незаметно постепенно исчезнет с лица земли. Нет-нет, я совершенно убежден, что об этом замке вы не слышали никогда.

— Что ж, это мы сейчас выясним, — отозвался Вульп. — Видите ли, жизнь, дела и те места, где жил настоящий Дракула, — то есть я имею в виду валашского князя, чье имя унаследовал Дракула, — подробно отражены и отмечены в летописях и хрониках, а следовательно, абсолютно достоверны. Англичанин превратил исторический факт в литературное произведение и таким образом дал толчок к возникновению легенды. Потом был еще француз, тоже написавший о расположенном в Карпатах замке и подаривший миру еще пару легенд. И, наконец, то же самое сделал американец Дело в том, что этот американец — имя его все равно вам ни о чем не скажет — с тех пор стал очень знаменитым. Если бы нам удалось отыскать именно тот замок... кто знает, может быть, интерес к Дракуле и легендам о нем возродился бы с большей силой. Вот вы упомянули о туристах! Да они в этом случае валом сюда повалят! И как знать, вполне возможно, что вы, Эмиль Гогошу, станете здесь главным гидом! Гогошу задумчиво пожевывал усы.

— Да... — наконец иронически откликнулся он, но глаза его при этом загорелись от жадности. Почесав нос, он заговорил снова:

— Прекрасно! Так что вы хотите узнать? И как мы поступим, что решим, если окажется, что тот замок, который известен мне, и тот, который ищете вы, — одно и то же?

— Все может оказаться гораздо проще, чем вы думаете, — ответил Вульп. — Скажите, к примеру, когда был разрушен ваш замок и сколько примерно лет он лежит в руинах?

— О, он взлетел на воздух задолго до того, как я появился на свет! — пожал плечами Гогошу. И был немало удивлен, заметив, что при этих словах Вульп сильно вздрогнул. — В чем дело?

Однако американец уже переводил сказанное им своим спутникам, и на лицах тех тоже отразились удивление и любопытство. Наконец Вульп вновь обернулся к охотнику.

— Вы сказали “взлетел на воздух”, тем самым имея в виду, что его... взорвали?

— Да, разбомбили, — хмуро ответил Гогошу. — Когда рушится стена, она падает вниз, и все. А там стены разлетелись на куски, и осколки разбросало далеко вокруг.

Вульп теперь очень разволновался, но всеми силами старался скрыть это.

— А у того замка было название? Кто владел им перед тем, как его взорвали? Это может оказаться очень важным.

— Название? — Гогошу потер лицо, пытаясь сосредоточиться, потом постучал себя по лбу, откинулся на спинку стула, но в конце концов отрицательно покачал головой. — У моего деда имелись старые карты, — сказал он. — На них было обозначено его название. Именно на этих картах я впервые увидел его и тогда же решил непременно посмотреть на этот замок. Но само название... нет, не могу вспомнить. Вульп перевел.

— Карты, похожие на эту? — спросил Армстронг, доставая копию карты старой Румынии и расправляя ее на столе. На ней тут же возникло пятно от пролитого пива, но во всех других отношениях карта была превосходной.

— Да, именно такие, — кивнул Гогошу, — но гораздо более старые. Это всего лишь копия. Дайте-ка мне посмотреть. Он разгладил руками карту и внимательно вгляделся в несколько мест. — Нет, он не указан. Мой замок здесь не обозначен. На его месте ничего нет. Что ж, это вполне естественно и объяснимо. Очень мрачное место. Все как я и говорил: они предпочитают забыть о нем навсегда. Вот вы упомянули о легендах. Но вы не знаете и половины из них! Ax! — он отпрянул и обеими руками сжал лоб.

— Господи! — воскликнул Лаверна. — С вами все в порядке?

— Да... все в порядке... да... — ответил Эмиль Гогошу и добавил, обращаясь к Вульпу:

— Теперь я вспомнил! Джордж, я вспомнил! Он назывался... Ференци! У Вульпа и его спутников отвисли челюсти.

— Господи! — снова произнес Лаверна, но на этот раз шепотом.

— Замок Ференци? — переспросил Армстронг, наклоняясь вперед и хватая за руку Гогошу.

— Да, именно так, — кивнул охотник, — вы ищете его, не так ли?

Вульп и его спутники откинулись на стульях и уставились друг на друга. Все они выглядели озадаченными, смущенными или просто очень удивленными.

— Да, мы ищем именно его, — наконец промолвил Вульп. — Вы проведете нас к нему? Мы сможем пойти туда завтра?

— О, будьте уверены! Я сделаю, это, — сказал Гогошу. — Конечно же за плату.

И тут он посмотрел на руки Вульпа, лежавшие на столе, придерживая в расправленном состоянии карту. Вульп проследил за его взглядом, но на этот раз даже не попытался спрятать руки. Вместо этого он лишь приподнял одну бровь.

— Несчастный случай? — спросил старый румын. — Если так, то вас неплохо заштопали.

— Нет, — ответил Вульп. — Это не несчастный случай. Я таким родился. Мои родители приучили меня прятать их. Именно так я поступаю до сих пор. Исключение делаю лишь для своих друзей...

* * *

Солнце из-за гор поднялось с опозданием, уже окруженное раскаленной дымкой. В восемь тридцать утра трое американцев с нетерпением поджидали Гогошу на пыльной дороге возле кабачка. Возле ног у них стояли сумки, головы прикрывали кепи, а темные очки предохраняли глаза от яркого солнечного света. Старый охотник обещал подхватить их здесь в назначенное время, хотя они не были уверены в том, что правильно поняли значение его слов.

Рэнди Лаверна едва успел осушить бутылочку пива и поставить ее возле порога кабачка, когда они услышали лязг и шум мотора приближавшегося местного рейсового автобуса. Это было настолько странное, почти фантастическое явление в здешних местах, что его непременно следовало сфотографировать. Сет Армстронг достал фотоаппарат и принялся снимать старый, потрепанный и побитый автобус, показавшийся из-за сосен и медленно спускавшийся по серпантину по направлению к кабачку. Зрелище можно было назвать весьма неординарным: совершенно лысые покрышки на колесах, трясущийся и дребезжащий капот, облако сизого дыма, изрыгаемого мотором, грязные, засиженные мухами стекла окон. Ветровое стекло было сплошь покрыто пятнами засохшей крови миллионов разбившихся о него насекомых. Из неплотно закрытой, болтавшейся передней двери высунулся с широкой улыбкой на обветренном лице Эмиль Гогошу и принялся размахивать руками, приглашая американцев в автобус.

Развалюха наконец дернулась и остановилась. Шофер кивнул им с усмешкой и поднял в руке рулон билетов из коричневой бумаги. Гогошу вышел и помог всем троим закрепить вещи на специальной подножке, тянущейся по всей длине этой живописного вида древней машины. Наконец они оказались внутри, заплатили за проезд и уселись, точнее рухнули на продавленные сиденья, когда шофер переключил передачу и нажал на педаль, трогаясь с места, чтобы спуститься дальше по склону.

— О'кей, — переведя дыхание, заговорил Джордж Вульп, оказавшийся рядом с Гогошу. — Куда же мы направляемся?

— Плата вперед, — ответил охотник.

— Слушай, старик, — возмутился Вульп, — похоже, ты нам не слишком-то доверяешь!

— Ну, не такой уж я и старик, — парировал Гогошу. — Мне всего лишь пятьдесят четыре года. Я еще силен и вынослив. Однако жизнь уже научила меня тому, что иногда лучше заранее получить свои денежки. Доверие или недоверие не имеет к этому никакого отношения. Просто я не хочу, чтобы вы сорвались с горы с моими деньгами в кармане, вот и все! — Увидев выражение лица Вульпа, он громко расхохотался, но тут же успокоился и заговорил уже другим тоном:

— Мы идем в Липову, а там сядем на поезд до Себиша. Затем постараемся нанять повозку до деревни Халмагиу. А оттуда уже станем подниматься в горы. Фактически это окружной путь. Вы понимаете, что я имею в виду? Мы пойдем туда не напрямик. Дело в том, что отсюда до замка по прямой, пожалуй, не более пятидесяти километров. Но мы не вороны и по прямой лететь не можем. Вот почему, вместо того чтобы пойти через Зарундули, мы двинемся в обход их. Мы не можем пересечь их напрямик — там нет дорог. А Халмагиу — прекрасный отправной пункт, для того чтобы начать восхождение. И, пожалуйста, не пугайтесь и не волнуйтесь: подъем не составит труда, он совсем несложен, во всяком случае днем, уж если такой “старик”, как я, способен его совершить, он будет совсем прост для вас, как для горных козлов.

— А разве мы не могли бы проделать весь путь от Савиршина на поезде? — поинтересовался Вульп.

— Ах, если бы такой поезд был! Но его просто нет. Не будьте столь нетерпеливы. Мы так или иначе непременно туда доберемся. Вы сказали, что должны быть в Бухаресте через шесть дней, чтобы успеть на нужный вам самолет? Так в чем же дело? Зачем спешить? Насколько я понимаю, мы окажемся в Себише еще до полудня, если успеем пересесть в Липове. Вполне возможно, что от Себиша до Халмагиу пойдет автобус, который доставит нас до места не позднее половины третьего дня. Либо мы наймем что-нибудь — телегу, повозку или что-либо в этом роде... В этом случае мы припозднимся, и тогда нам понадобится место для ночлега. Если мы окажемся там после четырех часов дня, будет уже слишком поздно... Если, конечно, вас не привлекает перспектива ночевки в горах...

— Нет, это нас совершенно не устраивает.

— Еще бы, — ухмыльнулся Гогошу. — Такие, как вы, ходят в горы только в хорошую погоду. А погода, кстати, прекрасная. Правда, для меня слишком жаркая. В общем, проблем у нас возникнуть не должно. У нас есть большая банка венгерских консервированных сосисок, буханка черного хлеба, бутылка дешевой сливовицы и несколько банок пива. Уверяю вас, что ночь, проведенная под звездным небом возле ярко горящего костра под сенью высокого утеса, где от сосен исходит неповторимый запах смолы, пойдет вам троим только на пользу и доставит несравнимое удовольствие. Ваши легкие получат райское наслаждение. — Все это было высказано вполне доброжелательно и звучало весьма заманчиво.

— Посмотрим, посмотрим... — ответил ему Вульп. — А пока мы заплатим вам половину обещанной суммы.

Остальное вы получите тогда, когда мы наконец увидим те развалины, о которых вы говорили.

Он вытащил пачку лей и отсчитал купюры. Такую сумму Гогошу за целый месяц не зарабатывал, однако для американца эти, деньги были весьма незначительны. В довершение всего Вульп насыпал в сложенные ладони охотника кучу медных монет, которые американцы вообще считали не иначе как железками. Гогошу тщательно все пересчитал и спрятал, стараясь сохранять невозмутимый вид, однако это удавалось ему с большим трудом. В конце концов он все же расплылся в широкой довольной улыбке и облизал губы.

— Этого вполне хватит на выпивку, — произнес он и тут же торопливо добавил:

— Хотя и ненадолго. Ну, вы меня, конечно, понимаете?

— О да, конечно, я вас понимаю, — улыбнулся Вульп, откидываясь на сиденье.

Сзади послышались возбужденные голоса Армстронга и Лаверны, которые старались перекричать лязг и рокот мотора. Впереди сидела пожилая женщина, державшая на коленях корзинку, в которой кудахтали куры. Через проход от нее двое молодых крестьян — оба нескладные и неуклюжие — обсуждали возможные причины мора, напавшего на домашнюю птицу, и о чем-то спорили, тыкая пальцами в потемневший от времени номер “Сельскохозяйственной жизни Румынии”. В задней части автобуса сидела еще какая-то семья, все члены которой были щеголевато и нарядно одеты, но выглядели при этом несколько смешно и нелепо — новые модные костюмы и платья им явно не шли. Вероятно, они ехали на свадьбу или на какое-то другое семейное торжество.

Дата добавления: 2015-10-28