Сергей Крамцов. 28 мая, суббота, вечер

28 мая, суббота, вечер

Мегрел со Шкабарой не обманули. «Патруль» повилял по пустынным улицам города, пару раз увернувшись от мертвяков, затем проскочил настоящую полосу из смердящих трупов и костяков – видать, в этом месте проходил рубеж, докуда зомби могли пройти, а потом их отстреливали, – и вскоре мы увидели широкую площадь, за которой тянулся высоченный забор из желтого кирпича, верх которого был щедро замотан «егозой» во множество слоев. Железные глухие ворота, перед ними мощный опорный пункт из фундаментных блоков, подступы к которому тоже были щедро прикрыты унизанными лезвиями спиралями.

Машина остановилась.

– Подождем, здесь уже все дома вокруг «атомщиками» заняты, – сказал Мегрел, закуривая. – Если что не так сделаем, нас в мясорубку запустят. Пусть встретят.

Нас заметили. Из блока вышел человек в камуфляже, махнул рукой в сторону ворот. Машина снова тронулась, въехала между бетонных «крыльев», откуда через бойницы на нее уставились два пулемета. Человек в военной форме и с лейтенантскими погонами подошел к переднему пассажирскому окну «Патруля», которое Мегрел предусмотрительно открыл, сказал:

– Ждем двоих. Вас четверо.

– Они, – лаконично ответил тот, указав на нас большим пальцем. – Но у нас к вашему командованию тоже дело есть. Поговорить хотим.

– Как представить? – равнодушно спросил тот.

– Шкабара и Мегрел, – ответил грузин.

Лейтенант поднял бровь в заметном удивлении, хмыкнул, сказал:

– Свяжусь. Подождите. А те, кто к нам, пусть выходят.

На этом мы с нашими неожиданными помощниками расстались. Нас быстро, чуть не подталкивая в спины, завели в ворота, с грохотом захлопнувшиеся за нами, и в дежурке за ними предложили «разминироваться». Терпеливо дожидались, пока мы снимали с себя мины, хмыкнули, когда увидели, что те ни к чему не подсоединены, затем пригласили дальше. Пропел и по просторному двору между массивных заводских корпусов, каждый из которых был отгорожен от основной территории отдельным забором из колючки, втащили в административное здание с частично заложенными кирпичом окнами, вывели с противоположной стороны к припаркованной серой «Волге», в которую и усадили. Затем везли еще минут десять, медленно, объезжая блоки, баррикады, стоящую вдоль улиц военную технику. Водитель постоянно с кем-то здоровался, перекидывался словами. Зомби мы не видели, анклав «атомщиков» был свободен от них или зачищен, или они сюда и не добрались.

Затем снова был опорный пункт, проходная, опять закрытая территория за забором, обмотанным колючкой, снова какое-то административное здание; уже там, в вестибюле, у стойки дежурного, нас встретили двое – молодой в гражданке и средних лет упитанный мужик в военной форме, при этом на военного совсем не похожий. Узнал я его сразу.

– Привет, – протянул он мне широкую пухлую ладонь. – Вот теперь я тебя окончательно вспомнил.

– Здравствуйте, Кирилл Геннадьевич, – вспомнил я имя-отчество Гордеева. – Рад вас видеть.

– Это оно? Не рванет?

Он показал на оранжевый контейнер, на котором так и висели брикеты пластита.

– Нет, я все отсоединил, просто торопились, – ответил я. – Доведете до места, и сниму все окончательно.

– Знакомься, – сказал он, представляя гражданского. – Саша Мелихов, мой заместитель.

Мелихов был худым, очкастым, мосластым, сутулым и куда больше соответствовал виду «настоящего молодого ученого», чем я в свое время.

– Крамцов Сергей, у Дегтярева работал, – протянул ему руку я.

– Пошли, – пригласил нас Гордеев.

Полутемный коридор, лестница на третий этаж, опять коридор, обитая дерматином дверь в кабинет, поразивший, в отличие от деггяревского, не роскошью, а скорее простотой, ветхостью и обшарпанностью, традиционное предложение чаю, от которого мы не отказались, естественно.

Я быстро снял брикеты взрывчатки с контейнера, тщательно упаковав их в рюкзак, и толкнул оранжевый параллелепипед плотного пенопласта по столу к Гордееву.

– Получите, Кирилл Геннадьевич, – сказал я, затем вытащил из рюкзака упаковку оптических дисков и передал ему в руки. – Тут вся документация по работе над «шестеркой», видео и так далее.

– Вы остаетесь с нами? – спросил он.

– Нет, что вы! – отмахнулся я. – Завтра назад, господа авторитеты обещали вывезти.

– Почему? – удивился он. – И кстати, где семья Дегтярева? Он, когда говорил со мной, просил их пристроить у нас, в безопасности.

– Они и так в безопасности, это не единственный анклав военных, – ответил я. – Они под Москвой, все при деле, им ничего не грозит. А что касается меня – с наукой я завязал, навсегда, категорически. Да и не так уж я ценен, почти лаборант, пробирки мыл. И люди меня ждут в лесу, мы же не вдвоем сюда прорывались.

– Ну не скажите, Дегтярев отзывался о вас хорошо, – сказал Гордеев. – Но вопросов у меня к вам все равно много, придется ответить на все, прежде чем нас покинете. Так не отпустим.

– Да вроде в материалах все есть, – пожал я плечами. – Не думаю, что смогу что-то к этому добавить.

Может, и смог бы, да вот такое дело – не хочется больше вообще с этим связываться. Просто почти физическое отвращение к этой работе появилось. Понимаю, что это неправильно, но… Как говорится, спасибо, поигрался уже. Я для себя так и решил заранее, еще пока поездку в «Шешнашку» обдумывал. Решил, что сдам исходник вируса и материал – и все, больше с этим ничего общего иметь не буду. Никогда. Ни за что.

– Может, и сможете, – сказал он, как-то странно посмотрев на меня. – Давайте, уделите нам пару часиков, а друг ваш – Василий, правильно? – Василий подождет, мы его в столовую сводим пока и на ночлег определим. А вас – сухпайком, бутербродами. Согласны?

– Ну а что остается? – пожал я плечами. – Согласен. Давайте вопросы.

– Минутку, тогда организационно порешаем все, что надо… – сказал Гордеев, взявшись за телефон.

Вскоре за Васькой зашел солдат, который увел его, а еще через пару минут в кабинет пришли двое, майор и человек в полувоенном, в свитере с горлом под «горкой» и с автоматом на плече, но без каких-либо знаков различия. Поздоровались, ни к кому конкретно не адресуясь, расселись, шумно задвигав стульями.

Происходящее меня немного напрягло, словно что-то повисло здесь в воздухе, но, с другой стороны, пришедшие оружие у меня изымать не пытались, уселись только молчком напротив.

– Ну вроде все в сборе, – сказал Гордеев. – Начнем?

– Все – это кто? – уточнил я. – Меня здесь уже знают, вас с Мелиховым я узнал. А кто еще?

Пришедшие явно расценили мое заявление как борзость, но я решил, что ничего, перетопчутся, если нежные такие. Мне они никто, и звать их никак, пока, по крайней мере.

– Я майор Величко, из Управления «П», слышал о таком? – сказал военный.

– Нет, откуда? – слегка удивился я. – ФСБ, насколько я понимаю?

– Управление по контрразведывательному обеспечению промышленности, – пояснил тот. – Со мной майор Зудин из Управления по борьбе с терроризмом. Достаточно?

– Вполне, – усмехнулся я. – Правда, в толк не возьму, что теперь может быть загадочного по вашей линии?

– Расскажем сейчас.

– Загадочного много, – заговорил Гордеев. – Наш Центр был на связи все первые дни после начала событий, это уже потом все развалилось. Как только мне Володя Дегтярев позвонил, я сразу начал тревогу поднимать. И нельзя сказать, что на нее не реагировали, мы организация такая, что к нам все прислушиваются. И выход прямой на первых лиц. Но вот не помогло страну спасти, да и весь мир. Странным не считаешь?

– Считаю, наверное, – озадачился я. – Я вообще-то полагал, что на все ваши предупреждения наплевали по обычной нашей привычке.

– Не наплевали, – покачал он головой. – Точнее, наплевали не полностью и не везде, хотя без головотяпства не обошлось. А страна между тем развалилась. Хочешь знать почему?

– Хочу.

– Вот, а ты говоришь, что нам обсуждать нечего, – усмехнулся он. – Одновременно с сигналами из Москвы аналогичные начали поступать еще из пяти городов. Крупных.

– В смысле? – не понял я. – Это когда?

Зудин открыл папку, которую держал на колене, полистал ее, нашел нужный листок и прочитал, водя пальцем по строчкам таблицы:

– Первое официальное подозрение на начало серьезной эпидемии поступило в Центр из Москвы двадцатого марта, около семи утра. А аналогичное сообщение из Екатеринбурга пришло минут на двадцать раньше. И почти одновременно с ним из Кемерова.

– Не понял, – честно и откровенно сказал я. – Взрыв был ночью, считай что в полночь. За это время до Кемерова толком бы самолеты не долетели. Ерунда какая-то.

– Ерунда, – согласился Гордеев. – Если принять за аксиому то, что взрыв был первопричиной.

– А что еще могло быть? – не понял я. – До взрыва все шло в идеальном штатном режиме. Ни проблем, ни нарушений. Да и режимнику нас был такой, гнусный, но мимо не проскочишь.

– Я знаю, Володя жаловался на него, – кивнул Гордеев. – Но между тем у нас картина четкая – очагов заражения только у нас в стране пять. Пять, – еще раз повторил он и для вящей убедительности поднял ладонь с растопыренными пальцами, повторив: – Пять.

– Только у нас в стране, – повторил я его фразу. – А было где-то еще?

– Точных сведений не имеем, но даже по тому, чем располагаем, можно сказать уверенно: были очаги и в Западной Европе, и в Америке. Началось почти одновременно и по всему миру. Как объяснить?

– Хм… – совсем растерялся я. – Не знаю. Разве что руководство заранее планировало конец света и проводило отбор материала. Но тут момент…

– Какой? – вскинулся Зудин.

– О свойствах вируса мы узнали буквально перед самым взрывом, – обернулся я к нему. – Даже если взять за основу то, что кто-то, например Бурко, решил устроить всемирный абзац, он бы просто не успел. Мы узнали – и сразу взрыв. Все. Когда?

– А мы не знаем, – вступил в разговор Величко. – Попытаемся выяснить с вашей помощью.

– Хорошо, – кивнул я. – Но есть вопрос.

– Какой?

– У вас с кем связь есть?

– С кем угодно теперь, – ответил тот. – Глушилки сегодня заткнулись. С кем хотите?

– С «Пламенем»? – с тихой надеждой спросил я.

– Связь есть с Гороховцом. Они с «Пламенем» общались?

– Так точно.

– Свяжем. Еще с кем?

Дата добавления: 2015-10-28