Последняя песня

Корвину посвящается

Данная рукопись была найдена в пустой квартире №… дома…. по улице … проспект, принадлежавшей Космакову Петру Сергеевичу, также известному как Тэрций Игнациус, лидеру известной группы «Шорохи Небытия», таинственно исчезнувшему из своей квартиры предположительно в ночь с 23 на 24 ноября 2014 года. Никаких следов борьбы или взлома в квартире не обнаружилось, как и каких-либо улик, указывающих на то, куда мог деться музыкант. Правда, в его спальне было открыто окно, но на асфальте, через пятнадцать этажей вниз, не было обнаружено никаких следов, проливающих свет на это тёмное дело.

Рукопись была обнаружена на письменном столе Петра и представляла собой несколько разрозненных листов, исписанных прерывистым почерком, в конце просто обрывающимся в непонятные росчерки. Текст рукописи оказался довольно фантастическим, и его сочли всего лишь следствием помешательства автора. Рядом с рукописью был обнаружен CD-диск, с надписью чёрным маркером «Последняя песня», содержавший всего одну аудиозапись. Когда занимавшийся расследованием исчезновения следователь прослушал в звукоизолированной комнате эту запись, он раздробил диск на мелкие кусочки, после чего выхватил пистолет и выстрелил себе в висок. Это послужило дурным предзнаменованием, и дело об исчезновении музыканта отправили в папку нераскрытых дел, присовокупив к нему и данную рукопись.

Время моё мало, и я надеюсь, что успею дописать изложение всего того, что происходило и происходит со мной прежде, чем свершится то, к чему меня вёл каждый шаг моей жизни.

Кто я был для тех, кто слушал мои песни, приходил на мои концерты, скупал мои альбомы и синглы; кто писал мне письма и пытался поймать меня после работы на улице, дабы чуть-чуть прикоснуться рукой и словом к своему кумиру? Для всех тех девочек, что визжали при виде меня на сцене, и впадали в транс вместе с прыщавыми патлатыми парнями, когда «Шорохи Небытия» начинали звучать со сцены, и мой голос, обладающий странным магнетизмом и завораживающей силой, вливался во влагалища их ушей, неся с собой рассказы о том, чему не место в нашем современном рациональном мире, и гимны тем, кто чужд самой природе человека, и, тем не менее, нуждается в нём. Кто спросит их об этом, и смогут ли они дать ёмкий ответ? Но отвечу я за них – не более, чем известный исполнитель, чьи песни столь любимы, милый и в то же время брутальный, автор всевозможных фантастических сюжетов, которыми изобилуют его песни. Всего лишь обычный человек, просто с богатой фантазией и уникальными композиторскими способностями.

Фантазии… До чего прямолинейно мыслит современное общество. Для всех своих фанатов я – сказочник и фантазёр, но мне и самому приходилось носить эту маску по необходимости, чтобы не явить на всеобщее обозрение все те пласты, что скрывает мой романтический образ. Если бы хоть кто-то знал, что на самом деле стоит за моими фантазиями, за моей музыкой… Раньше я бы не смог открыть всё это, но теперь, когда из разбитых часов Бесконечности вытекает последний песок, я просто обязан даровать миру откровение – пускай и в такой форме.

Порой у меня брали интервью различные музыкальные издания. Одним из наиболее частых вопросов был таким: «Почему ни в одной вашей песне не описан реальный мир, реальная жизнь?» Глупо сформулированный вопрос, на который можно дать лишь столь же глупо сформулированный ответ. Что вы вкладываете в понятия «реальный мир», «реальная жизнь»? Если вы имеете в виду ту повседневность, скучную и рациональную, то я не вижу смысла марать её сюжетами бумагу, холсты, и уж тем более магические волны музыки. Рядом с нами есть иная жизнь; если быть точнее, иная форма существования, будь то материя или энергия. Она есть, и абсолютно чужеродна и равнодушна ко всем нашим метаниям. Немногие знают о ней, а сталкивались с нею – единицы. А ведь она столь же реальна, как вы или я. Хотя, пожалуй, и нашу реальность можно поставить под сомнение.

Да, после таких заявлений и крепла моя слава эксцентрика-фантазёра. Некоторые посмеивались, приписывая такие заявления чрезмерному эпатажу, иные, особенно молодые неискушённые умы, принимали всё это на веру и начинали делать вещи, после которых мне хотелось во всеуслышание заявить, что всё это – не более, чем шоу и миф, только бы взбудораженные умы не сотворили вещей, которые могут расшатать и без того хлипкие стропила нашего уютного мирка в океане ужаса бесконечности.

Как и многие мои товарищи, начинал я свой творческий путь с классического хард-рока и хэви-метала. Повзрослев, я, как опять же многие мои товарищи, увлёкся более экстремальными стилями – блэком, думом, и, что не удивительно, готикой. Я сменил имидж, сменил коллектив музыкантов и долгое время, смешивая многие стили, доносил до слушателей типичные песни на типичную для подобных стилей тематику. Но проходили дни, сливаясь в недели, месяца и года. И многое во мне менялось, не оставляя от прежнего типичного рокера с претензией на готичность всего того, что являло его суть. Да, и раньше я интересовался мистикой и всем сопредельным, читал различные «запретные книги», чаще всего сатанинской направленности. Даже проводил, точнее, пытался проводить вместе с единомышленниками многие ритуалы – в большинстве случаев, безрезультатно. Но даже неудачи и некая доля разочарования, вызванная казавшейся мне ложностью большинства оккультных и эзотерических учений, не смогли отвратить меня от пути, которым я следовал по жизни. Продолжая свои изыскания и штудии, я всё глубже погружался в дебри иррационального, лежащего за гранью даже и типичного оккультного знания, не говоря уже и о простом человеческом.

Путь мой лежал в, на первый взгляд, вымышленные призмы инобытия. Я коснулся ещё одной череды «запретных книг», непосредственно основанных на творчестве затворника из Провиденса – Говарда Филипса Лавкрафта. «Некрономикон» во всевозможных версиях, «Сокровенные культы» фон Юнтца, «Grimorium Imperum» и множество других книг так называемой «традиции Древних». Меня зацепило как творчество самого писателя, так и то, что излагалось в гримуарах, посвященных божествам и сущностям, описанным у него. Ктулху, Йог-Сотот, Азатот, Хастур, Ньярлатотеп, Дагон, Тсаттогуа и многие другие – казалось, эти имена имели свою собственную силу и не могли оказаться простой выдумкой. Потому я вновь взялся за практики, на этот раз с совершенно иной гранью силы – и добился уже гораздо больших результатов, чем при предыдущих. Я взывал – и мне отвечали, во снах либо изменённых состояниях сознания.

Я основал новый коллектив, и отныне наше творчество, сплав тёмной электроники и готического рока, несло в себе откровения и рассказы о Великих Древних, их слугах и детях; о местах, столь отдалённых и непостижимых: Югготе, Кадате в холодной пустоши, потаённом Ленге и многих других. Наша группа стала популярнейшей в России среди поклонников Лавкрафта, оккультно настроенных слушателей и просто любителей подобной музыки. Альбомы, пара клипов, выступления во всех клубах города и даже гастроли по стране – казалось, мы достигли предела славы для молодой группы из далеко не столичного города. Подчас у меня складывалось ощущение, что мы неспроста так взлетели в эмпирии славы, и что мои контакты с силами вне нашего бытия сыграли в этом значительную роль – как если бы я был пророком Их, и проповедовал о них всему миру. А именно уровень всемирной известности и оставался нам, ибо дальше… Дальше – всё.

С каких пор я стал вглядываться в звёздное небо? Нет, конечно, я всегда бросал на него взгляды, с малых лет, выискивая фигуры созвездий, воплощённых в мифических чудовищах и героях, знакомых мне из красочных атласов. Но с каких пор я практически перестал спать ночью, и неотрывно глядел в глубины космоса, взирающего на нас равнодушно и презрительно, глядел и слушал, как звёзды мёртвыми холодными голосами нашептывают мне откровения, от которых холодный пот пропитывает насквозь одежду, а разум лихорадочно пытается поставить барьеры, дабы изведанное не уничтожило само естество человека?

Да, звёзды пленяли меня всегда. А соприкоснувшись с писаниями о Древних, сошедших со звёзд, я стал вглядываться в их дивные узоры ещё внимательней и пытливей. Ведь не есть ли каждая звезда – отдельное разумное существо, если можно так выразиться, чей разум непостижим нашему блошиному видению мира? Не приглядывают ли Они за нами в тёмное время суток, когда мы наиболее открыты для восприятия находящегося за гранью – но и наиболее уязвимы? И не тянутся ли к нам из Великой Бездны, в которой мы бесконечно парим – или падаем – незримые нити, за которые время от времени подёргивают те, о ком известно лишь немногим, и кто в любой момент может оборвать марионеточную верёвочку, когда игра ему надоест?

Я смотрел на небо, смотрел и пытался постичь великую тайну, думая о которой, я рисковал перемолоть свои сознание и рассудок на жерновах Безумия. Глядя в бездну, я всё чаще находил подтверждение давнему тезису, ибо бездна действительно вглядывалась в меня. Запасшись энергетиками, кофе и сигаретами я раскрывал своё окно на пятнадцатом этаже новёхонькой двадцатиэтажки, усаживался перед окном в кресло и начинал своё бдение – вплоть до того часа, когда восток начинал розоветь и небесный провал светлел. Я сидел, курил, пил бодрящие напитки – и созерцал. Этажами выше и ниже, слева и справа люди спали перед очередным рабочим днём, пили водку, совокуплялись – и нисколько не подозревали о том, что одинокий человек сидит у раскрытого окна и смотрит на усыпанное звёздами небо, и нет ему дело до всей этой мирской возни. А я сидел ночь напролёт, практически без движения, лишь изредка раскуривая сигарету или отхлёбывая кофеино-тауриновой смеси. С рассветом же я ложился, и пробуждался только ближе к вечеру. Работал я на дому, поэтому особых проблем не возникало. Я ел аскетический ужин, порой выходил в магазин, либо отправлялся на репетицию. Однако с наступлением полночи я вновь занимал свой пост, и продолжал созерцания, в надежде, что когда-нибудь они приведут меня… К чему?

В одно из своих бдений я услышал шёпот звёзд. Ночные бодрствования вкупе с энергетиками и курением изрядно измотали меня, поэтому я вполне мог списать всё это на бред. Но разве такого уровня усталость не выводит восприятие на новый уровень, и не заставляет ли видеть, слышать и чувствовать то, что раньше находилось…в иной плоскости относительно твоего сознания? Я смотрел на эти холодные мёртвые огни, а они подмигивали мне, и тут донёсся их шёпот – еле слышный, такой, что я вначале списал его на шум ветра и шорох листвы. Но вот я стал разбирать слова – они произносились на неизвестном языке, с преобладанием шипящих – нечто подобное я встречал в литературе, посвящённой Древним. Однако это был совершенно иной язык, с которым я раньше не сталкивался. Я вслушивался в его звучание, а мой остекленевший взгляд гипнотически притягивался к холодным гигантам космоса, и в зрачки медленно перетекала тёмная материя, в которой островками немыслимого разума дрейфовали шептавшие мне исполины. Моё сознание мигнуло, как мигает свет при перепадах электричества – и я стал понимать, о чём шепчут звёзды.

Так узнал я многое о том, что представляет собой наша вселенная, и кто есть истинные Владыки её, перед которыми меркнут все князья Ада и даже Древние. Нет времени описывать на этих страницах всё то, что мне удалось постичь, ибо сказать ещё нужно немало, а в разбитых песочных часах Бесконечности остаются считанные песчинки. Я бы порекомендовал заглянуть читающим это в две моих последних приобретённых книги, однако некоторое время назад я сжёг их дотла и смыл в канализацию.

Однако кое-что стоит сказать, иначе вам просто будет непонятно всё случившееся со мной.

Человеку стоит прекратить кичиться своим могуществом, ибо могущество это – смешно. Мы расщепили атом, построили коллайдер, высадились на Луну – и горды собой, словно муравей, взобравшийся на обломок кирпича. Ибо те, кто обитает за гранью нашего восприятия, выше всех законов физики, химии, биологии и прочего – и они владеют мирозданием. Они…не материя, и даже не антиматерия, энергия – вот с чем можно сравнить Их, но и то приблизительно. В целом Им плевать на человека, но Они создали нас – и пожирают нас, точнее то, что наполняет наш хрупкий сосуд. Иных Они привечают у своих тронов, если те служат им, либо открывают в себе их природу – ибо есть она в каждом из нас, стоит лишь пробудить её. Братья Их, дети Их и дети Их детей рассеяны по вселенной, и мы бы навек забыли дорогу в космос и наблюдение за звёздами, а также вырвали бы себе глаза, чтобы больше никогда не смотреть на небо, если бы узнали, что наполняет внешнее пространство в действительности. И всё человечество вставило бы себе в рот дуло пистолета, если бы узнало, что на самом деле являют собой твердь под нашими ногами, великие мировые воды, бороздимые многотонными кораблями и тонкий эфир, изредка проглядывающий из-под облаков. Я бы тоже мог покончить с собой, узнав всё это, но моё состояние не дало мне погрузиться в фатальное безумие, да и к тому же я узнал и о том, что ожидает каждого после отхода души от тела…

Лишь когда с рассветом звёзды исчезли, из моих неподвижных глаз испарилась эссенция внешнего пространства, и тело оставило оцепенение. Пребывая в странной прострации, я выкурил три сигареты подряд, совершенно не осознав этого, после чего не раздеваясь повалился в кровать. Во сне, видимо, происходила обработка всей полученной мною информации – либо что-то или кто-то посылали мне обрывочные видения иных миров, бескрайних пространств и бездонных колодцев, чудовищ, столь невозможных и богохульных, что рисунки в моих гримуарах меркли перед ними, но главное – подобные двадцать пятому кадру три размытых фигуры, колоссы небытия, источавшие гигантские волны силы, но которых я никак не мог рассмотреть. Когда же мне довелось проснуться, и я с трудом размежил веки, то обнаружил, что проспал около четырёх с половиной дней.

После столь долгого пребывания во сне, я бодрствовал около двух суток, за время которых успел отыграть с группой небольшой концерт в местном клубе и начать писать несколько новых песен. Но как-то вечером я сел за компьютер, включил нужные программы, открыл свои наработки, подключил клавиатуру – и внезапно осознал, что вся та музыка, что я писал до этого – не более чем детское баловство, неумелые аккорды в начале пути Моцарта или Мусоргского. Да, тёмная сторона реальности, сумеречная зона. Да, оккультизм и потаённые обряды. Да, Великие Древние, тени Хаоса. Но это ли предел? Ибо есть то, что вне любых пределов, за мириады окоёмов от нашего обетованного. Ибо есть Музыка Сфер, что исторгает из себя нутро каждого пылающего титана, бесконечно несущегося сквозь заполненные тьмою провалы Космоса. Не к этому ли должен стремиться каждый музыкант – если только он способен на подобное, и если сможет вынести ту атлантову тяжесть, что возляжет на его плечи? Или же, если ему дозволят исполнять то, что доступно отнюдь не каждому сознанию.

Итак, осознав ограниченность своих творческих потугов, я надолго погрузился в себя, так и оставаясь сидеть за рабочим столом. Пребывая в своём полузабытье, я неосознанно покрутил какие-то ручки в настройках синтезатора, потыкал тембры, а затем зажал совершенно дисгармоничный с точки зрения классической гармонии аккорд.

И словно пелена спала с моего разума, ибо я вдруг понял, что те звуки, что доносились сейчас из моих колонок – не что иное, как отголоски Музыки Сфер, блеклые и аморфные, но не могущие быть ничем иным!

Вместе со смесью радости и ужаса, на меня накатила дикая усталость. Я отключил всё оборудование, сохранив, однако, свои настройки в синтезаторе, после чего лёг спать. Я чувствовал, что в созерцании звёзд пока нет необходимости – ибо их тени навек во мне, и еле слышный шепот всегда будет вливаться в мои уши, сплю я или бодрствую, небо надо мною или же потолок каменной коробки.

Спал я нормированные восемь часов, а проснувшись воспроизвёл в памяти некоторые частицы моих снов. Среди видений иномировых пажитей и прочего сюрреалистического наполнения пространства вновь передо мною вставали силуэты Трёх, на этот раз более отчётливые, чем в прошлый раз. А под утро мне явили источенные червями страницы двух книг, чьи названия чётко отпечатались в моём сознании, как и чья-то незримая, но способная сокрушать основания миров воля – я должен найти и изучить эти книги.

Раньше с поиском нужной литературы, особенно такого толка, возникали проблемы, сейчас же, в эпоху интернета, всё значительно упростилось. Несколько дней потребовалось мне, чтобы понять, что два данных трактата – священные тексты малоизвестного культа, взывавшего к звёздам и их обитателям, и преклонявшим колена перед некими «Владыками Пустоты». Одна из книг, «Речи Пастыря Пустырей», была написана примерно в 358 году нашей эры на территории современной Польши неизвестным (о его человеческой природе сведений нет), именовавшим себя Пастырь и нёсшим среди народных масс веру в Богов Пустоты, якобы вышедшую из таких глубин времени, когда на земле царили первичные испарения, среди которых передвигали свои полуаморфные тела первые жители Земли, пившие первичный бульон мирового океана и высекавшие из исчезнувших ныне материалов идолы для поклонения истинным Владыкам в нечестивых святилищах своего города Уг’на, исчезнувшего ещё задолго до того, как первые червеобразные создания выползли из бурлящих серой вод на покрытую пеплом сушу. В книге было действительно собрание речей этого Пастыря – о мироздании, его Владыках, всевозможных существах, истинной истории Земли и других планет, о существовании которых вряд ли догадываются современная наука. Вторая книга, Liber Void, была написана сравнительно недавно, в конце XVIII века, французским оккультистом Эндером Мнарским, и была схожа по своей структуре с прочими европейскими гримуарами тех времён – меньше теории, больше практики, однако, посвящена была той же традиции, что и «Речи». Оставалось лишь отыскать эти два труда, ибо, как истинные кладези тайного знания, в открытом доступе их было невозможно найти, а количество копий во всём мире, скорее всего, было крайне мало.

На время отложив все дела и вступив в переписку со многими оккультистами, практиками, коллекционерами и иными заинтересованными людьми, я стал наводить справки о том, где можно приобрести копии или оригиналы этих книг. Чаще всего, мои собеседники недоумевали как и о местоположении такого рода трактатов, так и в принципе о существовании подобных учений. Иные угрожающе отмалчивались, или сулили расправу, если я стану совать свой нос в поистине запретные сферы. Лишь некий Яан Тамм из Эстонии предложил мне почтить визитом его частную библиотеку, в которой собрано множество редких и запретных книг, среди которых есть и нужные мне. Однако, поблагодарив его, я сообщил, что данные книги меня интересуют в качестве непосредственно приобретённых мною, а не прочитанных в читальном зале. Довольно продолжительное время от эстонца не было ответа, но затем он пришёл – и я был очень благодарен ему, ибо адреса и координаты, указанные в письме, являлись указанием к тому, где можно раздобыть подобные книги.

Не буду описывать здесь, как я пропал на два месяца, совершив вояж в медвежьи углы Сибири, потаённые пещеры Тибета, схроны Западной Европы и даже низкопробные книжные магазинчики Новой Англии. Скажу лишь, что результатом моих странствий стали две толстые книги: копия «Речей» 1863 года на староанглийском, выполненная неизвестным автором, и оригинал Liber Void. Наплевав на роптавших коллег по группе, поклонников и организаторов концертов, я, будучи неплохо подкован в области лингвистики, засел за перевод двух текстов, в которых, как я ощущал каждым сегментом своего сознания, скрыты мои дальнейшие путь и жизнь.

Проходили недели моего затворничества, и с каждым новым днём, проведённым за переводом текстов, я всё больше погружался в те запретные тайны, что хранили в себе пыльные страницы. Несколько переведённых глав из «Речей Пастыря Пустырей» хватило мне для того, чтобы отложить эту книгу в сторону и начать работу над переводом писания Эндера. Ни в гримуарах западноевропейской демонологии, ни даже в «Некрономиконе» не было мною встречено того, что я нашёл в Liber Void – поистине уникальные вещи, символы и фигуры скрывались среди тёмных пятен, усыпавших страницы. Едва лишь взгляд касался убористых строк, постигая их смысл, как сразу становилось понятно – то, что наполняет эту книгу, не могло зародиться в голове человека ни само по себе, ни по наущению неких сил, что обитают в сфере Земли или в окружающих её пространствах. Если не лгал Пастырь, не лгал Эндер, и не были фальшью мои видения и ощущения – то воистину непостижимы те силы, что исходят из тех пределов, где даже само понятие «ничто» будет относительным! Непостижимы – и велики. Как будет велик и тот, кто не то что попытается понять Их (ибо такое не под силу земным тварям) – но кто примет Их в себе в земном пути, чтобы затем слиться с ними по его окончанию.

Я постиг, что своими созерцаниями дал о себе знать Им – и Они сами раскрывают руки мне навстречу, приглашая пробудить спящее во мне, отголосок Истока, что сокрыт в каждом. Ключ к Пустотам всегда под рукой у нашей расы, но редко когда наша природа позволяет нам использовать возможности, открытые перед нами. Но изведавший – да свершит, и одной из ночей я «пробудил Пустоту», что вечно воет в груди каждого имеющего разум, вечно заполняемая – но и вечно голодная. Ибо мало кто ведает, что чем бы он ни пытался заполнить свою пустоту в течение жизни, она всегда будет незаполненной, соединяясь незримыми каналами с внешней Великой Пустотой. Единственный способ наполнить её – запихать в бездонное чрево в своей груди самого себя. Замкнуть круг сам на себя, вывернуть себя наизнанку… Эндер называл подобное действо «пробудить Пустоту», поскольку после этого вставший на путь Владык претерпевает должные трансформации тонких планов, получая доступ к источнику силы, который всегда находится рядом. Так случилось и со мной.

Не буду описывать третью ступень своеобразного посвящения пути Пустоты, ибо времени всё меньше, а главного я ещё не успел рассказать.

Я распустил свой коллектив, недоумевающий до сих пор вместе с фанатами и критиками о истинных причинах подобных перемен. Коллегам я просто сказал «пока», а в коротком интервью одному интернет-изданию заявил о том, что хочу переосмыслить своё творчество и создать нечто новое. Спустя примерно месяц дальнейшего отчуждения от внешнего мира в интернете появилась информация о «новом проекте Тэрция Игнациуса «Шорохи Небытия», к которой было приложено несколько скетчей. А ещё через какое-то время миру был явлен первый альбом «Шорохов» - Kna Ktha Ur’hwa. И мир содрогнулся.

То время, что я сидел в своей домашней студии, не было потрачено впустую. Изнурив себя физически постоянным недосыпаниями и голоданиями, я необычайно подкрепил себя духовно. Мистические опыты успешно сочетались с музыкальными, я ловил тонкие каналы сил, что поступали в меня с той стороны Предела, и пытался создать музыкальные произведения на основе этих вибраций. Интуитивно подбирая просто немыслимые созвучия, я творил нечто, что можно было бы отнести к дарк-эмбиенту – если бы все музыкальные жанры, что существуют на Земле, не были бы так ограничены. В основном, моё новое творчество не несло в себе слов – как таковых. Монотонные речитативы, что порой пробивались из бесформенной стены звука, представляли собой слова и фразы на языке, который ведают лишь единицы из населяющих Землю сейчас – но на котором свободно говорили неведомые жители Уг’на, и до сих пор шепчутся в зелёных глубинах дремлющие пасынки Йхо-Рхраа. Подчас торжественно звучали тексты непостижимых заклинаний и литаний, перекрывая музыку в своём апогее. И лишь изредка звучали слова моего родного (в чём я всё чаще и чаще стал сомневаться) языка.

И мир содрогнулся. Ибо то, что влилось в уши сотен людей, завладело их разумом. Сочетание моего голоса и моих мелодий перестраивало их сознание, а подпевая мне, они сами того не осознавая, славили Тех, что ждут за гранью. Фантазёр, эксцентрик… Пророк! Новый пророк их – вот как можно меня назвать. Говорят, рок-музыка под покровительством Диавола, рокеры получают мировую известность, продав душу Князю Тьмы, а на концертах фанаты славят Рогатого, кидая «козу»… Ахха! Я, избранный Великой Пустотой, несу волю Владык этому миру – и на моих концертах люди, сами того не ведая, славят тех, кто более достоин, и уж тем более реален, чем Сатана. Тех, о ком люди забыли на многие миллионы лет своего существования, и которых помнят лишь десятки по всему миру. Я есть окно, через которое свет Пустоты изливается на наш мир, превращаясь в звук. Я…

Прошло несколько лет, и «Шорохи Небытия» звучали во всём мире. Концерты, которые я проводил в США, Европе и даже Антарктике, собирали тысячи поклонников. Это был небывалый успех – ведь обычно исполнители подобных жанров не пользуются мировой известностью, и уж явно не собирают стадионы. Но я был исключением, и вряд ли бы я смог добиться подобного, если бы не избрал в своё время своим путём путь Пустоты. Критики отмечали мой небывалый успех, и с каждым днём среди моих слушателей прибывало. Я вёл аскетическую жизнь, показываясь на людях лишь изредка. Я владел миллионами – но не бросил своё жильё в двадцатиэтажке, и даже посещал работу, что добавляло градусов к моему ореолу эксцентричности. В действительности же, я осознавал всю бренность денег и прочих материальных ценностей, которые совсем не способствуют достижению высших сфер, да и к тому же моя квартира, в которой всё произошло впервые, стала для меня неким подобием храма, местом силы – было бы довольно кощунственно покидать её.

Герой одного из рассказов Роберта Блоха в своё время «мечтал узнать, о чём поют демоны, перелетая между звёздами, услышать голоса древнейших богов, когда они нашёптывают свои тайны гулкой бездне». Поверьте, я узнал это, и даже куда больше – и песнопения звёздных демонов звучали немыслимыми хорами за моим вокалом, доносившим до мира речения тех, чья воля довлела надо мной. Они – истинно Забытые! – ибо даже Великие Древние, коих я почитал раньше, стараниями Лавкрафта сотоварищи ныне упоминаются людьми, как чародеями, так и обывателями, довольно часто. Они же – Трое Великих и Девять Других, а также сонмы их немыслимых детей; они, чьи стопы попирали Землю и мириады иных миров, когда они были ещё комками космической пыли, бурлящей под тонкой плёнкой протоплазмы; они, перед которыми преклоняли колена жрецы затонувших континентов – теперь почитаемы примерно несколькими десятками людей по всему миру. Книг, которые описывают нужные действа, всего несколько экземпляров, и то две из них были уничтожены мною. Те же, кто сумел открыть Путь – горстка писателей, художников и оккультистов, в большинстве своём, одиночек – порой сотрясают пространство словами молитв и воззваний, почерпнутых из снов и видений. Жалкий остаток былого величия. Конечно, Владыкам глубоко плевать на поклонение, когорты последователей не подпитывают их, как слабые рукотворные эгрегоры – но, разве не должны мы восхвалять тех, кто предотвращает энтропию в нашем мироздании, кто есть истинные владыки? И сколь оскорбительно звучат восхваления никчёмных богов и демонов Земной Сферы, уносящиеся в пространство и достигающие их слуха?

Теперь же легионы поклонников подпевают литаниям, а отголоски Музыки Сфер вливаются в их уши. Около десятка альбомов, синглы – и на каждом из дисков треки несут в себе энергию тёмной материи, пустот и колодцев вселенной, которые всё чаще являются во снах слушателям. И я, словно пастырь, пророк, веду их за собою – к истине.

Во снах я видел иные миры и времена, каждый раз меня забрасывало в какое-то новое место. Я беседовал с удивительными существами, внешний вид которых вызвал бы ужас, окажись они на Земле – но в своих вотчинах они выглядели естественно и органично, и даже в чём-то прекрасно. Я совершал паломничества по храмам, кои стояли в тех мирах, и не раз окроплял своей кровью монолиты с изображениями Владык, снискивая благословения для себя. Изредка мне удавалось немного заглянуть туда, куда нет пути ни одной смертной твари по её собственной воле – и тогда сквозь бельмообразную пелену я видел силуэты Трёх – не более, чем тени, но ощущая волю Их, посылаемую мне через предел, я понимал всё титаническое могущество своих патронов.

И да, как бы то ни было, я старался сводить своё творчество к несерьёзности. Со сцены звучит что-то похожее на заклинание? – что вы, это просто моя фантазия. Во время исполнения хита D’faga El-Oa на сцене в Земле Грейама в небе наблюдались необъяснимые погодные аномалии? – вы правы, это действительно погодные аномалии. Конечно, наверняка идущие Путём понимали, что моя музыка несёт совсем не тот заряд, который позиционируется на обёртке – но, думаю, они не сильно расстроились от этого. А вот юнцы, а также «практики», которые хаотично используют всё подряд, найденное в интернете – за них стоило опасаться. Ведь наверняка некоторые из них задумывались о том, что представляют собой мои песни на самом деле. А значит, вполне могли использовать сокровенные тексты в своих безумных, бессистемных, а главное – бессмысленных ритуалах, что могло быть чревато абсолютно любыми последствиями – от прихода к «чародею» богомерзкого йаххэ с последующим пожиранием души и тела экспериментатора, до… необратимого разрушения Земли. Потому я как мог укреплял за собой славу эпатажного шоумена, с безграничной фантазией и оригинальным художественным видением. Пока что это работало, или же до глобальной фатальности дело не дошло.

Сколько песен было написано мною… И в каждую была вложена небольшая частичка меня – как, впрочем, и должно быть для любого хорошего произведения. Вот только мне начинало казаться всё больше и больше, что в мою музыку уходят не только метафорические частички меня – но и нечто большее. Часы, дни, недели, месяцы, годы – казалось, что с каждым новым творением, что рождалось от прикосновений моих пальцев к клавишам, улетали в никуда все эти меры времени. Да, я велик тем, что иду путём Пустоты и несу слово Владык всему миру – но я всё чаще начинаю ощущать, что нахожусь словно на краю пропасти, в которой разлито Великое Ничто. Что да, мой бессмертный дух избегнет всех препон на своём пути и вознесётся к престолу Их – но есть ещё тело, пускай и привыкшее к аскетизму, но, тем не менее, не чуждое некоторым простым радостям. Человеческое всё ещё было живо во мне, и порой, задумываясь о своей жизни, я всё чаще приходил к следующей мысли: песни, что я пишу, являются условием моего пребывания здесь. Покуда они рождаются мною – продолжается мой земной путь.

Но вот когда родится та песня, что станет последней? Та песня, после которой не будет уже ничего – земного уж точно?

И порой мне становилось страшно.

Как мало времени, а я ещё не закончил…

Итак, сегодня – 23 ноября. Сегодня я не видел абсолютно никаких снов – закрыв накануне глаза, я просто провалился в черноту – но эта чернота была чернее чернейшей черноты бесконечности. И я просто пребывал там, чувствуя над собой гнёт великой воли, который не прекратился и с моим пробуждением.

Я чувствовал, что сегодня настало время переломного момента для меня, и всё ожидал, когда всё начнётся.

К шести часам я завершил свои каждодневные дела, вернулся домой, и меня тут же повлекло к клавиатуре. Включив всё оборудование, я решил немного посэмплировать, но… нет, мало времени!

…………………..

Они правили моими руками! Если раньше я сам писал музыку, то теперь Они писали её – моими руками! Это истинная музыка сфер, аморфные флейтисты Азатота не могут выдать таких пассажей, как бы ни старались. Так звучит сама Пустота, и с этими вибрациями Великая Мысль пронзает всё наше мироздание – и мириады других…

…а слова! Это воистину немыслимые сочетания букв, и я не знаю, как мой речевой аппарат смог произнести их при записи вокальной дорожки. Это нечто… последнее, нечто столь же губительное, сколь и прекрасное…

Новая песня записана, она лежит на моём столе рядом с моей пока незаконченной хроникой. Это последняя песня. На диске так и написано. Последняя веха моего земного пути. Она уже залита на сайт «Шорохов Небытия», и завтра, 24 ноября, будет доступна для скачивания миллионам моих фанатов по всему миру. Диск же я отнесу в нужное место, чтобы сделать тысячи эксклюзивных копий в формате диджибука – и распространить их среди поклонников, уважающих материальные носители.

Нет! Мне страшно, я не безумный дух Бездны, я не прошёл трансформацию до конца, и человеческие чувства толкают меня на измену. Но я не могу удалить файл с сайта – подключение к интернету отсутствует, и что-то подсказывает мне, что ждать его бессмысленно. Моя рука тянется к диску – но я не могу уничтожить его, меня словно ударяет разрядом восьмиста вольт, едва мои пальцы оказываются в сантиметре от поблёскивающего круга. Я не могу удалить запись с компьютера – он зависает всякий раз, когда я нажимаю Delete.

Мне страшно за себя, но страшней за человечество. Они поняли, что я пошёл на попятный – и Они не оставят меня более тут. Я сжёг «Речи Пастыря Пустырей» и Liber Void, смыл пепел в канализацию, избавился от них окончательно. Мне стало душно, и я открыл окно. Ветер ворвался в комнату, и в его дыхании чувствуется запредельная сила.

Я сел писать свою хронику. Моё исчезновение не останется незамеченным, и потому, когда меня придут искать в моей собственной квартире – они найдут мои записи. И, может быть, успеют предотвратить всё…

Как мало времени! Песок почти вытек, и я чувствую, как его тонкая струйка осыпается в желудочки моего сердца, отчего оно начинает стучать то неистово, то едва-едва. Уже полчаса, как я пишу, слыша из открытого окна вой всех собак моего дома и десятков соседних. Они чувствуют… тяжёлую поступь из Девяти Краёв Забвения. Тоскливый, смертельный, неумолчный вой.

Десять минут я слышу бормотания и молитвы – мой сосед сверху, отставной прапорщик-шизофреник тоже чувствует приближение Их. Теперь я слышу, как он неразборчиво бормочет – и вижу неведомым образом, что он обклеил стены своей комнаты страницами из «Библии» и «Декамерона», а сам сидит на ковре у окна, в круге, высыпанном содой, и раскачивается, подобно маятнику, глядя в глубины неба и читая свои молитвы.

Уже за полночь, грани миров истончаются, но думаю, я успею закончить.

Последняя песня… Вся моя жизнь была лишь цепочкой событий, которая привела к рождению на свет этого трека. Завтра множество людей скачают её, станут слушать, подпевать – многоголосый великий хор, повторяющий одни и те же строки. И тогда Звёзды Ужаса пробьют своими лучами завесу, обозначив наступление нового эона – в котором уже вряд ли будет место человечеству в том понимании, которое оно имеет сейчас. Подобное едва не произошло в те времена, когда в каждом из храмов алтари были щедро окроплены кровью дев – но тогда до конечной точки не дошло, лишь одни материки ушли на дно моря, своим погружением подняв на поверхность другие, знакомые нам.

Если вы найдёте эту рукопись – прошу, уничтожьте диск, он лежит рядом. Удалите все мои записи из интернета, изымите все материальные копии и файлы с компьютеров моих поклонников. Ни единой записи «Шорохов Небытия» не должно больше остаться в этом мире. Особенно – «Последней Песни». Поторопитесь – и, быть может, вы ещё успеете остановить приближающийся к нам перелом…

Собаки больше не могут выть, они лишь хрипят, но сколь чудовищно звучит одновременный полный ужаса хрип сотен собак! Прапорщик уже не молится, он плачет – и это значит, что всё почти завершено.

Я смотрю на небо, и там, среди скрывших редкие звёзды чёрных облаков, расточается граница, отделяющая наш мир от скрытого вовне. Я вижу Их – великие исполины Пустоты, Они больше не смутные тени – я вижу их всё отчётливее и отчётливее! Кровь сочится из моих глазниц, но мне плевать, ведь от силы мне остаётся пара минут.

Завтра новости будут пестреть сообщениями о землетрясениях и наводнениях, охвативших мир – но как ещё может отреагировать наш мир на поступь тех, что способны обратить Млечный Путь в ничто одной своей волей. Сейчас, когда они проявятся окончательно, я успею дописать и подойду к окну, чтобы взглянуть в их лики – и окончательно ослепнуть. Тогда их длани вынут мой эйдос из тела, которое распадётся на отдельные элементарный частицы, едва соприкоснувшись с их…

Я вознесусь вместе с ними туда, куда вёл меня мой Путь. Возможно, там мне предстоит потерять остатки человеческой природы, и я войду в круг созданий, что удостоены пребывать у их тронов. Либо же я буду пожран – если моё последнее отступление и эти записи станут доказательством того, что я не готов, и никогда не смогу достичь Истока.

Каждый мой шаг…

Низкий гул. А значит, Они…

Вверяю себя вашей воле! Нг’хэ, Непреклонный Йатх Йаттхарлрл! Нг'хэ! Ненасытный Эггалахамош! Нг'хэ! Незримый Аштанга Йаду! Йа, Владыки А………..

На этих словах рукопись обрывается, переходя из едва разборчивых букв в совсем непонятные росчерки, не поддающиеся расшифровке.

2014 – 2015 гг.

Дата добавления: 2015-10-28