|
Читайте также: |
животных, вопреки закону. Этот прожорливый народ в ту же ночь съел и свой
собственный скот, но уже в соответствии с религиозными предписаниями.
Библия, между прочим, ничего не говорит о расстройстве желудков у евреев.
Вероятно, у них были железные организмы с желудками "богодухновенного"
размера.
Так или иначе, бог отказался отвечать. Значит, надлежало найти
виновного. "И сказал Саул всем израильтянам: станьте вы по одну сторону, а я
и сын мой Ионафан станем по другую сторону. И отвечал народ Саулу: делай,
что хорошо в глазах твоих. И сказал Саул: господи, боже израилев! (отчего ты
ныне не отвечал рабу твоему? моя ли в том вина или сына моего Ионафана?..)
дай знамение (Если же она в народе твоем Израиле, дай ему освещение). И
уличены были Ионафан и Саул, а народ вышел правым. Тогда сказал Саул:
бросьте жребий между мною и между Ионафаном, сыном моим, (и кого объявит
господь, тот да умрет. И сказал народ Саулу: да не будет так! Но Саул
настоял. И бросили жребий между ним и Ионафаном, сыном его) и пал жребий на
Ионафана. И сказал Саул Ионафану: расскажи мне, что сделал ты? И рассказал
ему Ионафан и сказал: я отведал концом палки, которая в руке моей, немного
меду; и вот, я должен умереть.
И сказал Саул: пусть то и то сделает мне бог, и еще больше сделает; ты,
Ионафан, должен сегодня умереть! Но народ сказал Саулу: Ионафану ли умереть,
который доставил столь великое спасение израилю? Да не будет этого! Жив
господь: и волос не упадет с головы его на землю; ибо с богом он действовал
ныне. И освободил народ Ионафана, и не умер он" (первая книга царств глава
14, стихи 40-45).
Из продолжения этой чрезвычайно благочестивой и важной истории мы
узнаем, что филистимляне благополучно возвратились домой и что они еще
неоднократно воевали с евреями "во все время Саулово" (стих 52).
В течение некоторого времени, продолжительности которого "священный"
автор не указывает, царствование сына Киса было покрыто славой. Глава 14
сообщает в заключение, кто были главнейшие члены семьи Саула. Мы отметим
здесь только, что кроме Ионафана Саул имел еще двух сыновей и двух дочерей -
Мерову и Мелхолу. С этими девицами мы далее еще встретимся.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.
ЗЛОЧЕСТИЕ ЦАРЯ САУЛА И НАКАЗАНИЕ ЕГО ВСЕМИЛОСТИВЫМ БОГОМ.
В главе 15 снова выступает на сцену старый Самуил: он подстрекает
объявить войну амаликитянам, хотя эти последние ведут себя совершенно
спокойно. "И сказал Самуил Саулу: господь послал меня помазать тебя царем
над народом его, над Израилем; теперь послушай гласа господа.
Так говорит господь Саваоф: вспомнил я о том, что сделал Амалик
израилю,
как он противостал ему на пути, когда он шел из Египта; теперь иди и
порази
Амалика (и Иерима), и истреби все, что у него... и не давай пощады ему,
но
предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола
до
овцы, от верблюда до осла" (первая книга царств глава 15, стихи 1-3).
Даже самые умеренные критики говорят об этом отрывке Библии не иначе,
как с ужасом и омерзением.
"Как? - восклицает верующий лорд Болингброк. -Заставить творца
вселенной спуститься в какой-то безвестный угол несчастного земного
шара единственно для того, чтобы сказать евреям:
- Кстати, я только что вспомнил, что приблизительно лет 500 тому назад
некий маленький народец не хотел пропустить вас через свои владения. Вы
хотите объявить жестокую войну поработителям вашим - филистимлянам, против
которых вы возмутились. Оставьте-ка эту трудную борьбу и отправляйтесь лучше
в поход против того маленького народа, который некогда воспротивился вашим
предкам, хотевшим разрушить его владения. Истребите мужчин, женщин, детей и
стариков. Истребите крупный и мелкий скот, верблюдов и ослов, ибо, ввиду
предстоящей войны вашей с могущественным филистимским царством, вам весьма
полезно не иметь ни крупного, ни мелкого скота для еды, ни ослов, ни
верблюдов для ваших походных обозов..."
Между тем Библия невозмутимо повествует далее: "И собрал Саул народ и
насчитал их в Телаиме двести тысяч израильтян пеших и десять тысяч из колена
иудина" (стих 4).
В добрый час! Вот у Саула уже немного больше войска, чем в тощем лагере
Галгала, где стояло всего 600 человек. Впрочем, мы так и не знаем, что стало
со 120000 других солдат, во главе которых Саул сражался в первое время
своего царствования. Еще так недавно еврейская армия насчитывала 330000
героев, пришедших сражаться с аммонитянами без малейшего вооружения.
Из них теперь осталось всего 210000. Куда же девались остальные 120000?
Неужели полегли на поле брани? Ах, милый "голубок", как слаба твоя память!
Победа еврейской армии была полной и блестящей: амаликитяне были разбиты
вдребезги, "от Авилы до Суры". Саул забрал громадное количество пленных, и
евреи истребили их без малейшей жалости. Однако Саул пощадил амаликитянского
царя Агага, считая, по-видимому, что следует оказать некоторое предпочтение
человеку, который был в одних чинах с ним.
Это милосердие не понравилось богу. Саваоф явился к Самуилу и сказал
ему: "жалею, что поставил я Саула царем, ибо он отвратился от меня и слова
моего не исполнил. И опечалился Самуил и взывал к господу целую ночь"
(первая книга царств глава 15, стих 11). Каковы же были результаты
божественного видения и "целой ночи" раздирающих душу воплей Самуила? Эта
глава
Библии представлена Вольтером в его драме "Саул". Сцена происходит в
Галгале, и действие начинается с беседы между царем иудейским и его
приближенным - Вазой.
"Ваза. О великий Саул! О могущественный из царей! Ты, господствующий
над тремя озерами, над пространством обширностью в 500 стадий! Ты,
победитель великого Агага, царя амаликитянского, военачальники коего
оседлали самых сильных ослов! Ты, который, без сомнения, подчинишь законам
своим всю Землю, как это бог обещал евреям столько раз! Какое же горе могло
смутить твое благородное торжество и твои великие надежды? Саул. О дорогой
Ваза! Блажен тысячу раз, кто в покое выпасает блеющие стада Вениамина и
выжимает сладкий виноград в долине Энгади! Увы! Я искал ослиц отца моего и
нашел царство; с того дня я знаю одни только горести... Было бы лучше, чтобы
я, наоборот, искал царство и нашел ослиц. Как ты знаешь, Самуил помазал меня
по воле божией. Он сделал все, чтобы воспрепятствовать народу избрать
другого царя, и, как только я был избран, он сделался самым жестоким из моих
врагов.
Ваза. Тебе надлежало ожидать этого: он был жрецом, ты же был воином. Он
правил до тебя. Люди всегда ненавидят своих преемников.
Саул. Мог ли он надеяться править еще дольше? Он приобщил к своей
власти своих недостойных сыновей, развращенных и подкупных, публично
торговавших правосудием. Народ наконец восстал против такой жреческой
власти. Царь был избран: священные знамения провозгласили волю неба, народ
утвердил ее, и Самуил затрепетал. Мало того что он ненавидит во мне
властителя, избранного небом; он ненавидит во мне и пророка. Ведь он знает,
что, подобно ему, я имею дар провидения и что я пророчествовал, как он.
Новая поговорка, распространившаяся в Израиле, - "Саул также в ряду
пророков" - сильно оскорбляет его слух. И его почитают еще, к моему
несчастью; он жрец, поэтому он опасен.
Ваза. Твоя царская власть достаточно укреплена твоими победами, а царь
Агаг, твой блистательный пленник, может служить тебе здесь залогом верности
своего народа, одинаково восхищенного и твоей победой и твоим милосердием...
Вот, ведут его пред очи твои. (Входит Агаг под стражей). Агаг. Милосердный и
могущественный победитель, образец князей, умеющих побеждать и прощать!
Припадаю к священным стопам твоим: удостой приказать, что должен я
представить как выкуп мой. Впредь я буду твоим соседом, верным союзником,
преданным подданным. Я вижу в тебе лишь благодетеля и господина. Я буду
преклоняться и любить в тебе образ твоего карающего и милующего бога.
Саул. Великий государь, еще более возвеличенный горем! Я выполнил
только долг свой, спасая твои дни: цари должны уважать себе подобных.
Мстящий после победы недостоин быть победителем. Я не назначаю выкупа за
твою особу, ибо она выше всякой цены. Будь свободен! Дань, которую народ
твой будет платить Израилю, будет знаком дружбы, а не знаком порабощения.
Так должны мириться цари.
Агаг. О добродетель! О великое мужество! Как могущественно влияние твое
на мое сердце! Я буду жить и умру подданным великого Саула. Все мое царство
принадлежит ему. (Появляется Самуил, окруженный священниками.) Саул. Самуил,
какие вести ты приносишь? Приходишь ли ты от имени бога, от имени народа или
от своего имени? Самуил. От имени бога! Саул. Какова воля его?
Самуил. Он приказывает мне известить тебя, что раскаялся, возведя тебя
на царство.
Саул. Бог? Раскаялся? Каяться могут только те, кто может совершать
ошибки. Бог же не может совершать ошибок!
Самуил. Но он может раскаяться в возведении на трон человека, который
совершает ошибки.
Саул. Да, но какой человек не делает ошибок? Скажи, в чем я виновен?
Самуил. В том, что простил одного царя.
Агаг. Как? Прекраснейшая из добродетелей рассматривается вами как
преступление?
Самуил (Агагу). Умолкни, не богохульствуй! (К Саулу.) Саул, бывший царь
иудейский, не приказал ли тебе господь устами моими истребить всех
амаликитян, не щадя ни женщин, ни девушек, ни грудных младенцев?
Агаг. Твой бог повелел тебе это? Ты ошибаешься! Ты хочешь сказать: твой
дьявол!
Самуил (к жрецам). Приготовьтесь повиноваться мне. А ты, Саул,
повиновался ли богу?
Саул. Я не считал такое приказание твердым: я думал, что милосердие
есть первое качество высшего существа, что сердце, исполненное жалости, не
может быть ему неприятно.
Самуил. Ты ошибся, неверный человек: бог порицает тебя! Твой скипетр
перейдет в другие руки.
Ваза (к Саулу). Какая дерзость! Государь, позволь мне наказать этого
бесчеловечного жреца!
Саул. Остерегайся сделать это. Разве ты не видишь, что за ним весь
народ и что мы будем уничтожены, если я стану сопротивляться, ибо
действительно я обещал...
Ваза. Неужели ты обещал столь ужасную вещь?
Саул. Неважно! Евреи еще более ужасны. Они примут сторону Самуила
против меня.
Ваза (в сторону). О несчастный государь!
Саул. Ну, и что же, господа жрецы? Что должен я сделать?
Самуил. Я покажу тебе, как надо повиноваться господу. (Обращаясь к
жрецам.) О священные жрецы, сыны Левия! Покажите здесь ваше усердие: пусть
принесут стол и да разложат на столе этого царя, крайняя плоть которого есть
преступление против господа. (Жрецы хватают Агага, связывают его и кладут на
стол.)
Агаг. Что хотите вы от меня, безжалостные чудовища?
Саул. Священный Самуил, именем господа!..
Самуил. Не взывай к нему! Ты недостоин. Оставайся здесь, бог
приказывает тебе. Будь свидетелем этого жертвоприношения, которое, быть
может, искупит вину твою.
Агаг (Самуилу). Итак, ты предаешь меня смерти? О смерть, как ты
горька!.. Самуил. Да, ты жирен. И жертва будет тем приятнее господу.
Агаг. Увы, Саул! Как я жалею, что ты подчинен подобным чудовищам.
Самуил (Агагу). Послушай, язычник! Хочешь ли ты стать евреем? Хочешь ли
ты обрезаться?
Агаг. А если я окажусь достаточно слабым, чтобы принять твою веру,
пощадишь ли ты мою жизнь?
Самуил. Нет! Ты будешь иметь удовольствие умереть евреем, и этого с
тебя довольно.
Агаг. Бейте, палачи!
Самуил. Подайте мне этот топор, во имя господне: и покуда я буду резать
руку, рубите вы ногу и так дальше, кусок за куском. (Жрецы рубят вместе
с
Самуилом во имя божие).
Агаг. О смерть! О муки! О мучители!
Саул. Зачем мне быть свидетелем подобных злодеяний?
Ваза. Бог накажет тебя за то, что ты стерпел.
Самуил (к жрецам). Унесите это тело и этот стол, пусть сожгут останки
этого неверного, и пусть над телом его тешатся наши слуги! (К Саулу). А ты,
государь, знай всегда, что повиновение превыше жертвоприношения.
Саул (падая в кресло). Я умираю! Я не переживу такого ужаса и такого
стыда!" Было бы напрасно думать, что в этом литературном изложении есть
какое-нибудь преувеличение. Глава 15 Первой книги царств с беспримерной
жестокостью описывает убийство Агага жрецом, который сам руководит
мучительной казнью. Кроме того; Самуил объявил Саулу, что с этого момента он
низложен, что бог отверг его. "И обратился Самуил, чтобы уйти. Но (Саул)
ухватился за край одежды его и разодрал ее. Тогда сказал Самуил: ныне отторг
господь царство израильское от тебя, и отдал его ближнему твоему, лучшему
тебя" (первая книга царств глава 15, стихи 27-28).
Затем, не теряя времени, Самуил отправился в Вифлеем. Там он вызвал к
себе некоего Иессея, потомка Вооза и Руфи, и все его семейство. После
всеобщего очищения, сопровождавшегося жертвоприношением, Самуил сказал
Иессею: "Все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет
овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать,
доколе не придет он сюда. И послал Иессей и привели его. Он был белокур, с
красивыми глазами и приятным лицем. И сказал господь: встань, помажь его,
ибо это он. И взял Самуил рог с елеем, и помазал его среди братьев его, и
почивал дух господень на Давиде с того дня и после; Самуил же встал и отошел
в Раму. А от Саула отступил дух господень, и возмущал его злой дух от
господа" (первая книга царств глава 16, стихи 11-14). Критики отмечают как
нечто удивительное, что бог стал разговаривать с Самуилом на дому у отца
Давида, в присутствии посторонних, причем неизвестно в точности, было ли
"видение" или не было. Богословы склоняются к тому мнению, что бог
разговаривал со своим пророком внутренним голосом. Но как же тогда
присутствующие могли догадаться, что Самуил выполнял особое божественное
поручение?
Вольтер замечает: "Саул царствовал, потому что Самуил лил масло на его
голову. Следовательно, когда он начал делать то же самое с Давидом, его
отец, мать, братья и все присутствовавшие не могли не заметить, что тут
фабрикуют нового царя и что тем самым все семейство рискует навлечь на себя
месть Саула. Здесь что-то не так!"
В итальянском народном театре не было более комической сцены, чем
благочестивое появление в крестьянском доме священника с бутылкой масла в
кармане, пришедшего помазать белокурого мальчика с целью произвести
переворот в государстве. И это государство, и этот мальчик не заслуживают
лучшего места для постановки примитивной комедии.
"И сказали слуги Сауловы ему: вот, злой дух от бога возмущает тебя;
пусть господин наш прикажет слугам своим, которые пред тобою" поискать
человека, искусного в игре на гуслях, и когда придет на тебя злой дух от
бога, то он, играя рукою своею, будет успокаивать тебя. И отвечал Саул
слугам своим: найдите мне человека, хорошо играющего, и представьте его ко
мне. Тогда один из слуг его сказал: вот, я видел у Иессея вифлеемлянина
сына, умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в
речах, и видного собою, и господь с ним. И послал Саул вестников к Иессею и
сказал: пошли ко мне Давида, сына твоего, который при стаде. И взял Иессей
осла с хлебом и мех с вином и одного козленка, и послал с Давидом, сыном
своим, к Саулу.
И пришел Давид к Саулу и служил пред ним, и очень понравился ему, и
сделался его оруженосцем. И послал Саул сказать Иессею: пусть Давид служит
при мне, ибо он снискал благоволение в глазах моих.
И когда дух от бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, - и
отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него" (первая
книга царств глава 16, стихи 15-23).
Что за ерунда? Давид, которого автор представляет простым пастушком,
является в то же время талантливым и известным в стране музыкантом. Нам
представляют Давида совсем молодым, едва ли не отроком: как же можно тогда
называть его "человеком храбрым и воинственным"? Затем: слуга Саула, который
так хорошо осведомлен о Давиде, не знает разве, что юноша был помазан
Самуилом и что, следовательно, он является опасным в своей роли придворного
музыканта? А эти подарки Иессея главе государства - разве они не кажутся
смешными: мешок хлеба, мех вина и козленок? Что сказать, наконец, о боге,
который насылает на Саула один за другим нервные припадки и излечивает его
музыкой его же соперника? Все это бессмысленно и глупо!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.
СВЯЩЕННОЕ СКАЗАНИЕ О СЛАВНОЙ ПОБЕДЕ ДАВИДА НАД НЕЧЕСТИВЫМ ГОЛИАФОМ.
Глава 17 Первой книги царств подробно описывает единоборство Давида с
Голиафом: "Филистимляне собрали войска свои для войны и собрались в Сокхофе.
что в Иудее, и расположились станом между Сокхофом и Азеком в Ефес-Даммиме.
А Саул и израильтяне собрались и расположились станом в долине дуба и
приготовились к войне против филистимлян.
И стали филистимляне на горе с одной стороны, и израильтяне на горе с
другой стороны, а между ними была долина. И выступил из стана филистимского
единоборец, по имени Голиаф, из Гефа; ростом он - шести локтей и пяди.
Медный шлем на голове его; и одет он был в чешуйчатую броню, и вес брони его
- пять тысяч сиклей меди; медные наколенники на ногах его, и медный щит за
плечами его; и древко копья его, как навой у ткачей; а самое копье его в
шестьсот сиклей железа. И пред ним шел оруженосец. И стал он и кричал к
полкам израильским, говоря им: зачем вышли вы воевать? Не филистимлянин ли
я, а вы рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне; если
он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же
я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами, и будете служить нам. И
сказал филистимлянин: сегодня я посрамлю полки израильские; дайте мне
человека, и мы сразимся вдвоем.
И услышали Саул и все израильтяне эти слова филистимлянина, и очень
испугались и ужаснулись" (1 Царств, глава П. Стихи 1-11).
Внесем некоторую ясность в описание Голиафа. Его чешуйчатая броня
весила, как сказано, 5000 сиклей меди - более 80 килограммов, и копье около
600 сиклей железа- около 10 килограммов. Всего, следовательно, он нес на
себе почти 90 килограммов, и это еще не все его вооружение. Этот гигант,
имевший, кроме того, более трех метров роста, не должен нам казаться
необыкновенным после того, как мы встречались уже с исполинами в книге
Бытие. Правда, в наши дни больше не бывает людей такого сложения; устройство
человеческого тела таково, что чрезмерный рост не мог бы не отразиться самым
пагубным образом на всех функциях организма и просто сделал бы гиганта
слабым и почти неспособным защищаться, Вольтер иронически говорит, что
Голиафа надо рассматривать как чудовище, специально выведенное богом для
того, чтобы послужить возвеличению неприметного Давида.
"Три старших сына Иессеевы пошли с Саулом на войну... Давид же был
меньший. Трое старших пошли с Саулом, а Давид возвратился от Саула, чтобы
пасти овец отца своего в Вифлееме" (первая книга царств глава 17, стихи
13-15). Довольно странно, что этот Давид, которого царь сделал своим
оруженосцем, в самый разгар войны бросает свои обязанности для того, чтобы
отправиться пасти каких-то овец.
"И выступал филистимлянин тот утром и вечером и выставлял себя сорок
дней. И сказал Иессей Давиду, сыну своему: возьми для братьев своих ефу
сушеных зерен и десять этих хлебов и отнеси поскорее в стан к твоим братьям;
а эти десять сыров отнеси тысяченачальнику и наведайся о здоровье братьев и
узнай о нуждах их.
Саул и они и все израильтяне находились в долине дуба, и готовились к
сражению с филистимлянами.
И встал Давид рано утром, и поручил овец сторожу, и, взяв ношу, пошел,
как приказал ему Иессей, и пришел к обозу, когда войско выведено было в
строй и с криком готовилось к сражению. И расположили израильтяне и
филистимляне строй против строя. Давид оставил свою ношу обозному сторожу, и
побежал в ряды, и, придя, спросил братьев своих о здоровье. И вот, когда он
разговаривал с ними, единоборец, по имени Голиаф, филистимлянин из Гефа,
выступает из рядов филистимских, и говорит те слова, и Давид услышал их. И
все израильтяне, увидев этого человека, убегали от него, и весьма боялись. И
говорили израильтяне: видите этого выступающего человека? Он выступает,
чтобы поносить израиля. Если бы кто убил его, одарил бы того царь великим
богатством, и дочь свою выдал бы за него, и дом отца его сделал бы свободным
в Израиле.
И сказал Давид людям, стоящим с ним: что сделают тому, кто убьет этого
филистимлянина и снимет поношение с израиля? ибо кто этот необрезанный
филистимлянин, что так поносит воинство бога живого? И сказал ему народ те
же слова, говоря: вот что сделано будет тому человеку, который убьет его"
(первая книга царств глава 17, стихи 16-27).
Из этого места Библии совсем не заметно, чтобы Давид рвался в бой,
движимый любовью к родине. Им больше руководила жажда наживы. "И сказал
Давид Саулу: пусть никто не падает духом из-за него; раб твой пойдет и
сразится с этим филистимлянином. И сказал Саул Давиду: не можешь ты идти
против этого филистимлянина, чтобы сразиться с ним, ибо ты еще юноша, а он
воин от юности своей.
И сказал Давид Саулу: раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало,
приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним, и
нападал на него и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я
брал его за космы и поражал его и умерщвлял его; и льва и медведя убивал раб
твой, и с этим филистимлянином необрезанным будет то же, что с ними, потому
что так поносит воинство бога живого. (Не пойти ли мне и поразить его, чтобы
снять поношение с израиля? Ибо кто этот необрезанный?)
И сказал Давид: господь, который избавлял меня от льва и медведя,
избавит меня и от руки этого филистимлянина. И сказал Саул Давиду: иди, и да
будет господь с тобою" (первая книга царств глава 17, стихи 32-37).
Царь Саул был ошеломлен, и так было бы с каждым на его месте, до такой
степени рассказ этого юнца невероятен, Представьте себя на минуту
свидетелями этого приключения: лев или медведь хватают овцу из стада старика
Иессея и удаляются с добычей. В это время пастушонок бросается вдогонку за
похитителями и отбивает у них овцу, нанося им удары руками и ногами куда
попало и хватая их прямо за челюсти. Что за картина! Найдете ли вы
где-нибудь, кроме Библии, подобные подвиги? О Тартарен, о барон Мюнхгаузен и
прочие классические врали, вас, очевидно, воспитала Библия! Еще из описания
жизни Самсона мы узнали, что лев водился в Палестине. Это уже и тогда было
сюрпризом для читателя. Но с Давидом мы встречаем в Палестине и медведя.
Натуралисты утверждают, что там, где живет медведь, не водится лев, и
наоборот. Плевать на натуралистов! Значит, их наука врет. О "божественный
голубь"! Тебе остается только поведать нам о медведях, живущих на экваторе,
и львах северного полюса.
"И одел Саул Давида в свои одежды, и возложил на голову его медный
шлем,
и надел на него броню. И опоясался Давид мечом его сверх одежды и начал
ходить; ибо не привык к такому вооружению. Потом сказал Давид Саулу: я не
могу ходить в этом; я не привык. И снял Давид все это с себя" (первая книга
царств глава 17, стихи 38-39). Не привык к ношению оружия? Ладно! Но тогда
почему стих 18 предыдущей главы воспевает Давида как человека "храброго" и
"воинственного"?
"И взял посох свой в руку свою, и выбрал себе пять гладких камней из
ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним; и с сумкою и с
пращею в руке своей выступил против филистимлянина. Выступил и
филистимлянин, идя и приближаясь к Давиду, и оруженосец шел впереди его"
(первая книга царств глава 17, стихи 40-41).
Оруженосец Голиафа? О нем упоминают только полные тексты Библии. Но
этот оруженосец упразднен в учебниках "священной истории", и Голиаф
представлен там простым пехотинцем. Почему же современная церковь так
урезывает "священный" текст? Оруженосец филистимского гиганта вовсе не
заслуживает того, чтобы его упраздняли по произволу. В армиях прошлого
времени был солдат, сопровождавший конного офицера и оберегавший его
вооружение; в наши дни его назвали бы вестовым. Следовательно, если Голиаф
имел оруженосца, значит, он был кавалерийским офицером филистимской армии.
Библия говорит в нескольких местах, что филистимляне располагали
значительной кавалерией. Но этот неописуемый "голубь-утка" забыл сказать
нам, каковы были размеры коня Голиафа. Конь Голиафа тоже должен был быть
исполинским. "Священное писание", однако, не говорит, какая страна
производила феноменальных жеребцов, способных вынести наездника ростом в три
метра. Досадный пропуск!
Вернемся к библейскому тексту.
"И взглянул филистимлянин, и, увидев Давида, с презрением посмотрел на
него, ибо он был молод, белокур и красив лицем. И сказал филистимлянин
Давиду: что ты идешь на меня с палкою (и с камнями)? разве я собака? (И
сказал Давид: нет, но хуже собаки.) И проклял филистимлянин Давида своими
богами. И сказал филистимлянин Давиду: подойди ко мне, и я отдам тело твое
птицам небесным и зверям полевым.
А Давид отвечал филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и
щитом, а я иду против тебя во имя господа Саваофа, бога воинств израильских,
которые ты поносил; ныне предаст тебя господь в руку мою, и я убью тебя, и
сниму с тебя голову твою, и отдам (труп твой и) трупы войска филистимского
птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть бог в израиле;
и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает господь, ибо это
война господа, и он предаст вас в руки наши.
Когда филистимлянин поднялся и стал подходить и приближаться навстречу
Давиду, Давид поспешно побежал к строю навстречу филистимлянину. И опустил
Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил
филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицем на
землю. Так одолел Давид филистимлянина пращею и камнем, и поразил
филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида. Тогда Давид
подбежал и, наступив на филистимлянина, взял меч его и вынул его из ножен,
ударил его, и отсек им голову его; филистимляне, увидев, что силач их умер,
побежали.
И поднялись мужи израильские и иудейские, и воскликнули и гнали
филистимлян до входа в долину и до ворот Аккарона. И падали поражаемые
филистимляне по дороге шааримской до Гефа и до Аккарона.
И возвратились сыны израилевы из погони за филистимлянами, и разграбили
стан их. И взял Давид голову филистимлянина и отнес ее в Иерусалим, а оружие
его положил в шатре своем" (первая книга царств глава 17, стихи 42-
54).
Дата добавления: 2015-10-24; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Лео Таксиль. Забавная Библия 18 страница | | | Лео Таксиль. Забавная Библия 20 страница |