Социально-революционное переустройство общества в трудах Лаврова.

Лавров придавал большое значение именно "разрушению старого порядка" во всех его сущностных элементах, потому что, по его мнению, "новые теоретики должны бы очень хорошо знать, что нынешние экономические порядки тесно связаны с нынешним семейным строем, что оставляя его неизменным, мы сильно рискуем вернуться к прежним эгоистическим и индивидуалистическим побуждениям и к прежним общественным бедствиям". И более того, Лавров искренне полагал, что "перенесение в будущее общество одного лишнего элемента нынешнего строя может вызвать повторение прежней истории". Поэтому в своей теории социально-революционного переустройства Лавров акцентировал нравственную целесообразность социализма.

Будучи жителем буржуазной Европы, Лавров в своем творчестве стал уделять все больше сочувствия революционному пролетариату. В одном из писем он откровенно выразил свои симпатии: "Впервые на политической арене не честолюбцы, не болтуны, а люди труда, люди настоящего народа… Я очень сочувствую этой партии".

Глубокое впечатление на русского революционера оказала революция 1871 года во Франции. Для Лаврова это было откровением: "Парижская коммуна в свое короткое существование окончательно уничтожила иллюзии, что буржуазное развитие дает какое бы то ни было превосходство в отношении руководства общественными делами!". Под впечатлением Коммуны, взгляды Лаврова сильно изменялись. Анализируя события второй половины XIX века, он, будучи членом Интернационала, уверенно заявлял, что "определилась, окрепла и продолжает крепнуть совершенно прочная почва для будущего социального переворота, именно организация всемирного пролетариата". На взгляды Лаврова все большее влияние стал оказывать К. Маркс.

Свои взгляды на "организацию всемирного пролетариата" Лавров сформулировал в своей теории "рабочего социализма". Анализируя новые теории будущего общества, вызванные современным ему ростом "рабочего социализма", Лавров ревниво отмечал, что они "страдают в своих построениях недостатком смелости и последовательности в отрицании тех самых начал, против которых борется рабочий социализм". По его мнению, ближайшая деятельность "проповедников революционного социализма заключается, конечно, в проповеди борьбы против капитала и современного государства, в проповеди разрушения старого порядка". Свои столь радикальные заключения по данному вопросу Лавров сделал под впечатлением "кровавых уроков 1871 года". "Прежде всего, и резче всего победоносная революция должна поставить вопрос социальный - писал он. - Дело не в "свободе, равенстве, братстве": дело в свободе от всякой экономической эксплуатации, в равенстве всех борцов против монополий, в братстве вех рабочих, соединенных против праздных бездельников…". В программе "Вперед!" Лавров ставит вопрос еще более конкретно: "Социальный вопрос есть для нас вопрос первостепенный…Вопрос политический для нас подчинен вопросу социальному и в особенности вопросу экономическому".

Рабочие "не нуждается в людях господствующего класса" и могут одни создать свое общество со всеми его практическими требованиями. По мнению Лаврова, не может быть мира между пролетариатом и буржуазией, "между растущим обществом будущего и гнилыми развалинами прошедшего. Они должны бороться на смерть, чтобы наступил мир в будущем обществе".

Вполне естественно, что большее внимание уделял Лавров революционному движению в России, где он являлся признанным авторитетом революционной мысли. В ответ на брошюру П.Н.Ткачева - теоретика русского народнического "бланкизма" (заговорщичества) - "Задачи революционной пропаганды в России", Лавров сделал комплексный анализ революции ("желательность" которой Лавров не отрицал: "В нее не верить можно, лишь не зная истории"), и в особенности роли "интеллигентных сил" в революционном процессе.

"Кто может помочь России?" - задавался ранее вопросом Лавров - "…та небольшая доля наших интеллигентных сил, которая действительно хочет спасти народ, действительно хочет помочь ему; та доля интеллигентных сил, которая верит, которая знает, что будущее русского народа заключается только в народной, социальной революции… Она, одна она может спасти Россию от страшного грозящего ей бедствия". В этих словах заключен весь народнический смысл теории П.Л. Лаврова: он искренне считал, что высоконравственная интеллигенция готова пойти на жертву ради социальной революции, и достичь успеха в построении социализма.

Поэтому Лавров обращался к русской социально-революционной молодежи со словами "мы - только выражение ваших чувств, ваших стремлений, вашей злобы, вашей борьбы". Он видел большую важность в подготовке социального переустройства, определяющую роль (кадров) революционеров в этом процессе: "большинство бунтов не сделались революциями именно вследствие неподготовленности тех, кто звал народ к бунту, и вследствие неподготовленности народа к нему".

Лавров считал, что настоящие революционеры подготовляют победу до начала битвы, подготовляют себя для нее и тогда, только тогда - делают революцию. "Вы не можете ждать? - Слабонервные трусы, вы должны терпеть, пока не сумели вооружиться, не сумели сплотиться, не сумели внушить доверие к народу! - Вы не хотите ждать? Вы не хотите? Право? Так из-за вашего революционного зуда, из-за вашей барской революционной фантазии вы бросите на карту будущность народа?".

В процессе социально-революционного преобразования общества, в его организационно-практическом плане, большую роль - если не определяющую! - играет сам революционер, его самосознание, и его "орудие революции" - "пропаганда понимания общественного зла", что "есть по своей сущности агитация против этого зла", как считал Лавров.

Определяя важную роль пропаганды, он писал, что "потребности общественные… связаны между собой, и революционная пропаганда уясняет их в весьма короткое время, если они ясны пропагандисту, если он достаточно подготовил себя к роли революционного пропагандиста-агитатора, вызывающего страсть и раздражение наглядным изображением истины в резко выставленном и ловко анализированном факте; Чем лучше подготовлен пропагандист-агитатор, тем быстрее пойдут его пропаганда, тем яснее для него уяснение народных бедствий, народной силы, народных прав, народных обязанностей, свяжется с призывом к революции, тем скорее настанет возможность победоносной революции".

Успех же революции в России, по мнению Лаврова, возможен "только при соединении интеллигентных сил общества с его физическими силами; у нас - при союзе социально-революционной интеллигенции меньшинства с подавленными массами".

Революционный агитатор-пропагандист Лаврова - эта (идеализированная) высокосознательная и волевая личность - однако все же не возноситься до права индивидуального террора, против которого Петр Лаврович довольно оригинально и недвусмысленно выступал: "Тебе кажется, что жизнь этого человека, этого врага тебе необходимо взять. Но обдумал ли ты, что ты делаешь? Чем заслужил этот презренный, дрянной враг - будь он хоть императором или Бисмарком - чем заслужил он мнения, будто от его жалкой жизни зависит торжество социальной революции или даже движения ее вперед на один шаг?". Такова была целесообразно-революционная этика Лаврова.

Отвечая на вопрос "с кем вместе можно идти", Лавров выражал мысли, схожие с теоретиками анархизма (в частности с П.А.Кропоткиным) не только по форме, но и по содержанию: "История доказала и психология убеждает нас, что всякая неограниченная власть, всякая диктатура портит самых лучших людей и что даже гениальные люди думая облагодетельствовать народ декретами, не могли этого сделать… Государственная власть, в чьих бы руках она не находилась, враждебна социалистическому строю общества. Всякая власть меньшинства есть эксплуатация". Поэтому, в первую очередь, по вопросу о сущности и роли государства в революции Лавров столь очевидно расходился с Марксом. Можно сказать, что Петр Лаврович был слишком "оптимистичен": "В старом мире не может быть настоящих государственных людей, потому что государственная идея поблекла перед идеей социальной. Для его болезни нет лекарства. В нем нет сил возродиться".

Лавров строго разделял понятия "бунт" и "революция"; критически отрицал бунт в пользу революции: "Революция, но не попытка к бунту. Революция обдуманная, рассчитанная, хорошо вооруженная, надлежащим образом подготовленная, а не безумная забава революционными порывами. Революция победоносная желательна и необходима как едва ли не единственный путь к справедливости". Лавров действительно пишет как бы инструкцию "обдуманной" и "расчетливой" революции, что говорит о понимании им всей глобальной ответственности ("…каждый неудачный бунт есть отложение победы революции на более далекое будущее"). "Восстаний не следует начинать сегодня, потому что только, что завтра победа революции будет трудна; их следует начинать сегодня только тогда, когда возможна сегодняшняя победа".

Также четко разделял П.Л. Лавров понятия "социальной" и "политической" революций, вопрос которых он, так или иначе, затрагивал в каждой программной статье.

Революция, для которой русская молодежь не должна жалеть никаких жертв, по глубокому убеждению Лаврова, "должна быть народная, она должна быть социальная, она должна быть произведена народом, должна быть направлена не только против правительства, не только с целью перенести власть с одних голов на другие, но должна разом опрокинуть экономические основы настоящего общественного строя". Революций же политических было много, - справедливо отмечал Лавров, "но исход их везде и всегда был одинаков. Всегда ими пользовались прежде всего те, которые обладали экономическими силами, выгодным общественным положением… улучшалось положением небольшой группы людей, а народ продолжал страдать. Когда меньшинство производило революцию, когда оно навязывало свое сознание народу, начиналась наверху, у "кормушки правления" долгая борьба честолюбцев за власть, а внизу народ продолжал страдать. Большей частью его страдания увеличивались. Революция, действительно произведенная в пользу народа, может быть произведена только народом, не меньшинством, а большинством. Лишь то революционное меньшинство будет действительно служить народу, которое сумеет поднять народ, слиться с народом в его рядах одержать социальную победу над существующим общественным строем. На знамени революционной партии русской молодежи, если она честна, если она верна преданиям тех, кто пробудил в ней революционную мысль, если она точно хочет быть строительницей будущего, должны быть написаны не только слова: "бороться с правительством, борьба с установленным порядком вещей", не только слово "революция", столько раз злоупотребленное, но борьба за социальный переворот, народную социальную революцию. Только за народ, только вместе с народом вы право идти в бой". В приведенном тексте Лавров недвусмысленно выступил как против заговорщичества, так и против анархистских идей о спонтанных народных выступлениях.

Однако справедливо отметил Ленин, что "для народовольца понятие политической борьбы тождественно с понятием политического заговора". Действительно, Лавров уделял больше времени построением идеальных конструкций "социальной революции", нежели вопросам повседневной, большей частью легальной и реформистской, борьбы, не понимая взаимосвязь легальной и нелегальной, революционной и реформистской борьбы за социализм. "Путем легальной реформы рабочий социализм восторжествовать не сможет, а потому ему остается один путь - путь социальной революции", заключал он.

В 1875 от имени российских подпольщиков Лаврова попросили ответить на ряд вопросов, первый из которых был коренным - "Каковы должны быть цели социалистической партии?". Вопросы из Петербурга застали Лаврова в разгар написания работы "Государственный элемент в будущем обществе", в своих ответах он стремился учесть новый опыт: Парижской Коммуны, "хождения в народ", борьбы Маркса с бакунистами.

Лавров писал, что в ходе социального переустройства России из среды общинных и артельных центров должны быть организованы группы, связанные по всей стране "крепкой практической организацией", способной вести пропаганду рабочего социализма, руководить наличными революционными силами, сдерживать попытки преждевременных местных бунтов. Когда настанет время, призыв к социальной революции грянет "одновременно в разных углах России".

Конкретизируя свои революционно-практические идеи, ряд ценных мыслей Лавров высказал в работе "Государственный элемент в будущем обществе": была поставлена проблема постепенного отмирания государственности при социализме, гарантий от узурпации власти отдельными лицами и др. Если раньше, полемизируя с русскими бланкистами, Лавров категорически высказывался против революционной диктатуры, то теперь он признаёт её вынужденную необходимость. Будущее социалистическое общество Лавров характеризовал, как общество "отвечающее требованиям солидарности" между людьми. Свою теорию о "солидарном общежитии" Лавров связывал с учением К. Маркса и Ф. Энгельса, указывая, что создатели научного социализма поставил в основу своей теории "требование объединения пролетариата в солидарное общество". Под впечатлением К. Маркса, Лавров поднял и вопрос о "переходном времени". Государство будущего общества Лавров представлял себе как диктатуру, но не класса, а партии трудящихся, особо подчеркивая нравственно-этические основы партии. Основным органом центральной власти Лавров предлагал сделать избранный из членов партии комитет работ и продовольствия, который будет состоять из земского союза и местных групп. Земский союз, функции которого (заведование перевозкой, путями сообщения, распределения предметов по складам и общинам) распространялись на всю страну, будет состоять из наиболее надежных лице всей территории, которые знают специальности извоза, железнодорожного дела, ремонта, телеграфа и т.п.

Из членов комитета работ и продовольствия выделялся Распорядительный совет, которому, судя по духу изложения вопроса, Лавров и мыслил вверить на весьма ограниченный срок чрезвычайные, диктаторские полномочия. Сам Земский союз, как всероссийский центральный орган, должен находиться в его подчинении и даже комплектоваться им.

В "историческом" письме "Государство" П.Л. Лавров писал, что критически мыслящие личности должны смотреть на государство лишь как на орудие в борьбе, могут употреблять все усилия, чтобы овладеть необходимым орудием и направить его на выработку прогресса, на подавление регрессивных партий; но, употребляя это орудие, борцы за прогресс должны помнить, что оно имеет свои особенности, которые принуждают прогрессивного деятеля обращаться с ним крайне осторожно. В борьбе совершенно естественно заботиться об усилении орудия, которым действуешь, но усиление государственной власти, по самой сущности ее, может быть вредно для общественного прогресса, едва лишь это усиление идет несколько далее крайней необходимости в данном частном случае. Оно соответствует всегда увеличению обязательного, насильственного элемента общественной жизни, всегда подавляет нравственное развитие личности и свободу критики. Это и составляет главное затруднение в прогрессивной деятельности государственными средствами, по мнению Лаврова.

В 70-е гг. Лавров полагал, что в будущем обществе люди будут равномерно расселены, но не в селах и городах, а в общинах, находящихся недалеко друг от друга и соединены хорошими средствами сообщения. Общины будут представлять собой кооперации, объединенные на равных правах в федерацию.

Вопрос национальный, по мнению Лаврова, должен "совершенно исчезнуть пред важными задачами социальной борьбы". В этой связи он подчеркивал важность пропаганды в армии и в разных национальностях. Анализ государства в "Исторических письмах" привел Лаврова к заключению, что "раздробление национальностей на независимые государства гораздо более способствует прогрессу обществ, входящих в состав данной национальности, чем соединение всей нации, говорящей каким- либо языком, под законы одного государства". Социалистический строй "должен устранить войну навсегда", но для своей победы вынужден немедленно бросить в стан врагов своих эмиссаров для разложения армии.

Новое, реальное начало солидарности, которое способно победить буржуазный режим, по мнению Лаврова, заключается в "немногих словах" формулы: "начало общего труда на общую пользу, отдавая обществу все свои силы для его развития и беря от общества лишь необходимое для личного существования и развития". Такова краткая программа "социалистического общежития" по Лаврову.

Потребности личной и общественной безопасности, экономического обеспечения, большего разнообразия техники, удовлетворяющей общественные нужды при усложнении жизни суть потребности вполне естественные, отмечал Лавров, заключая: "этим потребностям должно будет удовлетворить и будущее общество, которое стремятся создать социалисты".

"В этом царстве справедливости, - делал вывод Петр Лаврович, - только и могут осуществиться те идеалы, которые по частям, отрывочно были формулированы в прежних нравственных девизах передовых партий… В работе для осуществления этого царства - единственный исторический прогресс, единственная человечность".

Дата добавления: 2015-10-24