О мышах и людях

Прошло полгода – странные полгода, когда я писал эту книгу. Хэзел совершенно точно назвала нашу небольшую компанию семейством робинзонов – мы пережили ураган, были отрезаны от всего мира, а потом жизнь для нас стала действительно очень легкой. В ней даже было какое-то очарование диснеевского фильма.

Правда, ни растений, ни животных в живых не осталось. Но благодаря льду-девять отлично сохранились туши свиней и коров и мелкая лесная дичь, сохранились выводки птиц и ягоды, ожидая, когда мы дадим им оттаять и сварим их. Кроме того, в развалинах Боливара можно было откопать целые тонны консервов. И мы были единственными людьми на всем Сан-Лоренцо. Ни о еде, ни о жилье и одежде заботиться не приходилось, потому что погода все время стояла сухая, мертвая и жаркая. И здоровье наше было до однообразия ровным. Наверно, все вирусы вымерли или же дремали.

Мы так ко всему приспособились, так приладились, что никто не удивился и не возразил, когда Хэзел сказала:

– Хорошо хоть комаров нету.

Она сидела на трехногой табуретке на той лужайке, где раньше стоял дом Фрэнка. Она сшивала полосы красной, белой и синей материи. Как Бетси Росс[8], она шила американский флаг. И ни у кого не хватило духу сказать ей, что красная материя больше отдает оранжевым, синяя – цветом морской волны и что вместо пятидесяти пятиконечных американских звезд она вырезала пятьдесят шестиконечных звезд Давида.

Ее муж, всегда хорошо стряпавший, теперь тушил рагу в чугунном котелке над костром. Он нам все готовил, он очень любил это занятие.

– Вид приятный, и пахнет славно, – заметил я. Он подмигнул мне:

– В повара не стрелять! Старается как может! Нашему уютному разговору аккомпанировало издали тиканье автоматического передатчика, сконструированного Фрэнком и беспрерывно выстукивающего «SOS». День и ночь передатчик взывал о помощи.

– Спаси-ии-те наши ду-ууу-ши! – замурлыкала Хэзел в такт передатчику: – Спа-аси-те на-ши дуу-ши!

– Ну, как писанье? – спросила она меня.

– Славно, мамуля, славно.

– Когда вы нам почитаете?

– Когда будет готово, мамуля, как будет готово.

– Много знаменитых писателей вышло из хужеров.

– Знаю.

– И вы будете одним из многих и многих. – Она улыбнулась с надеждой. – А книжка смешная?

– Надеюсь, что да, мамуля.

– Люблю посмеяться.

– Знаю, что любите.

– Тут у каждого своя специальность, каждый что-то дает остальным. Вы пишете для нас смешные книжки, Фрэнк делает свои научные штуки, крошка Ньют – тот картинки рисует, я шью, а Лоу стряпает.

– Чем больше рук, тем работа легче. Старая китайская пословица.

– А они были умные, эти китайцы.

– Да, царство им небесное.

– Жаль, что я их так мало изучала.

– Это было трудно, даже в самых идеальных условиях.

– Вообще, мне жалко, что я так мало чему-то училась.

– Всем нам чего-то жаль, мамуля.

– Да, что теперь горевать над пролитым молоком!

– Да, как сказал поэт: «Мышам и людям не забыть печальных слов: „Могло бы быть“[9]».

– Как это красиво сказано – и как верно!

Дата добавления: 2015-10-24