Постоялый двор

Человек странствует по дорогам своей родной страны. И все здесь кажется ему знакомым, он бродит с ощущением безопасности и легкой грусти. Поскольку многое так и осталось для него сокрытым, снова и снова ему случалось упираться в запертые двери. Он был не раз готов оставить все и уйти прочь отсюда, как можно дальше. Но что-то все-таки его держало, как будто он боролся с неким незнакомцем, с которым не мог расстаться, не получив сначала его благословения. Поэтому он чувствует себя в плену между Вперед и Назад, между Остаться и Уйти. Он приходит в парк, садится на скамейку, откидывается назад, глубоко вздыхает и закрывает глаза. Он позволяет ей быть, этой долгой борьбе, он полагается на внутреннюю силу и чувствует, как успокаивается и уступает, так же, как уступает ветру камыш, в согласии с многообразием, широким простором и долгим временем. Он видит себя открытым домом. Кто хочет в него войти, тот может войти, и каждый, кто приходит, приносит что-то, ненадолго остается и потом уходит. Поэтому здесь постоянно кто-то приходит, приносит, остается и уходит. Пришедший сюда впервые приносит что-то новое, оставаясь здесь, стареет, а когда приходит время, он уходит. В его открытый дом приходят также много незнакомцев, кто долго был забыт и исключен, и они тоже приносят что-то, остаются ненадолго и уходят. Приходят и плохие люди, которым он предпочел бы указать на дверь, и они тоже приносят что-то, как-то притираются, на некоторое время остаются и уходят. И кто бы ни пришел, встречает здесь других, пришедших до него и приходящих после. Поскольку их здесь много, то каждому приходится делиться. У кого есть свое место, у того есть и свои границы. Кто чего-то хочет, тот должен, в том числе и подчиняться. И каждый, кто пришел, имеет право проявлять себя, покуда он остается. Он пришел, поскольку ушли другие, и когда придут другие, он уйдет. Так что в этом доме всегда достаточно и времени, и места для всех. Сидя вот так, он чувствует себя комфортно в своем доме. Он знает, что един со всеми, кто приходит и приходил, приносит и приносил, оставался и остается, уходит и уходил. И словно то, что было не завершено, теперь исполнилось; он чувствует, как борьба подходит к концу и становится возможным прощание. Еще немного ждет он подходящего момента. Затем он открывает глаза, оглядывается еще раз, встает и уходит.

IV. О ТОМ, КАК СКЛАДЫВАЮТСЯ

И НЕ СКЛАДЫВАЮТСЯ ОТНОШЕНИЯ В ПАРЕ

1. Как мы становимся мужчинами и женщинами

Что нужно делать, чтобы научиться развивать собственный пол, чтобы его принимать, признавать и ему соответствовать? Начнем с мальчиков. В детстве мальчик находится в сфере влияния матери, от нее он узнает, что такое женственность. Оставаясь там, он воспринимает женское сверх меры, и оно заполоняет его душу. Это мешает мальчику принять отца, мужское начало в нем сужается и чем дальше, тем больше пропадает. В сфере влияния матери из сына зачастую получается лишь юноша, но не мужчина, покоритель сердец, любовник, но не муж. Чтобы стать мужчиной, он должен справиться с искушением самому стать женщиной и избавиться от иллюзии, что он может быть женщиной. Поэтому он должен отказаться от первой женщины в своей жизни и достаточно рано перейти из сферы влияния матери в сферу влияния отца. Он должен оторваться от матери и встать рядом с отцом. Для сына это огромный отказ и коренной перелом. Раньше этот переход осуществлялся осознанно при помощи ритуалов инициации. После них мальчик уже не мог вернуться обратно к матери. В нашей культуре переходный момент отделения от матери происходил, когда юноша призывался на военную службу. Там юноши превращались в мужчин. Сегодня они могут пройти альтернативную службу и остаться за это маменькиными сынками.

Рядом с отцом сын становится мужчиной, который отказался от женского в себе. Тогда он может предоставить женщине дарить ему женское, и тогда складываются надежные, прочные отношения.

Дочь тоже сначала находится рядом с матерью и интенсивно се воспринимает, но иначе, чем сын. Она тянется к отцу. Первое знакомство с мужским началом происходит в отношениях с отцом, и мужское очаровывает ее. Если она остается в сфере влияния отца, ее душа переполняется мужским. Тогда она сможет стать лишь девушкой, но не женщиной, возлюбленной, но не женой. Позже она не сможет полноценно подойти к другому мужчине, ценить его и обращаться с ним как с равным.

Чтобы стать женщиной, девочка должна отказаться от первого мужчины в своей жизни, то есть отца, отойти от него, вернуться к матери и встать рядом с ней. Там она превратится в женщину и позже тоже найдет своего мужчину, которому сможет позволить дарить себе мужское. Это прямо противоположно нарциссическому представлению о том, что женщина должна сама развивать в себе мужские качества.

Лучший брак тот, где папин сын женится на маминой дочери. Но часто случается так, что папина дочка выходит замуж за маменькиного сынка. Тогда в браке возникают проблемы, в нем отсутствует напряжение и сила. Так что тема отказа возникает уже довольно рано. Думаю, где-то в возрасте шести-семи лет. Правда, доказать я это не могу, никаких научных исследований на этот счет не существует.

Ларс: Да все это уже было, все эти эдипы-шмедипы. В чем гут разница?

Б. X,: Это как раз совсем другое. Тут ты ошибаешься. Я описал некий процесс, а ты сводишь его к чему-то знакомому. Стоит тебе сказать «эдип», и процесс ускользает, динамика внезапно останавливается. Когда речь идет о познании нового, важно идти вместе с динамикой, тогда точно чувствуешь, где ты прав, а где нет. Таков путь познания. В ином случае в моем распоряжении оказываются одни слова, а этого слишком мало, прежде всего для того, чтобы кому-нибудь помочь.

Пример:

Мимо тебя едет на велосипеде человек, и ты ему говоришь: «Это езда на велосипеде». Он что-нибудь узнал? Если он поедет дальше, вот тогда он что-то узнает. Знание о том, что он едет на велосипеде, ничем не поможет ему в том, что он делает.

Бруно: Что, по-твоему, является женским в мужчине и мужским в женщине? Что такое вообще, на твой взгляд, женственность и мужественность?

Б. X.: Думаю, я этого еще не постиг (смех), поскольку для мужчины женское всегда остается тайной и наоборот. Я и мужское-то как следует не понимаю. Здесь речь не о понимании, а о том, чтобы дать пространство некоему опыту. Если же я хочу что-то точно понять, то от огня мне останется одна зола. Огонь греет, а золу можно потрогать.

Адельгейд: Разве отношения с отцом и матерью не могут быть гармоничными?

Б. X.: Так ведь дело в том, что сын, приходящий к отцу, больше уважает свою мать, чем тот, который остается в сфере влияния матери. Мать от этого ничего не теряет. А дочь, которая возвращается из сферы влияния отца под «юрисдикцию» матери, не теряет отца. В ней растет большее уважение к отцу. Но, прежде всего, когда дочери находятся с матерью, а сыновья с отцом, родительские отношения тоже более интенсивны. Тогда не возникает никакой путаницы.

Арнольд: Можешь ли ты еще раз другими словами сказать, что ты имеешь в виду под «сферой влияния»?

Б. X.: Нет. Тут речь не о том, что правильно, а что неправильно, тут важен угол зрения, чтобы лучше понимать определенные вещи и, может быть, чтобы с ними было легче обходиться. Ничего больше за этим нет. Объяви это истиной, и это будет ложная теория, я бы тут же ее оспорил. Так что я оставлю все, как есть.

Вопрос: В любом случае первое, что дочь получает, исходит тоже от матери. Но ведь тогда она должна была уже когда-то сделать шаг от матери к отцу.

Б. X.: Именно, как раз поэтому женщине легче. Сын воспринимает женское настолько интенсивно, что он не в состоянии с этим справиться. Поэтому мужчине, чтобы стать мужчиной, не достаточно одного себя. Чтобы он мог полностью развить свое мужское начало, он должен быть с отцом. Ведь это тот, кому удалось справиться с другой женщиной (веселье в группе).

Вопрос: А если девочка сразу остается с матерью, то ей ведь тоже чего-то не хватает?

Б. X.: Да, верно. Она должна уйти к отцу, а потом вернуться к матери. Если она будет целиком и полностью с матерью, она не сможет узнать привлекательность мужского сначала рядом с отцом.

Габриэла: Ты вчера сказал, что женщине трудно подойти к мужчине, если ей не удалось отказаться от отца. Это запало мне в душу.

Б. X.: Есть фраза, которая помогает дочери отказаться от отца. Ей нужно сказать ему: «Мама немножко лучше».

Адельгейд: Правильно ли я поняла, что если я признаю за мамой право быть женщиной, значит я встала рядом с ней?

Б. X.: Нет, кто признаёт за своей матерью право быть женщиной, тот поставил себя над ней.

Вопрос: А если я признаю ее?

Б. X.: Нет, признавать — это милостиво. Принятие — смиренно.

Вопрос: Ты сказал, что для дочери важно встать рядом с матерью. Я поняла, что мне ни девочкой, ни девушкой, ни женщиной не удалось встать рядом с матерью. Вот я и спрашиваю себя, могу ли я тут еще что-то сделать?

Б. Х.\ Да, это можно наверстать. Позже тоже можно внутренне встать рядом с матерью.

Вопрос: А если уже не много идет того, что я могу взять?

Б. X.: То, что еще можно взять, идет не от реальных родителей, поскольку то, что они давали, они уже дали полностью. Остается только принять это в свою душу.

Вопрос: Можно ли «добрать» этих отношений с кем-нибудь другим?

Б. X.: Это невозможно. Главное я могу получить только там, где его изначальный источник, то есть у отца с матерью. С помощью терапевта клиент возвращается в фантазии назад, в детство. Он снова становится ребенком, и как ребенок идет к тому из родителей, который был «исключен», пока по-настоящему к нему не придет. Если он попытается осуществить это с теперешними родителями, то это уже не те родители, которых ему не хватало. Я должен отвести его назад и решить это там, в то время.

Райнер: Странно, что столько всего написано об отношениях матери и ребенка и относительно мало об отношениях между ребенком и отцом.

Б. X.: Существует некоторая путаница ценностей, ведь начало, зачатие, то есть самое главное, стоит в шкале ценностей в самом низу, вместо того, чтобы стоять на самом верху. Кроме того, разница еще и в том, сын у отца или дочь. У тебя дочь, Райнер? Сколько ей лет?

Райнер: Восемь.

Б. X.: Тогда тебе самое время ее отдать. Райнер: Да, я тоже думаю об отказе от дочери. В то же время я знаю, что это не руководство к действию.

Б. X.: Отчего же!

Райнер: Мне кажется, это не нужно претворять непосредственно в действие.

Б. X.: Отчего же, конечно, нужно!

Райнер: Но я не хочу!

Б. X.: Сказано четко и ясно. А то, что сказал я, это ясное и четкое руководство к действию, что же еще? Иначе я мог бы оставить эти слова при себе.

Райнер: И как же это может быть?

Б. X.: Например, ты будешь восхищаться в ней своей женой.

Райнер: Это здорово, правда.

Б. X.: Или ты можешь сказать дочери, что она почти такая же хорошая, как ее мама.

(Продолжительное молчание.)

Райнер: И второе, что меня волнует, это...

Б. X. (обращаясь к группе): Он уходит от темы. Но это совершенно нормально. Дело принимает серьезный оборот. Он понимает, что его ждет. По сравнению с женой дочь — утешительный приз.

Дата добавления: 2015-10-24