Глава 6. Ступеньки, казалось, уходили в бесконечность

ЗВЕРЬ

Ступеньки, казалось, уходили в бесконечность. Макнейл, Хаммер и Джек Чучело все шагали и шагали вниз; узенькое пятно света с трудом пробивалось сквозь густую тьму. Скудного освещения фонаря хватало лишь на то, чтоб разглядеть следующую ступеньку. А факел Джека позволял увидеть только смутный силуэт идущего впереди Хаммера. Но зато огонь приятно потрескивал, и знакомые звуки успокаивали пустившихся в опасный путь людей. Сержант неторопливо переставлял ноги с одной ступеньки на другую, упорно не прибавляя шагу, хотя Хаммер едва не наступал ему на пятки. Облепившая лестницу кровь превратилась в темно-красный лед, по лестнице можно было спускаться, лишь придерживаясь рукой за стену.

Макнейл считал про себя ступеньки, мечтая поскорей ступить на ровную поверхность пола подземной галереи и тем избежать риска свернуть себе шею. Их тут тринадцать — несчастливое, если верить приметам, число. Но, дойдя до тринадцатой ступеньки, Дункан обнаружил под ней еще одну. Сержант почувствовал, как сердце глухо забилось в груди, и усилием воли заставил себя дышать ровно и глубоко. Чего ради волноваться? Ошибся, наверное, в прошлый раз, вот и все. Тринадцать, четырнадцать — велика ли разница? Он ведь изрядно волновался тогда и вполне мог сбиться со счета. Однако за четырнадцатой ступенькой показалась другая, за ней еще одна. Макнейл досчитал до двадцати и остановился. Наклонился вперед, стараясь посветить фонарем как можно дальше. Лестница все уходила вниз, растворяясь в темноте, и никаких признаков коридора не было в помине.

— Что там у тебя? — спокойно поинтересовался Хаммер.— Чего мы остановились?

— Лестница... изменилась,— пояснил Макнейл.— Ступенек стало слишком много. Наверное, Зверь снова видит сны. Только теперь они другие.

— И что будем делать? — спросил Джек.— Пойдем дальше вниз в надежде, что рано или поздно лестница куда-нибудь да приведет?

— Больше ничего и не остается,— пожал плечами Макнейл.— Другой дороги туда нет. Идем дальше. А то слишком уж холодно стоять на месте.

— Холод действительно могильный,— согласился Джек. Сержант предпочел пропустить мимо ушей реплику о могилах и вновь зашагал вниз. Через несколько шагов ему надоело считать ступеньки: число их все увеличивалось и чем дальше, тем больше действовало на нервы. Теперь они уже на изрядной глубине, а лестнице все не видно конца. Холод пробирал их до костей, и с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее. От дыхания Макнейла валил такой густой пар, что ему приходилось выдыхать, отвернувшись в сторону, иначе сквозь эти облака невозможно было бы что-то разглядеть. Волосы и одежда покрылись инеем. Оголенные руки и лицо уже онемели. Сержант изо всех сил сжал рукоять меча и фонарь, боясь, что потерявшие чувствительность пальцы выронят и то и другое. К запаху гниющей мертвечины постепенно добавился какой-то новый оттенок. Такого странного запаха Макнейлу отродясь не доводилось вдыхать, и он надеялся, что никогда и не придется. Вот так же может раздражать, например, чесотка, которую никакими силами не унять. Очень скоро сержант почувствовал непреодолимое желание яростно рубить и рубить мечом этот поганый воздух.

“Он спит там, под землей, уже бесчисленное множество столетий...”

Сержант продолжал сжимать рукоять меча, пока пальцы не начали болеть. Этот запах, эта тьма и эта сплошная неизвестность слишком уж сильно напоминают эпоху нашествия Леса Мрака... Дункан вдруг почувствовал, что в душе снова поднимается тот давно уже забытый страх. Он решительно отогнал воспоминания и сосредоточил внимание на скользящих ступеньках, стараясь не поскользнуться.

Но вот нога ступила на шероховатую земляную поверхность; в мягком золотистом свете фонаря показался вход в туннель. Осторожно ступая, Макнейл сделал еще несколько шагов и остановился, поджидая соратников. Он сразу понял, что перед ним не тот коридор, по которому они с Танцором проходили в прошлый раз. Этот проход оказался несколько шире, в диаметре составлял не меньше двух метров, может быть даже около двух с половиной. Неровный потолок покрыли извилистые трещины; осыпающиеся земляные стены, казалось, готовы были в любой момент рухнуть.

— Тесновато здесь для боевой схватки,— неожиданно проговорил Хаммер.

Слова его резко разорвали тишину, и Макнейл невольно вздрогнул. Сержант обернулся и увидел, что Хаммер насмешливо улыбается.

— Трясутся поджилки, а?

— У меня на то есть веские причины,— проворчал в ответ Дункан.— Когда я был тут в последний раз, то встретил не очень-то приятных субъектов.— Он еще раз огляделся по сторонам.— Только все это происходило в другом коридоре. Тот был поменьше, и все стены были в крови... Что ж, на этот раз мы, может быть, и отыщем следы исчезнувших из крепости трупов.

— Или золото,— добавил Хаммер.— Не будем о нем забывать, сержант.

Он протянул руку, дотронулся до стены, и земля сразу начала осыпаться.

— Скверно сработано. Могли бы, по крайней мере, обшить стены камнем или досками.

— Этот туннель, Хаммер,— снова заговорил Макнейл,— построили вовсе не люди. Точно так же, как и лестницу. Это просто Зверю снятся сны, и по одному из этих снов мы теперь разгуливаем.

— Слишком уж все реалистично для сна,— фыркнул Хаммер, сильно топнув ногой.

— Верно,— кивнул Джек.— Так что давайте надеяться, что Зверю не привидятся сегодня какие-нибудь кошмары.

С минуту все трое неуверенно переглядывались. Рука Хаммера потянулась к рукояти длинного меча, торчащей за его спиной, но вдруг он передумал, и рука опустилась. Макнейл пару раз кашлянул, будто прочищая горло. Ему не хотелось, чтобы эти двое подумали, будто он охрип от страха.

— Давайте двигать дальше. Неизвестно еще, далеко ли мы успеем уйти, прежде чем Зверь проснется. К тому же мы до сих пор не приблизились ни к телам погибших, ни к золоту.

— Мне только что пришла в голову одна неприятная мысль...— проговорил Джек.— Если мы с вами гуляем внутри одного из сновидений Зверя, то что случится со всеми этими галереями, когда Зверь проснется?

— В следующий раз,— Макнейл выразительно посмотрел Джеку в лицо,— когда тебе придет в голову неприятная мысль, сделай нам одолжение и оставь эту мысль при себе. Какой дьявол, по-твоему, мог бы мне сообщить, что тогда произойдет? Ясно одно: пока этот коридор вполне реален, что в данный момент главное. Ладно, идем дальше. Нечего терять время.

Он побрел по коридору, остальные двинулись следом. Макнейл все так же выставлял фонарь как можно дальше вперед; неяркое пламя скупо освещало прорытый в земле проход. Он полого опускался вниз и терялся где-то во мраке.

Дункан Макнейл всегда считал страх уделом слабаков, а к своему страху он относился как к одной из немногих вещей, которых следует всерьез стыдиться. Он признавал лишь одну разновидность страха — то здоровое чувство опасности, которое заставляет быть внимательным и осторожным. Но вот поддаваться страху, позволять ему полностью завладеть всеми твоими мыслями... Нет уж, увольте.

Если перед тобой опасность, не следует задавать стрекача, надо встретить ее лицом к лицу и сделать все для того, чтобы одолеть ее. Можно и отступить, если надо, но потом снова идти вперед. Настоящего страха, того дикого ужаса, что парализует волю и останавливает дыхание, Макнейл не испытывал никогда, а к тем, что испытывал подобные чувства, относился с жалостью... И все-таки был в его жизни случай, когда он сам испытал нечто подобное. Тогда, много лет назад. В ту пору, когда из густой пелены сплошного мрака бесконечным потоком нахлынули несметные полчища демонов. Они будто сами бросались на его меч. Бросались снова, и снова, и снова... Да, тогда Дункан Макнейл очень хотел от них убежать. И очень может быть, что именно так он и поступил бы, если бы не взошло солнце. Голубая луна исчезла, и орды демонов отхлынули. Но ведь он хотел тогда сбежать.

И вот теперь сержант опять посреди сплошной тьмы, среди тошнотворного запаха мертвечины. Он идет на бой с существом, которое неимоверно древнее и могущественнее всех демонов, вместе взятых. И плюс ко всему здесь, глубоко под землей, никакой утренней зари не предвидится.

Страх. Страх поднимается в душе Макнейла, ворочается где-то в желудке, поливает липким потом спину и лицо, невзирая на ужасный холод. Дункан почувствовал, что руки начинают дрожать, а дыхание становится прерывистым и хриплым. Да, он испугался. И всего огромного боевого опыта вместе с гордостью и чувством собственного достоинства оказалось недостаточно, чтобы подавить этот страх. Сержанту вновь захотелось повернуться и убежать. Бежать и бежать по этому проклятому коридору, потом по кровавой обледеневшей лестнице, потом по залам и комнатушкам крепости, а потом по лесу — до тех пор, пока крепость не останется далеко-далеко позади. И ведь это вполне можно сделать! Можно. Никто не станет попрекать Макнейла за то, что он предпочел доложить командованию обстановку и переложить на плечи начальников мысли о том, как следует поступить в данной ситуации. Очень многие сказали бы, что это вообще единственное трезвое решение. Но увы, сам Дункан Макнейл вовсе не относится к числу этих “многих”. Констанция сказала, что Зверя надо уничтожить прежде, чем он проснется, иначе будет слишком поздно, и Макнейл ей поверил. Нет, отступать нельзя. На карту поставлены долг и честь. А потому, покуда у него есть меч и силы, чтобы его поднять, он будет делать то, что считает правильным. И плевать на нервы.

Туннель круто опустился вниз. Сержант решил не забивать голову тем, на какую глубину они уже успели забрести. Образ огромной толщи земли над головой, которая к тому же в любой момент готова обрушиться, не способствует хорошему настроению.

— И долго еще, интересно, мы будем так топать? — пробормотал Хаммер.— Уже целую вечность шагаем. И все вниз, вниз, вниз...

— Осталось уже немного,— вдруг сообщил Джек.— Скоро будем на месте.

Макнейл вдруг резко остановился и задумчиво посмотрел на Джека Чучело.

— Констанция говорила, что у тебя есть... опыт и определенные способности, которые могли бы нам здорово помочь. Скажи-ка, Джек, ты волшебник? Например, дар ясновидения у тебя есть?

— Вряд ли.— Джек пожал плечами.— Я просто чувствую — чувствую, что происходит с лесом и со всеми его обитателями. А еще деревья иногда дают мне силу, чтобы помочь сделать то, что я должен сделать. Но только иногда.

— А что говорят твои чувства по поводу этого места? — Макнейл продолжал не отрываясь смотреть Джеку в глаза.— И по поводу Зверя?

— Там, впереди,— заговорил Джек, и взгляд его сразу сделался задумчивым,— теперь уже совсем недалеко от нас, кто-то есть. Он спит, но знает о нашем приближении. Он очень холодный... И очень голоден.

Будто в ответ на слова Джека из глубины подземелья раздался оглушительный душераздирающий крик, будто заржал во всю глотку громадный обезумевший конь. Звук был таким громким, что людям, забравшимся в подземный ход, пришлось изо всех сил зажать ладонями уши. “Ржание” все продолжалось и продолжалось, и сила его нарастала с каждой минутой. Ни одно живое существо на земле не обладает столь мощными легкими, чтобы издавать звук такой громкости. А потом вдруг неожиданно наступила оглушающая тишина. Джек, Хаммер и Макнейл медленно опустили руки.

— Пора бы тебе извлечь тот, другой меч.— Сержант посмотрел Хаммеру в глаза.— Орудие.

— Нет,— стоял на своем Хаммер.— Не сейчас.

— Он нам понадобится!

— Ты ничего не понимаешь,— устало вздохнул Хаммер.— Просто ни черта не понимаешь.

Вайлд сидел в подвале крепости на куче мусора, то поджимая ноги, то снова их вытягивая. Он вообще терпеть не мог ожидания и теперь просто не знал, куда себя деть. Когда Вайлд хоть чем-нибудь занимался — все равно чем,— он чувствовал себя вполне сносно, но вот необходимость ждать действовала ему на нервы. В голову начинали лезть дурные воспоминания, мрачные предчувствия и тому подобный вздор Вайлд осмотрел свой лук и, в сто первый раз проверив, хорошо ли натянута тетива, вздохнул и опустил ладонь на рукоять меча.

Он перевел взгляд на Флинт и Танцора, невозмутимо восседавших возле люка. Их, похоже, ожидание ничуть не раздражает. Сидят себе и ведут неторопливую беседу; и лица у них спокойные и умиротворенные. Вайлд едва заметно улыбнулся. Да уж, Джессику ничто на свете не выведет из равновесия. Ему вспомнилось, как Джессика Флинт, стоя в углу внутреннего двора королевского замка, преспокойно ждала, когда наконец отворятся громадные ворота и начнется последняя, решающая битва Великой войны с демонами. В ярко сверкающей кольчуге она казалась особенно рослой и стройной; черные как смоль волосы были аккуратно связаны на затылке небольшим хвостиком. В тот день у Джессики на лице было точно такое же спокойствие. А Эдмонд Вайлд возбужденно расхаживал взад и вперед, и пот стекал по его спине. Он едва не лишился способности соображать от волнения и страха, но, увидев невозмутимое лицо Джессики, устыдился собственных переживаний настолько, что мигом совладал с собой. Ее уверенность вселила уверенность и в него. Этого Вайлд никогда не сможет забыть.

И вот теперь они снова вместе и снова готовятся к бою. Ситуация не слишком изменилась, но вот люди стали другими. Вернее, изменился именно он, Вайлд... Лучник вздохнул и решил думать о чем-нибудь веселом. Что сделано, то сделано, и лучше об этом забыть. Он перевел взгляд на Танцора. Вайлду всегда представлялось, что этот человек должен быть каким-то другим. Повнушительнее, что ли. В конце концов, это ведь “мастер меча”, один из тех легендарных бойцов, что без труда выходят победителями из любого поединка. Никто не знает, сколько врагов успел этот Танцор отправить на тот свет, а посмотреть на него — так ведь совсем заурядный мужчина. Плюнь дюжину раз в базарную толпу — и всякий раз будешь попадать в точно такого же. Рот Вайлда медленно растянулся в улыбке. Что ж, мессир Гайлем, помнится, тоже не выглядел особенно солидным, но когда этот “мастер меча” тронулся рассудком и начал рубить всех встречных и поперечных, вся королевская рать оказалась бессильна остановить его. Для этой работы пришлось срочно вызывать не кого-нибудь, а именно Эдмонда Вайлда.

Лучник вдруг помрачнел. Лет десять назад именно он сидел бы на месте Танцора и беседовал с Джессикой. Десять лет назад у него было все. Он был общепризнанным героем войны, и Джесси гордилась знакомством с таким человеком. А теперь он просто один из множества беглых преступников, и какой-то там Танцор занял его, Вайлда, место возле Джессики.

Вайлд поиграл туго натянутой тетивой, почувствовал в руке ее приятную упругость. Вот где заключена настоящая сила! Сила, позволяющая кого угодно отправить на тот свет или навсегда сделать инвалидом, сила, которая может заставить мир повернуться в нужную тебе сторону. Судя по всему, скоро начнется бой. А потом вряд ли кому-нибудь придет в голову обвинять Вайлда в том, что одна из великого множества стрел ненароком чуть-чуть отклонилась от своего пути и продырявила какому-то “мастеру меча” хребет. А убрав с дороги Танцора, отобрать у разведчиков золото будет и вовсе не сложно. Вайлд усмехнулся. Сегодня к вечеру у него опять будет все. У него будет полновесная доля золотишка, он навсегда распрощается с Хаммером, и Джессика снова окажется там, где ей положено быть. Рядом с Вайлдом. Он ее уговорит. Ему всегда удавалось склонить Джесси на свою сторону, о чем бы ни шла речь.

Констанция прислонилась к обледеневшей каменной стене и украдкой рассматривала Вайлда. Из всей троицы преступников Вайлд беспокоил ведьму больше всего. Хаммер, конечно, опасный тип, но Констанция прекрасно понимала, что им движет. Джек Чучело, несомненно, оказался здесь лишь потому, что Хаммер его принудил. Но вот Вайлд... С виду тихий и вечно скалящий зубы лучник не внушает Констанции доверия. Когда он в первый раз заговорил с Джессикой, на лице его отразилась глубокая печаль и было в нем что-то трагическое, но сейчас там не видно ничего, кроме безжалостной жестокости. Так и хочется где-нибудь раздобыть меч, чтобы в случае чего было чем защищаться. Хотя ведьме, разумеется, бояться нечего. Если этот тип окажется настолько глуп, что попытается ей навредить, он очень скоро обнаружит, что у Констанции достанет сил с помощью волшебства разобраться с дюжиной таких молодцев. И все-таки что-то в Вайлде ее очень волнует, и притягивая и отталкивая одновременно. Перед Констанцией будто приоткрывается трагедия жизни этого человека, когда-то пылкого романтика, а теперь жестокого циника.

Ведьма задумчиво покачала головой и, решив не думать больше о Вайлде, посмотрела на закрытую крышку подземелья. Ей очень хотелось оказаться теперь там, внизу, возле Дункана, но, увы, приходилось слушаться голоса разума. Она слишком уязвима для Зверя, и Зверь прекрасно об этом знает, даже когда спит. Ее присутствие стало бы новым источником опасности для Дункана, а опасностей у него теперь и без того хватает. И в этом виноват его упрямый характер. Дункан никогда не согнется, в какую бы бурю ни попадал, никогда не позволит себе проявить слабость. А ведь всем известно, что даже прочнейшая сталь ломается, когда ее пытаются согнуть.

“Дункан, Дункан... Следи как следует, чтобы тебя не ударили в спину. И возвращайся поскорей”.

Флинт и Танцор продолжали сидеть бок о бок, терпеливо дожидаясь момента, когда придется обнажить клинки. Вот так сидеть рядом и ждать боя им приходилось уже бесчисленное множество раз. Сейчас Джессика не спеша полировала клинок какой-то тряпкой; вообще-то меч не нуждается в чистоте, но привычная процедура хорошо успокаивает нервы, позволяет расслабиться. Танцор просто сидит сложа руки, положив меч на колени — как всегда спокойный и невозмутимый. И как всегда готовый в любой миг вскочить и пустить свой меч в ход. На его лице не заметно никаких следов волнения или тревоги... А впрочем, разве у этого человека можно что-нибудь понять по лицу? Глаза его устремлены куда-то вдаль. Девушку заинтересовало, о чем сейчас размышляет ее напарник. Вот уже без малого восемь лет они вместе служат и спят в одной постели, но она и теперь вынуждена довольствоваться лишь смутными догадками о том, что же этого человека занимает, когда он сидит вот так, полностью отрешившись от всего мира.

Танцор совсем не похож на других людей. Едва ли не половину своей жизни он проводит в каком-то своем, одному ему известном мире. Флинт была уверена, что Танцор ее по-настоящему любит, но вот узнать его как следует оказалось не под силу даже ей. Он всегда был малоразговорчив, а в последние годы вообще ограничивается тем, что позволяет Джессике говорить от имени их обоих. Не то чтобы он слишком медленно соображал или страдал излишней застенчивостью; у него просто не возникало желания разговаривать. Если Танцору приходится доказывать свое мнение, он, как правило, проделывает это с помощью меча.

— Слышь, Танцор...

— Да?

— А как ты думаешь, они действительно смогут прикончить Зверя?

Танцор пожал плечами:

— Возможно. У Хаммера ведь есть Адское Орудие, а в этих мечах поистине громадная сила.

— Но что, если... если этой силы не хватит? Какие тогда у нас останутся шансы?

— Я бы сказал, что почти никаких. Но все-таки придется попробовать. От нас теперь слишком много людей зависит.

— Так бывает почти всегда. Но только на этот раз мы можем слишком глупо погибнуть.

— Ну, это издержки профессии.

— Ты хоть немного боишься, Гайлс?

— Нет. Страх только мешает сосредоточиться. А ты?

— Да.

— Не надо. Я ведь здесь, с тобой. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Джессика.

Флинт крепко сжала его руку. Они посмотрели друг другу в глаза и долго не отводили взгляда. А потом из подземелья раздался страшный нечеловеческий крик. Он проникал сквозь дубовую крышку люка и заполнял весь подвал. На стенах и на полу начал трескаться лед, с потолка посыпались сосульки. Флинт и Танцор вскочили на ноги, мгновенно выхватив оружие. Констанция и Вайлд огляделись по сторонам в поисках врагов. А крик все продолжался и продолжался, дикий и оглушительный. А потом вдруг наступила тишина.

— Они разыскали Зверя,— заметил Вайлд.

— Или он их разыскал,— невесело поправила Констанция.

Она резко вскинула ладонь, прося тишины, и стала к чему-то прислушиваться.

— Послушайте... Замечаете что-нибудь?

Все трое затаили дыхание, пытаясь различить в тишине хоть какой-нибудь звук. Вот откуда-то издалека, по всей видимости сверху, послышалось несколько неясных, едва различимых шорохов. Флинт и Танцор переглянулись и привычно взмахнули клинками, разминая руки, Вайлд поднялся на ноги и приложил к тетиве стрелу. Флинт поглядела на него и медленно покачала головой:

— Нет, Эдмонд. Вы с ведьмой останьтесь здесь и охраняйте вход в подземелье, а мы с Гайлсом сходим проверим, что происходит там, наверху.

Сперва ей показалось, что Вайлд начнет спорить, но он просто пожал плечами и снова уселся на груду хлама. Флинт помедлила: ей захотелось объяснить, что она говорит это вовсе не потому, что не доверяет Эдмонду, но, решив в конце концов, что тот все равно не поверит, не стала пускаться в объяснения.

Она подошла к ведущей наверх двери и распахнула ее. Звуки вдруг замерли. Танцор снял со стены один из факелов и протянул Джессике. Взяв факел, Джессика двинулась вверх по лестнице. Гайлс пошел следом, не отставая ни на шаг и держа наготове меч. Констанция затворила за ними дверь.

Флинт и Танцор, поднявшись по лестнице, вышли в узенький коридор, остановились, огляделись по сторонам и прислушались. Здесь факел почему-то светил ярче, чем в подвале, хотя воздух здесь был такой же, как и там. Коридор уходил вдаль и был совершенно пуст. Флинт нахмурилась. Странные звуки слышались теперь громче, а источник их, казалось, стал гораздо ближе, но разведчикам по-прежнему не удавалось понять, что же это за шорохи и откуда они доносятся. Казалось, будто кто-то где-то скребется. Где-то и впереди и сзади, как бы нигде и в то же время со всех сторон. Флинт поняла лишь одно: звуки слишком уж странные и совершенно неестественные. В природе таких просто не бывает.

— Смахивает на крыс,— вполголоса произнес Танцор,— бегающих где-то между перегородками.

— Я сотни раз слышала крыс,— возразила Джессика,— они не так шуршат. Ты мог бы определить, откуда эти звуки исходят?

— Нет.— Танцор задумчиво пошевелил мечом.— Но откуда бы они ни шли, они с каждой минутой приближаются.

Флинт хмыкнула и двинулась дальше по коридору. В дрожащем свете факела по стенам и по полу плясали тени. Сперва разведчикам показалось, что здесь, в коридоре, гораздо теплее, чем внизу, но очень скоро ситуация изменилась. Холодало буквально на глазах. Небольшие пятна изморози на стенах начали быстро увеличиваться; в неподвижном воздухе замаячили скопления тумана. Флинт в недоумении остановилась. Гайлс вопросительно посмотрел на девушку. Туман... Здесь, внутри крепости?! Да это же просто невозможно. Не бывает такого! Глубоко-глубоко внутри помещения, даже не в фойе каком-нибудь, а в самой середине здания, в такой дали от двора...

“Зверю снятся сны... И во сне он видит мир таким, каким этот мир был в те времена, когда спящий в последний раз разгуливал по земле”.

Джессика вспомнила слова ведьмы и вздрогнула. Сколько же этот Зверь проспал в своем убежище, если все его воспоминания о мире сводятся к сплошному льду, морозу и пронизывающему до костей холоду? Она покрепче сжала рукоять меча и решительно встряхнула головой, отбрасывая посторонние мысли. Порассуждать можно и потом. В более спокойной обстановке. А пока что надо выяснить, что или кто издает там эти непонятные звуки и насколько это опасно. Она попросила Танцора оставаться на месте, а сама медленно двинулась дальше, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Непонятный шум становился все громче и отчетливее, будто с каждой минутой приближался откуда-то издалека, едва ли не из-за горизонта. К скрежету и царапанью добавились звуки, напоминающие не то рычание, не то фырканье. Казалось, они доносятся со всех сторон, просачиваются сквозь потолок, стены и даже сквозь пол. Морозная дымка повисла уже во многих местах посреди коридора; клубы тумана извивались и ворочались, слегка поблескивая в свете факела. Девушка вдруг обнаружила, что слишком далеко ушла, и остановилась. Она посмотрела назад, туман за ее спиной уже совсем сгустился. Фигура Гайлса виднелась лишь неясным силуэтом в сплошной серой мгле, а дверь на лестницу, спускающуюся в подвал, растворилась без следа. Джессика торопливо вернулась к Танцору, и они молча встали спина к| спине, выставив перед собой клинки.

— А звуки все громче,— помедлив, проговорил Гайлс. Голос его, как всегда, звучал ровно и невозмутимо.

— Точно,— отозвалась Флинт.— Не нравится мне все это, Гайлс. Слишком уж похоже на заранее спланированную западню.

— И что ты предлагаешь? Вернуться со всеми предосторожностями в подвал?

— Да. Тут мы слишком уж отрезаны от своих. А они точно так же отрезаны там. Пошли.

Внимательно глядя по сторонам, они зашагали по коридору. Густые клубы тумана вызывали наибольшее подозрение, и Джессика с Гайлсом, напрягая глаза, всматривались в сгустки морозной дымки, каждую минуту ожидая нападения. Странные звуки становились все громче, и в них появился угрожающий оттенок, будто им не было уже смысла скрывать свою истинную природу. Джессике показалось, будто за пеленой тумана что-то шевелится... Они подходили все ближе и ближе к двери. Что бы там ни бродило по коридорам, поворачиваться к нему спиной они не испытывали никакого желания. Флинт чувствовала огромную радость оттого, что рядом с ней Танцор. Молчаливое присутствие этого человека, всегда спокойного и невозмутимого, вселяло в нее уверенность. Туман вдруг сгустился настолько, что стал совершенно непроницаемым. Теперь разведчиков окружала сплошная молочно-белая масса. Казалось даже, будто она светится, наполняя коридор жутковатыми отблесками. В тумане теперь можно было ясно различить какие-то темные фигуры, высоченные, тощие и чем-то напоминающие человеческие. Загадочные тени то выступали наружу, то вновь погружались в непроницаемый туман. Джессика так и не поняла, сколько же их там бродит. Она искоса посмотрела на Танцора, дабы проверить, видит ли эти привидения ее друг, и по его мрачной улыбке и поднятому вверх клинку поняла, что это вовсе не мираж.

Темные фигуры все приближались, но Джессика не решалась прибавить шагу. Вдруг эти типы подумают, что она испугалась? Вот одна из темных фигур неожиданно вынырнула из тумана прямо напротив Джессики. Флинт широко открытыми глазами уставилась на это чудо, не в силах вымолвить ни слова. Существо было никак не меньше двух с половиной метров ростом и сгибалось едва ли не пополам, чтобы не задеть головой потолок. Оно оказалось грязно-белого цвета и было таким худым, что скорее напоминало \высохший скелет, чем живое существо. Кости удерживались на своих местах множеством длинных и тонких, как веревки, мускулов, все время вздувавшихся и поворачивавшихся под тонким слоем бледной кожи. Руки загадочного существа простирались на добрых полтора метра, ладони свисали гораздо ниже колен. Длинные костлявые пальцы были украшены мощными изогнутыми когтями. На продолговатом черепе зиял хищно оскаленный рот с дюжиной напоминающих обоюдоострые кинжалы зубов. Узкие щелки глаз излучали ярко-красный свет, зрачков не было вообще. Когтистые ступни громко заскрежетали по каменному полу. Непонятное существо медленно двинулось на разведчиков, кровожадно фыркая и оскаливая зубы.

— Что это еще за дрянь? — прошептал Танцор.— Демон какой-нибудь?

— Не думаю,— проговорила Флинт, судорожно пытаясь перевести дыхание.— Мне кажется, это существо жило в ту же эпоху, что и Зверь. Однажды я видела этих уродов на картинках в старинной книге, которую привезли из Северных Ледяных пустынь. Древний автор называл таких созданий троллями. Считается, что они давно вымерли.

— Тогда какого черта они делают здесь?

— Зверь... Зверь вспоминает о них.

— Слишком уж цепкая у парнишки память. Что-то он мне нравится все меньше и меньше. Так что будем делать, Джессика?

— Приготовься. Я досчитаю до трех и побегу к двери в подвал. Ты пока их задержишь здесь, а я открою дверь. А потом бросай все к чертям и тоже беги ко мне. Идет?

— Идет.

— Не забывай поглядывать за спину, Гайлс.

— Не сомневайся, не зазеваюсь.

Флинт улыбнулась, вполголоса сосчитала до трех и, резко развернувшись, побежала вдоль по коридору. Тролль рванулся за ней, но Танцор тут же преградил ему путь. Тролль вскинул костлявые руки, целясь когтями человеку в лицо. Меч Гайлса описал короткую смертоносную дугу. Противник попытался отскочить, но реакция у него была замедленная. Клинок врезался в узкую выступающую вперед грудную клетку, прорезал ее слева направо и вместе с фонтаном крови вышел наружу. Тролль завопил, рухнул на колени и обеими руками зажал страшную рану. Между пальцами ручьями потекла кровь. На полу задымилась темно-красная лужа. Из тумана вдруг выскочили другие тролли и с кровожадным огнем в красных узких глазках прыгнули на Гайлса. За ними в морозной дымке появлялись все новые и новые тени, дожидаясь своего второго рождения, появления в мире человека. По-прежнему улыбаясь, Танцор размахивал мечом направо и налево.

Флинт бежала по коридору. Позади отчетливо слышались звуки сражения — хищное рычание и истошные вопли троллей да глухие удары клинка Танцора, разрубающего живую плоть. Вот из тумана вынырнула дверь, и Джессике пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в нее головой. Флинт запихнула меч в ножны и схватилась за дверную ручку. Пальцы от холода до того онемели, что она почти не почувствовала прикосновения. Джессика зло выругалась и поднесла правую ладонь к пламени факела. Пальцы постепенно начали оживать; вместе с теплом пришла боль. Девушка поморщилась, размяла руку, вновь попыталась открыть дверь, и наконец ей это удалось. Флинт обернулась к Танцору и крикнула, чтобы он побыстрей возвращался. Грохот боя оборвался, и на смену ему пришли звуки бегущих шагов и злобные завывания бросившихся в погоню троллей. Вот из-за пелены тумана вынырнул Гайлс; тролли следовали за ним по пятам. Их было слишком много; Флинт сразу сбилась со счета. Яростные вопли этих существ заполнили весь коридор, гулкое эхо гуляло среди голых каменных стен. Танцор проскользнул в открытую дверь, Флинт шмыгнула следом, быстро обернулась, захлопнула дверь прямо перед носом дюжины оскалившихся троллей и остановилась, лихорадочно отыскивая засовы. Засов оказался только один. Джессика задвинула его до упора. С той стороны что-то сильно ударило в дверь. Дубовая доска содрогнулась. Джессика и Гайлс отступили на шаг. Они привалились к каменной стене и, тяжело дыша, прислушивались к рычанию, визгам и грохоту в коридоре.

— Засов долго не выдержит,— произнесла девушка.— Лучше бы нам идти в подвал. Ту дверь можно по крайней мере заблокировать.

— Верно,— кивнул Танцор.

— Сколько там этих тварей?

— Многовато.

Флинт решила пока не заострять на этом внимания и, отдышавшись, помчалась вниз по лестнице. Танцор в последний раз взглянул на содрогающуюся дверь и побежал вслед за Джессикой. Тоненькие ручейки тумана уже просачивались из коридора сквозь щели. Флинт распахнула дверь внизу лестницы, шагнула в подвал и нетерпеливо оглянулась, дожидаясь напарника. Едва тот вошел, как она сунула ему в руку факел, затворила дверь и заперла ее на оба засова. Танцор невозмутимо воткнул факел в ближайшее гнездо на стене. Констанция и Вайлд вопросительно смотрели на взволнованных разведчиков.

— Что там, черт побери, происходит? — заговорил лучник.— Нашли что-нибудь?

— Встретили неких живых существ, которые вот уже не одно столетие считаются вымершими,— сообщил Танцор.— Долговязых таких костлявых типов, очень зубастых и с увесистыми когтями. В общем, троллей.

— Это же всего лишь старинные легенды,— покачала головой Констанция.

— Послушайте, вы,— вспылила Флинт,— все трое! Может, все-таки заткнетесь да поможете мне построить возле двери хорошую баррикаду? Там, наверху, по меньшей мере дюжина этих “старинных легенд”, и они направляются сюда. А дверца эта не надолго их задержит.

Вчетвером они подтащили к двери наиболее тяжелые из сваленных в подвале предметов и установили их покрепче. Обледеневший пол помогал перетаскивать даже самые увесистые штуковины. Разведчики и Вайлд едва успели закончить строительство баррикады, как по ту сторону двери послышались глухие звуки множества торопливых шагов. Укрывшиеся в подвале люди отошли на несколько шагов и приготовились к бою. В дверь кто-то ударил. Потом к первому когтистому кулаку присоединился второй, третий, четвертый. Грохот все усиливался, пока не стал походить на барабанный бой. Там, за дверью, длинные когти врезались в дубовую древесину и рвали ее на куски. Кованые засовы ходили ходуном.

— А ты не сможешь как-нибудь остановить их своим волшебством? — произнесла Флинт, оборачиваясь к Констанции.

— Маловато у меня сил осталось,— печально улыбнулась ведьма,— но попробовать стоит.

Она подняла левую ладонь, и между пальцами вспыхнуло мягкое голубоватое пламя. Языки огня плясали по руке, как солнечные зайчики. Ведьма пробормотала что-то себе под нос, и вдруг пламя рванулось вперед мощной струей, достигло двери и прошло сквозь нее, не оставив на древесине никаких следов. Грохот и скрип костей тут же прекратились. Тролли хором взревели от досады и боли. Потом воцарилась тишина. Но через несколько секунд грохот возобновился с новой силой. Констанция озабоченно сдвинула брови и невесело покачала головой.

— Они слишком сильны. Я не могу с ними сладить. Я же не чародейка, а обычная ведьма. Через несколько минут эти твари вышибут дверь, и я ничего не смогу сделать, даже если напрягу все свои силы.

— Может быть, хоть что-нибудь получится? — с надеждой спросила Флинт.

Ведьма помолчала немного.

— Что ж, пожалуй, я сумею чуть-чуть облегчить нам жизнь,— улыбнулась она.

Констанция бросила взгляд на толстый слой льда на полу, и в ту же секунду лед покрылся извилистыми трещинами и разлетелся на мелкие осколки.

— Теперь, по крайней мере, ноги не будут скользить, когда мы будем встречать гостей.

Вайлд посмотрел на ведьму.

— А почему ты так уверена,— заговорил он,— что нам непременно придется их встречать? Дверь-то из монолитной дубовой плиты. Да и баррикада наша кажется вполне добротной.

— Это не замедлит их продвижения,— невозмутимо сообщила Констанция.— Тролли не принадлежат к реальному миру, а потому могут стать настолько сильными, что сметут на своем пути все преграды. Зверь вот-вот проснется, и он знает, что мы представляем для него опасность.

Удары становились все громче. Дверь затрясло. Вслед за ней начала ходить ходуном и баррикада. А в следующий миг дверь треснула сверху донизу, и все сваленные возле нее тяжелые предметы разлетелись в разные стороны. Люди отскочили в сторону. Трещина в мощной дубовой доске все расширялась, и вот наконец дверь развалилась на две половины и рухнула. В проеме показались оскалившиеся морды троллей. Люди храбро двинулись им навстречу; тролли завыли, зашипели и кровожадно застучали громадными зубами. Костлявые лапы, извиваясь, потянулись вперед. Свет факелов поблескивал на длинных кривых когтях.

Флинт и Танцор заслонили собой ведьму. Вайлд приложил к тетиве стрелу. Тролли хлынули в подвал. Тетива Вайлда запела, и ближайший тролль упал на спину Из кроваво-красного глаза торчала длинная стрела. Лучник уложил еще двоих костлявых существ, а потом был вынужден отойти. Толпа троллей хлынула на Джессику с Гайлсом. Разведчики встали плечом к плечу, и клинки их ярко засверкали в мерцающем свете. Они рубили троллей легко и как будто даже не напрягаясь. Казалось, эти костлявые твари для них не более серьезный противник, чем клубы тумана, из которого те вышли. В воздух вздымались фонтаны крови; она дождем падала вниз, разливалась по обломкам льда на полу и наполняла воздух густым паром.

Вот струя крови попала Танцору на запястье, и он почувствовал, как кожу обожгло, словно рука его попала в огонь. Танцор вполголоса выругался. Сквозь дверной проем троллям удалось пролезать лишь по одному, иногда по двое, а Гайлс, несмотря на яростный напор врага, не отходил ни на шаг. Меч его летал из стороны в сторону с такой скоростью, что даже самый опытный фехтовальщик не смог бы проследить за его движениями. И вслед за клинком вздымались все новые и новые фонтаны крови. Танцор рубил, замахивался, снова рубил... На одно дыхание приходилось три-четыре взмаха меча. Тролли падали один за другим. Их когтистые лапы с неослабевающей яростью тянулись к “мастеру меча”, как всегда пренебрегающему любыми доспехами, но тот всякий раз опережал их на долю секунды, и клинок оказывался на какой-нибудь сантиметр дальше, чем могли достать когти троллей. Поверженные враги сыпались на пол, истошно вопя и извиваясь в лужах крови.

Флинт дралась бок о бок с Танцором, задорно ухмыляясь и вовсю размахивая окровавленным мечом. И справа и слева от нее уже валялись целые груды долговязых костлявых тел, мертвых и умирающих. Разумеется, она не может так искусно орудовать клинком, как Танцор; опыта и мастерства у нее, конечно, поменьше, но ведь все-таки она всю свою сознательную жизнь прослужила в королевской страже. Она не раз одерживала победу в поединках с лучшими фехтовальщиками страны. В последнем сражении войны с демонами, когда решалась судьба Лесного королевства, Джессике пришлось сражаться в кольчуге с чужого плеча да еще вместо привычного меча размахивать чужим, непривычным для нее клинком... С тех пор ее уже мало что могло вывести из равновесия. Теперь она методично рубила ухмыляющиеся клыкастые рожи, не обращая внимания на усиливающуюся с каждой минутой боль в руках и спине. Она ведь солдат полевой разведки. Она будет драться до тех пор, пока не упадет.

Вайлд выпускал стрелу за стрелой, раз за разом поражая тех троллей, что пытались прорвать заслон Флинт и Танцора. Тролли явно намеревались одолеть численным превосходством. Вайлд уже давно сбился со счета, а эти твари все выныривали и выныривали из темного дверного проема. Но вот стрелы иссякли — гораздо раньше, чем лучник на это рассчитывал. Вайлд аккуратно отложил лук и пустой колчан и извлек из ножен меч. Он помахал клинком в воздухе, разминая руку, и перевел взгляд на двоих разведчиков, продолжающих противостоять бесконечному натиску кровожадных троллей.

“Совсем как в старые добрые времена, Джесси”.

На всякий случай Вайлд лишний раз огляделся по сторонам. Может, где-то в углу найдется-таки еще одна дверь, еще один выход? Увы, на глаза не попалось ничего, кроме скрывающего подземные галереи люка, а Эдмонд Вайлд давно уже решил, что в этот люк его никаким калачом не заманишь. В общем, какой бы скверной ни была ситуация, ему остается лишь одно: связать свою судьбу с солдатами полевой разведки его величества. Вайлд встряхнул головой, выждал удобный момент, шагнул вперед и встал рядом с Джессикой. Тролли рычали и выли, падая под ударами его меча, и эти предсмертные крики успокаивали Вайлда и вселяли в него уверенность. Да уж, давненько ему не приходилось сражаться против такой огромной толпы. И Вайлд никогда не забывал, почему перестал участвовать в таких битвах. В подобной ситуации слишком легко превратиться в покойника.

И все-таки Вайлд продолжал сражаться. Другого выхода просто не было. Очень скоро лучник припомнил позабытые им навыки. Клинок стал двигаться легко и даже элегантно. Если бы Джессика сейчас смогла улучить хотя бы миг, чтобы оглянуться и посмотреть на него, то обнаружила бы перед собой того самого Эдмонда Вайлда, которого когда-то, много лет назад, она так хорошо знала.

Констанция вскинула руки и продолжала держать их над головой, произнося заклятия и пытаясь мобилизовать все оставшиеся силы. Сегодня ей довелось ворожить слишком часто, она истратила почти всю энергию, и теперь лишь громадным усилием воли поддерживала в себе способности к волшебству. Констанция произнесла магическую формулу, и между ее ладонями образовалось ослепительное облако света. В левом виске ведьмы начала разгораться боль, из ноздрей полилась струйка крови. Констанция решила не обращать на подобные мелочи внимания. Придется ее организму вытерпеть эту нагрузку до конца. Ну a не выдержит... Во всяком случае, другого выхода нет.

Четверо обороняющихся все сражались и сражались, закрывая вход в подвал собственной грудью, собственным мастерством, собственным мужеством. Тролли падали и умирали, но на смену погибшим выскакивали все новые и новые. Их всегда оказывалось достаточно, чтобы четверка людей не знала ни секунды отдыха.

Очень глубоко под землей, на немыслимом расстоянии от подвала крепости, коридор наконец перестал опускаться. Макнейл остановился, Хаммер и Джек подошли к нему. Впереди виднелась дыра, там туннель обрывался. Макнейл понял, что впереди лежит пропасть, но определить ее размеры не было никакой возможности. Быть может, коридор ведет в некую пещеру? Сержант осторожно сделал еще несколько шагов, остановился в самом конце туннеля и вытянул вперед руку со светильником. Бледно-золотистый свет фонаря отразился во множестве мелких кристалликов, усеявших стены пещеры. Кристаллы ярко засверкали, будто далекие звезды на безлунном ночном небе, и в их свете стало отчетливо видно такое огромное пространство, что у Макнейла захватило дух. Всю пещеру факел осветить не мог, но тем не менее сержант сделал вывод, что длина зала не меньше полумили, а высота, пожалуй, еще больше. Подземный коридор выводил прямо в середину пещеры и обрывался в нескольких сотнях метров от пола. Вдоль стены пещеры тянулся небольшой каменистый выступ — что-то вроде тропинки — длиной метров пятнадцать. Тропинка кончалась у входа в какой-то другой туннель, расположенный метра на три ниже первого. Макнейл внимательно осмотрел выступ на стене и помрачнел., Тропа едва достигала полуметра в ширину. Она была завалена растрескавшимися камнями. Казалось, кто-то наспех и притом не слишком старательно вырубил эту дорожку в скалистой породе. Дункан посмотрел вниз, в пропасть, дно которой скрывала тьма, и почувствовал сильное головокружение. Он отвернулся и начал глубоко и медленно дышать, чтобы успокоиться.

Джек и Хаммер стояли по обе стороны от Макнейла и тоже смотрели в бездну. Блестящие кристаллики напоминали множество глаз, все видящих и все понимающих. Хаммер глубоко вздохнул. Эта немыслимая пещера действовала на психику, и он вдруг почувствовал себя таким маленьким, таким незначительным и беспомощным... А Джонатан Хаммер не привык к подобным ощущениям.

Джек долго рассматривал узенькую, вырубленную в стене тропу. Да уж, если сорвешься вниз, лететь придется долго.

— А как по-вашему, далеко ли до дна? — проговорил он наконец.

— Кто его знает,— ответил Макнейл.— Но уж, во всяком случае, расстояние изрядное.

— Думаешь, Зверь там, внизу?

— Похоже на то, ведь больше ему негде быть,— вступил в разговор Хаммер.— Но вот золото... Интересно, оно тоже внизу или где-то там, за тем коридором?

Макнейл помрачнел. На этой ненадежной тропинке они будут слишком уязвимы, и в случае нападения преимущество будет не на их стороне. И в то же время они должны туда идти. А иначе зачем было затевать всю эту канитель? Чтобы остановиться на полдороге и повернуть назад? Хаммер прав — золото может быть лишь в двух местах: либо на дне пропасти, либо там, куда ведет тропа. А спуститься на самое дно провала куда сложнее, чем добраться до второго коридора. Макнейл неторопливо заговорил:

— Верно, Хаммер. Есть смысл двинуть по этой дорожке. Я пойду первым.

Он ступил на тропу, осторожно ощупал ногой камни и, убедившись, что они выдержат, медленно зашагал вперед. Несмотря на трещины и неровности, скала оказалась достаточно прочной. Макнейл прижался спиной к стене и осторожно сделал следующий шаг. Один раз он глянул вниз и чуть не свалился в пропасть. Он перевел взгляд на маячащую впереди дырку в стене. До нее ведь всего каких-то пятнадцать метров вдоль стены да три метра вниз, причем тропинка опускается довольно плавно. Стоя в конце коридора, он решил, что дорога совсем короткая, но сейчас она показалась ему бесконечной. Сержант поплотнее вжался в стену — это придало ему уверенности.

Хаммер выждал с минуту и, убедившись, что дорога относительно безопасна, двинулся вслед за Макнейлом. Джек подождал, пока Хаммер отойдет на несколько шагов, и пошел за ним.

Джеку бездонная пропасть не внушала никаких суеверных страхов. В лесу ему не раз доводилось карабкаться на макушки самых высоких деревьев просто для собственного удовольствия. И к тому же он не любил тесное пространство коридоров, так что теперь, оказавшись в этой огромной пещере, он почувствовал себя легко и свободно. Джек шел за Хаммером спокойно и неторопливо, высоко поднимая факел и с живым любопытством глазея по сторонам.

Вторая дыра в стене пещеры действительно оказалась входом в следующий туннель. Макнейл остановился в конце тропы, присел на корточки и при свете фонаря стал всматриваться в глубину открывшегося перед ним коридора. Вход был круглого сечения, диаметром около двух метров, и, судя по всему, коридор представлял собой туннель, высеченный в скале. Макнейл вдруг представил себе некоего чудовищного червя, вгрызающегося в камень... Он внимательно осмотрел коридор. Впереди было пусто. Сержант печально вздохнул и пошел вперед. Хаммер и Джек шли следом.

Метров через восемь—десять туннель вывел их в другую пещеру, но теперь уже меньшего размера. И в этой пещере, небрежно сваленные друг на друга, валялись сотни добротных кожаных мешков с гербовыми печатями казначейства Лесного королевства. Хаммер подбежал к груде мешков и присел рядом с ними на корточки. Он ухватил тот, что поближе, и нетерпеливо дернул за шнурок. Мешок раскрылся, Хаммер запустил в него пятерню и извлек полную горсть сияющих золотых монет. Он долго разглядывал золото, потом медленно разжал пальцы, и новенькие монетки со звоном посыпались в мешок. Хаммер склонил голову набок, удовлетворенно улыбнулся и стал слушать перезвон бьющихся друг о друга кусочков золота.

— Сто тысяч дукатиков,— с расстановкой произнес он.

— Только не строй слишком уж далеко идущих планов, Хаммер,— спокойно посоветовал Макнейл.— Золото принадлежит государю и впредь будет принадлежать только ему. Ты заслужил хорошее вознаграждение, и я позабочусь, чтобы ты получил его сполна, но на большее не рассчитывай.

В ответ Хаммер лишь улыбнулся. Потом завязал мешок и бросил его в общую кучу.

Джек Чучело равнодушно взирал на эту сцену. В лесу золото — вещь совершенно никчемная. Джеку оно нужно не больше, чем корове седло... Но вдруг лесной житель нахмурился и поднес факел к одной из стен. В мерцающем свете показалось небольшое отверстие, проделанное возле самого пола и почти незаметное за грудой мешков с деньгами. Джек обратил внимание Макнейла на свою находку, и они вдвоем, опустившись возле дыры на колени, заглянули внутрь. Диаметр круглого отверстия едва дотягивал до метра; оно уходило в глубь скалы, образуя еще один туннель. Стены его тоже оказались совершенно гладкими.

— Как ты думаешь,— посмотрел на Макнейла Джек,— стоит туда заглянуть?

— Почему бы и нет? — пожал плечами сержант.— Раз уж мы здесь, можем обследовать и этот туннель. Но только вот что, Джек... Будь повнимательнее. Если почувствуешь что-нибудь неладное, говори сразу. Все это золотишко оказалось здесь не без причины, и у меня такое чувство, что нас просто водят за нос. Констанция предположила, что Зверь, возможно, использует золото как приманку, чтоб заманить нас в подземелье.

— Но зачем,— недоуменно спросил Джек,— мы ему вдруг понадобились? Какой от нас прок?

— Хороший вопрос, Джек! Найти бы еще на него хороший ответ... А впрочем, мне почему-то кажется, что ответ этот будет не слишком хорошим. Хаммер!

— В чем дело? — Хаммер торопливо обернулся.

— Тут еще один какой-то коридор. Мы с Джеком собираемся пойти посмотреть, куда он ведет. Не хочешь ли присоединиться?

Хаммер улыбнулся и покачал головой:

— Надо же кому-то остаться здесь и присмотреть за золотом.

— Знаешь, почему-то я сразу подумал, что ты ответишь именно так,— улыбнулся в ответ Макнейл.— Ладно, потешься пока зрелищем. Оставь факел здесь, Джек. Хватит нам одного фонаря.

Сержант опустился на четвереньки и пополз в туннель. Джек передал Хаммеру факел и последовал за разведчиком. Хаммер проводил их взглядом и вновь переключился на золото. Медленно шевеля губами, он начал пересчитывать мешки.

Туннель был очень узким, и люди с трудом продвигались вперед. Стараясь побыстрее выбраться из него, Макнейл торопливо переставлял ноги и руки. Фонарь он толкал перед собой, и тусклый свет отражался от гладких каменных стен. При таком слабом освещении проход казался уже, чем на самом деле, и сержант почувствовал первые признаки клаустрофобии. Он упрямо продолжал ползти вперед, в едва рассеиваемую фонарем тьму. Сзади слышались шаги — если, конечно, шлепание коленями и ладонями по каменистому полу можно назвать шагами — Джека Чучела. Эти звуки вдруг напомнили Дункану ползающих по подземельям великанов, слепых и тупо целеустремленных... Сержант встряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и тут ладони его соскользнули с гладкого пола и коснулись шероховатой каменной поверхности. Узкий проход закончился; впереди лежал еще один пещерный зал. Макнейл выбрался на открытое пространство, выпрямился во весь рост и поднял фонарь повыше. Вслед за ним вылез Джек и тоже встал рядом. Вдруг они увидели такое, что волосы у них на голове зашевелились.

Мужчины, женщины и дети, нашедшие в пограничной крепости смерть, все до единого лежали здесь, в дальнем конце зала, сваленные в одну гигантскую кучу. Казалось, их просто побросали сюда и оставили гнить. Зал был метров тридцати в поперечнике, и тела погибших заполняли его наполовину, уложенные от стены до стены и от пола до потолка. На каждом трупе отчетливо виднелись следы насильственной смерти. Почти все они были перемазаны засохшей кровью. Макнейл смотрел на груду тел, остро сознавая свое бессилие. Эти люди мертвы, и им уже ничем не поможешь. Больнее всего было видеть детей. Крохотные тельца — изрубленные, изорванные, обезображенные. Ни один ребенок в мире не должен умирать такой смертью. Рука сержанта опустилась на рукоять меча. Он молча поклялся отомстить за них, чего бы это ему ни стоило.

Джек подошел к покойникам и начал внимательно разглядывать каждое тело, пытаясь всякий раз определить причину смерти. Он не был так ошеломлен, как Макнейл. Жизнь в лесу приучила его видеть смерть во всех ее проявлениях, и она давно не вызывала у него сильных эмоций, Смерть — обычное дело в этом мире, естественный финал любой жизни. Но тут Джек вдруг заметил что-то странное. Он опустился на корточки и принялся разглядывать пол пещеры.

Макнейл с трудом оторвал взгляд от горы трупов. И с золотом и с покойниками что-то не так. Он не сразу сообразил, что именно его насторожило, но вдруг его пронзила мысль: как они умудрились сюда попасть? Кто-то должен был принести тела и мешки с монетами. Может, те ползучие великаны? Макнейл подумал и отверг эту мысль. Во-первых, по умственному развитию эти великаны не далеко ушли от животных. А во-вторых, таким громадинам просто не пройти по нависающей над пропастью каменистой тропе, а по этому узкому коридорчику и подавно.

— Принеси-ка сюда фонарь,— заговорил вдруг Джек. Я обнаружил кое-что любопытное.

Макнейл протянул ему фонарь, опустился рядом с ним на корточки и тоже принялся разглядывать каменный пол. Увидел он лишь кусок обычной скалы да тонкий слой пыли. В пыли были какие-то едва заметные неровности — по всей видимости, старые следы, но вот чьи именно — Макнейл так и не смог разобрать. Их и заметить-то было не просто.

— Ну и...— проговорил он через минуту,— что ты здесь видишь, Джек?

— Отпечатки ног,— уверенно объявил обитатель лесов.— Человеческих ног. Мужских, женских и детских. Их тут так много, что свободного места не осталось. Один след поверх другого, а поверх того еще один. Человеческие следы — и все, никаких других отпечатков на полу нет. Никто не притаскивал сюда эти тела, сержант. Они пришли сами.

Макнейл ошалело уставился на Джека, но вдруг обернулся и посмотрел назад. Ему показалось, будто недалеко от них что-то зашевелилось. Один из трупов вдруг открыл глаза и удивленно посмотрел на сержанта. Вот еще один медленно растянул почерневшие губы, изобразив что-то вроде улыбки. Джек и Макнейл выпрямились во весь рост; множество покойников внимательно следили за каждым их движением. В груде трупов началось неторопливое шевеление. Все они открывали глаза и поворачивали головы, густо перемазанные кровью, в сторону живых, вторгшихся в их обиталище. Макнейл почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом, а сердце холодеет. В голове одна за другой проносились картины появления покойников в пещере. Бесконечная вереница ходячих трупов, шагающих по темным коридорам, по узенькому выступу на стене, снова по коридорам... и наконец пришедших в этот пещерный зал, чтобы упасть на пол и замереть. А за ними идут другие, ложатся на тех, кто пришел раньше,— и так до тех пор, пока все не соберутся в одном месте. Пришедшие в последний момент, должно быть, карабкались наверх по головам остальных... Макнейл смачно выругался и начал пятиться назад. Джек не отставал. Трупы продолжали не мигая смотреть им прямо в лицо.

— Приманка...— хрипло прорычал сержант.— Все это золото и загадочно исчезнувшие трупы — просто приманка, чтобы заманить нас сюда и здесь прикончить!

— Но чего ради так надрываться? — недоумевал Джек.— Кто мы такие, в конце концов? Почему бы Зверю просто-напросто не лишить нас рассудка, как он поступил со всеми остальными?

— Не знаю я! — рявкнул Макнейл.— Я вообще ни черта не понимаю! Наверняка этот Зверь чего-то от нас хочет. Может быть, у нас случайно оказалось что-то такое, что может ему повредить...— Дункан вдруг умолк, и глаза его удивленно расширились.— Черт побери...— произнес он после минутной паузы.— Ну да, конечно! Адское Орудие! Никто из нас Зверю и даром не нужен. Ему нужен Хаммер и его проклятый меч.

— Подожди, подожди,— перебил Джек, беспокойно поглядывая на груды мертвецов.— Это не может быть делом рук Зверя. Ведь он все еще спит, понимаешь ты это?

— Не пытайся его мерить на свой аршин,— оборвал Макнейл.— Это же не человек, его мозг работает совсем иначе. Наверняка он узнал “Волчью погибель” еще тогда, когда Хаммер впервые появился в крепости вместе с грузом золота. Зверь отлично понял, какая сила таится в мече и как этот меч для него опасен. Вот он и наслал свои мерзкие сновидения на всех здешних обитателей и отправил их на тот свет — чтобы приготовить приманку для Хаммера, заставить его снова вернуться сюда, но теперь уже с Адским Орудием... Чтобы это Орудие уничтожить. Ныряй в туннель, Джек,—решительно продолжал Макнейл.— Надо срочно добраться до Хаммера и всем троим сматывать удочки. Если все дело в проклятом мече, мы просто не можем рисковать. Нельзя, чтобы меч достался этим ходячим трупам. Давай, давай, Джек, шевелись! Я пойду вслед за тобой.

Джек кивнул и нырнул в туннель. Макнейл сосчитал до пяти, чтобы не наступать Джеку на пятки, и тоже полез по узенькому проходу, стараясь переставлять руки и ноги как можно быстрее. Он двигал перед собой фонарь, едва освещавший стены подземного хода, а перед глазами все еще стояла только что увиденная картина: громадная куча мертвых тел, глазеющих на него и ворочающихся, будто черви в гниющем мясе. Трупы поднимаются на ноги, чтобы вновь шагать по земле... Макнейл и Джек ползли и ползли вперед; туннель показался им теперь куда длиннее, чем в прошлый раз. Едва они успели добраться до середины прохода, как сзади послышались звуки шлепающих по полу рук и волочащихся ног. В туннель нырнул кто-то еще... И беглый преступник, и сержант полевой разведки, не сговариваясь, прибавили шагу и через несколько минут выскочили на середину заваленного золотом зала. Хаммер резко обернулся, удивленный столь поспешным возвращением коллег. Взглянув на их искаженные от ужаса лица, он машинально ухватился за висящий на боку меч.

— В чем дело? Что вы такое нашли?

— Ходячих покойников,— еле слышно прошептал Джек.— Сматываться надо отсюда!

— И бросить на произвол судьбы такую груду золота? — возмутился Хаммер.

— Никуда оно не денется, это золото! — выкрикнул Макнейл.— Мертвецам нужен твой меч, Хаммер! Твое Адское Орудие! Зверь, похоже, испугался его. Именно поэтому-то и перетащил все золото сюда. Чтоб заманить тебя в свое логово.

Он вдруг замолк и посмотрел на узкий проход в стене. Из дыры показалась рука синюшного цвета. Сержант поставил фонарь на пол и извлек меч, затем схватил его обеими руками и что было сил рубанул мертвеца по запястью. Рука отлетела в сторону и покатилась по полу, клинок звонко ударился о камень. Отрубленная кисть немного поворочалась, перевернулась пальцами вниз и быстро побежала к Макнейлу — совсем как огромный паук. Джек яростно пнул отрубленную руку ногой. Из туннеля вылез труп и бросился на Макнейла.

Кожа покойника была густо перемазана засохшей кровью, но из отрубленной руки не вытекло ни одной капли. Хаммер отдал факел Джеку и обнажил тот меч, что носил на бедре. Сержант рубанул мертвеца по шее, но труп легко отразил удар левой рукой. Лезвие скользнуло по кости, срезав большой кусок подгнившей плоти, но труп только улыбнулся в ответ. Он выбросил вперед руку, пытаясь дотянуться до горла Макнейла. Тот отскочил назад. Из туннеля в это время выбрался следующий мертвец. Сержант вновь рубанул противника, но тот как будто не заметил этого и продолжал наседать. Хаммер подбежал к Макнейлу и, сильно размахнувшись, ударил клинком по ногам трупа. Тот как подкошенный грохнулся на пол, но Макнейла уже атаковал второй мертвец, а из прохода в стене лезли все новые и новые.

Макнейл и Хаммер рубили мечами направо и налево, отражая натиск покойников, однако врагов, не желающих превратиться в настоящих мертвецов, оказалось слишком много. Хаммер и Макнейл стали медленно пятиться назад. Они отрубали трупам головы, наносили удары в грудь, били по ногам, но даже и тогда изуродованные тела продолжали ползать по полу, пытаясь схватить живых, осмелившихся нарушить их покой. Среди мертвецов было много мужчин, но встречались и женщины. Среди взрослых то и дело мелькали фигурки детей. Макнейл едва нашел в себе силы замахнуться мечом на одного из них, но когда он посмотрел юному мертвецу в глаза и увидел там лишь тупую яростную злобу, он понял, что это существо уже давно перестало быть человеком. И он стал расправляться с мертвыми детьми так же методично и хладнокровно, как и со взрослыми. Но каждый раз, нанося удар очередному мертвому ребенку, Дункан вновь и вновь давал себе страшную клятву жестоко отомстить Зверю за все то зло, которое он причинил этим людям. Что касается Хаммера, то ему, похоже, было абсолютно безразлично, кого разрубать на куски. Он хладнокровно наносил удары, а на лице его застыло выражение злорадного удовольствия.

Джек встал чуть позади, выставив вперед факел, и поджидал тех мертвецов, кому удавалось прорваться через заслон Хаммера и Макнейла. Он сразу понял, что с ножом на покойника не попрешь, и орудовал только факелом. Давно остывшие тела не испытывали боли, но волосы и одежда мертвецов вспыхивали мгновенно. В пещере стало гораздо светлее: по полу каталось уже не меньше дюжины подожженных Джеком трупов. Огонь делал свое дело. Сраженные больше не поднимались.

Но из узкого туннеля продолжали вылезать все новые и новые мертвецы. И обороняющиеся начали медленно отступать. Пол пещеры был усеян разрубленными на куски трупами, которые с завидным упорством продолжали ползти вперед. Макнейл почувствовал, как на него снова накатывает страх, чтобы отнять последние остатки мужества. Это был тот же страх, что чуть не погубил Дункана в ту долгую ночь, когда из густой тьмы волна за волной выныривали демоны и атакам их, казалось, не будет конца. Страх все нарастал в нем, и вот уже сержант почувствовал, что еще секунда — и он истошно закричит, бросит все, повернется к трупам спиной и... Но Дункан, собрав последние остатки сил, умудрился сохранить самообладание и, беспрестанно поднимая и вновь обрушивая на врагов меч, отступал назад медленно и осторожно. Хаммер стоял рядом, тоже нехотя отступая и сопровождая каждый шаг яростными ударами клинка. Джек охранял тылы, орудуя факелом.

А мертвецы все лезли и лезли из дыры в стене, и на их иссиня-бледных физиономиях отражались кровожадные помыслы Зверя, управлявшего их действиями.

— Мы не сможем долго удерживать их,— наконец заявил Макнейл.— Вытаскивай свой второй меч, Хаммер! Вытаскивай этот проклятый клинок, иначе мы все погибнем.

— Похоже, ты прав,— согласился тот.— Дальше отступать некуда.

Он яростно рубанул приблизившегося мертвеца и снес противнику голову. Голова закувыркалась по полу, беззвучно шевеля губами. Обезглавленное тело задергалось. Оно пыталось дотянуться до живых, но не могло уже их разглядеть. Другие мертвецы оттолкнули безголового прочь, но Хаммер успел улучить момент и, пока обезглавленный путался под ногами у других мертвецов, бросил меч в ножны. Затем мгновенно вскинул руку и ухватился за выступающую над левым плечом рукоятку Адского Орудия, которая сразу как будто прилипла к его ладони. Казалось, она всегда была здесь и это ее законное место. Хаммер одним быстрым движением извлек из серебряных ножен клинок и выставил перед собой блестящее двухметровое лезвие. Он держал меч так легко, как если бы тот совсем ничего не весил. Бледный желтоватый свет, происхождение которого они не смогли бы объяснить, наполнил пещеру.

— “Волчья отрава”...— пробормотал вполголоса Хаммер.— “Волчья отрава” вновь обрушилась на этот мир.

Мертвецы сразу остановились. Их пустые глазницы устремились на громадный сияющий клинок, и жадное возбуждение загорелось на лицах покойников. Кто-то другой, кого не было здесь, прячась в глубине подземелий, изучал Адское Орудие глазами этих мертвецов. Он сразу узнал меч. Наконец-то дьявольский клинок оказался в пещере, и теперь мертвецы завладеют им и похоронят так глубоко, что Зверю никогда уже не придется его бояться. Покойники рванулись вперед, жадно протягивая руки к вожделенному мечу, но Хаммер встретил их ударами могучего клинка. Сияющее лезвие “Волчьей отравы” с нечеловеческой скоростью металось в разные стороны, разрубая трупы с такой легкостью, будто это были клубы дыма. Меч рубил мышцы, кожу, кости, ни на секунду не замедляя своего движения. Ходячие трупы начали валиться на пол. Мертвые лица кривились в безмолвных криках, а мертвая плоть начала быстро разлагаться. Едва клинок прикасался к очередному покойнику, как тот превращался в груду пожелтевших костей. Но мертвецов было гораздо больше, чем тех, кого уничтожил Хаммер. Трое живых продолжали пятиться, оставляя впереди себя горы трупов. Люди слишком хорошо понимали, что если мертвецы их окружат, то мигом разделаются с ними. Просто разорвут их на куски. Хаммер рубился как одержимый, “Волчья отрава” сияла все ярче и ярче, и покойники падали под ее ударами, чтобы никогда уже не подняться. Джек и Макнейл прикрывали Хаммера с флангов, поскольку тот, отдавшись азарту атаки, совсем не думал о собственной безопасности.

Но мертвецы продолжали напирать, подгоняемые злобными мыслями Зверя. В пограничной крепости погибли сотни мужчин, женщин и детей, и живые оказались просто не в состоянии разить врагов с такой скоростью, чтобы задержать наступление. Люди вскоре, отступив, покинули пещерный зал, затем прошли в туннель и оказались на узенькой тропинке, вырубленной вдоль каменной стены. Джек ступил на тропу первым, освещая факелом путь. Потом туда шагнул Макнейл с фонарем. Последним отходил Хаммер, преграждая путь мертвецам с помощью “Волчьей отравы”. Адское Орудие ослепительно сверкало, и его желтоватый свет отражался в тысячах мелких кристаллов на стенах пещеры. Трое обороняющихся медленно пятились по узенькой скалистой тропе, а за ними все шли и шли мертвецы.

А где-то внизу, совсем глубоко под землей, нечто жуткое вновь заворочалось во сне.

Дата добавления: 2015-10-02