Сияющая темнота

Позитивная Тень

Тень – это свалка Я. Однако Тень – и своего рода хранилище. Она сберегает великие, но пока нереализованные возможности внутри вас.

Джозеф Кэмпбелл. «На путях к блаженству»

Но как Тень может быть позитивной, когда, по определению, и столь часто в непосредственном переживании она воспринимается как нарушитель порядка, как отвергаемый Другой, возмутитель нравственного спокойствия, враг, узурпатор, Дьявол, демон, антагонист, противник наших интересов, злой колдун, своими проделками вечно путающий наши планы, разрушитель сознательных намерений и, самое главное, неуловимый, вездесущий ниспровергатель того, какими бы мы хотели видеть себя. Но какими нам хотелось бы видеть себя? Праведными? Нравственными? Постоянными? Великодушными? Заботливыми? Так как же можно допустить Тень в эту благопристойную компанию? Разве мы успели забыть о «Молодом Брауне», герое одноименной повести Натаниэля Готорна, о молодом добродетельном пуританине, который однажды забрел в темный лес и обнаружил там, что его набожные соседи и даже Вера, его жена, такая щепетильная в вопросах нравственности, участвуют в черной мессе в честь Темного? Разве мы успели забыть, что он, потрясенный встречей с темнотой, да еще столь близко от своего дома, потерял свою Веру, удалился от людей и умер одиноким циником, горькой и неоплаканной смертью? Какое же добро в таком случае может происходить из этого теневого мира? Да и кому захочется пересечь этот темный лес от начала и до конца? Но только есть ли у нас другой выбор, ведь мы уже всегда и повсюду бредем этим темным лесом?

Поиски ответа на этот вопрос, пожалуй, лучше всего начать с вопроса, почему такой писатель, как Готорн, отдал столько сил исследованию темноты, что мы носим в себе. Возможно, эти теневые выбросы послужили почвой для многих его рассказов и романов по той причине, что и Готорна, и весь его род неотступно преследовала память об одном из предков, который вел допросы на заседаниях суда, где рассматривалось дело Салемских ведьм. Но, начиная читать Готорна, будь то «Алая буква», или «Итен Брэнд», или «Дочь Рапачини», или «Мой родственник, майор Молино», мы не можем не ощутить того, что пленяло самого писателя Готорна – невероятное могущество Тени.

Литературный критик Гарри Левин, автор книги «Сила Черноты» – исследования, посвященного Готорну, Мелвиллу и По, пытается разобраться, в чем причина странной увлеченности американских писателей XIX века темными силами. Прибавим к этому списку Твена, и нам, несомненно, откроется то, что объединяет этих авторов, – интуитивное ощущение однобокости коллективного сознания Америки XIX века, понимание того, что триумф самонадеянного высокомерия эпохи империалистической экспансии, рабства, истребления коренных цивилизаций уже начинает приносить свои мрачные плоды.

Так что же есть хорошего в Тени и как можно добраться до якобы заключенных в ней богатств? Для этого понадобится первым делом рассмотреть, как функционирует Эго. Человеческое Эго как таковое тоже представляет собой комплекс, то есть исторически заряженную энергетическую систему, служащую центром, точкой фокусировки, обеспечивая сознательность, интенциональность, непрерывность и продолжительность – все как один важные инструменты обучения, социального функционирования, даже выживания. Но то же самое Эго легко подавляется другими заряженными кластерами энергии, также известными как комплексы, которые подчиняют себе Эго, подталкивая нас к поступкам, в которых мы, хорошенько подумав спустя какое-то время, порой даже раскаиваемся. («Напиши письмо, но не отправляй его…» Энергия постепенно спадает, и вот мы уже чувствуем себя по-другому, не так напряженно, поскольку вернулись к центральному комплексу сознания, который мы и называем Эго.)

Эго как комплекс среди других комплексов отличается тем, что легко пугается, позволяет вытолкнуть себя из центра и с первых дней своего существования учится тому, что адаптация служит выживанию. Так мы привыкаем приспосабливаться к требованиям, предъявляемым нашим окружением, реальным или воображаемым. Со временем мы начинаем идентифицировать себя скорее со своими адаптациями, чем с истинной природой.

История первой половины жизни – это история адаптации к сигналам внешней среды, которая с годами становится все сложней и изощренней, нашей невольной самоидентификации с уже интернализированными посланиями и с тем усвоенным образом, который мы все больше начинаем считать своей личностью. Вот так, постепенно отклоняясь от курса, мы все более удаляемся от собственной природы, становимся все более отчужденными от своего Я. И тогда Я начинает выражать себя языком «мятежной» симптоматики либо соматически как хроническая боль или желудочно-кишечные расстройства, либо как недозволенное поведение, тем не менее находящее свой путь в мир, или компенсаторный сновидческий образ, или аффективное расстройство наподобие депрессии, возникающее от подавления нашей психической реальности. Именно это переживание противоречия между программой нашего Эго и программой нашей психики создает конфликт внутреннего и внешнего, принося с собой такие страдания, что мы зачастую начинаем сомневаться в самих жизненных устоях, казавшихся прежде незыблемыми. Таким образом, благодаря этому конфликту мы начинаем видеть, как рецидивы Тени могут иметь компенсаторное, даже целительное воздействие на нас. Если мы вспомним, что простейшее, наиболее функциональное определение характеризует Тень как состоящую из тех аспектов нашего существа, что заставляют нас ощущать дискомфорт от самих себя, то поймем, что подлинные, менее всего подвергшиеся адаптации, поистине аутентичные части нас самих могут не подчиняться и даже угрожать Эго. При этом они – это тоже мы, какие мы есть на самом деле, кто упорно стремится проявиться через нас в окружающем мире. Таким образом, мы видим, что Тень может играть положительную роль в процессе индивидуации. Она менее приспособлена и, следовательно, правдивее, она менее акклиматизирована и, следовательно, более первозданна, менее обусловлена и более уступчива и поэтому куда полнее передает целостность той личности, которой мы призваны быть, чтобы делиться собой с другими.

В главе 3 мы исследовали два общих места теневой чувствительности – гнев и сексуальность. Мы видели, как легко эти эмоции могут вторгаться в ход той хорошо налаженной жизни, которая нам кажется столь желанной. Но давайте еще раз вернемся к ним, чтобы отчетливее рассмотреть ту позитивную программу, которой может служить их теневое бунтарство.

Нет сомнения, что гнев нередко оказывается разрушительным для самой ткани семьи – общественного контракта, связывающего общество и не допускающего того, чтобы оно расползлось на куски. С другой стороны, у нас достаточно веских клинически подтвержденных свидетельств, что гнев, будучи вытесненным, может приводить к повышенному кровяному давлению вплоть до угрозы инсульта и сердечных приступов, а также депрессии. Возможно ли в таком случае, чтобы проявления гнева исцеляли нас и при этом переводились бы в творческое русло?

Вспомним еще раз, что в индоевропейских языках этимологический корень для слов anger, angst, anxiety и angina одинаков: angh, что означает «удушье». Таким образом, в ответ на сдавливание организм автоматически, инстинктивно начинает реагировать сначала тревогой, а затем гневом на любую угрозу своему благополучию или проявлять в соматической форме через повышенное сердечное давлении. Другими словами, гнев – один из ресурсов, которым обеспечила нас инстинктивная природа для того, чтобы защищать, ограждать нас. Так может ли гнев в таком случае быть плохим по определению? Да, он может быть разрушительным, как мы уже наблюдали, но гнев сам по себе – инстинктивная, защитная энергия. Из уважения к другим людям гнев следует переводить в какое-то конструктивное русло при проявлении недовольства, но ничего плохого в гневе нет, хотя этому нас не учили.

Лично мне потребовалось несколько десятилетий, прежде чем я смог усвоить элементарный урок, что гнев – часть нашей природной энергии, служащей самой жизни. С годами я постепенно научился выводить наружу энергию, которой снабжает нас гнев, в форме решимости и целенаправленности, в напряжении воли, мобилизованной на результативное решение проблем. Из-за комплексов семьи и культуры эта хорошая, даже необходимая жизненная энергия, оставшись без прямого обращения к порождающим ее причинам, слишком часто загоняется под спуд, где ей уже ничего не остается делать, как порождать чудовищ. Уже годы спустя, будучи психотерапевтом, я пытался на своих сеансах оказать помощь одному человеку, у которого религиозное воспитание приняло такую крайнюю форму доминирования, что с годами это вылилось в глубочайшую депрессию. Жил он со стервой-женой в немыслимой домашней обстановке, но при этом наложил жесточайший запрет на свои реактивные эмоции, а их бурную попытку вырваться на волю считал верным подтверждением своей крайней греховности. Я бы с радостью сообщил здесь, что мне удалось вывести его из замкнутого круга личного опыта и переформатировать природную роль гнева в его жизни. Но у меня не вышло справиться с этой задачей. Он поставил крест на терапии, а вскоре поставил крест и на своей жизни. Только через самоубийство он смог проявить эмоции во всей их полноте и неподдельности, но этот акт насилия оказался направлен на ту единственную особу, на которую ему позволено было выплескивать агрессию[128].

Еще одна основная область теневого материала – это, конечно же, сексуальность. Секс тоже может быть анархичным. Гормоны, или бог Эрос, запросто могут свести людей с ума. Поддавшись этой энергии, люди нарушают клятвы, прибегают к насилию и опрометчивым решениям с самыми далеко идущими последствиями, в чем потом будут раскаиваться всю оставшуюся жизнь. Но сексуальность – часть нашей природы и, хотим мы этого или нет, не что иное как трансцендентная форма проявления жизни. Знаменитые отчеты Кинси[129]в 1950-е годы взбудоражили всю Америку, открыв глаза на тот самообман, в который так хотелось верить – что мы люди спокойные, умеренные и не отличаемся значительной активностью, разнообразием или энтузиазмом в сексуальной жизни. Когда же Америка заговорила – впервые, правда, на условиях конфиденциальности, дамбу прорвало окончательно. Люди, прежде стыдившиеся своей сексуальной энергии и многообразия ее выражения, все больше стали узнавать, что они не одиноки, что они не только не представляют собой отклонения от нормы, они – часть природного существа. В те времена я учился в колледже и учебник по курсу «Брак и семья», в одной из глав которого описывался половой акт, да и то в достаточно завуалированной форме, продавали завернутым в плотную упаковочную бумагу, и только студентам, которые могли подтвердить, что проходят этот курс по учебной программе. Тот факт, что образовательное учреждение подчинялось не идее непредвзятого постижения истины и даже не честному духу исследования, много говорит о силе Тени. Если не получается полностью запретить – значит, надо жестко контролировать все то, что столь сильно в нас, в данном случае Эрос. Надо думать, что древние неспроста называли его богом.

И опять же, какие чудовища могут произойти от подобного отрицания природы?

Распространение информации о сексуальности вкупе с открытием противозачаточных таблеток породило так называемую сексуальную революцию 1960-х годов. С одной стороны, информационная открытость и расширившиеся горизонты дозволенного вели к большей свободе, но, с другой стороны, спровоцировали и огромный страх перед силами природы. Сексуальная свобода, большая степень открытости не только в области сексуальных нравов, но и в других системах ценностей послужили катализатором фундаменталистской атаки на достоверное сексуальное образование, которая продолжается и по сей день. Эти озабоченные души обрушились на жизненную реальность и научную информацию о ней, поддавшись страхам перед ее силой в своих теневых жизнях. Как результат, теперь они во многом влияют и на национальную правительственную политику в этой области, добившись сокращения ассигнований на сексуальное образование, исследования в области СПИДа, сворачивания открытой общественной дискуссии в вопросах выбора жизненных приоритетов. На деле же усилия подобных поборников религии, насаждающих вину, стыд и тревогу, лишь множат невежество и неврозы. Столь масштабное вытеснение, вне всяких сомнений, может служить косвенным признанием силы Эроса в их жизни. Но чем больше сила вытеснения, чем сильнее растет вытесняемое, и правда пробьется наружу – природным ли путем, спонтанно или патологически.

Дата добавления: 2015-10-02