|
Читайте также: |
расспросами...
- Нас всех очень интересует, - сказал Боткин, - как долго нас будут
держать в Екатеринбурге.
- Этого я не знаю.
- А от кого это зависит?
- От правительства, конечно... Николай не принимал участия в разговоре,
но, не переставая мерять солдатскими шагами дорожку, внимательно к нему
прислушивался.
Вдруг он круто повернулся и остановился перед нами.
- Скажите, пожалуйста: Белобородов - еврей?
Пораженный нелепостью и неожиданностью вопроса, я не сразу нашелся, что
ответить.
- Он на меня производит впечатление русского, - продолжал Николай.
- Он русский и есть.
- Как же он тогда состоит председателем областного Совета? -
недоумевающе протянул бывший царь.
Оказывается, он был убежден, что во главе советских органов стоят
только большевики-евреи...
У меня не было никакой охоты читать бывшему царю уроки политической
грамоты и разъяснять ему отличие национальной политики советской власти от
его собственной, и я не совсем вежливо оборвал разговор.
- Скажите лучше, нет ли у вас каких-либо заявлений или жалоб..." '
Дальше идет такой разговор с Воробьевым:
"- Скажите, пожалуйста, каковы сейчас отношения России с Германией?
- Читайте газеты, - сказал я ему, -там все напечатано, что вас
интересует.
- Да мы уже две недели никаких газет не видели. Не знаю даже, какие
газеты у вас в Екатеринбурге выходят.
- У нас издаются две газеты: партийная - "Уральский рабочий" и
советская - "Известия".
- Партийная - это что? Что большевики издают?
- Большевики.
- Как бы это устроить, чтобы я мог эту газету получать?
- Очень просто: взять и подписаться на газету. Будете получать ее через
коменданта.
- Как же мне подписаться?
- Я редактор этой газеты. Дайте мне денег, и я сам ее для вас выпишу.
Николай деловито осведомился, сколько стоит на месяц "Уральский рабочий
и тут же в саду вручил мне подписную плату" (29).
В мае чета Романовых отметила дни рождения: Александре Федоровне
исполнилось 46 лет, Николаю - 50.
В дневнике своем Николай отметил: "Дожил до 50 лет, даже самому
странно. Погода стояла чудная, как на заказ. В 11 1/2 часов батюшка с
диаконом отслужили молебен... Днем посидели в саду, греясь на теплом
солнышке" (6 (18) мая 1918 года).
А страна тем временем, зажатая в огненном кольце, осаждаемая со всех
сторон соединенными силами внутренней и иноземной контрреволюции, вела
тяжкую, кровавую борьбу.
Еще минувшей зимой советской власти пришлось на востоке России отразить
яростный натиск контрреволюционных банд. Одним из очагов белого движения в
этой части страны стало Оренбуржье, откуда вышла дутовщина - вооруженный
мятеж кулацких и белоказачьих элементов, организованный офицерами старой
армии.
Выступили они с оружием в руках уже через несколько недель после тобеды
социалистической революции в Петрограде. В ночь с 14 (27) на 15
(28) ноября 1917 года атаман А. И.Дутов, опираясь на возникший в
Оренбурге буржуазно-помещичий "Комитет спасения родины и революции", напал в
городе на Военно-революционный комитет и разгромил его, арестовал и бросил в
тюрьму членов большевистской фракции областного и городского Советов,
объявил всеобщую мобилизацию здешнего казачьего войска для борьбы против
советской власти. Поддержанные казахскими и башкирскими буржуазными
националистами, дутовцы вскоре перерезали коммуникации между центральными
районами России и Сибирью, овладели Верхне-Уральском и Троицком, подкупили к
Челябинску. Мятеж этот и сам по себе был серьезной угрозой для Советской
республики; усугублялась же опасность еще тем, что на юге почти одновременно
поднял мятеж другой белогвардейский атаман - А.М.Каледин. Завязались первые
крупные сражения гражданской войны, в ходе которых покрыли героической
славой свои знамена отряды В.А.Антонова-Овсеенко (декабрь 1917 года, район
Харькова), Р. Ф. Сиверса (январь 1918 года, на Дону), П.А.Кобозева (тогда
же, на Южном Урале). Под общим началом Кобозева мужественно действовали
пролетарские формирования Самары (команующий В.К.Блюхер), Екатеринбура (П.
3. Ермаков), Перми (А. Л. Борчанинов), а также брошенные на подрепление им
питерские батальоны рабочих и моряков. Соединенными усилиями этих отрядов и
крестьянской бедноты, поднявшейся на борьбу в тылу у белых, первые
наступательные операции монархистов на востоке России были сорваны; в ходе
же контратак, предпринятых в марте-апреле под командованием В. К. Блюхера,
Дутов был измотан, опрокинут и с остатками разбитой конницы бежал в
Тургайские степи.
Но дутовская и подобные ей авантюры были лишь частью обширного плана
развязывания в России гражданской войны, задуманного врагами Советского
государства. Субсидируемые англо-французскими империалистами с одной
стороны, кайзеровским оккупационным командованием - с другой, Дутов и
Каледин действовали на востоке и юге. Неспокойно было и в других местах.
6 марта 1918 года в Мурманске английский крейсер "Глори" высадил
десант; это было началом открытой антантовской интервенции на русском
Севере.
12 марта в Харбине объявил о формировании белогвардейского корпуса
адмирал А. В. Колчак, в то время член правления КВЖД, к концу года -
"верховный правитель России".
29 марта владивостокская эсеро-меньшевистская Дума призвала японцев.
5 апреля во Владивостоке с японских кораблей высадился десант морской
пехоты под командованием адмирала Като. Началась открытая интервенция на
Дальнем Востоке.
Апрель. Подавление пролетарской революции в Финляндии и усиление
опасности для Петрограда.
9 апреля. Отрыв буржуазией Закавказья от Советской России.
Середина апреля. Новочеркасский мятеж.
29 апреля. "Гетманщина" на Украине.
Середина мая. "Красновщина" на Дону.
На вторую половину мая приходится дальнейшее обострение обстановки в
стране, терзаемой белогвардейскими мятежами и заговорами, одновременной
интервенцией двух блоков империалистических держав.
На следующий день после того, как в Екатеринбург прибыла из Тобольска
вторая группа Романовых, в Мурманске с американского крейсера "Олимпия"
высаживается очередной, на этот раз 10-тысячный десант антантовских войск,
пришедших на помощь бывшим царским генералам (24 мая).
Еще через день происходит событие, резко осложнившее общую
Военно-политическую обстановку в Советской России вообще, в Сибири и на
Урале - в особенности: поднял мятеж чехословацкий легион (25 мая).
Странная то была сила. Сформировался легион (или корпус) в России в
годы первой мировой войны из военнопленных чехов и словаков, изъявивших
желание сражаться против Габсбургов и Гогенцоллернов, за освобождение своей
угнетенной родины. Возглавили корпус бывшие офицеры австро-венгерской армии.
Выйти на бой с немцами они не торопились, зато, настроившись враждебно к
русской революции, вознамерились вмешаться в ее ход и развитие в пользу
реакционных сил, снюхались с белогвардейцами и монархистами, изготовились
выступить в подходящий момент на их стороне и вместе с ними. Такой момент,
показалось им (и их западным патронам), выдался поздней весной 1918 года.
К этому времени подразделения корпуса общей численностью до 50 тысяч
человек вытянулись цепью вдоль железнодорожной магистрали от Пензы до
Владивостока. Формально они использовали данное им Советским правительством
разрешение на выезд из России в Западную Европу (через Дальний Восток). Но
разрешение это было дано выезжающим только как частным лицам, а не как
военнослужащим; оружие свое, эвакуируясь, они обязаны были сдать местным
органам советской власти. Условие это было нарушено. Легион двинулся на
восток как регулярное воинское соединение, вооруженное до зубов, во главе со
штабами и под командованием офицеров, к тому же по пути вбирая в свои ряды
местных белогвардейцев.
25 мая 1918 года, во исполнение секретной директивы "Русского бюро"
чехословацкого Национального совета (органа националистических кругов
чешской крупной буржуазии, во главе которого стояли Масарик и Бенеш), части
легиона совершают нападение на органы советской власти в Новониколаевске
(нынешний Новосибирск) и Мариинске, захватывают контроль над этими, а затем
и над другими городами. Вдохновители выступления исходили из расчета, что
оно будет поддержано белогвардейскими мятежами в Москве, Ярославле, Рыбинске
и других местах. Хотя наметки оказались неточными, тем не менее мятеж
окрылил силы контрреволюции в России. Используя поддержку кулачества и
белогвардейцев, корпус с исходных рубежей предпринимает серию энергичных
атак на города и железнодорожные узлы Урала, Сибири и Поволжья с целью
захвата этих районов, свержения в них советской власти, установления здесь
контрреволюционной военной диктатуры. В полосе движения корпуса ширится
волна кулацких бунтов. С разных сторон стекаются к белочехам бывшие царские
офицеры, кулацкие и белоказачьи головорезы, помещичьи и буржуазные сынки.
Главари легиона, среди которых все более заметную роль играет бывший военный
фельдшер Рудольф Гайда, формируют из этих элементов боевые группы,
способствуя таким образом созданию ядра будущей колчаковской армии. В то же
время, ободренная диверсией иностранного формирования, волею судеб
занесенного в глубину России, активизируется монархическая реакция в других
районах страны; выкристаллизовываются разные псевдодемократические группки и
клики, каждая из которых претендует на роль ведущей в лагере российской
контрреволюции.
В Самаре, захваченной белочехами, образуется эсеровское Правительство
членов Учредительного собрания ("Комуч") во главе с В. В. Вольским.
В Омске, захваченном белочехами, сформировано Временное Сибирское
правительство во главе с П. В. Вологодским.
В Оренбурге создано Войсковое правительство казачьего войска во главе с
атаманом А. И. Дутовым.
В Архангельске готовится провозглашение - под британским контролем -
власти Верховного управления северных областей России во главе с Н. В.
Чайковским.
Формируются всевозможные самозванные правительства, директории,
дуумвираты и триумвираты на отторгнутых от Советского государства землях -
на Украине, в Грузии, Азербайджане, Донской и Закаспийской областях. Как
правило, это кучки проходимцев, подкармливаемые казначействами и
интендантствами двух западных милитаристских блоков.
Напор всей нечисти, собравшейся по зову кайзера и Антанты, переход в
наступление иностранных дивизий и следующих за ними белых банд должна была
сдержать молодая, еще не окрепшая как следует Красная Армия. Опытному врагу
призваны были противостоять малочисленные, лишь вчера укомплектованные,
слабо вооруженные воинские части, а также разрозненные партизанские отряды.
Серьезного боевого опыта защитники советской власти на Урале еще не
имели; обучены были недостаточно; элементарными воинскими навыками
овладевали в ходе борьбы. Тем не менее они преградили путь противнику,
нанесли ему ряд сильных контрударов, на решающих направлениях вынудили его
остановиться. По призыву Уральского и Западно-Сибирского комитетов партии
тысячи коммунистов встали под ружье, пошли в первых рядах бойцов, вдохновляя
их на борьбу против наемных банд международного империализма.
Екатеринбургский комитет партии 14 июня объявил мобилизованными всех
коммунистов. В те дни влились в ряды вооруженных защитников революции почти
две трети состава уральской областной партийной организации. Ушли на фронт
почти все рабочие Сысертьского, Нижне-Тагильского, Алапаевского и других
заводов.
Угроза Уралу обозначилась на второй день мятежа белочехов, 26 мая,
когда они захватили Челябинск. Оседлав железнодорожную магистраль в этом
узловом пункте, они двинулись в трех направлениях: на восток - к Омску,
Кургану, на соединение с сибирской группой легиона; на запад - к Златоусту,
на прорыв к своим частям, выступившим в Поволжье; на север - в направлении
Кыштым - Екатеринбург. К последнему пункту Гайда и собравшаяся вокруг него
белогвардейская свора рвались с особой яростью: они знали, что здесь в
ипатьевском доме, с конца апреля находятся под стражей Романовы.
Однако уже в первых боях на екатеринбургском направлении, в частности в
сражении с белочехами и казаками, завязавшемся 28 мая у станции Аргаяш,
красноармейцы и рабочие показали свою решимость сорвать эти замыслы
контрреволюции. Положение ухудшилось, когда противник захватил Кыштым,
очутившись в 130 верстах от Екатеринбурга, а с падением Златоуста двинулся
по соединительной железнодорожной линии на Пермскую магистраль, рассчитывая
обойти Екатеринбург и отрезать его от центра страны, лишив связи с Москвой и
Петроградом.
Отражая эту угрозу, подлинный героизм проявили отряды, присланные в
помощь Красной Армии ближними рабочими районами. В те дни атаки белых на
екатеринбургском направлении удалось отбить. У Аргаяша они были отброшены,
на других участках Уральского фронта долго топтались на месте.
В течение июня и первой половины июля защитники Урала ведут тяжелые
бои, удерживая свои позиции под натиском превосходящих сил врага. Его
усиленно снабжают правительства и военные миссии Антанты, складывается все
более ощутимый его перевес в численности и вооружении. Под давлением
белочехов с запада и востока и белоказачьих частей полковника Анненкова со
стороны Славгорода пал Омск. Примерно в то же время легионерам с помощью
эсеров и белогвардейцев удалось прорваться в Самару. 3 июля Дутов вторично
захватил Оренбург. 8 июля интервенты захватывают Уфу.
Вся железнодорожная магистраль от Самары до Иркутска и прилегающие к
ней районы подпали под жестокую власть белых. Повсюду в этой зоне
совершаются аресты и казни коммунистов, советских работников, активистов из
рабочих и деревенской бедноты. Пали Пенза, Сызрань, Симбирск, Томск. С
соединением челябинской, сибирской и поволжской групп легиона снова возросла
наступательная активность белогвардейщины в направлении на Екатеринбург. К,
середине июля 1918 года этот город представлял собой последнюю на Урале
крупную преграду на пути сил контрреволюции, разлившейся черным пятном до
Иркутска, а местами и до Владивостока.
С дальних и близких расстояний палящее дыхание войны доносится до дома
Ипатьева. Эхо канонады вибрирует в его дощатых заборах. Обитатели верхнего
этажа жадно вслушиваются в отдаленный гул.
Но пристально приглядываются и уральцы: что происходит в ипатьевском
доме?
Перед рабочими мартеновского цеха Верх-Исетского завода выступил с
беседой о текущем моменте П. Л. Войков. Посыпались записки с вопросами.
"- Скажите, - читает он одну из записок, - почему бывший царь находится
в роскошном особняке, а не в тюрьме?
- Причин много. Главная из них - гуманность советской власти.
- Куда делись царские бриллианты?
- Бриллианты изъяты комиссией Уральского Совета по акту, запечатаны и
сданы на хранение до особого распоряжения.
- Что за выстрелы раздавались на этих днях во дворе дома, в котором
проживает царская семья?
- Это были два предупредительных выстрела охраны, заметившей подачу
сигналов из окна спальни бывшего царя" (30).
Эвакуируя Романовых из Тобольска, советская власть считала, что
перемещает их в тыл, за пределы досягаемости белых. В ходе внутренней войны,
навязанной народу белыми, тыл стал фронтом. Те, кто жаждал заполучить
царскую семью, чтобы использовать ее в своих целях, распространили и на Урал
фронт боев и тем самым вновь поставили в порядок дня вопрос о ее судьбе.
Романовы под стражей передвигались с востока на запад, из Сибири на Урал, а
их "рыцари-освободители" катили вслед за ними свой вал террора, заговоров и
массовых убийств во имя спасения царской семьи, навлекая на нее погибель.
Такую связь причин и следствий не может сегодня, отрицать и западная
антикоммунистическая пресса. "Удары, в те месяцы нанесенные белыми красным,
роковым образом сказались на дальнейшей судьбе заключенных" (31). Точнее:
"Американцы и англичане высадились в Мурманске. На юге старые генералы
формировали белую добровольческую армию. В Сибири чешский легион
численностью в десятки тысяч солдат захватил Омск и двигался к
Екатеринбургу. Давление этих сил и толкнуло большевиков на крайние меры,
направленные против возможности монархической реставрации" (32).
Констатация, заслуживающая высокой оценки, если учесть, сколь редко
шпрингеровская публицистика балует свою аудиторию хотя бы относительной
близостью к истине. Впрочем, расщедрившись на такое признание, не заметил
шпрингеровский автор в событиях восемнадцатого года одной, так сказать,
мелочишки: кайзеровской оккупации значительной части территории России, а
также происков вильгельмовской шпионско-диверсионной службы, которая
ухитрилась запустить свои щупальца сначала в тобольский губернаторский дом,
а потом и в екатеринбургский особняк Ипатьева.
Как бы то ни было, на угрозу прорыва белых в Екатеринбург уральские
рабочие реагировали просто и понятно - по законам революционной логики.
Именно потому, что белые стремились во что бы то ни стало захватить бывшего
царя, уральские рабочие решили ни под каким видом его не отдавать. Из этой
канвы событий восемнадцатого года тогдашний дом Ипатьева вырвать нельзя. В
глубине времени он стоит, озаряемый слепящими сполохами невиданного пожара,
багровый от надвигавшегося на него столба огня. За приземистым особнячком на
косогоре разливается гигантское, на полнеба, зарево войны, охватившей Россию
от края до края. Залетали и падали искры и за двойной дощатый забор, за
которым находились, ожидая вызволения, бывшие император и императрица.
Бегство на Запад - вот то единственное, на что могли надеяться и
надеялись Романовы.
Как раз на екатеринбургский период заключения Романовых приходятся
наиболее яростные попытки их освобождения, предпринятые и внутренними, и
зарубежными контрреволюционными силами.
Неверны утверждения некоторых современных американских авторов, будто
ко времени перемещения Романовых в дом Ипатьева они политически окончательно
"обесценились", никому уже не нужны были, ни для кого никакого интереса не
представляли и что разуверились в возможности возвращения их к власти даже
крайние правые, сами монархисты.
В действительности угроза была весьма серьезна. Белыми формированиями и
на Юге, и на Севере командовали царские генералы; белое движение возглавляли
недавние сановники и царедворцы, открыто прокламировавшие как свою цель
возвращение царя.
Не имело решающего значения то, что Николай II стал одиозной фигурой.
Бывало в истории, что самая неблаговидная репутация не мешала свергнутому
тирану вернуться в обозе контрреволюции и вновь вскарабкаться на трон.
Муссировались в белом стане имена и других кандидатов на престол, в
особенности Алексея, который в этом смысле представлял наибольшую
потенциальную опасность, большую даже, чем Николай. Александров пишет, что в
Екатеринбурге Александрой Федоровной владела "страстная мечта",
"всепоглощающая надежда": доставить сына Алексея в какое-либо безопасное
укрытие и выждать момент, когда его можно будет провозгласить царем, она же,
его мать, станет при нем регентшей (33). И тот же автор: "Немцы хотели: даже
если Николая им не удастся спасти и он будет расстрелян, все равно - надо
заполучить царскую семью, то есть Александру Федоровну с Алексеем; сын
раньше или позже будет провозглашен царем, а его мать станет при нем
регентом - ведь вынашивались же ею еще до 1917 года в Петрограде планы
захвата власти и повторения карьеры Екатерины Второй" (34).
Несомненно, этим расчетом и были в какой-то степени продиктованы
практические действия кайзеровского правительства в пользу Романовых летом
1918 года. Имперский Берлин пытался использовать покушение левых эсеров на
посла Мирбаха, чтобы оказать давление на Советское правительство в вопросе о
царской семье.
Выдвинув после 6 июля провокационное требование о допуске в Москву
подразделения кайзеровских войск (якобы для охраны своего посольства),
Берлин затем заявил о готовности снять это требование в обмен на разрешение
царской семье выехать в Германию.
Советское правительство не дало втянуть себя в этот торг. Оно отклонило
как требование о допуске в Москву германского батальона, так и
домогательства в пользу царской семьи - вмешательство во внутреннее дело
Советской России.
А какая цель преследовалась германским вмешательством - это довольно
откровенно, чтобы не сказать цинично, разъясняют в наше время шпрингеровские
комментаторы и их заокеанские коллеги. В Екатеринбурге Николай и Александра
надеялись, что Германия вернет им трон и власть; вместе со своими спутниками
они прикидывали, куда и когда их повезут из Екатеринбурга; конкретно
рассматривались с Долгоруковым и Татищевым возможные маршруты эвакуации: на
Дон - к Краснову, в Киев - к Скоропадскому, в Прибалтику - к фон дер Гольцу.
Под вильгельмовским прикрытием, считали Романовы, они еще могут попасть в
Зимний или в Кремль. Удалось же когда-то Бурбонам вернуться в Тюильри, -
почему бы, считали Романовы, и им не добраться до своих дворцов в обозах
интервенционистских и белых армий? Их переписка тех дней, записи в дневниках
периода пребывания в доме Ипатьева пронизаны убеждением, что "все это
кончится", "раньше или позже кончится". Об этой их уверенности говорит уже
сам по себе тот факт, что дневники они вели вплоть до последнего момента,
хранили их и не уничтожали.
Последний дневник Николая II, хранящийся в ЦГАОР в Москве, содержит на
титульном листе надпись: "Начат в Тобольске". Заполнены в тетради 149
страниц. Первая запись сделана 18 сентября 1917 года, последняя-30 июня 1918
года. На тобольский период приходится 92 страницы, на екатеринбургский - 57.
Тетрадь нашли красноармейцы утром 17 июля 1918 года, во время уборки
опустевших комнат на втором этаже дома Ипатьева. Она вывалилась из-под
подушки. Накануне поздно вечером, когда Николай по предложению коменданта в
последний раз (в одиннадцатом часу вечера 16 июля) поднялся со своей
постели, чтобы спуститься за ним в полуподвал.
Может показаться странным, что Николай вел этот дневник почти до
последнего момента своей жизни и не постарался вовремя сжечь его. По мнению
М. Н. Покровского, объяснить это можно лишь тем, что до последней минуты
Романовы гораздо больше верили в конец революции, нежели думали о близости
их собственного конца.
Проромановский шантаж вокруг убийства Мирбаха был не первой и не
единственной попыткой такого рода.
Например, в последних числах мая 1918 года, спустя несколько дней после
начала чехословацкого мятежа, кайзеровский министр иностранных дел Рихард
фон Кюльман вызвал к себе на Вильгельмштрассе советского посла А. А. Иоффе и
заявил ему: германское правительство опасается, что восставший легион,
которым командуют Гайда и Сыровы, захватит Николая II и "злоупотребит" его
персоной в пользу военно-политических целей Антанты. То есть: вместо того
чтобы очутиться в зоне германского контроля и оказать влияние на будущее
русско-германских отношений в соответствии с пожеланиями и интересами рейха,
бывший царь может оказаться провозглашенным верховным главнокомандующим
белых армий и в этом качестве поможет им восстановить на Востоке
антигерманский фронт в, тот самый момент, когда "кайзеровская армия
готовится к последнему решающему удару по западным союзникам в Шампани"
(35). Германское правительство предупреждает: если советские власти не
предотвратят такого поворота событий, оно двинет свои вооруженные силы на
Оршу и Псков с последующей целью осадить и взять Москву. На ближайшей же
стадии оно перейдет к методу прямой поддержки контролирующего Донскую
область атамана Краснова и откроет ему путь на Волгу, в глубь страны.
Параллельно в Москве с подтверждением ультиматума Кюльмана выступил
перед Советским правительством германский военный атташе. Он со своей
стороны заявил, что "в случае неблагоприятного для Германии оборота событий
вокруг Екатеринбурга" главное командование германских оккупационных войск на
Украине и в районе Ростова-на-Дону двинет свои силы в направлении на
Царицын, чтобы утвердиться "на обоих берегах великой реки" (36); как
подчеркнул в своем заявлении атташе, "генералы Людендорф и Гофман исполнены
решимости не допустить, чего бы это им ни стоило, чтобы в канун решающего
наступления Германии на Западе ей были подрезаны поджилки на Востоке" (37).
Не исключается, в случае необходимости, расторжение Брестского мирного
договора с последующим германским наступлением на Москву и Петроград.
Посему: кардинальным решением проблемы была бы передача Николая II и его
семьи в расположение германских войск, что в корне исключило бы
недоразумения и дискуссии на эту тему.
Советская сторона отклонила этот ультиматум. Едва это было сделано, как
с германской стороны последовал новый шаг.
Из Дармштадта позвонил в советское посольство в Берлине брат бывшей
царицы Эрнст Людвиг Гессенский (Эрни) и сказал послу: он, Эрнст Людвиг,
предлагает России свои добрые услуги как посредник в назревающем конфликте
между Берлином и Москвой. Услуги такие: "а) он берется предотвратить
германское наступление в Россию и неминуемую в таком случае, по его мнению,
оккупацию всей страны; б) он берется добиться от имперского правительства
сокращения или, может быть, даже аннулирования возложенной брестским
трактатом на Советскую Россию военной контрибуции в сумме 300 миллионов
золотых рублей. Цена обеих услуг: освобождение и отправка в Германию царской
семьи. Вступит ли советская сторона в это обсуждение?" (38)
Одновременно в летние дни 1918 года все более явственно проступают
признаки заинтересованности в судьбе Романовых и со стороны некоторых кругов
по ту сторону Атлантики. Об этом откровенно повествует Александров.
Как уже было сказано, сигнал к мятежу в мае 1918 года дали командованию
чехословацкого легиона те круги чешской крупной буржуазии, интересы которой
представляли в передних антантовской верхушки Масарик и Бенеш. Фактически,
признает американский автор, "авантюру на Волге" финансировали, наряду с
англофранцузскими источниками, также заокеанские - в первую очередь
ньюйоркский "Нэйшнл сити бэнк" (оплата поставок легиону оружия, боеприпасов,
средств связи, машин и амуниции). "Брокером", то есть маклером между этим
банком и легионом, "выступал Томаш Масарик - профессор, как раз в то время
готовившийся въехать в ореоле освободителя в пражские Градчаны" (39). Он-то
"и был тем человеком, который, с одной стороны, осуществлял дистанционное
управление чехословацким легионом в России, а с другой стороны - обещал
союзникам освободить и передать им бывшего царя" (40). За Гайдой, таким
образом, стоял Масарик; за Масариком - "Нэйшнл сити бэнк"; за этим банком -
сбежавшие оружие тогдашние концерны "Ремингтон армс" и "Метэллик картридж
юнион"; за этими военно-промышленными корпорациями - вся американская
монополистическая олигархия, израсходовавшая миллионы долларов на пулеметы и
другое оружие для белочехов и белогвардейцев - "в обмен на обещанное
освобождение царя" (41).
Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ДОМ НА КОСОГОРЕ 1 страница | | | ДОМ НА КОСОГОРЕ 3 страница |