Ночь VII

Как только гостью ушёл в доме вновь начал царить полный кавардак. Громкие вскрики девушек, летающая из стороны в стороны фон Баумшвиц и противное жужжание всё той же назойливой мухи. Могу вам сказать одно, я уже полностью привык к этой обстановке и, пожалуй, потустороннему миру нужно было хорошенько постараться, чтобы в очередной раз напугать меня.

У них это получилось сполна.

Я спокойно сидел в кресле и пытался как можно быстрее протрезветь, хоть и выпил совсем немного по сравнению с Андреем Викторовичем. Закинув голову на спинку кресла, я не сразу заметил массивную черную тень на потолке, которая аккуратно и неспешно перемещалась по комнате. Она, словно, тянула меня за собой и я поддался этому чувству – последовал за ней.

- Куда ты меня тянешь? – спросил я.

Звуком отозвалась лишь скрипящая лестница.

Мы стояли напротив второй двери. Я аккуратно потянул её на себя и застал Магду, которая бережно укладывала одиннадцать девушек в ряд, гладила их волосы, причесывала и что-то бубнила себе под нос.

- Магда?! – шепнул я. Она обернулась. Её костлявые руки потянулись ко мне. Я сделал шаг назад, но уперся спиной в перила. Она обладала неимоверной силой и быстро повалила меня на пол, пуская слюни мне на лицо села сверху и начала душить так яро, что у меня быстро темнело в глазах, а в висках переставала пульсировать кровь.

- Аааа, - кричал я, пытаясь вырваться из её лап, но это лишь сильнее подзадоривало её. – Я не причем! Я не причем! – пытался вразумить её я, надеясь, что сущности с других миров обладают человеческим слухом.

Она не реагировала.

- Что вы все хотите мне сказать? Я ничего не знаю про вас, - кричал я, слыша в отражениях темноты лишь свою фамилию: «Хруст…Хрусталь… Хрусталёв… Хруст… Хрусталь».

Мне становилось страшно, но как только эта реальность начала окончательно растворяться перед моими глазами (вероятно, я умирал), то всё вокруг приобретало оттенок гармонии, спокойствия и равнодушия. Мысли о смерти уже не пугали меня. Это я сам выбрал черный дом – дом, в котором мне суждено погибнуть от рук какого-то вымышленного реальностью существа. Увы, но не жаль.

Я открыл глаза в ином мире. Пространство рябило помехами, будто я попал в черно-белый фильм. Дом стал иным. Он преобразился, изменился до неузнаваемости. Где-то не так далеко на расстоянии вытянутой руки стояла Магда, а близ неё по винтовой лестнице поднимались одиннадцать девушек. Они что-то пели, но я никак не мог внять их речь.

Они были бледны и холодны. Меня никто не замечал.

Смотря на то, как одна за другой они проходят в комнату № 2, я желал только одного, чтобы не закрылась дверь, и я смог наконец-то всё увидеть. Перед глазами рябили мухи. Их было сотни. Они садились мне на веки, на нос, на лоб и щеки. Я смахивал их рукой, ловил, давил, но… это лишь подзадоривало их.

Все девушки прошли в комнату, легли на пол и из своих легких выдохнули будто бы пар. Несколько из них забились в истерике, но фон Баумшвиц аккуратно прикоснулось ладонью к их раскаленным лбам и они моментально затихли. Во всём доме начал капать дождь. Сперва мне показалось, что протекает крыша, но подняв голову кверху, я понял, что капли воды срываются с воздуха. Несколько капель попало мне в рот, и я ощутил соленый вкус слез.

Что здесь происходит?

Воспитанницы монастыря лежали без дыхания, а хозяйка, повернувшись ко мне, сделала шаг навстречу, откинула длинные черные волосы назад, посмотрела тёмно-карими глазами и прошептала:

- Да, простит меня Бог.

- Что? – переспросил я, так как не смог полностью внять её речь, но она лишь грустно улыбнулась и быстро спустилась по лестнице. С каждым шагом её волосы сидели, спина сутулилась. Она старела на глазах.

Дождь остужал меня, на полу образовывались лужи. Края моих джинс промокли, а я так и не решился войти в комнату, где одиннадцать девушек, спокойно закрыв глаза испускали свой дух.

Далее начались еще более неприятные видения. Держась за стены, чтобы не упасть в обморок, я видел, как тысячи мух, садятся на их прекрасные невинные лица, будто они – лишь кусок протухшего мяса, будто они лежат здесь уже не первую неделю и источают невыносимые зловонья. Мухи ползали на их лицах, руках, шеи и груди. Они залазили к ним в ноздри, быстро выныривая обратно и даже падающие из ниоткуда капли воды не пугали их. Вскоре всё тело и платье было просто усыпано этими тварями. Я вздрогнул…

… Открыв глаза я не мог надышаться. Я лежал перед дверь второй комнаты, держал себя за горло. Здесь я осознал, что в таинственном припадке помутнения рассудка душил сам себя. Спустился вниз. Зажег свет. Посмотрел в зеркало. На шее виднелись красные следы от пальцев, а губы до сих пор оставались красно-синими. Ничего подозрительного более не было.

Я подошел к окну. Нагнулся под определенным углом, чтобы рассмотреть выцарапанные там молитвы, но их уже не было. Оконные рамы приобрели светлый окрас. Гниль ушла.

- Ничего не понимаю, - сказал я и бросился к входной двери. Прикоснулся к ней ладонью, провёл и задумался, что, вероятно, всё что здесь произошло лишь бред моей больной фантазии. Дверь была, как новая, точнее ровно та, в которую я постучал в первую ночь.

Надо разобраться.

Пинок по первой комнате. Внутри всё чисто и убрано. Никаких изменений.

Пинок по второй двери. Просторная и светлая комната. Горит ярко-желтый теплый свет. Все вещи расставлены на своих местах.

Зашел в комнату, где при странных обстоятельствах упокоилась Магда. Фотоальбом, увядающие цветы, кресло-качалка.

Я осмотрел всё, что мог, нашел какие-то старые восковые свечи, иконы, божественные лики, обрывки открыток, которые воспитанницы писали фон Баумшвиц, рамки с картинами. В одном из ящиков комода лежал тот самый сувенир, в котором бесновалась муха. На этот раз её не было. На дне стеклянного шара лежали три маленьких кораблика с пластмассовыми парусами.

Жидкость испарилась, корабли пошли на дно.

Дата добавления: 2015-10-02