День VI

С самого утра во мне поселилось ужасное чувство, что я ничего не помню из того, что проистекало ночью. Я просидел несколько часов, упираясь руками в голову и пытаясь припомнить хоть часть из того, что случилось. Пожалуй, именно эту часть воспоминаний вы прочитали несколько выше. Как я уснул, как я добрался до первого этажа, куда пропали мистические существа и почему я так и не увидел глаза Магды – в сумме осталось для меня загадкой.

Всё вернулось на свои места. В комнате №1 я обнаружил целые бусы, муха вновь спокойно сидела в стеклянном шаре, часы спокойно тикали на стене, а дверь №2 была закрыта.

В момент привычного кофепития, я подумал, что чем-то напоминаю эту муху, которая сидит в своём стеклянном доме и время от времени бьётся своей маленькой головой с расставленными по кругу глазами об стекло. И я сижу в своём маленьком доме… и так же бьюсь от различных мрачных мыслей об стены. Увы, ни я, ни она не можем вырваться.

Обед.

Ужин.

Попытки сосредоточиться на работе…

Мои мысли перетекали из состояния твердости в какую-то мутную жижу. Я вспоминал своё детство и то, как в возрасте 5-7 лет любил отрывать мухам крылья, подбрасывать их вверх и усмехаться над тем, что у них не получается летать. Потом я отрывал им лапы и точно так же закатывался в смехе над тем, что они едва ползут. Затем я отрывал им оставшиеся лапы и грустно смотрел на обездвиженное тельце.

Обычно я клал его в коробок, заставляя муху или комара медленно умирать.

… Наткнувшись на подобные размышления, я непременно пришёл к выводу, что Создатель специально отправил меня в этот черный дом, что я, по сути, некое очеловеченное подобие мухи-комара, которое теперь должно понести своё наказание. Параллельно с этим, в голове зарождалась идея о том, что этот дом меня чему-то учит и это вряд ли «урок самообладания». Тогда чему?

Тук-тук-тук.

Я подпрыгнул от страха. Кто-то стучался в мою дверь. Я быстро добрался до перекосившейся входной двери, которая держалась «на честном слове». Посмотрел в мутный глазок. Стоял мужчина.

- Вы кто? – спросил я его.

- Эм… Меня зовут Андрей Викторович. Кхм, простите, что беспокою, я знал Магду… да, я часто подвозил её до райцентра, - медленно произнёс он своим сиплым голосом.

Я открыл дверь. Передо мной стоял мужчина лет 50 с приличной сединой на черных волосах, в дешевеньком плаще и брюках. В руках он вертел ключи от машины, а туфли были перепачканы осенней грязью.

- Разрешите мне войти… Не знаю с чего начать. С Магдой произошло несчастье.

- Конечно проходите, - ответил я и сделал шаг назад, пропуская гостя. – Мне она рассказывала о вас. Вы возите её до магазина?

- Да, да… Ох, какое несчастье произошло, - грустно сказал он, снимая пальто и кряхтя проходя на кухню.

- Может быть, кофе? – перебил его я, внутри замирая в ожидании услышать.

- Да, да… давайте… В общем, я подвозил Магду до райцентра. Она сказала мне, чтобы я забрал её через несколько дней ровно с того места, где мы с ней распрощались, - запыхаясь и морщась, вероятно от боли в горле, говорил мужчина. – Она ехала проведать своего сына. Точнее она узнала его адрес. Да, да… Она давно писала в службу по розыску людей… ну, или во что-то подобное и здесь ей пришёл ответ. Ага…

- А почему она не общалась с ним? – спросил я.

- Подождите. Не в этом суть. Я приехал её забирать обратно, как раз был недалеко. Она пришла вся заплаканная и молвила лишь: «Его там нет!», а затем замертво упала на асфальт прямо перед дверью моего авто. Представляете? Скорая констатировала мгновенную смерть.

Я слушал его рассказ с замиранием сердца. Логическая цепочка, словно, бусы из моей пятой ночи рассыпалась. Как это возможно? Это невообразимо! Это просто невероятно!

Гость отпил немного горького черного кофе, провел по мокрым от дождя волосам и продолжил:

- Дело в том, что они перестали общаться, когда сын был очень маленьким. Скорее всего, свою лепту внёс её муж. Не знаю, не знаю, сущий тёмный лес. Но фон Баумшвиц было чем заняться. Она содержала что-то вроде небольшого монастыря. Да, да… Это дом, в котором вы находитесь. Сами же они жили там, где сейчас расположен местный районный центр, в небольшой квартирке. У её мужа была какая-то важная командировка в Советском Союзе. В нём же и родился их сын.

Я внимал его каждое слово, пытаясь сопоставить в своей голове то, что известно мне и то, что мне ведал Андрей Викторович. Поразительно!

- Не возражаете, если я закурю? Она, мне всегда запрещала здесь курить.

- Конечно! – ответил я и сам достал сигарету из пачки, благо заранее взял с собой целый блок любимых сигарет с белым фильтром.

Затяжка дымом. Бело-желтый выдох.

- Она ушла из семьи. Бросила и сына, и мужа, который когда-то сам лично построил этот дом. Поразительное творение архитектуры. В Германии отлично образование, между прочим. Сейчас наша страна и рядом не стояла. Всё-таки немецкая педантичность победила русский авось. Ах, увы! Согласны?

Я кивнул.

- Когда-то она решила брать в этот монастырь именно брошенных родителями девочек. Зачем и почему – было неизвестно даже её мужу и сыну. Думаю, они приняли это за её странность психики, ведь она часто лежала в психиатрических лечебницах с апатией, меланхолией, депрессиями и многими другими душевными расстройствами. Панические атаки, эпилепсии, ускоренный рост волос и ногтей – часть её жизни! Кошмарная часть жизни! Даже врачи привыкли к ней и оставляли на весну-осень одно койко-место для фон Баумшвиц. Её мужа всегда тянуло на родину, вот они и уехали, бросив её, - комкая свои мысли, рассказывал гость.

- Они не развелись? – спросил я.

- Нет, нет. Уже много лет спустя, пришло извещение с Германии, а точнее с ФРГ о кончине отца. Вероятно, именно тогда сын вернулся в этот город, но даже не пытался найти мать.

- Удивительно! – поразился я. – Такое холодное отношение.

- Да уж. Она скучала по нему и практически каждую поездку рассказывала о том, как ей тяжело без него.

- А что стало с монастырём? – спросил я, перебив.

- Я тогда с ней не был знаком. С её слов она всех вырастила и, можно сказать, отпустила во взрослую жизнь. Магда, говорила, что как-то раз решила больше не брать девочек и закончить воспитание тех, кто уже нашёл свой приют. Кажется, их было одиннадцать и каждая как дочь. Она вселила в них всю свою безответную от сына любовь!

И вдруг гость резко отпрянул от своего повествования, грозно посмотрел на меня.

- Это вы снимаете этот дом?

- Да! – ответил я. – А что?

- Мне рассказывала о вас фон Баумшвиц. Вы чем-то напомнили ей её сына. Увы, скоро вам придётся покинуть этот дом забрав свои вещи. Скорее всего, он по праву будет принадлежать её родному отпрыску.

Задумавшись оба, мы просидели так несколько минут, пока громкое: «Костик… Костя, ты уже проснулся?» - не разразилось громом средь белого дня.

- Вы это слышали, слышали? – дважды переспросил я.

- Что?

- Этот голос. Мне кажется, здесь бродит дух Магды, - быстро выговорил свои мысли я.

- Ха! Не шутите. Не тот повод. Я очень опечален её кончиной. Увы, моей сущности не свойственен черный юмор. Я знаю, что она вложила в этот монастырь все свои силы и своё благородное сердце. Ах, Магда, Магда… как же её разрывали две страны. Душою она русская, а обстоятельства всегда тянули в Германию.

Мужчина грустно смотрел сквозь меня и продолжал рассказывать мне еще более детальные обстоятельства семейства Баумшвиц.

- Идея постройки небольшого интерната понравилась властям. Они выделили деньги, объявили конкурс архитектурных проектов, не зная, что глава семьи сам спроектировал двухэтажный дом, который получил странное название – «Черный дом». А вообще, сын вряд ли помнит свою мать. Уж очень он маленький был, когда его отец вывез из страны. Кхм, а у вас вкусный кофе… Точнее Магда всегда покупала зерна первого класса. Эх, жалко-то как.

И здесь началось нечто непонятное мне до сих пор. Андрей Викторович резко побледнел. По его лбу с тремя морщинами потёк пот, а глаза налились кровью.

- Кажется мне пора. Мне кажется пора. Пора мне… пора! – быстро тараторил он, наспех одевая свой плащ, сминая задники туфель и выбегая из дома прочь. – Уходите отсюда. Уходите! Дом должен достаться сыну… и только её сыну. Скоро его найдет полиция и известит о смерти матери! А вы уходите… нет, нет. Лучше уж убегаете, да поскорее.

На этом наш разговор прервался. Недопитая чашка кофе гостя осталась стоять на кухонном столе.

Я ринулся на второй этаж, пнул вторую дверь и ворвался в просторную комнату, которая на моё удивление оказалось абсолютно пустой. Еще пару дней назад, я находил её уютно обставленной мебелью, гармоничной и спокойной, а теперь заприметил только побеленный потолок и окрашенные белой краской стены. Пол так же был белым.

- Я вообще ничего не понимаю! – закричал я что есть силы. Мой голос отразился в каждом углу. – Я… ничего… не понимаю! – вновь прокричал я. Одно эхо перемешалось с другим и мне послышалось что-то вроде «Я…Я понимаю… понимаю… Я… понимаю».

Весь остаток дня я провёл с удушливым чувством, что мне кто-то смотрит в затылок. Осознать, что Магда скончалась где-то на улице, а не здесь было для меня невозможно, ибо я своими глазами видел и её труп, и засохшую белую слюню, и синие круги под глазами. Более того, я помню, как она окликнула меня с утра, а потом, скорее всего, легла на кровать и умерла.

Чувство того, что я нахожусь под колпаком соединялось со вторым тревожным предчувствие. Ожидание ночи томило меня. Все мысли давно ушли от любви или работы. Всё ради чего, я оказался здесь кануло в небытие из-за одной навязчивой идеи – разобраться в происходящей здесь мистике.

Сама судьба уготовила мне этот путь. Еды было много, воды тоже, да и все мои намерения сбежать из черного дома лишь сильнее увеличивали тягу к нему. Помнится, как я в страхе пытался уехать, долго искал ключи от авто, а найдя не смог её завести. Просидев за рулём в холодной машине около двух часов, я решил вернуться, но напоследок еще раз повернул ключ зажигания. Автомобиль завелся, двигатель загудел, но во мне угасло разгоревшееся чувство.

Я прикоснулся к белым стенам. Они были мокрые и холодные, жутко неприятные. От них пахло сыростью. Не знаю, совпадение это или нет, но именно после прикосновения в моём сознании поплыли странные образы, будто бы я подключился к какому-то процессу, проистекающему в этом параллельном мире. Да, да. Этот дом, однозначно, находится в какой-то иной реальности, видоизменяется от одной мысли иль идеи и возвращается в нормальное состояние так же быстро.

Мне довелось увидеть Магду в возрасте примерно 35-40 лет. Кухня. Большой овальный стол. Она сидит на двенадцать часов, а по кругу расположились одиннадцать девушек. Все одеты в белые платья. Косы убраны под белые платки. Я смотрел на это сверху, будто бы на циферблат тех самых часов, что изводят меня каждый день. Напрягая своё сознание, я увидел, что они ели обычный рассольник. Хозяйка монастыря фон Баумшвиц улыбчиво и ласково смотрела на своих воспитанниц.

- Катерина, почему вы сегодня столь грустны? – спросила она ту девушку, которая сидела слева от неё на три часа.

- Я сегодня плохо спала. Меня терзают сомнения, видения. Всю ночь снились кошмары, бил озноб. Я будто бы предчувствую что-то нехорошее.

- Ничего плохого в вашей жизни уже не может произойти. Всё это осталось в прошлой жизни. Теперь вы здесь, теперь мы одна семья.

Девушка улыбнулась, но как только Магда перестала на неё смотреть, тут же пропала улыбка.

- А вы, Анна, почему так бледны и невыразительны?

- Меня тоже мучали кошмары. Мне чудилось, будто бы я попала в белую, но очень мрачную комнату. Она была так похожа на нашу комнату, где мы живём всемером. Но еще ужасней было то, что меня принесли тута уже мертвую… практически мертвую. Положили на пол и…

Я оторвался от стены. Меня трясло, словно в эпилепсии, а на белый потолок села черная муха. Села и наступила ночь.

Дата добавления: 2015-10-02