Безысходность

Что я испытал в те минуты? Насколько сильно забилось моё сердце? Чем измерить мой страх? Вам это интересно узнать?! Вам это интересно прочувствовать на себе?! Вам это просто необходимо, как стакан холодной воды ранним утром или упругие струи контрастного душа после рабочего дня! Вы во власти моей осени. Я – ваш простуженный октябрь! Я протягиваю вам, трескающий губы нервный надрыв моей души и ничего не жду в ответ.

Пройдя в коридор, я схватил жену за плечи и несколько раз встряхнул, чтобы вернуть её в адекватное состояние. Она молчала и вот-вот должна была сорваться в истерику.

- Как не вернулась?! – закричал я. – Ты в школу звонила? Учителям? Родителям?

- Звонила. Нет, её там нет! Миша, она пропала! – вновь, начиная плакать, вскрикивала Ира. – Я… я не знаю, что делать.

- Так, стоп! – пытаясь совладать с собой, сказал я. – Где она может быть?

Первым делом мы с двух сотовых телефонов прозвонили все морги, больницы и отделения полиции Новосибирска. Никто не поступал, никого не привозили, никто доставлен не был. Везде мы получали отказы, но все же оставляли свои контактные номера, чтобы в случае чего, быть на связи. Операторы успокаивали нас словами: «Мы обязательно вам позвоним, если поступит хоть какая-то информация. Обязательно прозвоните все отделения и больницы». Каждый раз, когда дежурный брал трубку, наши сердца сжимались, боясь услышать нечто ужасное, и трепетно застывали в ожидании хорошей вести. Но ничего не происходило!

Так же мы прозвонили всех учителей, родителей её школьных друзей, преподавателей и родителей даже тех, кто ходил с Дашей на воскресный кружок по танцам. Все попытки обнаружить следы пропавшего ребенка были тщетны. Огромный город накрывал нас своим безумным ритмом, словно огромная волна накрывала небольшую лодку.

«Где, где? Черт подери! Она никуда не могла пойти одна! Во-первых, она еще маленькая, во-вторых от школы до дома не больше, чем пятьсот метров по спальному району. Где она? Где моя дочь?»

Чем больше вариантов я отметал в своём сознании, тем сильнее начинало биться моё сердце. Его стук распространялся по всему телу, в сотни крат усиливая итак надоевшую мигрень. Я чувствовал, как на спине, подмышками и на лбу выступали предательские капли пота. Я дерзко смахивал их рукой. Становилось душно, страшно, но одновременно с тем невыносимо холодно и мрачно в душе. Я снял пальто, бросил его в угол прихожей и прошел в зал. В углу комнаты неподвижно сидел сын. Он грыз ногти и смотрел в пол.

- Папа! – вскрикнул и подбежал ко мне. – Вы позвонили во все больницы и полицию?

- Да, - сказал я. – Её нигде нет, но мы её найдем… - повернувшись к жене, добавил я, чтобы предать хоть какой-то уверенности ей.

Я еще раз рассмотрел все варианты, куда она могла уйти. Думаю, что мне нет смысла рассказывать про наш жилмассив. Обычные российские дома: панельные и кирпичные пятиэтажки, несколько новых высоток, белые облезшие девятиэтажные дома и небольшой частный сектор близ района. Типичная картина. В каждом квартале имеется небольшой супермаркет, а на весь район три средних по величине торговых центра. Я выбрал квартиру здесь, желая спрятаться от городского шума. Детям нужен здоровый воздух, а мне и Ире не так затруднительно простоять 20 минут в пробке ради них. Отмечу, что перпендикулярно нашему дому находится средняя общеобразовательная школа с дополнительным изучением иностранных языков, куда и ходила наша Даша. Этим сентябрем она очень сильно возмущалась, что её вновь будем водить мы, что все её одноклассники и одноклассницы уже ходят сами. Я принял решение… возможно, роковое решение, столь непростительное для отца – с октября отпускать дочь одну. Согласно школьному расписанию занятия кончались не позже 15:00, а на улице в эту пору еще светло. Ира настояла не покупать дочке сотовый телефон, точнее повременить с покупкой. Зря… Всё зря!

Так, где она может быть? Уже 22:00. Уже 22:05… время идёт вперед, накалывая наши родительские сердца на штыки неизвестности и страха. Беспомощность убивает. Ничего не сделать. Как найти Дашу?

- Ира, вызывай полицию! - наконец-то сказал я, не найдя ничего рационального, чем можно объяснить исчезновение девятилетнего ребенка.

- Что?

- Вызывай ментов! Я не могу найти ответ! – заорал я так, что Максим вздрогнул и закрыл уши. – Я курить. Скоро буду.

Я быстро спустился по лестнице. Выбежал на улицу в одной рубашке. Я не мог продышаться, словно, кто-то влил мне в горло раскаленной смолы и поджег мою душу.

«Почему мы? Почему моя семья? Почему сейчас? Почему…почему…почему?»

С каждой минутой страх неизвестности невидимой крысой начинал жрать меня изнутри. Я несколько раз пнул по колесу своего автомобиля, сел за руль, включил-выключил двигатель, достал сотовый, проверил все контакты, достал маленькую квадратную записную книжку, в которой хранил самые главные номера и, совершенно случайно, открыл её на нужной странице.

- Точно. Ну, точно же! – нервно улыбнулся я. – Федяй! Федяй! – его номер был небрежно записан мной. Наверное, я торопился в тот момент, так как разобрать номер было крайне тяжело. Цифра «1» была слишком похожа на «2» и наоборот.

Федяй – это Андрей Федорович Мальчугов, занимающий пост начальника РУВД по Ленинскому району. Толковый, но очень нерасторопный мужик. Набирая его номер, я надеялся, что именно он может помочь нашей семье, ведь, однажды и я помог ему…

- Алло, да! – взяв трубку, грозно сказал Андрей.

- Да…эмм, это Михаил Макаров… Миша из рекламного, - быстро сказал я.

- О! Мишка. Привет-привет! – весело отреагировал он. – Как ты? Как жена? Как сын, дочь? Растут? В школу Дашка-то пошла? – задал караван вопросов Федяй.

- Мне нужна твоя помощь. Дочь пропала! Помоги…

- Что? Дочь? Дашка что ли? Так… без паники. Жди, сейчас приеду. Ментов уже вызвали?

- Да! – сказал я и выдохнул с облегчением. На долю секунды мне показалось, что решение близко и этот ужасный вечер должен закончиться хорошо. Увы, чудес не бывает, а жизнь – бесконечная борьба с собственным бессилием перед судьбой. Город – сила? Город – слабость? Нет, город – это неизвестность, в котором нас окружают незнакомые люди, способные в любой момент лишить нас счастья.

Ожидание…

Как я ненавижу ждать, слышать нервный стук своего сердца в пустыне ночи. Секунда - час, а минута - год. Это, словно положить собственную ладонь в еще холодное масло и включить печь на максимум… это, словно, спокойно сесть на табуретку близ неё и ждать… ждать, когда вас начнёт выворачивать от боли – боли душевной, боли несравнимой ни с чем вокруг… ждать, когда время перестанет иметь значение и важным станет только одно – найти возможность выключить раскаленную печь. Горечь будет проникать под кожу, травмировать ткани и заставлять сердце биться так, как никогда ранее… ни во время разлуки, ни во время любви…. И не остаётся вокруг ничего, кроме шипящих звуков, брызг кипящего масла и мучительной боли… Бесконечные вопросы…. Отсутствие ответов.

- Всё же будет хорошо? – спросила меня Ира и прижалась к моему плечу. Я почувствовал, как сильно её трясет.

- Конечно. Я позвонил Федяю. Помнишь его? – поцеловав её в лоб, спросил я. – Он приедет вместе с дежурными.

Её переполняли эмоции. Они били фонтаном через край, а Максим всё также сидел на кухне и смотрел на нас – совершенно обессиленных в такой ситуации…

Мы стояли в прихожей. От слёз жены мокла моя рубашка. Я шептал ей лишь одно: «Тихо, прошу тебя! Я не хочу, чтобы это видел сын. Он растерян. Пожалуйста, прошу тебя, поверь, все будет хорошо». Она затихала, поднимала свои заплаканные глаза, смотрела на меня и шептала в ответ: «Ты обещаешь, что Даша будет с нами? Ты же обещаешь мне… скажи… скажи, и я успокоюсь».

- Обещаю, - шепнул я, осознавая, что только счастливый случай может помочь нам.

Раздался стук в дверь. Я вздрогнул. Не смотря в глазок открыл. На пороге стоял Андрей Федорович и какой-то щуплый старший лейтенант в очках и с папкой в руках.

- Обойдемся без приветствий, - серьезно заявил Федяй и, не разуваясь, прошел в квартиру. – Ерёменко, опроси женщину, а мы пока потолкуем на кухне.

- Так точно! – ответил лейтенант и, открыв кожаную папку, достал оттуда синюю ручку и листок желтой старой бумаги, коими кишат государственные учреждения со времен Советского Союза.

Парень прошел вместе с Ирой в зал, сел в кресло. Жена пододвинула к нему небольшую столешницу, чтобы было удобней писать.

- Пойдем-пойдем. Он мент никакой, а вот писарь толковый. Запишет всё, что будет нужно. Расспросит, уточнит, додумает, - бубнил себе под нос Мальчугов, на лице которого были крупные шрамы от оспы. Внешне он был не слишком приятным мужчиной: редеющие волосы, большой пивной живот, огромные руки с короткими и толстыми пальцами и густые, желтые от никотина усы, которые ему никогда не шли, но прикрывали шрам на верхней губе. - Главное сохранять спокойствие… - продолжал он, закуривая прямо на кухне. – Сейчас главное не паниковать. В этом нет смысла.

- Угу, - кивнул я, хотя внутри меня разогревался настоящий вулкан эмоций, отчаянности и безысходности. Я уже клал свою ладонь на холодную сковородку с пролитым маслом и включал печь.

Андрей нахмурился, глубоко затянулся и произнес:

- Пока мы ехали к вам, я покумекал. Итак, у нас три версии, три причины! – выдохнул дым. Я тоже закурил. Нервной, дерганой, резкой была каждая моя затяжка, а пепел постоянно падал мимо пепельницы. – Во-первых, Даша могла заблудиться. Да-да, это не самая лучшая версия, но самая лояльная.

Я хотел что-то сказать, но Федяй высоко поднял указательный палец, намекнув мне, чтобы я заткнулся и слушал.

- Во-вторых, твою дочь могли похитить…

«Похитить?! Нет, он сказал: «Похитить»?! Но кто?»

- Миш, я тебя знаю не первый день и знаю твои отличные аналитические способности, твою интуицию и проницательность, но… если мы имеем дело с тем, кто собирается конкретно подпортить тебе жизнь, то пошли на хер всю свою логику и подумай! – сделал продолжительную паузу. Мы смотрели друг другу в глаза. – Подумай о том, кто на тебя точит зуб… о том, кого уже давно нет рядом с тобой, но, кто всё также помнит о тебе.

- Не знаю… я не знаю! Ума не приложу, - развел руки в стороны я.

- Как твоя карьера? – начал задавать уточняющие вопросы Андрей.

- Хм, нет-нет. Здесь всё в порядке. Я занимаю пост начальника отдела. Это много бумажной работы, много отчетов, много налогов, деклараций и минимум креативности.

- Ты ушел из рекламы? – уточнил Мальчугов.

- Да прям! Меня повысили. Да, сейчас я уже меньше занимаюсь промыванием мозгов, но иногда, на сложных проектах, принимаю участие в мозговых штурмах – ищу идеи, в общем, - ответил я, пытаясь припомнить в голове все конфликты за последние три года.

- И?

- Что и?

Федяй растянул свой рот с толстыми губами в саркастической улыбке.

- Хочешь сказать, что в рекламном бизнесе не может быть врагов? Враги везде. Пока на земле есть два человека – всегда будет война… - говорил он. – Люди, люди, люди – причина войн, зла и добра… только люди, только ангелы и демоны в нас. Никто другой! Ни природа, ни судьба, ни Бог. И я уверен, что среди твоих сотрудников есть те, кто, возможно, желал бы, занятую тобой должность… желал бы такой же приближенности к генеральному директору. А может быть мотивы скрыты в чем-то более личном…

- Может быть всё! Не отрицаю, но пойти на похищение дочери… Хм, сомневаюсь, - пожал плечами я. Это просто не укладывалось в моей голове или я не хотел соглашаться с этим, ведь у каждого из нас есть и друзья, и враги, или как говорит Мальчугов – ангелы и бесы.

- Стоп! Есть и другие варианты нашей второй версии. Что если мы имеем дело с психопатом? Скажем каким-то незначительным в твоей жизни человеком, который перебрал все варианты мести и остановился на последнем – похищение… шантаж… манипуляция.

Меня стал раздражать этот разговор. Да, мы пытаемся разложить всё по полкам, но только теряем время. Мы живём в огромном городе – мегаполисе, где один дом похож на второй, где одна высотка сменяет другую, а каменные лабиринты заставляют блуждать и теряться даже взрослых людей. А сейчас ночь… поздняя ночь, в которой где-то бродит Даша и ждёт, когда же её найдут.

- В общем, подумай и об этом, - сказал Мальчугов, чиркнув зажигалкой.

Я вновь закурил. Сигареты отвлекали меня от головной боли, от которой мне сегодня и впредь было невозможно избавиться.

- Ты сказал, что у тебя три версии, какая третья?

- Да! Именно. Я думал, что ты понял…

- Говори! – сказал я и посмотрел в глаза Андрею. Его взгляд метнулся в сторону.

- Возможно, её… в общем, возможно, её украл педофил или маньяк.

- Нет-нет! – тут же вспылил я, вскочил с места и высунулся в открытое окно. Мокрый снег таял на моём красном, раскаленном от злости и обиды, лице.

- Это всего лишь версия. Ты сядь, закури еще. Рано дёргаться. Мы с ребятами будем прочесывать каждый метр района… если надо города. Я знаю, как это тяжело…

- Ни черта ты не знаешь! – крикнул я, повернувшись в пол оборота. – Даша подарила нашей семье новую жизнь. Ты знаешь, что мы хотели разводиться, что я ушел в глубокий запой и вообще конкретно забил на семью и сына. Она вернула меня в этот мир и теперь, эта чертова жизнь или этот чертов ублюдок хочет лишить меня самого дорого… Ёб**а в рот, бл*дь! – кричал на кухне я.

Федяй молчал. Больше ему нечего было сказать. Он регулярно поглядывал на часы. Я понимал, что он ждёт старлея, который должен был вот-вот закончить опрос моей жены.

- Что мне делать? – спросил Андрея я, надеясь, что он даст мне хоть какой-то толковый совет и я сиюминутно приступлю к делу.

- Ждать. Только ждать и ничего не предпринимать самостоятельно, - спокойно ответил он, вновь посмотрев на часы.

- Ждать?! Ты шутишь или сошел с ума?! – не успокаивался я, понимая, что наш разговор на кухне заходит в тупик, и мы попусту тратим время. – Просто ждать?!

Тишина.

- Андрей Федорович, мы закончили, - сказал, появившийся в дверном проёме старший лейтенант, с кучей заполненных листов бумаги.

- Замечательно, - кивнул Федяй. – Так-с, значит нам пора!

Он повернулся ко мне. Меня всё больше раздражало его могильное спокойствие.

- Миш, не дергайся раньше времени. Сегодня же информация о пропаже будет передана на все посты, на каждую машину ППС и ДПС, во все патрульно-охранные наряды. Они найдут, обязательно найдут…

Я покачал головой. А что мне оставалось делать?

- Всё записал? – спросил Федяй у парня.

- Более чем, - ответил он, надевая фуражку и убирая документы в коричневую папку.

- Крепись, - похлопал меня по плечу Андрей, и открыв дверь, исчез в темном подъезде.

Посмотрел в окно, проводил взглядом их УАЗ, сжал кулаки и несколько раз ударил по стене. Боль отвлекла меня на доли секунды. Теряя спокойствие, я закусывал нижнюю губу, а находясь в ярости - много курил. Пустота… ни одной идеи.

«Как изменяет людей время… как неизгладимо оно меняет всех нас. Сегодня ты помогаешь человеку, вытаскиваешь его из самой сложной ситуации, даешь ему второй билет в жизнь, а завтра… хотя… он тебе ничего не должен, ведь ты сам вызвался со своим проклятым благородством. Или не так?! А что Федяй сейчас мог сделать для меня?»

Я продолжал вести внутренний диалог с самим собой. Возможно, в те часы я был слишком злой на него. По мере рассуждений эмоции угасали. Действительно, чем он мог мне помочь этой октябрьской ночью?! Меня никто не поставил на счетчик, меня никто не шантажировал, я не врезался в машину блатных, мою квартиру не ограбили…машину не угнали… не избили… не обманули… не развели… не кинули на деньги. Ничего, где Мальчугов мог бы что-то пробить по своим каналам, поджать всех стукачей Новосибирска, пообщаться с местной воровской элитой и криминальными авторитетами, которым беспредел и самим наскучил.

Мою семью поглотила совсем другая беда – пропала дочь. Даша – беззащитная маленькая девочка с большими глазами и светлыми волосиками - мой милый ангел, который ни в чем не грешен перед нашим «справедливым» Богом.

На кухню зашла Ира. Она села на табуретку и произнесла полушепотом:

- Они ничего не сделают, - плаксиво произнесла она. – Ни-че-го. Я смотрела на этого молодого… ну, который опрашивал меня. Смотрела и понимала, что…

- Не торопи события. Я верю, что всё будет хорошо! – успокаивал её я, но в глубине души не верил сам.

Ира уже уснула. Она выпила быстродействующего снотворного и кое-как доползла до нашей спальни. Следом за ней уснул и сын. Он не понимал происходящее полностью, и с растерянным видом ходил за нами весь вечер и всю ночь, пока я наконец-то не отправил его спать.

Сам сидел на кухне, разведя крепкий кофе и добавив три столовых ложки коньяка. Мне бы хотелось забыться, если бы это было так просто сделать… мне бы хотелось сдохнуть, но если бы во всем этом был виноват я.

«Черт, черт, черт… Какого… это коснулось нашу семью? Чем мы отличаемся от тысячи семей вокруг?»
Закурил и отпил кипяток. Горячий черный кофе обжег верхнюю губу, а коньяк согрел изнутри и сразу же ударил в голову. После безумного дня и рокового вечера у меня уже не осталось сил. Да, я понимал, что мне нужно что-то предпринимать, чтобы быстрее найти дочь… боже… а, возможно, лишь её тело… нет, нет. Я тут же отсёк это - удалил сознания, послав себя куда подальше. Но! Что я должен делать? Что?..

Допив кофе, плеснул еще коньяка прямо в чашку. Выдохнул и сморщившись выпил. Мозг стал закипать. Сосуды расширились. Я чувствовал, как одна за одной в нём сгущаются мысли: мысли тёмные и траурные, мысли светлые, мысли надежды и радости, мысли печали и горя. Моё развитое за годы работы в рекламе воображение сейчас рисовало ужасные картины мёртвой дочери, траур и скорбь нашей семьи. Хотелось убежать от этого прочь.

- Кто может мне помочь, кто?

Не знаю, задумывались ли вы над этим, но в тот вечер я понял, что многие друзья – это бесполезные люди, которые в такие минуты не способны ни на что. Только задумайтесь, только войдите в мою роль и посмотрите на контакты в своей записной книге. Вы найдете несколько десятков отличных знакомых, которые охотно выпьют с вами пива или вина в выходные, прокатятся на вашей машине до дачи, сходят с вами на бильярд или в боулинг, покурят кальян и просто расслабятся в домашней обстановке. Вы легко займете им несколько сотен до зарплаты, поможете привезти бытовую технику из магазина, подбросите на работу, но… Станут ли они искать вашего ребенка? Я повторяю, станут ли они искать вашего ребенка, бродить по темным закоулкам города потухших огней, забираться в подвалы с бомжами и блохами… рыскать по наркоманским притонами и помойкам. Нет, нет, нет! Да, вы им нужны, когда нужны. Да, вы им необходимы, когда необходимы. И ничего больше! Вы сами создали ответственность перед ними, чтобы в такой ситуации, в которую попал я, понять – друзей мало. Одиночество среди людей.

Я листал записную книжку. На каждой странице отмечал тех, кто может мне помочь хоть чем-то, кто может собрать людей и отправить их на поиски по нашему массиву. Я звонил каждому. Время летело… 23:50… 00:20… 01.00.

- … понимаешь, я не могу. У меня отец с инсультом, - раз.

- … я в командировке... да, да. Улетел вчера, - два.

- … я бы помог, да понимаешь, - три.

- … прости, сейчас у нас с женой сложный период, - четыре.

- … а это кто? Номер не записан в книжке, - пять.

У меня задрожали руки. Я швырнул телефон на стол и налил себе еще немного коньяка. Я понимал, что мы остаёмся совершенно одни и лицом к лицу с ужасной неизвестностью. В висках пульсировали спазмы. Я перетянул голову смоченным в ледяной воде платком, чтобы облегчить свои муки, положил голову на стол и замер.

«Чего я жду? Что делать? Завтра будет таким же, как и сегодня. Мы потеряли спокойствие. Даша, дочка, где ты… где?»

Глаза зажгло. Никогда не испытывал такого чувства, словно, кто-то клещами выдирал моё нутро, словно засыпал песок в глазницы и заставлял смотреть на этот равнодушный бестолковый мир с бестолковыми друзьями. А тем временем плита, на которой стоит сковорода с маслом, медленно, но верно разогревается, накаляется, заставляя корчиться в ожиданиях боли.

А чтобы сделали вы? Задержите дыхание на 30 секунд и в это мгновение представьте себя, сидящего или сидящую на кухне в два часа ночи, смотрящего или смотрящую в окно в поисках чуда… чуда, что ваша дочь вернется целой и невредимой. Вы грезите… вы хотите думать именно так, ведь она просто заплутала и уже находится в отделении полиции. Наивность. Глупость. Предрассудки. Я уверен, что вы бы жили этой верой, как и я. Но чудес нет и мы с вами находимся на земле, где назло уже некорректно отвечать добром, где один психопат больнее другого, а спокойствие и счастье выскальзывают песком сквозь пальцы.

Зазвонил телефон.

- Да! – сказал я, не посмотрев на номер.

- Михаил Алексеевич?! – спросил чей-то до боли знакомый мужской голос. Сердце застучало еще сильнее. Я сорвал с головы компресс.

- Простите, что так поздно…

Я вышел на балкон, словно предчувствуя, что этот ночной звонок имеет прямое отношение к моей дочке. Время замедлилось. Кто этот мужчина? Похититель, шантажист или полоумный маньяк. Что он привнесет в мой дом?

- Кто ты? – спросил я, ожидая услышать совсем другой ответ.

- Это Виталий… Виталя… Помните? Я работал у вас в отделе полгода назад.

Не поверите, но я разочаровался. Мне хотелось узнать хоть какую-то информацию о дочери, пускай, самую мрачную, трагичную. Это же оказался обычный деловой звонок еще одного человека, которому что-то было нужно от меня.

- Да, узнал! – равнодушно ответил я. – Поздно уже. На часы смотрел?!

- Простите-простите, - быстро извинился он и замолчал.

Я плеснул коньяка. Выпил. Сморщился от горечи. В горле защипало.

- Так что ты хотел? – желая побыстрее закончить беседу, монотонно спросил я.

- Эмм… я… я по поводу развития вашей компании в направлении SMM, то есть рекламы через социальные сети. Сейчас 2011 год. Уверен, что в скором времени это направление станет главным в рекламе, оттеснив наружку, ТВ и статичные сайты, - быстро и не слишком четко говорил Виталий, а я переворачивал в голове информацию на свой лад.

Социальные сети? Точно! Это первое, что я смогу сделать.

- Ты дома? – спросил я.

- Эмм, что?! – удивился он.

- Ты дома? – повторил я. – Мне нужно с тобой поговорить. Сегодня… точнее вчера вечером у меня пропала дочь.

- Как? В смысле? – вскрикнул парень, а из телефона послышались короткие гудки. Я машинально перезвонил. – У меня кончились деньги, простите, - услышал ответ.

Я узнал его адрес, вызвал такси и, заплатив 500 рублей водителю за скорость, быстро помчался к своему бывшему сотруднику – Виталию Смирнову, который получив громадный опыт работы в нашей компании, открыл свой небольшой бизнес по Интернет рекламе, продвижению и разработке сайтов. С виду это был типичный программист: трехдневная щетина, растрепанные волосы, очки в тонкой оправке, сутулость, футболка, поверх которой одета кофта, а сверху еще и рубашка. Ко всему этому, я часто корил Виталия за его порванные джинсы и какие-то ужасные молодежные кроссовки. Позже я сделал вывод, что пусть он лучше ходит таким, чем перестаёт приносить деньги нашей конторе.

- Куда-то торопитесь? – прервал мои мысли шофер.

- Да!

- Ох, все сошли с ума. Летают направо и налево, - начал что-то бубнить он, сильно раздражая меня. – Машин в городе стало тьма. Лично я строго зарекся таксовать только ночами. В пробках больше бенза сожжёшь, чем денег заработаешь…

Я достал еще 500 рублей и протянул их водителю.

- Вот тебе еще 500 рублей, чтобы ты заткнулся и спокойно вез меня по адресу.

Его глаза округлились. Денег он не взял, нахмурился, закурил и, включив радио, повез меня дальше. Бывший подчиненный жил недалеко от Березовой Рощи, куда мы любили ходить семьей весной и летом и кушать вкусные шашлыки под чертовым колесом. Сейчас в свете полумесяца эта железная махина выглядела более чем мрачно, а быть может, мои мысли становились всё траурней. Я перестал думать о том, как прекрасен мой город, как ласкова и одновременно с тем холодна река Обь и как ярко горит ночью неоновыми лучами Красный Проспект. Моё любимое время года – осень, стала отвратительной, грязной и серой. Мокрый снег, падающий на лобовое стекло такси будоражил и пугал меня, словно, я впервые видел его своими глазами.

Проехав парк, мне стало немного легче и, выходя из автомобиля, я искренне извинился перед водителем, который пожав мне руку сказал:

- У самого дочь. Понимаю. Всё нормально и удачи. Нужна будет помощь, звони! – сказал он, протянув мне картонную прямоугольную визитку, из которой я узнал, что он занимается не только пассажирскими, но и грузовыми перевозками.

Дата добавления: 2015-10-02