Аннотация 6 страница. Обо всем этом думала Туся, идя по асфальтовой дорожке рядом с Лизой

Обо всем этом думала Туся, идя по асфальтовой дорожке рядом с Лизой. И еще она думала о том, что жизнь потому и хороша, что она разная, и что умирать лучше на сцене, потому что актер может отравиться, а потом встать под аплодисменты и раскланяться.

Подруги подошли к пруду и заглянули в его мутную глубь. Они увидели свои отражения и засмеялись: на обеих были надеты береты, только у Туси – на правый бок, а у Лизы – на левый.

– Ну что, Туся, хорошо быть красавицей? – спросила Лиза.

Это была их старая шутка, и обычно раньше Туся вздыхала и говорила: «Наверное, хорошо». Но теперь она улыбнулась, показала Лизиному отражению язык и сказала:

– Хорошо. Очень хорошо.

И действительно, Туся была хороша как никогда, потому что счастье всех делает красивыми.

– Замечательно, что мы помирились, – улыбнулась Лиза.

– Ага, – подтвердила Туся, – правда, мне для этого пришлось лечь в больницу...

– Глупости! – отрезала Лиза. – Я бы и так тебя простила. Просто для этого нужно время.

Они пошли дальше. Иногда Лиза наклонялась и подбирала понравившийся лист – кленовый или березовый.

– Посмотри, какой красный! – говорила она Тусе. – Как гусиная лапа! Соберу самые красивые и засушу в букет – всю зиму простоят.

– Самые красивые... – мечтательно повторила Туся. – Чтобы их собрать, придется всю аллею домой унести.

Лиза была так увлечена своим занятием, что не замечала происходящего вокруг. А Туся увидела, как малыш в утепленном комбинезоне, гонясь за мячом, слишком близко подбежал к воде. Туся подумала, что надо позвать взрослых, ведь кто-то должен присматривать за таким маленьким. Она оглянулась по сторонам и увидела, что поблизости никого нет, только на лавочке сидит несколько старушек с детскими колясками.

Когда она снова перевела взгляд, крик застыл у нее в горле – малыша не было ни на берегу, ни в воде. Но это продолжалось только секунду, послышался всплеск, над поверхностью воды показалась голова в вязаной шапочке и снова исчезла.

На раздумья не оставалось ни секунды, Туся с разбегу бросилась в воду. Вода оказалась такой холодной, что Тусе показалось, будто тысяча иголок вонзились в ее тело. Она тут же нащупала барахтающийся тяжелый комок, схватила малыша под мышки и подняла над водой. Они были совсем рядом с бортиком, и Лиза, стоявшая на берегу и с замиранием сердца наблюдавшая за происходящим, помогла Тусе вытащить ребенка, а потом вылезти самой.

Карапуз орал и плакал от страха, огромные слезищи катились у него по щекам. Все произошло так быстро, что он не успел наглотаться воды, но промок до нитки. Комбинезон с ватной прокладкой отяжелел и тянул его к земле. Он заходился в плаче, а подруги растерянно смотрели на него.

– Что вы сделали с моим внуком? – орала на них бегущая откуда-то пожилая женщина. Гоша, что они с тобой сделали?

Малыш смотрел на бабушку, продолжая рыдать, и не двигался с места.

– Ничего. Мы только спасли его, – довольно резко ответила Лиза.

Ей стало обидно, что еще не разобравшись, их уже подозревают в плохом.

– Спасли? – все еще не понимала бабушка.

– Почему он такой мокрый?

– Потому что, когда человек тонет, он не бывает сухим, – раздраженно ответила Туся.

Она разозлилась на женщину за то, что та была так невнимательна к собственному внуку. Сидела и болтала на скамейке, в то время как он тонул. Лицо женщины показалось ей знакомым, но она не могла понять отчего.

– Боже мой, – причитала женщина. – Это же воспаление легких! Бронхит! Астма! Менингит! Он что, упал? – подозрительно спросила она девочек.

Вместо ответа Лиза показала рукой на пруд. На мутной глади воды покачивался синий мячик.

– Мясик, – сказал малыш, влюбленными глазами глядя на игрушку и продолжая всхлипывать.

И тут до бабушки ребенка стал доходить страшный смысл произошедшего. Лицо ее побледнело, и морщины на лбу сделались глубже.

– Девочки, – сказала она, и голос ее задрожал. – Простите меня, ради Бога, дуру старую!

Она повела малыша прочь, а он еще долго оглядывался на своих спасительниц.

– Надеюсь, что они близко живут, – сказала Лиза. – А то и заболеть недолго.

– Ага, – согласилась Туся. – Бронхит! Ангина! Астма! – передразнила она незадачливую бабушку и вспомнила о том, что и сама промокла до нитки.

– Зачем она нас обругала? – обиженно говорила Лиза, когда они шли домой.

– Лиза, она же извинилась, – вступилась Туся.

– Незачем кричать, тогда и извиняться не придется.

– Это еще что, – улыбнулась Туся. – Я слышала, как один спасатель вытащил из воды девочку и стал ей делать искусственное дыхание. А тут как выбежит ее мамаша, которая на пляже выпивала с друзьями и не следила за дочерью. Как выбежит и давай его ногами бить. «Отстань, – говорит, – извращенец, от моей девочки». А потом, когда поняла, в чем дело, в ноги ему бросилась, прощения просила. Так что мы с тобой еще легко отделались.

В руках у Туси был мокрый берет, вода капала с волос и с подола платья.

– Противно, когда мокрое липнет к ногам, – сказала она. – Скорей бы домой.

Они шли вдоль дороги, когда рядом с ними притормозила машина. Туся слышала, как она сигналила еще издалека, но не отнесла это на свой счет. Однако БМВ остановилась прямо около девочек, дверца распахнулась, и они услышали, как приятный мужской голос произнес:

– Прошу вас. Такси подано.

– Туся, у тебя есть знакомые на таких машинах? – подозрительно спросила Лиза.

– До сегодняшнего дня не было, – ответила та и заглянула в салон.

– Герман! – услышала Лиза радостный крик. – Не может быть!

– Да ты вся мокрая, хоть отжимай, – сказал Герман и взглянул на Тусю поверх черных круглых очков. – Скорее садитесь.

– Я намочу тебе все сиденья, – смущенно проговорила Туся.

– Ерунда, они кожаные.

Подруги сели в машину: Лиза на заднем сиденье, а Туся – рядом с водителем.

– Лиза, представляешь, мы познакомились с Германом в больнице. Герман, это Лиза – моя лучшая подруга, – представляла их Туся. – Невероятная встреча!

– А почему ты такая мокрая? – спросил Герман. – Шла по бортику, потеряла равновесие и упала в воду?

– Да, – закивала Туся.

– Нет, – сказала Лиза. – Только что она спасла ребенка. Он тонул.

– Ничего себе, – присвистнул Герман. – Значит, я везу домой героя?

– Можно сказать и так, – согласилась Лиза. А потом не выдержала и задала вопрос, который занимал ее с первой минуты встречи:

– Герман, а откуда у тебя такая машина? Ты уже работаешь?

– Нет. – Герман слегка повернулся к ней, отвлекаясь от дороги. – Это машина отца. Иногда он дает мне ключи.

Тусе стало неловко за вопрос подруги, и она оживленно заговорила:

– Сейчас налево. Да, здесь. Герман, зайдешь в гости?

– С удовольствием, – улыбнулся он.

«У него красивая, открытая улыбка. Тот, кто так улыбается, не может быть плохим человеком», подумала Туся.

В квартире Туся провела Германа в большую комнату и вручила несколько альбомов по искусству.

– Подожди нас здесь. Я только переоденусь, и пойдем пить чай.

Она поставила для него кассету со сборником своих любимых песен, улыбнулась и вышла из комнаты, а Лиза поплелась за ней следом. В комнате Туся с наслаждением сняла с себя все мокрое и надела джинсы и шерстяной свитер с высоким горлом, а Лиза ходила вокруг нее кругами и говорила:

– Туся, так нельзя.

– Как нельзя?

– Нельзя вот так садиться в иномарки, нельзя приглашать в дом незнакомого человека, – строго внушала Лиза.

Когда Лиза говорила таким тоном, Тусе казалось, что подруга старше ее лет на десять.

– Но он знакомый, – оправдывалась Туся. – Его зовут Герман.

– Хорошо, а фамилия?

– Фамилии я не знаю. – Туся пришла в легкое замешательство, но ненадолго. – Фамилия – это не главное!

– А что еще ты знаешь о нем? – продолжала допрос Лиза. – Что он лежал в психушке?

– Я знаю, что нравлюсь ему, и мне этого достаточно.

Лиза осуждающе покачала головой. Она была твердо убеждена, что такие легкомысленные знакомства не приводят ни к чему хорошему.

– Кстати, – сказала Туся и хитро прищурилась, – вспомни, как ты сама познакомилась с Верой.

Лиза задумалась. Действительно, с Верой она познакомилась на кладбище, когда хотела приворожить Егора и собирала землю с могил. А Вера, тоже для колдовских целей, собирала кладбищенские цветы.

– Какое место более пригодно для знакомства, – продолжала Туся, – кладбище или больница? А с Верой ты так подружилась, что чуть было меня не бросила.

– Туся, – начала оправдываться Лиза. – Это совсем другое.

– Да я не сержусь, – успокоила ее Туся. – Но хочу, чтобы ты поняла – Вера мне тоже не очень-то нравится, но я молчу. Поэтому даже если Герман...

Лиза не дала ей договорить. – Понятно, я буду молчать.

Подруги рассмеялись. Хорошо, когда кто-то понимает тебя с полуслова.

Туся сушила волосы феном, напевая себе под нос, а Лизе пришлось взять на себя обязанности хозяйки – включать чайник и накрывать на стол.

Они сидели на кухне и пили чай с малиновым вареньем. Герман без остановки рассказывал анекдоты, сыпал остротами, а Туся заливисто смеялась. И только Лиза исподлобья смотрела на нового знакомого, пытаясь понять, что он за человек и чего от него можно ждать.

– Ну, мне пора, – наконец сказала она, и ей показалось, что и Туся, и Герман рады тому, что она уходит. – Надеюсь, еще увидимся, – обратилась она к Герману.

– И не раз, – ответил он.

– Когда они остались с Тусей наедине, то сначала молчали, не зная, о чем говорить, а потом заговорили одновременно и рассмеялись.

Туся смотрела на Германа, и ей казалось, что она знакома с ним тысячу лет. Она была счастлива, что осталась жива. Ей было так хорошо и спокойно, что стало клонить ко сну. К тому же сказывались усталость и переживания последних дней.

«Если бы у меня все получилось... Если бы я умерла, то не было бы ничего: ни Джульетты, ни этого осеннего вечера, ни малинового варенья... и страшно подумать, что стало бы с малышом в комбинезоне... И синий мячик... – Туся отогрелась горячим чаем и теперь погружалась в блаженную дремоту. – Качается на воде... Я видела этого мальчика в тот проклятый день, мне еще показалось, что за каждой щекой у него спрятано по круглой карамельке. И с бабушкой его поругалась... Гоша, она назвала его Гоша, ведь это Егор... Как хорошо! Я не его спасла, а себя. Вытащила из мутной воды. Герман... Какое красивое имя, такое же, как он сам...»

– Что? – переспросила она. Все это время Герман что-то говорил, но она не слышала.

– Помнишь, я говорил, что ты особенная?

– Да, – рассеянно улыбнулась Туся. – Помню.

– И я в тебе не ошибся. Я и сейчас вижу твое сияние, оно совсем рядом.

Он погладил ее по волосам.

«Все приходит, – говорила себе Туся, глядя на – Германа. – Надо только уметь ждать».

Она опустила ему голову на плечо и закрыла глаза. Ей вспомнились строки Шекспира о борьбе с несчастной любовью:

Молчи, мой друг. Огонь огнем встречают,

Беду – бедой и хворью лечат хворь.

Круженьем вспять круженье прекращают,

И ты с бедою точно так же спорь.

Схватить старайся новую заразу, и прежняя не вспомнится ни разу.

– Ты спишь? – тихо спросил ее Герман.

– Да, – с закрытыми глазами ответила она.

Он осторожно взял ее на руки, отнес в комнату и положил на диван.

– Ты уходишь? – сквозь сон спросила она. Посиди со мной.

– Хорошо, – согласился Герман. – Подожду, пока ты заснешь.

– Удивительная случайность, что мы встретились. В таком большом городе легко потеряться... – Это не случайность, – сказал Герман и перестал улыбаться.

– Как это?

– Я давно следил за тобой. И вот почему.

Но это уже другая история.

Дата добавления: 2015-10-02