Аннотация 2 страница. – Привет! – услышала она и обернулась на мужской голос.

– Привет! – услышала она и обернулась на мужской голос.

Рядом с ней стоял Стас в черной спортивной рубашке с короткими рукавами и в черных джинсах.

– Привет! – ответила она, неуверенно улыбнувшись.

Его взгляд скользнул по ее лицу.

– Меня зовут Стас.

– Вера.

Он кивнул.

– Я смотрю, ты не танцуешь.

Стас прислонился к колонне, отбросил рукой челку со лба, и Вера увидела; что он старше, чем она думала. Вблизи она дала бы ему лет двадцать пять. Это открытие немного расстроило ее. А вот то, что у него карие глаза, – обрадовало. К карим глазам она всегда питала слабость.

– Ты тоже, – сказала она, чуть помедлив.

– Я не очень хороший танцор, – ответил Стас.

– Тогда что же ты здесь делаешь? – задала она резонный вопрос.

Он усмехнулся:

– Друг уговорил прийти. Ты вчера его видела в баре. – Их взгляды встретились. – Но теперь я не жалею об этом. А ты?

– Что – я? – переспросила Вера, мысленно обозвав себя беспросветной дурехой.

– Ты жалеешь, что пришла?

В этом вопросе было больше, чем желание узнать, жалеет ли она, что оказалась на этой дискотеке.

– Нет, сейчас не жалею, – ответила она искренне.

Стас улыбнулся, и от уголков его глаз разбежались веселые морщинки, а затем склонился к ее уху:

– Может, уйдем отсюда?

– А как же Шура? – Вера потерянно оглянулась. – Она будет меня искать.

– Не будет, – небрежно заявил Стас.

– А твой приятель?

– Он и подавно.

«А ведь и правда. Разве найдешь друг друга в этой бушующей, ревущей и дергающейся толпе? Ни за что не найдешь! И не нужно!» – беспечно подумала Вера.

Стас взял ее за руку, потянул к выходу. Она шла с ним, и ее сердце колотилось от радости, сомнений и других слишком сложных, чтобы в них сразу разобраться, чувств.

Когда они оказались на улице, Стас внезапно повернул к платной автомобильной стоянке.

– Так у тебя есть колеса! – догадалась Вера, которая любила прокатиться вместе с папой на его «вольво».

– Что? – Стас сбился с шага.

– Машина!

– А-а-а... – Он неопределенно хмыкнул. – Есть. Старенький «форд». А «колесами» в наше время называют иные вещи. Например, таблетки «Экстази».

Вера конечно же читала прессу и знала, что золотая молодежь на Западе, да и у нас, давно освоила наркотик под названием «Экстази». В Англии Вера видела одного такого парня в клубе, куда их привели для ознакомления с досугом местной молодежи. Зрелище было не из приятных. Сначала он веселился так, будто в него вмонтировали сотню батареек «Энерджайзер», И вдруг внезапно скис и стал похож на спущенную шину.

– Уж не от этих ли «колес» твой друг Львов чуть не улетел на небеса? – спросила она.

– А ты откуда об этом знаешь? – удивился Стас, оглядываясь на нее.

– Шурка назвала его «счастливчиком» Я и поинтересовалась: почему его так называют?

– А что еще она тебе рассказала? – как бы между прочим спросил Стас.

– Да так, больше ничего особенного.

Вера почему-то решила не говорить о том что ей известно, чем Стас зарабатывает себе на жизнь.

Захочет – сам расскажет. И потом, каждый сейчас выживает так, как может, не надеясь на государство. Баба Зина с сорокалетним трудовым стажем побирается в переходе; Верин отец, талантливый инженер-конструктор, владеет фирмой, продающей косметику и средства гигиены. Что же постыдного в том, что Стас, используя свой талант, играет в бильярд на деньги?

– Ты не очень ее слушай. Шурка слишком много болтает, особенно когда лишнего выпьет, запоздало сказал Стас, подходя к старому, заезженному «форду».

Вера забыла о предыдущем разговоре, как только увидела перед собой изумрудное приземистое чудо.

– Ой! Какой он красавец! – восхищалась она, разглядывая блестящий бампер, и откидную матерчатую крышу, и смешной клаксон сбоку.

– Пришлось повозиться, чтобы он стал таким красавцем, – произнес Стас с видимым удовольствием.

Он сел за руль, открыл дверцу: – Прошу!

Вера запрыгнула на мягкое сиденье.

– Я купил его на распродаже. Приехал за подержанной «семеркой», но увидел его и не устоял. – Стас ласково погладил руль. – Он был так одинок среди красивых иномарок и так стар, что мне стало его жаль. Теперь мы с ним друзья. Куда я – туда и он.

Если бы Вера не была на пути к тому, чтобы влюбиться в Стаса, она, вне всякого сомнения, вступила бы на этот путь сейчас. Ее тронуло и взволновало, что Стас говорил о старенькой машине, как о живом человеке.

– Куда поедем?

На Воробьевы горы, – неожиданно для себя предложила она. – Это возможно?

– Все, что ты хочешь, – ответил Стас, окинув ее стройную фигурку торопливым взглядом.

Автомобиль заурчал и медленно двинулся с места. –

– Стас, а сколько тебе лет? – спросила Вера, как только они оказались на месте.

До этого, в машине, они просто болтали ни о чем, но сгущающиеся сумерки, тишина вокруг, уединение придали этому вечеру совсем иную окраску.

– Двадцать два, – сказал Стас и достал сигареты. – Я могу закурить? – спросил он, указывая на пачку «Мальборо».

– Конечно, кури, раз куришь. Хотя это вредно.

– Жить вообще вредно, – заметил Стас, прикуривая от зажигалки. – Ты ведь думала, что я старше?

– А как ты догадался?

– Мне все дают больше лет. – Стас затянулся. – Наверное, все та же жизнь постаралась.

Вера потупилась. Ей хотелось узнать о Стасе все. Как он живет? Что любит? Есть ли у него братья, сестры? Есть ли дом, в который ему хочется возвращаться? В чем жизнь постаралась, чтобы он выглядел старше своих лет? Вопросы готовы были посыпаться как из рога изобилия, но Вера боялась показаться навязчивой и поэтому молчала. Стас словно угадал ее мысли.

– Я ведь рос с бабушкой и дедушкой. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было три года. Когда мне исполнилось семнадцать, умерла бабушка, а через десять месяцев скончался дед. – Стас посмотрел на Веру. – Говорят, когда супруги сильно любят, они больше года друг без друга не живут. Вероятно, это была именно такая необыкновенная любовь, когда и смерть бессильна.

Вера почувствовала, как к его горлу подступает комок. Она представила себе маленького мальчика, который практически не помнил своих родителей и мог видеть их только на фотографии. Представила, как он, будучи подростком, хоронил последних близких ему людей, и ее глаза стали наполняться слезами.

– Не нужно – не жалей меня, – сказал Стас, мягко улыбнувшись. Он выбросил сигарету та прочертила огненный след в темноте и, рассыпавшись искрами, упала в траву. – Я прошел хорошую школу. В восемнадцать пошел в армию, отслужил два года в пограничных войсках, в Средней Азии.

– И талибов, наверное, видел? – спросила

Вера, все еще находясь под впечатлением его рассказа о себе.

Стас невесело хмыкнул:

– Не только видел, но и стрелял по ним, когда они напали на горный кишлак.

– Ты делал то, что должен был делать, – твердо сказала Вера.

– Почему-то я был уверен, что ты так скажешь. – Стас придвинулся к ней. – Мы ведь с тобой из одного теста. Я это еще вчера в баре понял, – произнес он, наклоняясь к ней,

Вера чувствовала, что сейчас он ее поцелует.

Она могла отвернуться, но ей и в голову не пришло, что они слишком спешат. Она потянулась навстречу Стасу, как цветок тянется к солнцу, желая получить немного тепла и расцвести – на радость всем.

Их губы осторожно соприкоснулись. Вера вцепилась в рубашку Стаса, испугавшись того шквала чувств, что внезапно обрушился на нее. И все же она так и не разомкнула губ, хотя чувствовала, что он хочет большего от этого поцелуя.

– Знаешь, я рад, что не ошибся в тебе. Ты не такая, как все.

– Да нет же. Я совершенно обычная, – попробовала возразить Вера, искоса взглянув на Стаса.

Его глаза улыбались. У него были необыкновенные глаза – они могли смеяться и грустить. Они могли говорить.

– Не спорь со мной. Я старше. Мне лучше знать. Ты удивительно нежная и чувственная.

– Пусть я буду не такая, как все, – согласилась Вера, потому что быть «удивительно нежной и чувственной» было приятно. Это щекотало самолюбие, которое до поры до времени дремлет в каждом человеке. – А почему ты сказал, что мы из одного теста? – вспомнила она.

– Потому что и ты, и я одинокие в этом мире, серьезно ответил Стас. – А ты еще и беззащитная. Твои глаза напоминают мне потерянного олененка.

– Но я не одинокая, Стас, – возразила Вера, цепляясь за самообман. Она в последнее время часто, почти всегда, ощущала себя никому не нужной. – У меня есть родители, есть друзья, их немного, но они есть, – уверяла она скорее себя, чем его.

– Друзья – это замечательно. Друзья у меня тоже есть. Но друзья – это не друг. Ты понимаешь, о чем я?

Вера кивнула, загипнотизированная его взглядом.

– У тебя уже был такой друг?

– Нет, – прошептала она. – Вернее, мне нравился один парень, два года назад. Мы с ним познакомились по электронной почте. А потом я решила, что влюбилась в профессора из Лондона. Его звали Джим, – зачем-то рассказала Вера.

– Ну, все это несерьезно... – облегченно выдохнул Стас.

И Вера сразу же поверила, что это действительно несерьезно. И еще она заметила, что Стас ни разу не упомянул о ее родителях, будто их и не было вовсе. И Вера была ему за это благодарна. Ведь так трудно объяснять, что двое самых близких тебе людей совершенно тебя не понимают. Вспомнив о родителях, Вера торопливо посмотрела на часы.

– Ой, уже одиннадцать! – выдала она себя.

– Ну и что?

– Мне пора. Я сказала маме, что к половине двенадцатого буду дома.

– Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

– Нет, не хочу, но время...

– Что такое время? Условности, которые придумало человечество, чтобы хоть как-то упорядочить свою жизнь на планете Земля. – Стас посмотрел на нее своими шоколадными глазами. – Знаешь, как мы преодолеем это маленькое препятствие, возникшее на нашем пути?

– Как? – недоуменно переспросила Вера.

– А вот так.

Стас взял ее руку, перевел стрелку часов на час назад, потом проделал то же самое и со своими часами.

– Вот. Ровно десять. у нас еще уйма времени.

– Как в сказке о Золушке! – рассмеялась Вера. – Помнишь, там король перевел все часы, чтобы подольше продлился бал.

– Небольшая поправка. Для нас бал только начинается. Позвольте пригласить вас на танец, принцесса.

Принцесса! Фантастика! А вчера она думала, что чудес не бывает!

Стас притянул Веру к себе, обнял и стал напевать какую-то медленную мелодию. Со стороны это, наверное, выглядело странно, но Вера чувствовала себя так, словно очутилась в прекрасном сне.

Родители не разделили ее безоблачной эйфории, когда она оказалась дома.

– За старое принялась? – заявил отец, едва Вера захлопнула дверь.

– Игорь! – укоризненно сказала Ольга Сергеевна: она еще надеялась обойтись без крика.

– Что Игорь! – повысил голос Игорь Андреевич, удачливый бизнесмен и несостоявшийся отец. – Это ты ее распустила. Хочет – ночует дома, хочет – не ночует! – перекинулся он на маму, вспомнив прошлую осень.

– Меньше нужно думать о прибыли, – огрызнулась мама, – и больше уделять внимания семье, тогда бы и проблем таких не возникало!

– Ну, разумеется, я во всем виноват! Между прочим, я много работаю, чтобы у вас было все необходимое, чтобы вы ни в чем не нуждались!

Мама оставила это заявление без внимания.

В данную минуту ее волновала дочь.

– Вера, где ты была? Мы уже собирались обзванивать больницы.

– Мама, ну сколько вы меня еще будете на коротком поводке держать?! Я уже совершеннолетняя. – В сотый раз Вера попробовала объяснить родителям, что сейчас время иное, что молодежь не приемлет насилия над личностью, что Англия, на которую так любит кивать мамочка, тоже пережила это вместе с битлами и хиппи, просто мы, то есть «дорогие россияне», как любил говорить предыдущий президент, задержались на полстолетия в развитии.

– Что ты плетешь?! – возмутилась мама, отметая все ее доводы одним-единственным вопросом: – Лучше скажи, сколько на твоих часах времени?

Вера покорно взглянула на часы. Ее рот сам собой расплылся в улыбке.

– Ровно половина двенадцатого!

– У тебя есть еще силы шутить?

– Нет, на моих точно полдвенадцатого.

– Они у тебя встали, и ты думала, что сейчас половина двенадцатого? – предположила мама и неуверенно заулыбалась.

«Все же дочь не такая плохая у нас!» – можно было прочесть на ее лице. Но ведь Вера ничего плохого и не совершила! Почему же она должна оправдываться и чувствовать себя так унизительно, будто ограбила кого-то!

– Нет, мама. Мои часы шли нормально, просто я сделала вот что.

Вера подошла и перевела стрелки старинных ходиков, висевших на стене, на час назад. Они тоже стали показывать полдвенадцатого.

–Не было хорошо и так не хотелось идти домой.

Ей это объяснение показалось разумным и вполне достаточным.

– Так... – тяжело вздохнула мама – Значит тебе было хорошо. А о нас ты подумала? Хорошо ли было нам, пока ты не появилась дома? Знаешь, сколько нападений в Москве на девчонок, возвращающихся домой в одиночестве! Вот недавно в Медведково...

«О боже! – застонала про себя Вера. – Все как всегда. Сейчас мамочка начнет запугивать разгуливающими на свободе волками в овечьих шкурах, которые насилуют, убивают, расчленяют. Напоминать о том, чтобы не садилась в машины к незнакомцам, желающим подвезти одинокую девушку. Знакомая песня!»

Веру волновало только то, что отец молчал и не вступал в дискуссию. Он как-то странно смотрел на нее, а потом подошел к ходикам и передвинул стрелки на два часа вперед – на циферблате стало без двадцати два, но ведь на самом деле было-то всего без двадцати час!

– Посмотри на часы, – сказал отец строго и вместе с тем устало. – Кто бы ни научил тебя этому приему – он или она, – это не важно. Важно, что это непорядочный человек. Убегать от ответственности с помощью лжи и обмана – глупо.

- Подумай об этом, раз уж ты утверждаешь, что выросла. А сейчас все идут спать, – распорядился Игорь Андреевич и первым вышел из кухни.

Это краткое заявление было так не похоже на папу, что Вера и мама сразу же подчинились.

Вера проворочалась полночи, сердясь на родителей. «Непорядочный человек»! Выходит, что король из сказки тоже был непорядочным? Выходит, не одно поколение девочек и мальчиков во всем мире воспитано на плохом примере? Такого же не может быть, это абсурд! Нонсенс, как любит говорить Шурка. Просто родители из ничего устроили вселенскую трагедию, вместо того чтобы хоть раз в жизни поговорить по душам. Ведь есть же девчонки, у которых мамы вместо подруг и с которыми они могут говорить обо всем наболевшем и даже спросить совета. Есть даже отцы, с которыми можно поболтать на отвлеченные темы, обсудить, например, последнюю версию «Фотошопа». У нее же все не так. Она одна должна решать, что хорошо, что плохо. А потом она вспомнила слова Стаса: «Надо проще относиться к жизни, тогда не придется ни о чем жалеть», – и уснула.

Утром Вера почему-то не хотела смотреть на ходики. Раньше они ей нравились, а теперь стрелки-предатели вызывали беспокойство, будто она знала, что больше никогда не сможет им доверять. Но она провела со Стасом такой чудесный вечер, что, доведись Вере его повторить, она бы ни секунды не изменила в нем

Телефонный звонок ворвался в ее мысли так неожиданно, что Вера вздрогнула.

– Я слушаю.

– Вера, это я, – услышала она, и все ее печали рассыпались в тот же миг.

– Стас, я так рада, что ты позвонил!

– Я же обещал тебе позвонить, – сказал он, тихо рассмеявшись. – Когда увидимся, принцесса?

Вере ужасно не хотелось произносить этих слов, но ничего не поделаешь:

– Я не могу сегодня, Стас.

– Почему?

– Сегодня вечером я под домашним арестом. – Вера придала своему голосу бодрости, вроде бы ничего особенного не происходит.

– Это из-за вчерашнего? – немного помолчав спросил Стас.

– Отец на меня вчера так набросился...

– Набросился?! Он ударил тебя? – возмутился Стас.

– Что ты! Нет, конечно, – успокоила Вера, удивившись, как такое могло прийти ему в голову. – Отец никогда не поднимает на меня руку. Он любит воспитывать не ремнем, а нравоучениями.

Вера слышала, как Стас шумно вздохнул.

– Ладно. Это может подождать.

– Подождать?

– Не важно, – успокоил Стас. – Жаль, что вечер отпадает. А как насчет дня?

– Что насчет дня? – не поняла Вера.

– Мы сможем увидеться, к примеру, в два часа?

– В два сможем! – обрадовалась Вера.

– Хорошо. Называй место.

Вера задумалась. В голову ничего не приходило.

– Лучше ты.

– Может, «Белые паруса»? – предложил Стас.

– Отлично, – согласилась Вера.

– Я буду ждать тебя у входа, пообедаем, а потом что-нибудь придумаем.

Они попрощались, сказав друг другу «до встречи». Не успела Вера положить трубку, как позвонили в дверь.

Она чувствовала, что пришла Шурка.

Это действительно была Шурка, но хмурая и недовольная.

– Куда это ты вчера исчезла? – спросила она, усаживаясь в кресло. – Мы со Львовым тебя полвечера искали.

– Извини. Я случайно встретила Стаса. Как-то выяснилось, что ни он, ни я не любим танцевать, вот мы с ним и ушли.

– Ясно. И что же было после?

– После он меня поцеловал, а потом сказал, что я необыкновенная и что у меня глаза как у Бемби.

Шурка хмыкнула:

– Надо же, как романтично!

Она закурила.

Вера не заметила ее иронии.

– Шур, мне кажется, что я в него влюбилась, призналась она, мечтательно прикрыв глаза.

– В такого, как он, легко влюбиться, – ответила Шурка, затянувшись.

Вера была с ней полностью согласна. Ей хотелось поделиться с подругой тем удивительным, что случилось с ней буквально в одночасье но Шурка торопливо поднялась.

– Знаешь, мне пора. Я ведь заскочила на минутку, чтобы узнать, жива ли ты?

– Жива! – рассмеялась Вера.

– Вот и ладненько. Увидимся, – сказала, как обычно, Шурка, направляясь к двери.

– Шур, что стряслось? Ты со своим Львовым поругалась?

– Еще чего! Львов ручной. Ладно, подружка, наслаждайся жизнью, только не играй с огнем.

– Ты о чем? – не поняла Вера.

– Да так. Знаешь, раньше на спичках писали предупреждение: «Дети, будьте осторожны! Не играйте с огнем», – сказала в дверях Шурка.

– На пачке сигарет тоже написано: «Минздрав предупреждает...» Ты же не обращаешь внимания, – ответила Вера, обидевшись на подругу: разговаривает с ней, как с маленькой, а ведь они одногодки.

– Меня поздно учить прописным истинам. Я уже огонь, и воду, и медные трубы прошла. – Шурка обернулась на лестнице. – Да, забыла тебе сказать: в понедельник Алекс приезжает.

– Здорово!

– Вот здесь я с тобой согласна целиком и полностью.

Шурка ушла так же быстро, как и появилась.

Все же Нил был прав, назвав ее странной. Разумеется, она предупреждала Веру о Стасе, понимая, что он старше ее, что у Веры нет никакого опыта. Но зачем же подозревать в каждом парне обидчика? Стас не такой – это же сразу видно.

Вера заметила Стаса и подумала: «Странно, стоит мне его увидеть – и у меня сразу же улучшается настроение».

Он поцеловал ее в щеку, потом окинул торопливым взглядом, словно хотел убедиться, что с ней все в порядке.

– Есть хочешь?

– Умираю с голода.

– Отлично. Сейчас я тебя накормлю, и мы выработаем стратегию.

– Ты говоришь, как великий полководец. – рассмеялась Вера.

Они спустились в бар. Днем в нем было пусто:

Обеденное время закончилось. Стас заказал две порции столичного салата, горячее и минеральную воду.

– Вкусно? – спросил он, когда Вера попробовала ароматное жаркое в горшочке, приготовленное с грибами, луком и жареной картошкой.

– Язык можно проглотить, – сказала Вера.

Стас улыбнулся, потрепал ее по волосам:

– Не нужно. Он нам еще пригодится. Слушай, принцесса, у тебя в гардеробе есть платья?

– Есть пара штук. Но я люблю брюки.

– Это я уже успел заметить.

На Вере был ее любимый мешковатый джинсовый комбинезон с большими карманами.

– Надень для меня завтра платье. Договорились?

– А вдруг у меня обе ноги левые? – спросила Вера, насмешливо глядя на него.

– А это не важно, – серьезно сказал Стас. – Ты нравишься мне такая, какая ты есть.

Он выразительно посмотрел на нее. Вера вспыхнула румянцем.

– Вера, ты не забыла, что нам нужно кое-что утрясти, – напомнил Стас. – Я подумал, может, мне стоит познакомиться с твоими родителями?

– Только не сейчас! – запаниковала Вера, представив себе, как она после вчерашнего приведет в дом Стаса и что тут начнется. – Давай немного подождем?

– Как скажешь.

– Ты не обиделся? – заволновалась Вера, положив свою ладонь на его руку.

– Глупышка! Я все понимаю. – Стас легонько сжал ее пальцы. – Ну а пока, – он заговорщически ей подмигнул, – мы не дадим твоим строгим родителям ни малейшего повода придраться к нам.

– Стас, ты не забыл, что этим вечером я невыездная? – грустно пошутила Вера.

– А кто сказал, что мы не сможем прекрасно проводить время днем?

– Днем? Что можно придумать днем?

– О! Множество интересных вещей. – Глаза Стаса вспыхнули веселым блеском. – Скоро ты в этом убедишься, принцесса.

И Вера убедилась. Всю неделю они встречались со Стасом в двенадцать и расставались в восемь, перед тем как мама должна была вернуться с работы. Папа приходил не раньше девяти.

Часы летели незаметно. Стас был неистощим на выдумки. Они гуляли с Верой в парках, катались на лошадях и на «американских горках», крутились на «чертовом» колесе, дегустировали мороженое, фотографировались. Стас учил ее водить машину, играть в бильярд и однажды привез к себе домой.

– Стас... – заволновалась Вера, догадавшись, где они оказались. Все же мамины нравоучения не прошли бесследно. – Может быть, как-нибудь в следующий раз?

– Можно и в следующий, а можно и сейчас.

Я просто хочу, чтобы ты посмотрела, как я живу, – произнес Стас, доставая ключи.

Старый дом Стаса на окраине Москвы произвел на Веру странное впечатление. Запущенны и заросший сад, открытая веранда, старинная добротная мебель внутри, ничего лишнего и очень много книг на полках. Книги разные: классика, фантастика, современные бестселлеры, в общем, модные писатели в тесном единении с известными фамилиями...

– У тебя много интересных книг, – не удержалась Вера.

– Я люблю читать. – Стас посмотрел на заставленные полки, потом на нее. – Не нужно думать, что человек необразован, если у него нет высшего образования.

– А я так никогда и не думала, – ответила Вера и удивилась: Стаса задело ее замечание насчет книг, но ведь ничего обидного в ее словах не было.

«Показалось», – решила она, когда он обнял ее и дружески потрепал по волосам.

– А что у тебя наверху? – спросила она.

– Пойдем – сама увидишь.

– Наверное, в таких домах раньше жили домовые, – сказала она, поднимаясь по скрипучим ступенькам на второй этаж.

– Наверное, – согласился Стас. – Знаешь, я бы занялся его ремонтом, -:– внезапно признался он, – но власти все время твердят, что нас скоро снесут. Глупо вкладывать деньги, если не придется здесь жить.

– Жалко. Мне всегда хотелось жить в собственном доме, где-нибудь в лесу, чтобы рядом ни души, только деревья и тишина.

– И я?

– И ты, – согласилась Вера, отвечая на поцелуй.

Она была счастлива.

– Вера! Привет! – окликнул Веру добродушно улыбающийся Нил. – Давненько не виделись, – сказал он, подходя к ней.

– Всего лишь неделю, – напомнила она.

– Да. Всего лишь... – как-то задумчиво произнес Нил. – А тебе идет платье. Ты в нем такая... – Он окинул ее быстрым взглядом, подбирая нужное слово. – Женственная.

– Нил! – попросила Вера, зардевшись.

– Ладно, не буду вводить тебя в краску, тем более что этот наряд выбран не для меня. – Нил посмотрел куда-то за ограду, где по шоссе бежали машины, и вновь обернулся к ней: – Я слышал, что ты встречаешься с тем бильярдистом из клуба.

Вера в сердцах произнесла:

– В этом городе секретов не бывает, что ли?

– Пожалуй что нет! – рассмеялся Нил.

– А ты откуда узнал?

– Шурка сказала. Мы случайно столкнулись в автобусе. Вер, а у тебя с ним серьезно, с этим Стасом?

Вера слегка удивилась. Нил не должен был задавать ей такие вопросы, если, конечно... Но об этом Вера не хотела думать.

– Серьезно? – настаивал он.

– Да, серьезно, – призналась Вера и тут же попросила: – Нил, только не проговорись моим родителям, что я встречаюсь со Стасом.

– Почему? – Нил взял ее за руку, развернул к себе, чтобы заглянуть в глаза. – Что здесь такого, если ты встречаешься с парнем, который тебе нравится?

Она не успела ответить на этот вопрос. Внезапно завизжали тормоза, и прямо из машины на Нила обрушился Стас:

– Убери от нее руки!

– Ты что, белены объелся? – успел спросить Нил.

А потом Вера почувствовала, как неведомая сила отбрасывает ее в сторону, и увидела Нила, летящего на землю.

Словно в тумане, она наблюдала, как на земле корчится Нил от ударов тяжелым ботинком, как перекошенное лицо Стаса дышит злобой и каким-то садистским удовлетворением оттого, что противник повержен и даже не пытается сопротивляться. За что он его так? Чем Нил провинился перед ним? Эти мысли вернули способность чувствовать, и Вера завизжала так, что Стас резко обернулся к ней и будто очнулся. Его лицо, секунду назад перекошенное гневом, сейчас выражало неподдельное беспокойство.

– Что? Что с тобой? – спросил он, бросившись к ней.

– Не подходи ко мне! – крикнула Вера таким испуганным голосом, что он вначале остановился, но потом снова шагнул к ней.

– Стой! – Вера стала отползать от него словно от змеи, способной наброситься и ужалить ее в любой миг.

– Вера! Это же я, Стас. – Весь его вид выражал недоумение. – Дай мне руку, принцесса, - попросил он мягко, вкрадчиво.

И этот мгновенный переход в настроении испугал Веру еще больше.

– Уходи! Оставь нас в покое! – выкрикнула она, в отчаянии сжав кулаки.

Его потерянный взгляд метнулся к неподвижно лежавшему Нилу, потом скользнул по ее лицу, по скорченной на асфальте фигурке.

– Нас? – переспросил он, нахмурившись. Возле его губ появились напряженные складки. – Хорошо, не сейчас. Сейчас ты меня не поймешь и не услышишь.

После этого Стас запрыгнул в свой автомобиль и исчез.

«Все кончено... кончено... он уехал...» – думала Вера отстраненно. Ее новое платье было разорвано, израненные ноги саднили, душа болела так что не было сил плакать. Вера поднялась и подошла к Нилу, который лежал на боку и тяжело дышал.

– Ты двигаться в состоянии? – спросила Вера, опускаясь перед ним на колени. – Может, «скорую» вызвать?

– Ни в коем случае, – остановил ее Нил, поморщившись от боли. – Сам справлюсь. Я ведь будущий врач, хоть и ветеринар, если помнишь.

Чтобы успокоить его, Вера заставила себя слабо улыбнуться в ответ на эту незатейливую шутку.

Нил вздохнул сначала осторожно, прислушиваясь к себе, затем глубоко.

– Вроде бы ребра целы. И на том спасибо.

– Нил!

– Надеюсь, ты не собираешься извиняться за него? – упредил он ее желание, вытирая распухшую губу, из которой сочил ась кровь.

– Мне так жаль... – просто сказала Вера, сдерживая подступившие к глазам слезы.

Через некоторое время Нил смог встать на ноги, Вера подставила ему свое плечо, и они медленно побрели к подъезду. Ни один из них не сказал больше ни слова.

На следующее утро, едва только родители ушли на работу, Вера сняла с аппарата телефонную трубку. Сегодня она не будет отвечать на звонки. Не будет, и все, кто бы ни звонил!

Вера пошла в душ и, взглянув на себя в зеркало, и ужаснулась: лицо было ее и не ее одновременно. Правая щека заметно припухла и покраснела, хотя синяка не было (пока не было). Когда это случилось? Наверное, когда Стас отпихнул ее от Нила. Да еще коленки в ссадинах.

Бог мой! Увидят родители – начнутся вопросы, что она будет им отвечать? Что приняла участие в ледовом побоище? Ну, положим, коленки можно замаскировать брюками, а лицо? Паранджой, что ли, прикрыть?

Мысли роились в голове, словно пчелы. А перед глазами стояло перекошенное злобой лицо Стаса, когда он пинал Нила ногой. Воспоминания были настолько живы, что Вера содрогнулась от ужаса. Разумеется, она понимала, что поступает малодушно: и телефон, и ее страхи – это звенья одной цепи. Но сейчас она находилась в какой-то прострации. Ей не хотелось думать, вспоминать. Ей хотелось только одного: закрыться в своем маленьком мирке и никого туда не пускать, даже мысли.

К сожалению, не всегда получается так, как хочется. В обед прибежала мама.

– Что с телефоном? – спросила она, но, увидев лицо Веры, забыла о телефоне. – А это еще что такое? – Мама развернула Веру к свету, чтобы лучше рассмотреть припухшую щеку. – Зуб разболелся?

Гениально!

– Да, – подтвердила Вера, скрестив пальцы.

Дата добавления: 2015-10-02