Глава тридцать пятая Карла

Телефон зазвонил, когда Карла собиралась ложиться спать. Она сняла трубку, заранее зная, что это Роберт.

– Карла, я должен тебе кое-что сказать.

Он запнулся. В наступившей тишине Карла слышала его тяжелое дыхание. Она приготовилась услышать плохие новости. Но какими они будут? Все это зависело от него.

– Это относительно Шарон, – добавил он. И набрался храбрости: – Она не выходит замуж за Гарри.

Карла потрогала пальцами браслет. Маленькие ракушки казались острыми. Роберт купил его, когда они были на Большом Барьерном рифе. С тех пор она его никогда не снимала.

– Что ты хочешь сказать мне, Роберт?

– Мы с ней… теперь вместе.

– Понятно.

– Правда, Карла? Потому что я не понимаю… Но это случилось, и я не могу ее бросить. Я ей нужен.

– Ты хочешь еще что-то сказать мне?

– Я всегда буду любить тебя… несмотря на…

– Роберт, чего ты хочешь? Развод?

– Со временем… возможно. Я не хочу сейчас об этом говорить. Но у нее будет ребенок, и…

Он снова запнулся, словно правда застряла у него в горле.

Карла опустилась на пол и оперлась спиной о стену. Все меняется. Даже у горя есть противоядие. Роберт говорил, что готов удовлетвориться меньшим, но, когда он упомянул имя Шарон, оно больше не звучало как имя товарища по оружию.

– Это твой ребенок, Роберт?

– Да.

Ему было жаль, очень жаль… он не хотел, чтобы это произошло… но Шарон была с ним так добра… поддерживала его, когда Карла вернулась в Ирландию… Гарри ей никогда не подходил.

Карла положила трубку, прервав извинения на полуслове. В гостиной она налила себе рюмку текилы, потом еще одну. Она думала, что почувствует ревность, ярость, печаль. Знакомые эмоции, которые обычно угнетали, но которые можно было держать в узде. Но не это. «Как он мог так со мной поступить? – подумала Карла. – Как мог он сказать таким спокойным голосом, что скоро станет отцом?»

Карла встала, на негнущихся ногах пошла в кухню и подогрела немного молока. В детстве отец всегда давал его ей, когда она не могла уснуть. Она вылила закипающее молоко в чашку, добавила приличную порцию текилы и вышла на балкон. Смесь остыла, и Карла начала пить ее мелкими глотками.

Она жила в квартире со звуконепроницаемыми стенами. Из других квартир невозможно было ничего услышать. Часто ей казалось, что она живет одна в доме. Поначалу она радовалась тишине, но сегодня ей был нужен кто-то рядом. Она хотела поплакать на чьем-нибудь плече. Рейн была в Дюссельдорфе, а Джанет удивится и наверняка скажет: «Я говорила тебе, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Что-то всегда мешает, и это что-то – секс».

На черной атласной ленте Большого канала, рассеченной светом редких фонарей, спали лебеди. Только одинокая проститутка медленно прохаживалась по берегу. Карла уже видела эту девушку во время бессонных ночей и узнала ее особую, прихрамывающую походку: ей неудобно было ходить на высоких каблуках. Обилие косметики не позволяло точно сказать, сколько ей лет, но Карла решила, что она еще молода, возможно, ей нет и двадцати. Обычно она была в компании других проституток, но сегодня осталась одна. Подъехала машина. Проститутка, отставив бедро, замерла возле уличного фонаря. Карла вспомнила, как Шарон стояла в такой же позе в дверном проеме своей кухни. Тогда Роберт не повернулся, чтобы посмотреть на нее. Он не сводил глаз с Карлы, веря, что они смогут начать все сначала.

Проститутка уселась в машину. Автомобиль тронулся с места, включил сигнал поворота и свернул в боковую улочку, зажатую между высокими зданиями с огромными окнами. Теперь на берегах канала не было ни души. Наступила полная тишина. Не в состоянии более терпеть собственные мысли, Карла натянула плащ и вышла из дома. Она часто гуляла по ночам, если не могла заснуть. Обычно там, где она ходила, было тихо, не считая проституток, которые не обращали на нее внимания. Иногда машины притормаживали возле нее, но останавливались редко. Она ускоряла шаг и не смотрела в их сторону, и водители ехали дальше. Домой она возвращалась уставшая, но сегодня ночью была полна энергии.

Карла сошла с дорожки и приблизилась к деревянным воротам шлюза. В свете уличных фонарей она видела мусор, застрявший между перекладинами: пластиковые стаканчики, коробки от гамбургеров, презервативы, пивные банки. Камыши дрожали и покачивались. Карла вспомнила слова песни, которую отец часто пел на вечеринках: «Почему стою я здесь, подобно призраку среди теней? Мне пора идти, мне пора двигаться дальше». Карле хотелось расплакаться. Она придвинулась ближе и заглянула в бездну, которая разверзлась перед ней. Вода пенилась и переливалась на другой уровень, устремляясь к следующему шлюзу. Она была всего в шаге от забвения. Такое простое, такое неожиданное желание уйти… Карла всегда представляла самоубийство как что-то, к чему идешь долго и мучительно, но теперь поняла, что подсознательно уже готова к этому. Она убрала одну руку с ограждения. Сердце глухо стучало в груди. Тонкая теплая струйка побежала по ноге, напоминая о последнем случае, когда она потеряла контроль над собой. Ее полуночный вояж в больницу и пьяный Роберт с безумными глазами, бегущий к ней. Карла еще ближе придвинулась к ограждению, покачнулась и почувствовала, как напряглась вторая рука.

Отпусти… отпусти… отпусти…

Телесная жидкость вытекала отовсюду, откуда только можно было, но она не отпускала руку. Запела одинокая птица. Из камышей появилась потревоженная утка, покружила немного по каналу и снова исчезла. Карла и не заметила, что ночь почти миновала.

С берега на нее смотрела проститутка. Карла видела краем глаза, что она подошла ближе и остановилась под фонарем. У нее был прямой тяжелый взгляд. «Она меня не остановит, – подумала Карла. – Она посмотрит, как я упаду, и уедет со следующим клиентом».

– Я в «Наффис»! – крикнула она Карле. – Пойдешь со мной?

Карла ухватилась за ограждение обеими руками. Зубы ее стучали, тело охватила неконтролируемая дрожь. Цепляясь за ограду, она двинулась к берегу, ступила на песок, вытерла лицо рукавом плаща и побрела к дорожке.

Проститутка шла быстро, ее тонкая фигура тонула в первых проблесках рассвета.

Карла остановилась, сняла трусики и глубоко запихнула их в битком набитый мусорный бак. Она забыла о достоинстве, сумасшедшая женщина!

Проститутка остановилась, поджидая ее. Ее шерстяная кофта была застегнута не на те пуговицы. Карла понимала, что в подобной ситуации глупо обращать внимание на такие вещи, но все равно заметила, что вдобавок она мерцает металлическим отливом. К тому же кофта была как минимум на три размера больше. Проститутка, словно догадавшись, что ее рассматривают, обхватила себя руками за плечи.

Она толчком открыла дверь. «Наффис» оказался грязной забегаловкой с засаленными кружевными занавесками и отстающей от стен краской. Здесь было душно. За одним из столов сидели несколько таксистов с кружками чая. Они кивнули проститутке и равнодушно посмотрели на Карлу, словно решив, что перед ними призрак. Карла именно так себя и чувствовала – невесомой.

– Садись, – сказала проститутка и указала на стул в углу.

Ее короткая облегающая юбка невыгодно смотрелась на узких бедрах, пятки постоянно соскальзывали с высоких каблуков. Она неровной походкой направилась к стойке.

Карла послушно села на стул и поставила локти на промасленную скатерть. Женщина, заметив, что ее кофта неправильно застегнута, быстренько все исправила.

– Что это все было-то? – спросила она, когда вернулась к столику с двумя чашками чая. – Ты что, собиралась бултыхнуться к чертям?

Ее жесткий городской говор резал ухо. Во флуоресцентном свете забегаловки Карла различила под толстым слоем косметики почти детское лицо. «Не больше пятнадцати лет», – решила она.

– Я думала об этом, – ответила она и отхлебнула чаю, который оказался с сахаром и молоком. Ее желудок начал сопротивляться такой сладости, но она продолжала пить. Вскоре внутри потеплело, и вкус уже не имел значения. – Ты бы остановила меня?

Девушка, о которой Карла не могла больше думать как о женщине, пожала плечами.

– С какого хрена?

– Пожалуй, причины нет. Сколько тебе лет?

– Не твое дело, черт возьми!

– Я иногда вижу тебя на улице. Тебе не страшно быть там одной?

Девушка бросила взгляд на дверь.

– Не страшнее, чем где-то еще.

– Ну, это не так, – не согласилась Карла. – Там очень опасно.

– Только не надо строить из себя доброго самаритянина! Проститутка вытащила мобильный телефон и начала нервно теребить его. Когда он зазвонил, она отвернулась от Карлы.

– Да, «Наффис». Да… да… увидимся. – Она снова повернулась к Карле и уставилась на нее уставшими глазами. – На этом чертовом мосту тереться – вот что опасно. Как тебя зовут?

– Карла. А тебя?

– Анита.

– Спасибо за чай, Анита.

– Да ладно. Ну, увидимся.

Дверь кафе распахнулась. На улице стоял мужчина и ждал Аниту. Карла вспомнила, как встретила на мосту О'Коннелла Роберта. У этого мужчины были такие же быстрые, оценивающие глаза. Анита тут же встала и вышла к нему. Карла наблюдала через окно, как они уходят, пока они не исчезли из виду.

Дата добавления: 2015-10-02