Кто ж знал, что тот удар головой был улыбкой фортуны. 1 страница

Лаура Вульф

Дневник безумной невесты

Лаура Вульф

Дневник безумной невесты

Посвящается Карлу, который разбудил во мне писателя (и без которого я никогда бы не стала невестой)

Предисловие

26 июня

Моя лучшая подруга Мэнди собирается замуж, и от этого больше всех страдает моя секретарша Кейт.

Кейт. Я все‑таки референт, а не цепная собака.

Я. Ценю все, что ты для меня делаешь. Кто в прошлое Рождество достал тебе подарочный сертификат на покупки в магазине «Сакс»?

Кейт. Не в «Сакс», а в «Мэйси».

(Ну и что тут такого? Конечно, «Сакс» на Пятой авеню пошикарней будет, но и универмаг «Мэйси» на Манхэттене – прелесть, классный магазин. Просто Кейт хочет, чтобы ей посочувствовали.)

Я. Как скажешь. Но я не могу сейчас говорить с Мэнди. Пусть оставит сообщение.

Кейт. Уже оставляла. Шесть раз.

Я. Ну и что она велела передать?

Кейт. Всего два слова: «Срочно перезвони».

Я. Ну, она, как всегда, преувеличивает. Скажи ей, что у меня встреча.

Кейт. Именно это я и сказала, когда она позвонила в первый раз.

Я. Ну, скажи, что я в туалете.

Кейт. Я уже дважды это говорила. Еще разик – и можно будет смело отвечать, что у вас цистит.

Я. Эй, нечего тут!..

Кейт. Ладно, забыли.

Я. Ну хорошо, тогда соедини, но, если она не отстанет от меня через три минуты, позвони по второй линии.

Кейт. Ну знаете! Это не входит в мои обязанности.

Вообще‑то тут есть о чем поспорить. К счастью для руководства больших компаний, вроде «Хайдн пабликейшенз», в трудовых контрактах сотрудников употребляются совершенно размытые термины, типа «помощь в различных вопросах». Это ведет к злоупотреблениям властью, что вы сейчас и наблюдали.

Кейт с важным видом покидает мой кабинет. Как бы я хотела сделать то же самое, но, увы, приходится снять трубку.

Я. Привет, Мэнди! Как дела?

Мэнди. Ничего нового, всё те же кошмары, которые снятся всем невестам.

Я. Какие еще кошмары? Ты нашла свою половинку, он – свою. И всего через каких‑то три месяца…

Мэнди. Через три месяца и два дня.

Я. А я что говорю? Просто расслабься и наслаждайся жизнью.

Мэнди. Ты не понимаешь, Эми… Ты ведь никогда не была замужем.

Я. Зачем тогда мне звонить?

Мэнди. Что?!

Я. Ладно, проехали. Поделись же со старой девой тем, что тебя беспокоит.

Мэнди. Ты надо мной издеваешься. Не смейся!

Я. Даже и не думаю.

Конечно, я ее дразню.

На том конце провода отчетливо слышатся всхлипывания.

Я. Ну, Мэнди, не надо плакать! Все будет хорошо.

(Ага, устройте мне грандиозную вечеринку, купите мне дорогущее платье, сделайте меня центром всеобщего внимания, завалите меня подарками, которые я сама же и выбрала, и я тоже буду рыдать.)

Мэнди. Просто я так устала. Сегодня позвонила моя флористка и сказала, что голландских тюльпанов привезут на пятнадцать целых семьдесят восемь сотых процента меньше.

Я. Ого! Пятнадцать целых семьдесят восемь сотых процента! Как же вы это высчитали?!

Всхлипывания переходят в рыдания. Я что‑то не то сказала? Звонок по второй линии. Кейт – просто чудо, надо повысить ей зарплату.

Я. Ой! Мне звонят по другой линии. Надо ответить. Просто не забывай, что это ваша с Джоном свадьба, ваш праздник. Остальное неважно.

Мэнди. Но ведь тюльпаны были неотъемлемой частью флористической концепции.

Я. Давай попозже поговорим.

Я вешаю трубку. По идее я должна бы чувствовать себя виноватой, но ощущаю только облегчение. Еще через секунду в кабинет возвращается хмурая Кейт.

Кейт. Мы обе знаем, что она через час перезвонит.

(Надо же… Такая молоденькая – и такая умничка.)

Я. Наверное, ты права. Скажи‑ка мне, ну почему свадебные хлопоты превращают нормальных людей в каких‑то идиотов?

Кейт. Не надо меня спрашивать, мисс Томас, я ведь не замужем.

Я. За это я тебя и люблю.

(А еще потому, что млею, когда меня называют «мисс Томас», даже если это обращение звучит из уст молоденькой девицы двадцати двух лет, которая выбрала в качестве заставки на компьютере портрет группы Backstreet Boys.)

Я сказала чистую правду, вы ведь знаете. Люди, вознамерившиеся вступить в брак, волшебным образом превращаются в самовлюбленных нарциссов. Они становятся похожи на роботов‑трансформеров, с которыми мы играли в детстве. Тех, что преобразуются из человека в машину, а из машины – в доисторическое животное. Наденьте на динозавра фату, нитку жемчуга – вуаля! – и перед вами картина эволюции нормального человека в невесту. Эволюции настолько бурной, что ее водоворот затягивает в себя всех окружающих, неважно, мужчина это, женщина или ребенок, – пощады не будет никому. Не думайте, что я со зла говорю. Только факты. Поверьте мне, я‑то знаю!

Мэнди попросила меня быть подружкой невесты на ее свадьбе в сентябре. С одной стороны, это лестно. Она – одна из моих лучших подруг со второго курса колледжа. Сногсшибательная девушка. Следит за собой как никто из моих знакомых. Пожалуй, она – единственная, у кого одежда развешена по сезонам. Нашу дружбу скрепляет странная смесь благоговения и скептицизма.

И теперь дружеский долг требует, чтобы я появилась на свадебном торжестве в желтом атласном платье с завышенной талией в стиле ампир. Мэнди сама себя убедила, что ткань цвета лютика и завышенная талия – это утонченная, изысканная вариация женских одеяний эпохи рыцарей Круглого стола.

Ну‑ну. Может, этот оттенок и носит миленькое название «лютик», но, по мне, это скорее «ядерный лимон», колер дешевой горчицы, которую берут на пикники и всякие спортивные мероприятия. А еще это цвет такси в Нью‑Йорке. Только молоденькие девушки, страдающие от анорексии, выглядят элегантно в подобном наряде с завышенной талией; остальные же смотрятся как беременные коротышки. Так что забудьте про Камелот! Но я буду ходить в этом ужасном платье и улыбаться, потому что это нравится Мэнди, а Мэнди нравится мне.

Кроме того, привлекательная двадцатидевятилетняя брюнетка вроде меня может себе позволить появиться на публике даже в таком виде. Если верить некоторым, я – вылитая Джулия Робертс. Только на пару размеров полней. И поменьше ростом. Да и бюст у меня не такой выдающийся, как у Джулии. Так что на один денек я могу подвергнуться этому унижению – вместе с семью другими страдалицами в ядовито‑желтых платьях продефилировать к алтарю под звуки музыки, которая обошлась в триста баксов.

Кстати, я не забыла упомянуть об этом? О тратах?

Опустошение кошелька не прекращается: подарок на помолвку, подарок на девичник, подарок на свадьбу – просто куча подарков, влетающих в копеечку. (Друзья всегда говорят, что дарить им подарки на помолвку вовсе не обязательно. Не верьте, вас обманывают. Они никогда не забудут, что такой‑то явился с подарком, а такой‑то – с пустыми руками. Первая же подружка, которая разрешила мне прийти на помолвку без подарка, до сих пор ждет у почтового ящика: не прибыла ли от меня посылочка? С тех пор прошло уже четыре года. И вот уже два года, как она не разговаривает со мной. А мне плевать. Я не шлю подарка из принципа: лжецы меня раздражают донельзя.) Восьми шаферам также пришлось покупать костюмы или цилиндры, а то и всю парадную экипировку (я постеснялась даже спрашивать, во что им это встало). Не говоря уж о двухстах пятидесяти гостях, приглашенных Мэнди разделить с ней волшебный миг личного счастья, к которому она так старательно готовилась в течение целого года…

Мои слова звучат жестоко? Мне жаль, если это так, потому что на самом деле я не бесчувственная. В действительности я стараюсь проявлять снисхождение и чуткость. Стараюсь не забывать – забудешь тут, если Мэнди постоянно напоминает, – что сама никогда не проходила через это. Мне и вправду не удалось пережить треволнения, которые мистическим образом сопровождают подготовку к каждой свадьбе. Я стараюсь помнить, что все ненормальные невесты были когда‑то моими подругами, заботливыми, умными, приятными в общении. Как я любила проводить с ними время! Короче, как принято говорить, относитесь к другим так, как хотите, чтобы относились к вам.

Но это трудно. Похоже, все они заражены вирусом «свадебной лихорадки». И это не их вина. Во всем виноваты таблетки для похудания, поглощаемые в тщетной надежде сбросить лишние пять кило, от которых не удается избавиться вот уже тридцать лет.

И я ни секунды не завидую их счастью… или их истерике. Я рада, что они нашли партнера, родственную душу, мальчика для битья, любовника. Черт возьми, а кому сейчас легко? Супруг – это ценный приз. Никто не хочет проводить все вечера в одиночестве перед телевизором, мечтая о другом. У меня, конечно, прекрасный бойфренд и потрясающие друзья. Но бойфренды приходят и уходят, а у друзей своя жизнь. Супруг же всегда при вас. И вы двое можете просто остаться дома и ничего не делать, потому что вы вместе.

Я сыта этим по горло. Каждый раз, когда раздается телефонный звонок, это очередная подруга спешит сказать, что выходит замуж. Всех их просто распирает от восторга, и свою радость они готовы изливать часами… Даты свадьбы, рассадка гостей, цветы, регистрация брака, закуски на фуршет, подарки. Потом они донимают вас разговорами о младенцах, однояйцевых близнецах и методах экстракорпорального оплодотворения, многочасовыми историями о родах. Плацента, эпидуральная анестезия и разрывы. Неужели обязательно рассказывать о разрывах? Далее наступает время рассказов о бойскаутах и их спортивных успехах, изменах, походах к психотерапевту вместе с супругом, бракоразводном процессе… Скоро мне понадобится вторая телефонная линия, чтобы заказать себе еду из китайского ресторана.

Спокойствие. Вдох‑выдох. Дышим спокойно.

Вот чего я действительно не понимаю, так этого отчаянного стремления выскочить замуж. В детстве я никогда не мечтала о свадебном платье. Не придумывала себе прическу, букет. Не представляла, как шествую к алтарю под взглядами сотен гостей, молча утирающих слезу и шепотом обсуждающих мою неземную прелесть. Мою выдержку. И прекрасный выбор фаты.

На самом деле я частенько заявляла, что никогда не выйду замуж. А что тут такого? Я не религиозна. Моей семье в общем‑то все равно. И у меня есть сестра, которая сызмальства вознамерилась вести праведную жизнь по примеру небезызвестной чудо‑мамы малого экрана Джун Кливер из сериала «Уехать в Бивер», тем самым гарантировав семье хотя бы одну пышную свадебную церемонию.

Я до сих пор помню, как в первую неделю в колледже одна девушка на полном серьезе сказала мне, что колледж – наш последний шанс выйти замуж. Послушать ее, так нам уже не светило оказаться в окружении множества сверстников, одного с нами уровня образования и материального достатка. Я пришла в ужас. Неглупая, недурная собой особа юных лет заявляла, что главное в колледже – найти себе пару. Колледж для нее был просто заключительным эпизодом игры «Найди себе партнера». (Угадайте, получила ли она в итоге ученую степень по микробиологии? Это я так, для размышления.)

На первом курсе она уже была помолвлена. Ее избранник никак не мог избавиться от перхоти и страдал клептоманией. Она ценила его за чувство юмора и любовь к теннису – верный признак того, что парень станет хорошим отцом. Перестала общаться с друзьями и зациклилась на нем. Через два года они поженились. Я не какая‑нибудь там сатанистка, но такого просто не понимаю. Разве контроль над рождаемостью не задуман для того, чтобы освободить нас от оков? А благословенные семидесятые? Разве не поэтому изобрели бикини?

И поверьте, я знаю, о чем говорю. Как‑никак я заместитель заведующего отделом в журнале «Раундап», это моя работа – выяснять, о чем думают и чем живут люди в Нью‑Йорке. Не только строительный магнат Дональд Трамп и его подружки‑модели, но и обычные люди, которые обеспокоены насилием в школе и мечтают съесть пиццу прямо па улице за углом. Скажу больше, я настолько «в теме», что была даже назначена редактором выпуска «Лица большого города». Так что я знаю, какое это важное, значимое событие – свадьба. Просто я не понимаю, почему мои подруги теряют способность рационально мыслить. Почему количество проливаемых слез возрастает раз в десять, почему эмоции берут верх над разумом. Ради всего святого, я сама себе напоминаю такси в этом платье и туфлях в тон!

Полагаю, моя младшая сестра Николь сердцем чувствует мою врожденную неспособность принимать участие в свадебной церемонии и приготовлениях к ней. Она пять лет назад вышла замуж за парня по имени Чет, с которым познакомилась еще в колледже. Он и впрямь классный. Их трогательные – как в любовных романах – отношения вызывали у меня дрожь, но Николь хватило ума все организовать, пока я путешествовала по Европе. Я вернулась как раз вовремя, чтобы облачиться в бледно‑розовое платье на узких бретельках и вместе с четырьмя закадычными подружками Николь промаршировать к алтарю.

Фотографии с той церемонии прекрасны. Все радуются и улыбаются, одна я ни пришей ни пристегни. Подводка размазалась, отчего моя физиономия напоминает морду енота, цвет платья настолько близок к тону кожи, что я кажусь голой.

Да, это я. Измученная полуобнаженная девица слева.

Николь знала то, о чем я смутно догадывалась все эти годы. Свадьбы не для меня.

10 июля

Мы сидим в «Фрутто ди соль», итальянском ресторанчике в богемном районе Вест‑Виллидж. Сюда мы приходим еще со времен окончания колледжа. Ресторан маленький и уютный; здесь чистые скатерти, дешевое вино и плетеные корзинки для хлеба. Хозяин заведения Рокко Маркони, коренастый пожилой итальянец, говорящий по‑английски с неаполитанским акцентом (вообще‑то он вырос в Нью‑Йорке, причем не в самом благополучном районе, в Квинсе), называет наш любимый столик в глубине зала у камина «столиком сирен». Потому якобы, что мы с подругами обворожительны, но я думаю, дело в другом: галдеж, который мы поднимаем, способен заглушить сирену «скорой помощи». А все потому, что именно здесь мы произносим тосты за успехи в личной жизни и ругаем на чем свет стоит своих бойфрендов. Здесь мы отмечаем дни рождения – буйным весельем или повальной депрессией. Год на год не приходится.

Но сегодня Мэнди с Джоном и мы со Стивеном решили просто отдохнуть, провести время вместе – впервые с того самого дня, как счастливая парочка объявила о своей помолвке. На часах половина девятого, а Стивен опаздывает.

Мэнди. Мы тут решили, что вам со Стивеном надо пожениться.

(Ну вот, понеслось. Тайный сговор женатиков, капающих вам на мозги, чтоб вы быстрее присоединились к их секте.)

Я. Как я уже говорила, нас вполне устраивает существующее положение вещей. Я не стремлюсь к браку. Возможно, вообще никогда не выйду замуж.

(О, вы бы видели, как они содрогнулись, когда я смачно, с расстановкой произнесла «ни‑ког‑да».)

Джон. Все незамужние женщины так говорят. (Я уже говорила, что Джон тот еще козел? Мэнди могла бы найти себе мужика получше, если бы не впала в панику, поняв, что ей вот‑вот стукнет тридцатник.)

Я. Некоторые незамужние женщины именно так и думают.

Мэнди. Ты, конечно, из их числа. Просто вы со Стивеном встречаетесь уже целый год. Вы прекрасная пара. Он тебя просто обожает, и у него хорошая работа.

Я. Кассира в химчистке я тоже знаю больше года, и у него неплохая работа. Так, может, мне выскочить за него? Следуя твоей логике.

Мэнди. Сравнила. Стивен – программист. Это самая важная специальность двадцать первого века.

Я. Ты говоришь прямо как твоя мать.

Мэнди. Моя мама – мудрая женщина. Тебе стоило бы прислушаться к ее словам.

Мамаша Мэнди – как и моя собственная родительница – исключительно придирчивая дама, тиран во всем, что касается традиций, и ярая фанатка Эмили Пост[1]. Она в свое время вышла замуж за младшего юрисконсульта многопрофильной корпорации. Хорошо хоть, Мэнди не пошла по ее стопам и сделала карьеру в торговле недвижимостью.

Я. В одном вы правы: мы со Стивеном счастливы. У нас все хорошо. Зачем портить дело женитьбой?

Джон. Ты просто не признаешь очевидного. Без обид.

Я. Не говори глупостей. Почему я должна обижаться? Наоборот, ты укрепил мою веру в то, что женатые люди настойчиво подталкивают неженатых к вступлению в брак, поскольку недовольны собственным решением посвятить остаток жизни одному‑единственному человеку.

(Так тебе, Джон! Пей свой кофе. И никаких больше эротических фантазий о Вайноне Райдер, ты, маленький извращенец.)

Мэнди. Ну, ты ведь можешь хотя бы подумать об этом. Посмотрим правде в глаза: тебе уже не двадцать пять.

Я. И что?

Мэнди. А то. Если не хочешь заказывать детей по каталогу, пора уже устроить свою жизнь.

(Ну почему меня все время призывают «устроить свою жизнь»?! Все уже устроено. Я – заместитель редактора в журнале «Раундап». Подключена к кабельному телевидению, и на мое имя приходят рекламные рассылки.)

Джон. Да и старость не за горами…

Господи, как я ненавижу этого парня!

Разумеется, я задумываюсь о замужестве. Еще бы, если все вокруг только об этом и твердят. Но мне не кажется, что с этим стоит спешить. Мое время еще не пришло. Возможно, никогда не придет. В этом нет ничего страшного. Я – образованная, умная женщина, которая довольна своей работой и имеет кучу друзей. Да, еще у меня потрясающий бойфренд. Я счастлива. Так зачем выходить замуж?

Ответ: не знаю. Завести ребенка может и незамужняя. Все, кто когда‑либо «играл в доктора», знают это. Кроме того, я всегда смогу предложить убежище дьявольским отпрыскам Джона и Мэнди, которые, без сомнения, возненавидят отца, едва начнут понимать человеческую речь.

Я. О, Джон, ты всегда знаешь, что сказать.

12 июля

Мы познакомились со Стивеном на дне рождения нашего общего друга Джеймса. В самый разгар веселья Джеймсу подумалось, что Стивен, только что расставшийся со своей ужасной подружкой Дианой, и я, не имеющая бойфренда уже сто лет, могли бы встречаться. Что мы и сделали.

Я ничего не понимаю в программном обеспечении, он никогда не читал «Раундап». Но нам обоим нравятся романы Дика Френсиса, китайская кухня и секс. Не помню уже, как это случилось, но случилось: мы занялись сексом через три дня после знакомства в его квартире. Для справки: это был действительно прекрасный секс.

Но на вечеринке у Джеймса я не имела ни малейшего представления, что секс будет таким потрясающим. Тогда я только и знала, что передо мной симпатичный парень тридцати одного года от роду, что у него светло‑каштановые волосы, карие глаза и необычная улыбка (он улыбается только левым уголком губ), что он одинок и не похож на тех, кто бросается на все, что движется. Более того, оказалось, что он умен (его знания политики простирались дальше пустой болтовни), очарователен (сказал, что у меня самые красивые голубые глаза, какие он только видел в своей жизни) и подкупающе мил в своей неловкости (назвав меня по ошибке Энни, он весь залился румянцем и краснел от смущения еще двадцать минут).

Но более всего с нашей первой встречи мне запомнилось, что он часто смеется.

Его смех, заразительный и громкий, просто очаровал меня. И я сдалась. Я пребывала в легкой эйфории, которая обычно предваряет первый поцелуй и заставляет сердце биться быстрее.

Через четыре месяца, когда мы уже вовсю встречались, я открыла бумажник Стивена, чтобы найти сдачу с двадцати долларов. Вместо этого я обнаружила свою фотографию. Она была с любовью запечатана в пластиковый пакетик и спрятана прямо за его водительскими правами.

На фотографии я сладко спала в гамаке. Стивен сделал это фото, когда мы вместе ездили на Файр‑Айленд. На обратной стороне карандашом было еле‑еле заметно написано: «Эми решила вздремнуть».

Вот тогда‑то я и влюбилась.

15 июля

Сегодня мы со Стивеном валяли дурака. Вместо того чтобы пойти на работу, отправились на пляж.

Это одно из лучших качеств Стивена – спонтанность.

Он не похож на других: когда ему в голову приходит какая‑то идея, он с удовольствием воплощает ее в жизнь. В то время как мой внутренний голос нудил, что я должна усердно работать, внутренний голос Стивена восклицал: «Какая чудесная погодка! Как раз для прогулки на пляж». И вовсе не потому, что он разгильдяй. На самом деле у него более чем развито чувство ответственности, иначе он не торчал бы в офисе по двадцать часов в сутки. Но сегодня появилась возможность отдохнуть, и Стивен ею воспользовался. А я чем хуже? Даже усердные дурочки вроде меня понимают всю ценность случайного глотка свободы.

По крайней мере, я оценила его, когда шлепала босиком по песку, а кожу обдувал легкий океанский ветерок. Если мысли мои возвращались к работе, срокам сдачи материалов и звонкам, которые нужно сделать, Стивен нежно успокаивал меня поцелуем.

Мама Мэнди неправа. Обручальное кольцо не сделало бы этот момент еще прекраснее.

17 июля

Казалось бы, лето – это сплошное веселье. Концерты в парках, пропасть солнечного света и море ледяного чая. На самом же деле время между Днем поминовения и Днем труда[2]– одна большая прогулка к алтарю.

Вы словно лишаетесь некоторых гражданских прав.

Приглашения переполняют ваш почтовый ящик, расстраивают планы на отпуск. В телевизионных рекламных роликах рыдающие отцы ведут своих «маленьких девочек» к алтарю. (Почему до сих пор считается, что именно папаши оплачивают подобные мероприятия?) Все для того, чтобы затронуть чувствительные струны нашей души и пробудить потаенные страхи. А там уж транснациональные корпорации сумеют всучить нам что угодно – от дорогущего шампанского до свадебных страховок.

Свадебный бизнес накрывает нас с головой, и мой рвотный рефлекс дает о себе знать все чаще и чаще.

Для человека, который не помолвлен, я слишком много размышляю о свадьбах. Вряд ли это полезно для здоровья. Все равно что думать об инъекциях инсулина, когда не страдаешь диабетом. Сказочный прилив сил, но в конце концов он тебя убивает.

Не то чтобы свадьбы сами по себе были плохи. Но культ женатых смертоносен. Он меня бесит, просто выводит, и я чаще, чем это позволительно, чувствую себя дерьмово. То, что я не замужем, еще не значит, что я одинока.

Обида: люди хотят выдать тебя замуж, чтобы избавиться от беспокойства, от обязанности звонить по выходным и развлекать тебя, когда ты состаришься в одиночестве.

Пусть меня лучше пристрелят, если я почувствую потребность в обществе Джона!

Разочарование: любовь жалит женатых людей так сильно, что вызывает у них амнезию. Внезапно все воспоминания о жизни до брака стираются, и они просто не приемлют другого образа жизни.

Это о Мэнди. Уж поверьте мне, когда нам было по девятнадцать, Мэнди не хотела выходить замуж. Конечно, некоторые девочки хотели, но не Мэнди. Она была готова спать со всеми подряд – никакой разборчивости в связях – и носила легкомысленные футболки. О замужестве и речи не шло. Однако с годами она уподобилась своей мамочке, которая донимает незамужних лекциями о том, как грешно жить в одиночестве. (Под одиночеством понимается все, кроме зарегистрированного брака. Так что Стивен не более чем эротическое мечтание, мираж.)

И последний гвоздь в крышку гроба благопристойности: мужчин редко изводят разговорами о женитьбе. Разумеется, если мужчина меняет ориентацию, некоторые родители‑гомофобы подталкивают сына к женитьбе, но и только. Никакого равноправия. Когда Стивен рядом со мной, никто не заикается о свадьбе. А если заикается, то сразу отстает, услышав, что мы не хотим жениться. Никто не стыдит нас и не язвит. В мужских компаниях об этом даже речи не заходит. Это большая редкость, чтобы один мужчина сказал другому: «Не пора ли тебе жениться?» Ни один не взвалит на себя ответственность за то, что подтолкнул друга к алтарю. Это все равно что подбивать его на стерилизацию. Есть вещи, в которые лучше не вмешиваться.

18 июля

После особенно напряженного трудового дня Стивен пришел ко мне, и мы отправились спать. Перед сном играли в «Соединяем точки».

С баллончиком взбитых сливок.

Точкой считается любой более или менее округлый орган на теле партнера. Вы были бы удивлены, узнав, сколько таких частей в организме мужчины.

30 июля

Последние две недели Стивен был раздражительным и рассеянным, и это стало действовать мне на нервы. Вчера его вообще чуть удар не хватил: я решила повидаться с Анитой в субботу, забыв, что мы с ним уже договорились пойти в кино. Мне нужно было просто перенести встречу с Анитой на другой день, правильно? Неправильно. Та же реакция была бы, если б я отключила его кабельное телевидение прямо перед решающей игрой.

Стивен. Как ты могла так поступить? О чем ты только думала?

Я. Я думала, что было бы неплохо повидать Аниту. Так и быть, встречусь с ней в другой раз.

Стивен. Да уж, надеюсь, раз уж у нас были планы на этот вечер. Мы планировали сходить в кино.

Я. Расслабься. Ты из мухи делаешь слона.

Тут он начал защищаться.

Стивен. Вовсе нет. Моя реакция вполне естественна, если учесть, что мы заранее запланировали поход в кино, а ты об этом напрочь забыла. Скажи мне, ты действительно не понимаешь, в чем проблема?

Я. Ладно, я и в самом деле не понимаю, в чем проблема.

Это был не тот ответ, которого ожидал Стивен. Что ж, не стоило меня злить. Мне очень не нравится, когда он ведет себя так, будто у меня проблемы. Уверена, у меня никаких проблем.

Сколь ни горько об этом говорить, думаю, конец наших отношений близок. Или он пытается спровоцировать разрыв, или начал видеть во мне свою собственность. В любом случае это тревожный звоночек, что меня чрезвычайно угнетает. Не потому, что я собиралась замуж за этого парня. Просто мы могли бы продолжать отношения и после того, как мне стукнет тридцать. Он казался подходящей парой. Умен, хорош собой и, подобно мне, больше всего на свете любит смех, вкусную еду, книги и добрый секс. Ну и что с того, что ему не нравится ходить по магазинам?

И я уже почти смирилась с его фанатичной привязанностью к спорту. (Ну, может, и не смирилась – просто мания какая‑то! – но уж точно научилась ее игнорировать.)

Почему ничего не вышло? Почему одним везет в личной жизни, а другие довольствуются компанией зануд и неудачников?

Может быть, мне стоит порвать с ним прямо завтра вечером, а в субботу повидаться с Анитой? Я не видела ее с тех пор, как она устроилась в журнал «Тин флэр». Может, она меня познакомит с кем‑нибудь подходящим. Каким‑нибудь шестнадцатилетним юнцом из тех, что почитывают статейки «Что делать, если перед школьным балом вас обсыпало прыщами?». Или мне стоит найти пожилого папика, который уже разводился парочку раз? Чтоб он спонсировал наше бесцельное, но веселое времяпрепровождение.

Ой!

Что это я такое говорю? Я не могу бросить Стивена, то есть могу, конечно, но не хочу. Я люблю его. Я практически созрела, чтобы предложить ему жить вместе. Просто срабатывает инстинкт самосохранения. Но всегда лучше быть тем, кто бросает, а не тем, кого бросают. Не так ли? А что, если он уже приготовился дать мне пинка под зад? Должна ли я дожидаться этого унижения?

Разумеется, нет.

Если не учитывать, что я не представляю жизни без него.

1 августа

Я выхожу замуж!!!

1 августа, 23:00

Оказывается, Стивен занудствовал и нервничал из‑за того, что собирался сделать мне предложение!!! Какой‑то придурок с работы рассказал ему душераздирающую историю о том, как предлагал руку и сердце одной девушке. Вместо того чтобы сказать «да», она послала поклонничка куда подальше, а потом выскочила за его брата. Неудивительно, что Стивен был не в себе. Он ненавидит своего брата. Но и я тоже его ненавижу! И теперь мы собираемся пожениться!!!

Дата добавления: 2015-10-02