Контрастный душ

(Как принимать?)

1. Пока нет привычки, будьте умеренны. Три, пять, семь процедур — только нерезкие контрасты. Постепенно, раз от раза, увеличивайте амплитуду.

2. Начинайте всегда с воды тепловатой. Обливайтесь ми-нуту-две.

3. Первый контраст: от умеренно-теплой до умеренно-холодной, бодрящей и чуть-чуть, поначалу, может быть, неприятной. Под холодом — от 10 секунд до минуты. Сам переход из тепла в холод в период привыкания — плавный, но не слишком затянутый; в дальнейшем — быстрее и резче, до мгновенности. (Впрочем, смотрите сами, по своей реакции). Возврат: опять в умеренно-теплую воду или погорячее, на полминуты-минуту. В этот момент, как правило, ощущается «сосудистое удовольствие».

4. Следующие контрасты: от все более горячей струи — ко все более холодной; с развитием привычки — к ледяной. Соотношение во времени тепла к холоду — примерно 2:1. (Регулируйте по опыту и самочувствию). Всего контрастов 5—7. На последних организм уже испытывает радость от холодной воды — значит, он «понял, в чем дело», и готов отозваться высоким тонусом и закалкой.

5. Заканчивать умеренно-прохладной, нейтральной водой, полминуты. Если выработалась привычка — можно и холодной (с последующим растиранием и самомассажем).

6. Под душем беспрерывно двигайтесь, разминайтесь, массируйтесь. Лучше пользоваться гибким шлангом. Не направляйте струю подолгу на одно место.

7. Осторожность — в контрастах на голову, чтобы избежать нежелательных сосудистых реакций. Потихоньку, однако, привыкайте: прекрасно освежает мозги и, кстати, отлично укрепляет волосы. Самая последняя вода для головы — чуть потеплее нейтральной; для ног и поясницы — похолоднее.

Внимание! И под душем, и при других водных процедурах — полнейшая раскованность, беззаботность! Сбрасывайте вместе с одеждой все тревоги, сомнения и проблемы, смывайте водой все грехи, обиды и недоумения, пойте, мурлычьте, радостно рычите. Целиком отдавайтесь отдыху и наслаждению. Хорошие мысли, если вдруг придут — не исключено! — конечно, не упускайте...

Дозреть до гармонии. Прервемся, освоим сказанное. Нужно ли ненавидеть свою болезнь? Нет, не нужно. Ненависть унижает — любая ненависть. Болезнь свою достаточно понимать и слегка презирать. Полюбите здоровье. А это значит — работать ради него, работать и телом, и духом. Не забывайте, что ОК — не набор рецептов, а творческая стезя. За давлением и температурой действительно следить не стоит — следите за образом жизни и за образом мыслей.

(...) А беременности не бойтесь: ваша мечта о троих детишках вполне осуществима. Дайте себе лишь время на физическую и моральную подготовку. Рожайте, как только почувствуете, что уже втянулись в ОК, не дожидаясь, пока здоровье наладится на все сто процентов. Невзирая на вашу склонность болеть, не считайте себя непригодной для материнства. Обычно беременность приводит женский организм к дозреванию и гармонизации, даже если протекает трудно, даже если осложненным оказывается послеродовой период. А вашему организму нужно именно ДОЗРЕТЬ до гармонии, и все, о чем мы беседовали, весь ОК, в этом ему поможет.

«У» и «Э»

ОК — воздух. Некоторые причины детских болезней, несостоятельности мужчин и преждевременного старения

Хоть я и психиатр по происхождению, но никак не возьму в толк некоторых человеческих странностей. Вот вижу: сидят в погожий денек на лавочках по дворам и паркам мамаши-папаши с малышками, да в большом количестве там и тут крепенькие пенсионеры и пенсионерки. Сидят. Подолгу сидят. Разговаривают. Молчат. Закусывает кое-кто кое-чем. Забивают «козла». И опять сидят. Странно. Ведь могли бы и походить. И в футбол поиграть могли бы. В лапту, в волейбол, в городки. Нет, сидят.

Однажды зашел в громадный спортзал посмотреть, с научной целью, как занимаются каратэ. Вижу: около сотни залитых потом молодых людей в кимоно прыгают, машут руками и ногами, наносят теням друг друга удары и кричат: «Й-а-а!!» Но боже мой, что такое... Скорей зажать нос и бежать отсюда... Шесть огромных фрамуг, но чуть-чуть приоткрыта только одна, при семи градусах тепла на улице. Ну скажите, не странно ли?

Спешно ретировался, помчался в парк, отдышался. И там самому себе, как доктор, задал вопрос. Что важнее для здоровья: свежий воздух или физические упражнения?

(Кто более велик — Бах или Моцарт? Пушкин или Толстой? Шекспир или Данте?).

О чем тут, кажется, толковать?

Свежий воздух — это хорошо, это полезно. Мы знаем. Только вот дует что-то, прикрыть бы форточку...

Давайте все-таки потолкуем.

Начнем с того, что свежий воздух — просто НОРМАЛЬНЫЙ воздух. Воздух Природы, взрастившей нас, — ионно-газовый океан, среда и питание нашей крови, клеток, мозга, питание первейшей, величайшей необходимости. На свежем воздухе мифический Мафусаил прожил свои 900 с лишним лет (ну, может быть, чуть-чуть поменьше, не спорю); на свежем воздухе взросли наши гены.

Надо еще заметить, что свежий воздух — не один на всю землю, их очень много: воздух лесной, степной, морской, горный, воздух лиственной чащи, сосновый, луговой, пасечный... Что ни местность, что ни уголок, то и свой особенный свежий воздух. НОРМАЛЬНЫЙ воздух — не роскошь, а средство жить.

Человеческий организм, однако, имеет немалые резервы приспособления к воздуху городов и закрытых помещений — спертому, отравленному, ненормальному. Можно удивляться, как человек выдерживает это грандиозное хроническое отравление. Впрочем, как сказать...

История этого приспособления уходит корнями в непроглядную тьму веков, когда кого-то из наших предков осенило забраться в пещеру и развести там огонь. С той поры ценой потери свежего воздуха стали расплачиваться за тепло, уют, сытость и безопасность.

Попробуем вообразить, как это было.

Долго ли, коротко ль — сидят обезьянолюди в пещере, заваленной преогромным камнем. Тепло, сытно, уютно. Но почему-то вдруг один из них встает, пошатываясь, вращая помутневшими глазами, фыркая, кашляя, и, указывая лапой на камни, произносит:

— У!

Что означало: душновато здесь стало, братцы. Давайте-ка этот камень отвалим. Глотнем свежего воздуха. Двое других ему возражают:

— Э! Э!

Что означало: ничего, зато тепло, и саблезубый тигр не кусается, и палеошакал не украдет наш шашлык, сыты будем. Сиди, короче говоря и не рыпайся.

И тут еще один обезьянолюдь сказал: «Э!», и еще двое:«У!» И пошла перепалка.

Тогда тот, первый, произнесший «У», подошел к камню и отвалил его; но двое возразивших «Э» привалили обратно. Началась небольшая драчка, кому-то откусили ухо, но это уже исторически несущественно. Камень же и поныне то отваливается, то приваливается. Но больше приваливается.

Наверное, с той самой поры и разделилось человечество на две непримиримые партии. Как бы их назвать: «У» и «Э»?.. Ну, скажем так: одна партия — тепловики, они же безопас-ники, уютники, сытники; а другая — свежевики, они же холодисты, голодисты и, главное, увы, бесприютники, что будет ясней из дальнейшего. Должен предупредить, что, будучи убежденным, идейно и физически закаленным свежевиком, я не могу дальше вести повествование с позиций гнилого объективизма, играющего на руку тепловикам, а провозглашу сразу же: да здравствует свежий воздух какой угодно температуры! Долой духоту и трусливый искусственный перегрев! Прочь одуряющие радиаторы, источники ядовитой пыли, головных болей, сердечных спазмов, склероза и — прошу поиметь в виду — импотенции. Да, без шуток, экспериментально доказано: избыток тяжелых ионов... вносит известную лепту. Так что лучше подальше... И — да здравствует свежесть! Да здравствуют юные ионы, да здравствует кислород! Даешь естественное разогревание путем движения и самовнушения! У!

Меня перестают слушать, машут руками, кричат «Э!» и фанатически законопачивают форточки... Маниакально включают газ, все до одной горелки, на полную катушку. Да еще и электрокамин! На улице, понимаете ли, минус тридцать и северный ветер. Эх вы, тепловики, сытники, презренные уютники и жалкие безопасники! Неужели вам не хватает даже этих комнатных плюс восемнадцати, ведь это почти тропическая жара! А что бы вам скинуть с себя неуклюжие шкуры да потанцевать хорошенько, да разогреться гимнастикой?..

Жмурятся, хмурятся. Обкладываются поролоном, замазываются замазками, баррикадируются матрасами — и ни одной, ну, ни одной щелочки!

И вот так всегда и во веки веков. Свежевик робко приоткрывает окошко — тепловик угрюмо и решительно закрывает, законопачивается, как барсук. Свежевик проделывает малюсенькую дырочку — «У?» — подышать? — тепловик замечает, нечленораздельно мычит свое «Э» и затыкает плотнее. В автобусах, поездах, залах ожидания, кинотеатрах, читальнях — везде и всюду диктатура тепловиков. «Закройте, дует...» И закрывают. Даже никого не спросив — закрывают, с яростным кипением правоты. И свежевик понуро отступает, смиряется. И приходится ему дышать тем, что один мудрый доктор прошлых времен назвал (вы уж меня простите за точность цитирования) газообразным калом других людей. Да и своим тоже, что уж теперь поделаешь.

Но почему, собственно, свежевики обязаны подчиняться? Что у них — права не такие или законом отдано предпочтение тепловикам? Или потому только, что в меньшинстве?.. А ведь вовсе и не всегда в меньшинстве. Но даже в летнюю теплынь на любой вагон непременно найдется дяденька или тетенька, производящие деспотическую закупорку. «Ребенок простудится...»

Да что за бред! Кто это сказал, что дети простужаются от свежего ветерка, а не от перегрева, дурной пищи, отсутствия нормального воздуха и закалки? Кто это постановил, что терпеть зловонную духоту легче и безопаснее, чем терпеть — и не терпеть, а просто принять — не холод даже, а некоторую прохладу, некоторое дуновение свежести?..

Дело, думаю, еще в том, что изменение качества воздуха не так быстро и не так явственно ощущается, как изменение температуры. Кожные температурные рецепторы поверхностны и оперативны по действию, а рецепторы свежести воздуха... Вот в чем беда. Их в общем-то почти и нет, этих рецепторов. Мы их не выработали, не успели. Ведь в те дальние времена, когда развивалась наша чувствительность, качество воздуха под вопросом еще не стояло: менялись температура, влажность, давление, что-то еще, но постоянная свежесть воздуха была гарантирована, нужных ионов и кислорода хватало с избытком. В борьбе за сытость и безопасность мы научились различать в воздухе малейшие физико-химические примеси — запахи, но запах самого воздуха, его физико-химию мы не чувствуем, ибо он принимается организмом за неизменный фон, за постоянную величину. Вот почему рецептором свежести воздуха может служить только наше собственное самочувствие — состояние наших клеток и органов, крови и мозга. Мы успеваем порядочно отравиться, а еще не отдаем себе отчета, что же, собственно, происходит. Да и как отдать себе этот отчет, если как раз сами механизмы самоотчета, тончайшие мозговые структуры, отравляются в первую очередь?

Обращали ли вы внимание, как быстро и чудодейственно преображаются горожане на свежем воздухе? Умиротворяются, добреют, отчасти даже мудреют... А знаете ли, что от дурного воздуха можно впасть в слабоумие?

Предупреждаю вас, читатель, что

Дата добавления: 2015-10-02