Калмыки

Волжские в Астраханской губернии

Почва степей, занимаемых ими, песчана, солонцовата и иловато-глиниста. Везде следы подводного состояния, исчезающие с приближением к высотам, называемым иргенями. Иргени тянутся потом на северо-западной стороне степей непрерывною цепью. Гора Богда у калмыков священна, ее считают перенесенною из Зюнгарии двумя праведниками, из которых один не донес ее до места на дороге она обрушилась и подавила его, обагрившись его кровью (за грех какой-то), в этом удостоверяет калмыков красная глина, составляющая оконечность горы, другая часть горы из гипса и алебастра. Гору посетил невидимо Богда Далай лама, кушал на ней и в память сего вылил из своего блюда остатки соленого блюда, произведшего большое Баскунчатское озеро. Калмыки приходят сюда молиться, бросая, в виде жертв, в ущелья горы и прямо, деньги, вещицы и проч. При искате Иргенских гор есть озера, но вообще степь бедна водами. Небольшие речки теряются в песках, другие имеют солонцовато-горькие воды, текут весной и почти исчезают к осени. Жары бывают сильные, особенно на восток. 40° в тени, зимой морозы до 30°. Поваренная соль в виде кристаллов покрывает в изобилье озера.

Звери. Барсуки, чекалки, волки, лисицы, зайцы и тушканчики (земляные), хорьки, суслики, водяные крысы при реках, кабаны, и особенно сайгаки, бродящие целыми стадами и загоняемые иногда осенними бурями на приволжские селения. Птицы: беркуты, балабаны, ястребы, скопы, мышеловы, коршуны, белые луни, совы, филины, сычи, вороны, скворцы, журавли, фазаны, дрозды, крохали, лебеди, обитающие в морских камышах и заливах, дикие гуси и разного рода утки, бабы, бокланы, колпики, мартышки, чайки, цапли и проч. В весеннее время птицы, питающиеся рыбами, выбрав мелкий залив, составляют из себя неразрывную цепь и с разноголосным криком и шумом крыльев подгоняют к берегу множество мелкой рыбы и потом на отмели поглощают ее. Водятся рыбы особенно у берегов моря, но калмыки ими не пользуются. Степь наполнена множеством насекомых. Черепахи, ужи, змеи, тарантулы, веретенницы, муравьи, мошкары, комары, оводы, саранча, мухи, пауки черные в грецкие орехи, пушечное ядро (Табун-сумун), так же ядовитые, как и тарантулы; те и другие, однако ж, поедаются овцами безвредно. Из предосторожности нужно спать летом в крепком пологу и вымазывать колеса телеги дегтем, чтобы по ним не взобрались пауки, также укрывать овчинами и войлоками из овечьей шерсти.

Число калмыцкого народа полагается до 30 тысяч кибиток или около 100 000 душ предположительно, потому что счетов не ведут. Делятся на улусы (улусов 9). Улусы подразделяются на аймаки, т. е. участки зайсангов, а сии на роды и семейства. Сословий 4е; 1) владельцы, 2) зайсанги, 3) духовенство, 4) простолюдины

1) Владельцы (нойоны) ведутся, с незапамятной древности, наследственны, деспоты, могут располагать даже жизнью подвластных. Власть, однако ж, умерилась русским правительством, хотя и подкрепляется сильно уваженьем и верой народа; они существа высшие, называются Цаган ясан, белые кости.

2) Зайсанги, род вассалов, также наследственные владетели аймаков, с которых собирают подать и требуют прислуги. Также называются белые кости, но нойоны, однако ж, могут их наказать и отвалять по белым костям. Лишить владения, однако ж, не могут без суда.

3) Духовенство (хуврак) ненаследственно. Всякой калмык, имеющий трех сыновей, уже водит одного с обритою головою и в красном кафтане (духовные все в квасных кафтанах и желтых шапках), называет его манжи (ученик веры) и посылает 10 лет в хурул (капище) для изученья тунгутского языка и получения дальнейших степеней. По закону ламайскому духовенство безбрачно и должно вести строгую монашескую жизнь, оставаясь при капищах. Но вместо того они ведут бродяжническую жизнь, надувайлы и мерзавцы. В каждой почти кибитке живет по одному духовному, который калмыку необходимо нужен для изгнания чертей (эрликов). Чертям калмык очень верит. Они, кроме того, что ведут веселую жизнь, участвуют еще в грабежах, в угонах скота, нет скверностей и ни одного уголовного дела, в котором бы не попался духовный. А между тем они составляют почти третию часть населения. Гелюнги – высшие духовные, а лама – первосвященник, получавший сей сан прежде от тибетского Далай ламы, но теперь, за дальностью места, обходится с помощью русского правительства.

4) Простолюдины, или хара, т. е. черные. Фамилий и прозвищ не имеют, кроме имен, и носят большею частью целыми поколениями имена древних родоначальников. Чтобы отыскать в улусе калмыка, прежде нужно знать, из какого он рода. Частию состоят из несущих подати владетелям, часть - отродки фамилий владельческих, исполняют при них разные должности: ключника или казначея, знаменосца, конюха, повара, варителя чаю и наказателя; часть таких, которые (суть) в роде приписных к монастырям, церквям, зависят от духовенства, прислуживают при ламах и священнодействиях, пасут стада, принадлежащие капищам. Наконец есть такие, которые вследствие разных услуг владельцам освобождены от повинностей

Образ жизни. Кибитка, конусообразный шалаш, высокий, в два сажня с половиною в вышину, а в диаметре пять сажен, строится из сошек или палок и деревянных решеток, которые сверху прикрываются кошмами (рогожками из камыша), все это везется готовое. Кибитка строится в полчаса, а разбирается и того скорее. Двери на восток. Посреди кибитки чугунный котел, поддерживаемый таганом, для пищи и чая. Налево налойчик с бурханами и тунгутскими молитвами. Направо домашний снаряд, чайные чашки, кружки, кадочки; бартоги для вина, мешки для собиранья скотского помета, заменяющего дрова, мешки с длинной палкой для доставанья воды. Против дверей у стены находится кровать, от земли вышиною на четверть аршина, покрытая стегаными стегами. Кибитка украшена привязанными к разным местам решетки лошадиными, бараньими головами, ногами и другими частями мяса, сырыми кожами, ружьями. Кибитка страшно холодна. Дети (нагие) в силу согреваются, сидя на цыпочках вокруг огня, прикрыв кое-чем спины. Дыму много. Владельцы имеют по нескольку кибиток, для себя, для семейств и для прислуги. Иные опрятны, даже роскошны: внутренность обтягивается шелковою материей, скрывающей решетки, палки, кошмы. Постель под одеялами и балдахинами, пол устлан кошмами и коврами, по бокам сундуки один на другом и кумирни, где бурханы резные. Кочевье рассевается на большое пространство, иногда на 300 верст и более. Главное место - владельческая ставка. Владельческие кибитки вообще стоят от простых на некоторых отдалениях и перед дверью воткнута пика на длинном черенке. Ночью у них караульные. Кибитка, где бурханы или капище, стоит тоже отдельно с двумя пестрыми флагами и вокруг ее цепь других кибиток, где живут лама, гелюнги и прочее духовенство. В кочевье есть также подвижной базар из кибиток, обращенных дверями вовнутрь на площадь, тесно сдвинутых для безопасности от похищений. Торговлей мелочной, но довольно прибыточной, занимаются армяне и татары. Это сбор калмыков и новостей, привозимых из городов купцами, дело всех толков, известий. Кочующий базар в улусе имеет большое значение.

В продолжение весны, лета и осени (то есть с первых чисел февраля до половины ноября) более двух недель никогда калмыки не держатся на одном месте. Останавливаются обыкновенно при колодцах (худуках), которыми испещрены вce степи и которые дают беловатую, солено-горькую воду и обыкновенно к вечеру вычерпливаются и выбираются. Как только тощие травы (частью сожженные солнцем) вполне истощатся, владелец в разговорах с приближенными дает заметить, что надобно скоро откочевать в другое место. Весть о сем разносится по всем кибиткам главной ставки, и каждый калмык, выходя, поутру из своего жилища, прежде чем выгоняет на паству скот (скот всегда проводит ночь около хозяйской кибитки), смотрит, нет ли сигнала к походу. Воткнутая в землю владельческая пика – все приводит в движение. Калмыки и калмычки ловят верблюдов, разбирают кибитки, укладывают домашний скарб, и через час огромный караван трогается с места. Весь караван (кроме нескольких арб, двух колесных телег, запряженных волами) состоит из верблюдов, навьюченных разобранными кибитками, сундуками, котлами и разными другими вещами. Впереди всадник везет владельческую пику; потом семейство владельца, окруженное зайсангами и служителями; потом уложенные в ящики бурханы в сопровождении ламы и духовенства. Дети калмыков, калмыченки, качаются на верблюдах в мешках и коробах, привязанных в числе вьюков и обложенных внутри кошмами и овчинами; из них видны одни только головы калмыченков. Старики и стаpyxи на самом верху тоже среди вьюков. Молодые калмыки и калмычки, разодетые, на лучших лошадях, опережают друг друга в бегах (кокетничают). По сторонам на огромных пространствах тянутся стада и разъезжают кавалькады охотников с собаками, ястребами и балабанами (вроде ястреба). Весною проходят от15 до 20 верст в день; летом во время жаров от 10 до 12; а осенью от25 до 40. В ноябре переселяются на зимнее постоянное кочевье; в места, где камыш или кустарник около Волги доставляет кое-какую защиту от бурь и средство иметь огонь. Бедствуют и сносятся иногда бурей. В начале февраля подымаются с места, отпраздновав праздник Цаган-Сара (белый месяц), в память победы, одержанной одним бурханом над злым духом. Главный праздник, в который калмыки оживают, как байбаки, и выходят из своей оцепенелости, радуются донельзя, дарят друг другу, меняются вещами, фруктами, деньгами; довольство необыкновенное. Еще замечателен праздник летний (юрюсь сара), когда хурулы и все кибитки украшаются зеленью травы и древесными ветвями, пекут хлебы бурханам.

Кочевья их, среди степей рассеянные, имеют вид унывный. Крик верблюдов, смешанный с лошадиным ржаньем, коровьим мычаньем и блеяньем овец, дико разит непривыкшие уши. Утро начинается тем, что калмычки идут доить коров, а другие с мешками на плечах отправляются за пометом в поле и к колодцам за водою. Калмыки выгоняют стада на паству и водопой. После обеда у котла сво<е>й кибитки жены принимаются за бабьи ремесла, а мужья ничего не дeлaют, сидят поджавши ноги, перебирают четки, курят, или таскаются по чужим кибиткам, нет ли где мяса или чего иного поесть. Неопрятен калмык страшно. Не умывается, не переменяет белье зимой, даже не раздевается и никогда не скидает треуха. Вшей и блох носит с собой страшное множество, тем более что верит в переселение душ и никогда не бьет их, но если поймает, кладет осторожно возле себя. Ест из того же котла. В том же котле варится и чай, где за две минуты варилось мясо. Молоко держит в нечистых кожаных посудах, откуда невозбранно хлебают собаки. Обходится пальцами, вытирая их тут же oб овцу или собаку, наместо салфетки. В случае именитого гостя; желая оказать опрятность, вытирает чашку полою собственного кафтана, мерзейшею в последней степени. Несмотря, однако ж, на неопрятность и бедность жизни, тощие и почти не производящие степи, калмык здоров, стариков между ними много; строен и гибок. Смугл, черноволос, широкоскулист, схож с китайцем и манжуром. Узкие, черные глаза, нос, как обыкновенно, плоский. Зубы хороши и белы. Быстроглаз и видит далеко, несмотря на то, что иногда ему вовсе выкуривает очи кибиточный дым. Статен, среднего роста, ловок на лошади и неуклюж в ходьбе, по причине кривизны ног от беспрестанной верховой езды. Силен: сила не нарывная, но неутомимая. Нанимаясь в Астрах<анской> губер<нии> для разъездов по волжским протокам, работают, веслами несколько дней без отдыха, без пищи, против ветров и течения, солнца и комаров. Борьба в употреблении. Силачи называются батырями или богатырями. Калмык, даже пьяный донельзя, не свалится ни за что с лошади. Одет зимою в овчинный тулуп, летом в китайчатый кафтан или чапан, опоясанный китайчатым поясом. Шапка большею частью желтая с узким меховым околышком, иногда войлочная маленькая шляпа, то и другое с красной кистью наверху.

Нравом калмык гостеприимен и подельчив. В обращении ровен и с богатым и с бедным. Бедный может зайти в любую кибитку и подсесть к хозяйскому котлу, ему поднесут чашку наравне с другими. Если только у кого падет верблюд или лошадь, тот час явятся гости и знакомые на трапезу, все съедят, так что и хозяину не останется (мясное едят редко и только к праздникам режут барана, в обыкновенные дни, питаются крепко вареным кирпичным чаем и пьяными напитками из молока). Если калмык, получил что-нибудь в подарок, деньги, пищу, табак, тотчас разделится поровну с товарищами, которые тут найдутся. Калмык наклонен к пьянству и воровству, последнее считается не больше как шалостью и состоит в краже барана или угнания скота Мы подействовали на них просвещением своим с другой стороны сообщили картежную игру, до которой они стали страстные охотники– дуют в горку, в марьяж или в марью, цыхру, армянскую игру без козырей. Степные купцы продают им игранные колоды по рублю и по два за каждую. А кто заведет у себя игру в кибитке (из богатых), тот берет с запальчивых игроков за новую колоду от 5 до 20 рублей. Суеверен калмык страшно, прибегает <к> гаданьям и колдуньям, верит в обморочиванья и в чертей страшно Не мстителен. Ссоры и драки часты, но прекращаются скоро, ябедничествам и тяжбам выучился уже находясь под русским правительством. Отчасти любопытен, легковерен и непостоянен и всегда привязан к степям и кочевью, которых ни за кие блага не променяет, несмотря на то, что уже занял много обыкновений у русских. Имен нет. Как родится калмыченок, отец его или бабка выходит тотчас из кибитки и, что первое попадется ему на глаза, тем называет ребенка. Волга, топор, собачий помет, ложка, старуха, если попадется русский чиновник приехавший, то именем его чина; майор, сенатор. Для женщин иногда с разборчивостью: кукушка, куница, спокойствие, драгоценность. Дитя тот же час завертывают в тряпку, а зимой в баранью овчину, закупоривают в ящик из лубков, зашнуровывают, оставив дырки для рта, глаз и сзади, где ребенок свищет, дают ему в рот кусок сырого сала и оставляют его решительно на попечение Бога. Грудью сыт изредка, но кормят до трех лет. Дитя в это время даже курит табак. До 2 лет ребенок держится в нагом виде, не моется, не стрижется. Празднества у калмыков сопровождаются яденьем быков, лошадей и баранов, музыкой, пеньем, пляской, борьбой, охотой и лошадиной скачкой. Пляска у калмыка под отрывистую музыку сильна и не только в движении тела, но даже в движении мускул, в кривляньях и огибаньях; движеньях судорожных до исступления. Напевы песней, напротив, протяжны необыкновенно, унылы сильно, однозвучны, кажется, как будто выражается грусть. Переходы к гортанным звукам. Инструменты балалайка и ятга (род гуслей о 7<ми> медн <ых>струнах).

Дата добавления: 2015-10-02