Протоиерей Игорь Гагарин

— Проблема очень многих думающих о суициде людей — в том, что они потеряли смысл жизни. Этот вопрос, действительно, трудный и многие из нас в течение всей жизни не могут найти правильного ответа на него, что приводит к страданиям.

— Многие вообще живут, не задаваясь этим вопросом и не беспокоясь о том, в чем он состоит. Приходит человек в церковь, я его спрашиваю: «Ищите смысл жизни?» А он мне: «Да нет, зачем мне это? У меня на работе что-то не так, мне сказали: надо пойти поставить свечку святителю Николаю — он поможет». Но какой в этом прок, если не решен главный вопрос,— для чего мы живем?!

Основным отличием умственной дея­тельности человека от умственных способно­стей животных (даже высокоорганизован­ных) — возможность абстрактного мышления. А отличием в области душевной организации является духовно-нравственный закон. Но все сводится на нет, если сам человек стремится к уровню животного. И если животному свой­ственна «жизнь сама по себе», то человек этим не ограничивается и не удовлетворяется; ему необходимо знать о смысле своего существо­вания, найти свое место в мире, осознать свое назначение и реализовать его. Только после этого жизнь наполняется смыслом.

Так в чем же смысл жизни? Где-то я слышал высказывание о том, что есть три типа людей, которые живут по трем направлениям. Если спросить первого, в чем цель его пребы­вания на земле, он ответит: «Живу и живу». С точки зрения такого человека, жизнь сама по себе отвечает на все вопросы и его задача - продолжать жить в течение времени, опреде­ленного природой.

Второй вариант — жить, чтобы было луч­ше. Человек понимает, что тех условий, в которых он живет, тех благ, которыми он пользуется, ему недостаточно. Он хочет жить лучше и, может постараться и изменить свое положение, чтобы вкуснее есть, красивее оде­ваться, ездить на лучшей машине... И к этому он стремится, ради этого получает образова­ние, трудится.

Третий вариант — жить, чтобы быть луч­ше. Человек, который идет этим путем, вряд ли будет думать о суициде, потому что никакие трудности не могут ему помешать.

В любых обстоятельствах мы можем делать что-то, чтобы быть лучше. А исключи­тельное стремление жить лучше может при вести к потерям. Ведь в любой момент либо болезнь какая-то может «выскочить», либо близкий может умереть, либо пожар может спалить дачу, которую человек строил 20 лет. И при установке на материальное благопо­лучие получается, что тогда и жить незачем, надо в петлю лезть или спиваться.

Необходимо понимать, что весь наш труд имеет смысл только тогда, когда он направ­лен на наше совершенствование. Тогда ни что, даже смерть, не выбьет нас из седла, и ничто не помешает нам быть лучше, если мы будем к этому стремиться. Более того, есть люди, которые именно в смерти своей рас­крыли свою духовную красоту. И таких при­меров много.

Самоубийство же — способ перечеркнуть все. Как будто человек писал картину и в кон­це поставил жирную кляксу, сделав напрасной всю работу.

Любая наша ошибка рано или поздно об­наруживается. Главная же из них — неправиль­ное определение цели и смысла своей жизни. Тогда в какой-то момент выясняется, что силы потрачены зря. Если человек еще молод, то ни­чего страшного, как правило, не происходит, так как есть возможность исправить ошибку. В зрелом же возрасте это сделать сложнее, и порой неверно выбранный путь оборачивается трагедией.

Одно из самых страшных испытаний в жизни - бессмыслица. Ф.М. Достоевский в книге «Записки из мертвого дома» расска­зывает о каторге, где сам провел 4 года. За­ключенным давали разную работу, как прави­ло, тяжелую. Иногда это действительно было что-то нужное, например, строительство. Но иногда начальство искало просто, чем бы за­нять людей, и приказывало выкопать яму, а потом закопать. Пустой труд воспринимался каторжанами очень болезненно, так что если есть желание довести человека до невыноси­мого уныния и тоски, то нужно поручить ему такую работу, которая совершенно бесполезна и для него, и для окружающих. Это сильно разрушает душу.

Если сравнить жизнь с работой, доста­точно тяжелой и каждодневной, то тот, кто трудится «в пустоту», вдруг может решить бросить все и уйти в небытие. Поэтому очень важно, чтобы человек задавал себе вопрос о смысле земного бытия; уже это даст ему вер­ное направление. Он будет искать этот смысл, и ему не придет в голову самовольно завершить жизнь...

Раньше на меня часто нападала сильная, острая, невыносимая тоска. Причем, это обыч­но случалось в моменты, когда все очень удач­но складывалось и в семье, и со здоровьем. Когда есть проблемы — их надо решать, а вот когда их нет... Такое состояние прекрасно опи­сано Л.Н. Толстым в «Исповеди». У Толстого, как вы знаете, было все; и любящая семья, и жена, и богатство, и всемирная слава. Но ког­да он шел на охоту, ему хотелось снять ру­жье, развернуть его к себе и выпустить заряд в голову. Отсутствие смысла особенно тяжело воспринимается, когда все хорошо.

Опять же, у Толстого в «Войне и мире» великолепно показано, как Пьеру Безухову и Андрею Болконскому постоянно казалось, что они в чем-то нашли цель жизни, и через какое-то время обнаруживали, что ошибались, что это не подлинный смысл бытия. Андрей Бол­конский сначала мечтал о воинской славе. Но стоило ему получить ранение и всмотреться в бесконечное небо над собой, как он понял не­лепость всего того, что прежде представлялось таким важным. Потом он думал, что смысл жизни — в семейном счастье. Жить для семьи, для детей — это понятно. Но человек призван к большему.

Я очень советую людям, ищущим ответ на данный вопрос, читать русских классиков: Толстого, Достоевского, Чехова и др., кото­рые рассматривают многие животрепещущие проблемы. Иногда их мнение ошибочно, как у Льва Толстого, который сам искал, но так и не нашел подлинного смысла жизни, и все его герои проходят через те же ошибки, которые совершал он сам, но они с ясностью показыва­ют пути, не приводящие к истине.

Помню, я пытался найти смысл жизни на разных направлениях. Одно время мне казалось, что он неразрывно связан с перехо­дом из жизни в смерть, что жить надо таким образом, чтобы не страшно было умереть. Ведь иногда думаешь: надо поступать так и так, но потом вдруг пронзит мысль: а если при этом умереть? И смерть страшила...

Когда-то я занимался литературным творчеством, писал стихи, как мне казалось, достаточно хорошие; мне прочили большое будущее в литературе, и я видел смысл в творчестве, в стихах, но понимал, что это не может быть главным, что это прекрасно, но есть нечто высшее, большее.

Тогда я был абсолютно неверующим че­ловеком, хотя и осознавал, что Создатель есть, но Богом я Его не называл — Высший Разум, Природа, Дух...

И вот как-то со мной случилось то, что всегда вспоминается с волнением. Я гулял по лесу и пытался сочинить стихотворение. У меня всегда в кармане были ручка и блокно­тик.

Вдруг я ощутил какой-то необъяснимый прилив любви. Я увидел ползущую букашку и вдруг почувствовал, что очень люблю ее. Я переживал совершенно непонятное мне умиление, жалость: вот эта маленькая букашечка, она живая. И любовь усиливалась, я начинал любить все.

Такое состояние я никогда не испыты­вал. Хотелось объясниться в любви каждому человеку, и каждой травке, и листочку, и солнцу, и небу... Все, на что я только ни гля­дел, переполняло меня такой любовью — ко всему мирозданию, ко всей природе, ко всем людям.

И я впервые подумал о смерти не как о чем-то страшном. Нет, я ее не хотел, но по­нимал, что это так неважно, это не помешает мне быть счастливым, и даже если бы кто-нибудь мне сейчас сказал: «А что, если сию минуту ты умрешь?», - я бы ответил: «Ну и ладно».

Это показалось мне настолько незначительным по сравнению со всем тем, что про­исходило, я знал: ничто не изменится отто­го, что я умру: и букашка будет ползти, и солнце светить... И я все это так люблю, до полного самозабвения.

Я растворился всей душой в этой люб­ви и подумал, что вот он, смысл жизни,— в том, чтобы любить.

Через некоторое время я вернулся в свое обычное состояние. Но я уже пережил этот опыт, и смысл жизни мне был открыт: если ты научишься любить все вокруг, если в тебе не останется ничего, кроме любви, то это и есть состоявшаяся жизнь, это и есть счастье. Ког­да ты пребываешь в этом состоянии, ничто не помешает тебе быть счастливым, никакая по­теря, никакие лишения. Теперь, я думал, все просто: надо сознательно работать над тем, чтобы прийти к такому состоянию, которое от­крылось мне.

Конечно, моя ошибка была в том, что я не вспомнил в тот момент о Боге. Теперь я убежден, что это было Его посещение. Го­сподь как бы явился мне, не назвав Себя по имени. Но позже, когда я прочитал, что Бог есть любовь и пребывающий в любви пре­бывает в Боге (1 Ин. 4:8, 16), понял, что это была реальная встреча с Ним.

Вторая ошибка заключалась в том, что я тогда думал, будто можно самому достичь со­стояния любви ко всем. А это невозможно, по­тому что любовь — это огонь. Бог и есть огонь (см. Евр. 12:29). А мы имеем дрова.

Наша задача - заготовить дрова, просу­шить их как следует, и просить, и ждать этого огня. И когда этот огонь придет, в нем сгорит любая тоска, любое уныние, любая печаль.

Не случайно Святой Дух сошел на апо­столов в виде огненных языков. Это очень яр­кий образ. Они верили в Бога, видели Христа, им уже многое открылось, но пока еще у них не было сил для всеобъемлющей любви, для требуемой самоотдачи. И вот на них сошли огненные языки — и все изменилось...

Можно дать несколько ответов на вопрос о смысле жизни, которые, на первый взгляд, могут показаться разными. Но это только на первый взгляд.

Один, самый простой ответ: смысл — в спасении. Спасение — понятие, противопо­ложное гибели. И, раз уж мы ведем разговор о самоубийцах, придется сказать очень жесткие слова. Самоубийц гораздо больше, чем тех, кто наложил на себя руки.

Я убежден: человек, прожигающий свою жизнь или поглощенный суетными заботами, делает медленно тоже самое, что другие дела­ют быстро.

Мы живем в тленном мире, более того - изначально приходим в этот мир как суще­ства, которым когда-то придется умереть. Для чего воплотился Иисус Христос? Мы называем Его Спасителем. Он приходит, что­бы нас спасти.

Бог, не желая гибели человека, Сам становится Человеком и выводит нас из ги­бельной пропасти. Он, безгрешный, прохо­дит через смерть, Воскресение и вознесение и протягивает руку нам, говоря: «Если вы соединитесь со Мной, то не погибнете».

Но тот, кто живет без Бога, без веры, ко­му не нужен Христос, даже если не помышляет ни о каком самоубийстве, все равно совершает его: ему дана возможность спастись, а он ею не пользуется.

Но думать о спасении может только чело­век, понимающий, что погибает. Кто-то го­ворит: «Зачем Церковь, зачем Бог?» Ему отвечают: «Нам надо спасаться». — «Да я, в общем-то, не погибаю, у меня все хорошо».

Он не понимает, что погибает без Христа. Потому что земная жизнь — мгновение, которое очень быстро пролетает, это только крыльцо, по которому мы должны подняться к двери, открывающей вход в наше подлин­ное бытие.

Это очень трудно представить, но по­смотрите Священное Писание, жития и тво­рения святых, чей опыт об этом свидетель­ствует. Поэтому нельзя думать, будто жизнь начинается в роддоме и заканчивается на кладбище.

Смерть — не более, чем дверь, за которой может начаться нечто такое, что превос­ходит самые высокие наши ожидания, самые великие моменты радости и счастья, испы­танные в этой жизни. Они - слабый-слабый отблеск того света и той радости, которая может открыться после смерти. И наоборот, такая тьма, такая тоска может последовать за ней, по сравнению с которой любая наша здешняя тоска покажется радостью и отдохновением.

И, надеюсь, понятно, куда открывает дверь человек, сам прерывающий свою жизнь. Ему хочется уйти из нее, но это невозможно, ибо при рождении мы становимся наследни­ками вечности.

Как сказал один батюшка в своей книж­ке, «умереть нам не удастся, даже если бы нам очень захотелось». Мы приговорены к вечной жизни.

Другое дело, что она, эта вечность, мо­жет быть радостью и счастьем, а может быть такой, что мы предпочли бы этой вечности абсолютное небытие. Но его нет, и нам нику­да не деться.

Разница в том, будет ли наша жизнь бо­лее высокой или же она окажется погруже­нием в беспросветную тьму.

Второй ответ о цели жизни - цель эта состоит в стяжании благодати Святого Духа.

Эти слова были сказаны еще в древности прп. Макарием Великим и с особой силой повторе­ны прп. Серафимом Саровским в XIX веке.

Третий ответ: смысл нашего земного пути — об о жение. Человек создан по образу и подобию Божию, но грех исказил и извратил их. Наша задача — восстановить, очистить в себе образ Божий.

Казалось бы, перед нами разные отве­ты, но они не противоречат друг другу, ибо все перечисленное входит в понятие спасе­ния. Например, стяжание благодати Святого Духа. Человек - это сосуд, который должен быть чем-то наполнен. Вакуума нет. Свято место пусто не бывает — гласит народная по­словица.

Есть состояние света, есть состояние тьмы. Но не может быть так, чтобы не было ни света, ни тьмы. Чем больше света, тем меньше тьмы. И наоборот: если не Дух Божий, значит, дру­гой дух.

Бог создал нас как храмы Божий, чтобы вселиться и быть в нас. Душа человеческая тоскует по Божиему Духу. Если человек не будет наполнен Духом Святым, Духом Божиим, то жизнь его не состоится, даже если все у него будет нормально.

Ведь храм может использоваться как овощехранилище и т.п., хотя внешне оста­ется храмом. Когда человек не наполнен Духом Божиим, то его можно сравнить с теми самыми храмами, которые мы видели еще до 1980-х годов, в которых были клубы и склады. И это беда.

Можно привести такой пример. Шарик нужно надуть. Если я его надую сам, он будет висеть на ниточке и, как его ни подбрасывай, все равно упадет на землю. А если его на­полнить гелием, то он уже рвется в небеса. А внешне — один и тот же шарик.

Так и человек: если он не принимает в себя Духа Божия, а напитывает свою душу только ценностями земными, то его можно уподобить тому шарику, который накачен обычным воздухом. У него тоже есть в жиз­ни взлеты и радости, но это все равно ру­шится, теряется, уходит. А если в человеке есть место Духу Святому, то он, как шарик, наполненный гелием, стремится вверх, как его ни дергай вниз.

То же самое — об о жение, т.к. человек изначально призван соединиться с Богом. И его задача не только в том, чтобы быть хоро­шим, но в том, чтобы стать человекобогом.

Преподобный Афанасий Великий ска­зал: «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом». Святитель Василий Великий произ­нес жестко: «Человек — это скотина, которая призвана быть богом».

Но если он это свое призвание не осу­ществляет, оставаясь скотиной, то его жизнь безрадостна. Он может построить себе пре­красные дворцы, заработать, украсть или выиграть массу денег, обустроить свое существование всеми благами, но подлинно счаст­ливым не станет.

Мы, священники, это хорошо знаем. Как много к нам приходит людей, у кото­рых есть все, о чем только можно мечтать, и которые не рады своей жизни, их одолевает тоска. И как много тех, кто живет достаточ­но скромно и скудно, но при этом пребыва­ет в радостном состоянии! Потому что в них живет Дух Святой.

Об о жение дает нам уверенность в том, что наша жизнь вечна. Мы говорим, что есть та жизнь, но нам возражают: «А ты там был?» — «Нет, не был»,— «А что же тогда говоришь?» Дело в том, что если христианин живет в Духе Святом, то он чувствует эту вечную жизнь, ощущает себя бессмертным.

Действительно, когда Бог вселяется в христианина, он становится похожим на Твор­ца, т.е. сквозь него как бы светится образ Божий. Ничего другого про этого человека, как «сияющий», не скажешь. Условно Цер­ковь это изображает на иконах в виде нимбов вокруг головы святых.

Вернусь к тому, с чего начал. К люб­ви. Как узнать, что человек в Духе Святом? Пребывающий в любви пребывает в Боге (1Ин. 4:16). Поэтому тот опыт, о котором я откровенно рассказал, и который мы видим, в том числе в книгах, в жизни других лю­дей, это и есть предвкушение того, к чему мы можем прийти, если выберем правильное направление движения.

Можно представить следующую ситуацию. Есть некое вкуснейшее блюдо, и тебе го­ворят: «Знаешь, у тебя будет возможность его съесть, а сейчас я дам тебе щепоточку, чтобы ты только попробовал». И вот ты чуть-чуть пробуешь. Как же это вкусно, как прекрасно, ничего вкуснее ты не ел! «А можно мне еще?» Тебе отвечают: «Ты должен потрудиться в своей жизни, и в конце концов будешь есть столько, сколько хочешь. И, самое главное, ты никогда не пресытишься, потому что этим пресытиться нельзя». Это — любовь.

Самоубийство — это все, что угодно, но только не любовь. Это антилюбовь, проявле­ние эгоизма.

Кто-то скажет: какой же тут эгоизм, ведь человек, наоборот, от себя отказывается. Мне кажется, что самоубийство — это край­нее проявление порочной, ложной любви к себе.

Бывают примеры убийства на почве любви. Мужчина любит женщину, но ему не нравится, как она поступает с ним, и он ее убивает. И думаешь: как же любовь может быть такой?

С другой стороны, понимаешь: дело в том, что эта любовь — неправильная, извра­щенная, искаженная, которая и приводит к убийству. Убийство самого себя иногда срод­ни такому чувству.

В некоторых случаях причина в том, что человек слишком «носится» с самим собой.

Святые говорят, что про себя вообще надо забыть. Забывающий себя обретает себя. А если человек на себе зациклен, это в конечном итоге приводит к тому, что он сам себе становится невыносим.

- Батюшка, как сделать первые шаги к спасению людям, которые стоят на грани жизни и смерти? Могли бы Вы дать практи­ческий совет?

- Я знаком с теми, кто думал о суици­де, но какая-то сила, будем надеяться, это их Ангел Хранитель, приводила их в храм. Че­ловек приходил и говорил: «Батюшка, я уже все решил, но в последний момент захотелось прийти в храм и поговорить».

Практический совет — прийти в церковь и побеседовать со священником. Потому что иногда достаточно маленького поворотика, чтобы человек отошел от мысли о самоубий­стве, чтобы прошло это болезненное внутрен­ние состояние, или чтобы оно уже не имело такой интенсивности.

Пусть это будет не исповедь. Пусть вы скажете: «Я и в Бога-то не верю». Все равно встреча со священником может многое изме­нить. Расскажите ему о себе все, что только можно. А дальше уже есть надежда. Люди приходили и до сих пор живы...

_______________________Живите!

Обращения к самоубийцам

Полтора года назад я серьезно заболела и, по­думав, что ситуация никогда больше не изменится к лучшему, что я не выздоровлю, дважды пыталась покончить с собой.

Мне тогда казалось, что в жизни больше никог­да не будет ничего светлого. Ни любви, ни понима­ния, ни радости, ни успеха. Я думала, что никто меня не понимает, что я никому не нужна.

Я поняла, что это не так, в тот момент, когда услышала неподдельный ужас в голосе друга, кото­рый узнал о том, что я чуть не отправила себя на тот свет. Мне стало очень стыдно, и я разрыдалась. Со слезами из меня вышла моя боль.

Сейчас моя жизнь наконец-то налаживается, болезнь отступает. Потому, что я нашла в себе силы жить, а не существовать. Потому, что я кому-то нужна.

И вы тоже кому-то нужны, кто-то вас любит. Мо­жет, такой человек появится в вашей жизни не сразу, но ради этого стоит собрать волю в кулак и потер­петь.

Сил вам!

Дата добавления: 2015-10-02