На всякий случай 3 страница

— А когда мы добрались до границы, деньги он оставил в машине, велел стеречь, а сам помчался улаживать проблему. Поверил, наверное, что я не трону его сокровищ. Я и не трогал. Он сам тронул…

— Как это? — не понял Павлик, слушавший затаив дыхание рассказ брата.

Рафал, видно, решил, что исполнил свой долг перед родными и может позволить себе ещё немного подкрепиться. Запихав в рот огромный кусок сырника, он вдруг хихикнул, от чего чуть не подавился, и пришлось всей родне стучать его по спине. Особенно усердствовал Павлик. Пани Кристина подала племяннику стакан чаю, тот напился и обрёл способность говорить.

— Хотите верьте, хотите нет, но за свою собственную машину ему пришлось заплатить какие‑то бешеные деньги! Взятку, что ли… Не знаю уж, сколько миллионов, только выгреб он из торбы порядочную кучу, и выражение лица у него было… такое… В конце концов эти бандюги выгрузили из «тира» его собственность, его драгоценный «гольф». Как там было дело, не знаю, я не подходил к ним, из машины смотрел.

— А почему же не подходил? — высказал претензию Павлик.

— Потому что должен был стеречь его холерную торбу. Не хватало ещё, чтобы и её украли. Говорю же вам — я за неё нёс ответственность.

— А дальше что? — спросила тётя Моника.

— А дальше подбежал он ко мне, значит, с тем самым выражением лица и быстренько так, в двух словах, сообщил, что за машину отвалил такую сумму, что лучше и не говорить, схватил сумку, мне три миллиона сунул, адрес взял на всякий случай и к своему «гольфу» помчался. И на нем уехал, так что обратный путь мы по отдельности проделали и подробностей я не знаю. И деньги отдал бандюгам все или часть таможенникам — тоже не знаю, может, те сами делятся с таможенниками… Слышал я, что там стреляют…

— Кто в кого?

— Воры отстреливаются! Мафия у них. Один таможенник так прямо сказал: у меня две возможности — взять взятку и пропустить краденый товар или с жизнью расстаться. Из двух зол он предпочёл деньги, а не могилу.

— Каждый бы предпочёл, — согласилась Яночка. — А ты сам мафию видел?

— Кабы я знал, как она выглядит, эта мафия… А подозрительного жулья там вокруг много крутилось, — задумчиво произнёс Рафал и добавил: — А вторая машина так и отчалила в синюю даль…

— Какая вторая? — спросил Павлик.

В этом самом «тире» спрятаны были две машины, его «гольф», и чей‑то «мерседес». «Фольксваген» он забрал, а «мерседес» отправился в заграничное турне, потому как за него никто не предложил взятки. И сдаётся мне, я ещё видел там, на границе, кое‑что интересное. Мимо проехали два «фольксвагена», сами проехали, нормально, в каждом один водитель, с немецкими номерами. Вот я и подумал, что их увели где‑то на Западе, а через нас они только транзитом проехали. И проехали без всякой очереди, хотя там стояла такая очередь из машин, что конца её не было видно.

— Господи Боже мой! — с ужасом произнесла тётя Моника.

— Из того, что он успел мне рассказать… — продолжал Рафал…

— Интересно, когда же он успел тебе что‑то рассказать? — спросила Яночка. — Ведь вы же по разным машинам расселись и ехали отдельно.

— По разным, — подтвердил Рафал, — но до Пшемышля держались рядом, он не жал на газ. И в Пшемышле пригласил меня на ужин… а может, на завтрак, уж не знаю… Так вот, из того, что он мне там в кафе рассказал, я понял: дело у угонщиков поставлено на широкую ногу. Таможенники только зубами скрежещут, но воспротивиться боятся. Да и что они могут сделать? Нет закона против таких вот угонщиков.

— Как это нет? — возмутилась пани Кристина. — Кража всегда кража, а Уголовный кодекс предусматривает ответственность за любое… как там… хищение имущества граждан.

— Э, какое там хищение? Каждый уверяет, что только покататься хотел… Это из тех, кто попадается. А из настоящих мафиози не попадается никто! Полиции нужен определённый процент раскрываемых преступлений, вот они время от времени и хватают угонщиков‑одиночек или и вовсе несовершеннолетних. А с них и спросу нет — сразу выпускают, тем более, нет в нашем уголовном кодексе подходящей статьи. До сих пор никак не напишут. А вот эти… как бы получше их назвать? Серьёзные угонщики, мафиози, так они организованно действуют, не в одиночку, и даже стреляют не задумываясь и взятки дают не скупясь.

— Кому взятки дают? — не поняла тётя Моника.

— А кому надо. И полиции, и таможенникам на границе. Он мне сказал — такие суммы отваливают, что у тех челюсть… гм… тоже отваливается. Правду, наверное, говорил, ведь я же на границе кое‑что собственными глазами видел!

— Но это ужасно! — опять возмутилась пани Кристина. — Так что же, в нашей полиции совсем не осталось честных людей?

— Почему не осталось? Не все же подкуплены. Но честным мешает действовать отсутствие нормальных законов, ну и хорошо отработанная процедура кражи. Пока полиция разошлёт… как это… ориентировки?

— Оперативки! — со знанием дела поправил Павлик. — «Всем постам Дорожной полиции, всем патрульным машинам. Всем, всем, всем!» — Так вот, пока полиция все это сделает, угонщики сто раз успеют спрятать украденную машину в заранее подготовленном месте…

— … где сменят номера, перекрасят… — продолжал Павлик. — Поди найди потом! И не обязательно сразу за границу мчаться.

— Да, оно так, — подтвердил Рафал, с некоторым сомнением взглянул на последний кусок сырника, но все‑таки смел его на свою тарелку. — Но это уже, так сказать, особый разговор.

— Хорошо бы, — задумчиво произнесла Яночка, глядя в тёмное окно, — хорошо бы дать нашей полиции немного времени. Тогда угонщики и до своей базы не успели бы доехать, и «тиры» до границы. Если бы все посты по дороге были извещены… тогда и ваш «тир», глядишь, остановили бы, проверили, что у него внутри. А за рулём «тира» вряд ли несовершеннолетний сидит. А те машины, что прямо с улицы крадут, вот как я своими глазами видела совсем недавно, эти машины не успели бы тоже до своей мафиозной малины добраться, чтобы перекраситься и номера сменить, их бы по дороге перехватили.

Павлик вдруг с интересом поднял голову. Сказать ничего не сказал, рот был занят сырником, но явно заинтересовался тем, что говорила сестра. Зато Рафал наконец кончил есть, запил последний кусок последним глотком чая, откинулся на спинку стула и спросил:

— Что ты, собственно, имеешь в виду?

— Надо сделать так, чтобы они, мафиози проклятые, не могли сразу смываться на украденной машине!

— Интересно, как ты это себе представляешь? Павлик покончил с сырником и активно поддержал сестру:

— Точно! Взять хотя бы этот «тир» в Повсине. Если бы они не могли рвануть с места и дать газу, знаешь… ого‑го! Многое могло бы случиться.

— Осложнить им жизнь, — так же задумчиво продолжала Яночка. — Спутать планы, сбить с толку…

— Интересно, кто все это будет делать? — подозрительно спросил Рафал, а пани Кристина ни с того ни с сего с беспокойством взглянула на своих детей.

— Ох, скорей бы уж ваш отец вернулся! — вырвалось у неё.

Яночка оставила в покое окно, Павлик оторвал взгляд от буфета, и оба, не сговариваясь, в один голос спросили:

— А при чем тут отец?

Поскольку мама не отвечала, дети повели атаку по всем правилам.

— Может, ты считаешь, что отец станет угонщикам усложнять их работу? — холодно поинтересовалась дочка.

— Нет, она имеет в виду, что отец станет держать нас за руки, — обиженно сказал сын.

— За руки нас очень хорошо держит Хабр, и этого вполне достаточно. И вообще, разве мы что‑то не то сделали?

Мама тревожно переглянулась с тётей Моникой. Рафал поднялся с места и торжественно объявил:

— Пойду отдыхать. Возможно, я немного переутомился. Разговор можем и завтра продолжить. Пани Кристина пошла на попятный.

— Разве я в чем‑то вас упрекнула? — спросила она детей. — Ваш отец — это мой муж. Имею я право желать, чтобы он поскорей вернулся из‑за границы?

— Имеешь, — разрешила дочка. — Ведь на праздники и так прилетит. И вообще, мы тоже идём спать.

И девочка с достоинством удалилась. Её брат слез с табуретки и заглянул под стол.

— Пошли, пёсик, — с горечью вымолвил он. — Будешь держать нас за руки…

— Дети, я купила машину! — С таким потрясающим сообщением мама вбежала в кухню и остановилась на пороге как вкопанная. Её дети по собственной инициативе готовили ужин! — Чем это вы занимаетесь? — спросила изумлённая пани Кристина. — Что вы готовите?

— Китайское блюдо! — измученным голосом ответил Павлик, не выказывая ни малейшего энтузиазма.

Конечно же, инициатором была дочка, она и пояснила:

— Я попробовала это у Беатки, знаешь как вкусно! Её дядя как раз вернулся из Китая и привёз рецепт. Возможно, что‑то перепутал, у нас немного странно получается… Бабуля сбежала из кухни. Сказала — глядеть на это не может!

— Надеюсь, в рецепте не предусмотрены червяки? — быстро спросила мама. Сын успокоил её:

— Предусмотрены, но мы обошлись без них. Интересно, где возьмёшь червяков? В нашем доме паршивого таракана и то не найдётся! Пришлось заменить креветками. Дочка пояснила:

— Все выходит как положено, вот только с мясом не получается. По рецепту каждый кусочек должен быть отдельно, а у нас вышла каша какая‑то, хотя я поджаривала мясо, как и положено, на оливковом масле.

— А это что у вас?

— А это должно быть тесто. Китайцы делают его из рисовой муки. Где мы возьмём рисовую? Пришлось делать из кукурузной. По рецепту все равно потом все инг… ингредиенты перемешиваются, так что какая разница?

— И то, что ты ела у Беатки, китайское, в самом деле вот так выглядело? — не поверила пани Кристина.

— Нет, выглядело малость… по‑другому, — призналась Яночка. — Но я уже придумала. Пусть у нас выглядит так, как получилось, немного… пиццовато. И мы назовём это блюдо — пицца по‑китайски!

— А зачем вы вообще занялись этим? — расспрашивала пани Кристина. — Сколько мороки! Вон, одними сковородками да кастрюлями всю плиту заняли. И Павлик как‑то так выглядит… Сынок, ты здоров?

— Собой жертвуем! — мрачно ответил сынок, а Яночка пояснила:

— Все ради папы. Знаем, знаем, как вернётся из своего Алжира, сразу набросится на свиные отбивные с хреном да на ветчину, а потом… а потом окажется — хочется ему чего‑нибудь такого… экзотического. И тут наша китайская пицца как с неба свалится! Представляешь, как папа обрадуется?

— Он ведь заслужил, бедняга, за все эти свои землетрясения и сирокки, правда? — добавил брат.

Очень подозрительной показалась пани Кристине такая неожиданная инициатива и самоотверженность её деток. Ведь мало того что на всех этих сковородках что‑то шкворчит, вся кухня заставлена грязными мисками и плошками, в которых, по‑видимому, подготовлялись те самые ингредиенты для пиццы. Заметив лёгкую панику на лице мамы, Яночка поспешила успокоить её:

— Все сейчас вымоем.

Тут только до Павлика дошёл смысл слов, с которыми мама вбежала в кухню.

— Что ты сказала? — крикнул он, перестав мешать в миске какую‑то смердящую массу. — Или мне послышалось?

— Нет, я и в самом деле купила наконец машину, папа давно мне поручил. Не новую, ей уже два года, но на ней очень мало ездили.

— Не могла подождать папы? — недовольно скривился Павлик. — Лучше бы он сам купил!

— Не могла, — объяснила мама. — Оказия подвернулась, так дёшево, что можно сказать — даром! Нужно было срочно покупать. Продавала пожилая женщина, сама она не водит, а муж её умер. Женщина уезжает в Австралию. Срочно и навсегда! Вернее, возвращается к родным, она оттуда. Летит через Алжир, там отец и заплатит в долларах. И ей удобно, и нам. Сами понимаете, нельзя было упускать такую оказию.

— Вот видишь! — сказала дочка. — Тем более отец заслужил…

Павлик перебил сестру:

— Говори же, что за машина? И где она?

— «Фольксваген‑гольф»! — с гордостью произнесла мама.

У брата с сестрой перехватило дыхание. И в самом деле, оказия! Такая марка! И почти новая машина!

— А где она сейчас? — с тревогой спросила девочка.

— Здесь! Перед домом стоит!

Секунды три дети стояли в оцепенении, потом их как ветром вымело из кухни. Павлик бросил свою миску, Яночка свои кастрюли и сковороды. Из‑под стола выскочил Хабр и кинулся вслед за детьми в оставшуюся распахнутой дверь.

— Дети! — слабо крикнула мама вслед. — Куртки! Ботинки!

Бросившись было за детьми, пани Кристина все‑таки усилием воли заставила себя задержаться и прикрутила газ подо всеми булькающими и шкворчащими на огне составными частями будущей пиццы…

— Не уйду отсюда, даже если схвачу десять воспалений лёгких! — говорил Павлик, в сотый раз обходя бежевый «фольксваген».

— Вовсе не обязательно нам торчать здесь вдвоём, — возразила более сдержанная сестра. — Или мы можем оставить Хабра. Да не беспокойся, мать сейчас прибежит!

— Ты, случайно, не помнишь, где ключ от ворот? — спросил мальчик.

— Это ты должен помнить, ведь тогда, на Пасху, сам им пользовался. Помнишь, пускал из него ракеты? Ещё хвастался — старинный способ…

— А что, плохо получилось? — напыжился брат. — Все только рты пораскрывали. Куда же я его потом дел? Наверное, в прихожей в ящик тумбочки сунул… Или к себе? В коробку с инструментами? Или…

— Нет, на гвоздике он не висит! — докончила Яночка.

— Ну тогда не знаю… Подумаешь, ключ! Большое дело! Отмычкой откроем! У меня знаешь сколько отмычек? А вот гараж…

До сих пор обитатели их особняка оставляли машины на улице, не утруждая себя тем, чтобы каждый раз открывать ворота, заезжать во двор, а потом открывать двери гаража и заводить туда машину. А утром все сначала. Дети посмотрели на «фиат» дяди Анджея, который спокойно стоял себе У дома, а рядом был припаркован маленький «фиат» Рафала, или «малюх», как прозвали в Польше эту малолитражку. Внешний вид обеих машин должен был отпугивать потенциальных похитителей. Уже издалека было видно, что «малюх» находится в весьма престарелом возрасте, а дядя Анджей предусмотрительно обзавёлся совершенно ужасающей вмятиной на переднем крыле, а нижнюю часть дверец измазал чем‑то очень напоминающим ржавчину. Обе машины были грязные и запылённые. По контрасту с ними новый блестящий «гольф» матери выглядел просто ужасно! Исходящее от него сияние буквально освещало всю улицу.

— Плохо дело! — озабоченно вздохнул Павлик. — Придётся сразу загонять в гараж. Хоть бы какую другую марку купила, так нет же — «фольксваген‑гольф»!

Яночка кивнула головой и тоже задумалась. До сих пор гараж стоял пустым, если, конечно, не считать того, что был доверху набит всевозможными картонными ящиками и прочим хламом. Ворот же никто на памяти детей не открывал после того достопамятного дня, когда семейство Хабровичей переезжало в этот особняк.

— А может, не прятать в гараж? — рассуждал вслух Павлик. — Оставить как приманку, затаиться и поджидать вора. И схватить его на месте преступления!

— Спятил! — отреагировала Яночка. — Сам же говорил, да и Рафал подтверждал, что орудует международная мафия. Ты с мафией намерен воевать? Или считаешь, что они будут появляться здесь поодиночке, чтобы тебе удобнее было с ними справиться?

— Да нет… — согласился Павлик. — Бррр, как холодно! Неужели там никого не волнует, что мы с тобой выскочили неодетые и необутые?

И тут выяснилось, что волнует. Мама громко звала их немедленно вернуться домой! Голос у мамы был строгий, дети поняли, что ослушаться нельзя. Решение приняла Яночка.

— Иди ты. Скажи ей что надо, а я здесь подежурю. С Хабром. А потом ты меня сменишь. Или принеси мне куртку и ботинки, а сам лучше поищи ключ от ворот.

Мама довольно скоро поняла, в чем суть предложения детей, и даже согласилась временно пользоваться отмычкой для открывания ворот. Ключа от них Павлик так и не нашёл, зато торжественно обещал завтра же заняться этим вопросом. Коробки в гараже поуставляли у стены, прочее барахло распихали в других местах, и на освободившейся площади легко поместился «гольф», ибо гараж был на две машины.

Пицца по‑китайски получилась довольно оригинальной. Внешне она походила на большой блин, но оказалась вполне съедобной. Маму очень интересовало, почему она такая немного сладковатая, хотя в принципе должна быть блюдом солёным и острым. Яночка открыла кулинарный секрет. Оказывается, к почти растворившемуся на сковороде в оливковом масле луку она добавила сливовое повидло. Правда, в китайском рецепте значился айвовый маринад, но такового под рукой не оказалось. Бабушка обещала на будущий год его приготовить, айву теперь достать можно. И поинтересовалась, не нужно ли ещё чего, столь же экзотического? Пожалуйста, она готова, если внуки станут почаще готовить еду, ей же легче будет.

Торжественное обещание оказалось трудно выполнить. Ключ от ворот как сквозь землю провалился. Где его Павлик только не искал! Мать же отказывалась навсегда перейти на отмычку. А поскольку было ясно, что ключ потерял именно Павлик — или спрятал так хорошо, что теперь сам не мог найти, — значит, именно ему следовало искать выход из создавшегося положения.

— Ладно, замок поменяю, — неохотно пообещал мальчик. — Сделаем новый замок с новыми ключами. Холерный ключ! И куда он мог подеваться? А такой был хороший!

— Для чего хороший? — спросила сестра.

— Для стреляния. И пусканья ракет. Единственный ключ с дыркой! Для того чтобы стрелять, обязательно нужна дырка.

— А как ты собираешься делать новый замок? Тут ведь специалист нужен.

Павлик только плечами пожал. Ох уж эти девчонки! Сколько можно им талдычить?

— Я ж тебе сто раз говорил, что отец Бартека — слесарь, у него своя мастерская. Тысячу раз повторял: если что надо железное — нет проблем. И замок сделают, у них этих замков навалом! Нам ведь не обязательно новый?

— Может быть и старый, лишь бы действовал.

— Ничего ты не понимаешь! Старый даже лучше. Мы с Бартеком уж такой подберём, такой… совсем старинный, что к нему современные ключи не подойдут. И современные отмычки тоже!

Бартек, приятель Павлика, видно, унаследовал от отца пристрастие к слесарному делу, потому что уже многое умел по этой части, а установка старинного замка его чрезвычайно заинтересовала. Долго рылись мальчики в куче старых замков и наконец нашли что надо. Вот это замок так замок! Без сомнения, очень старинный. Огромный, декоративный и жутко сложный. И даже ключ к нему был. К сожалению, только один, так что следовало изготовить ещё два как минимум. Пани Кристина решительно отказывалась таскать с собой предмет, который весил более полутора килограммов и не помещался в её сумочке. Посовещавшись, друзья решили два новых ключа сделать немного по‑другому: пожертвовать декоративной головкой, сделать её попроще, тогда ключ размером не будет отличаться от современных.

Целых три дня, сразу по возвращении из школы, приятели возились в мастерской. Павлик даже неплохо научился пользоваться шлифовальным станком, хотя до Бартека ему было далеко. И вообще, в основном трудился Бартек, Павлик же усердно ему помогал, а в свободное время шнырял по мастерской, уже закрытой для посетителей. Сколько же там было восхитительных гаек, болтов, металлических обрезков и других непонятных предметов!

— Слушай, а это что такое? — спрашивал он трудягу‑приятеля, вертя в руках какой‑то длинный и острый предмет из прекрасной нержавеющей стали.

Оторвавшись на секунду от Павликова ключа, Бартек бросил взгляд на предмет.

— А, это. Какой‑то заказчик принёс, ему надо было покороче и поуже, ну отец не стал переделывать этот вертел, просто изготовил ему новый, по его размерам, а этот остался. Вернее, я попросил оставить, не выбрасывать, авось пригодится.

— А зачем тому заказчику вертел?

— Да не вертел, это я так назвал, нужен был такой железный стержень для зонтика. Для мужского зонта.

— Для зонта? — удивился Павлик. — А куда такое в зонт вставляется?

Бартек остановил шлифовальный станок и пояснил:

— Мы с отцом тоже удивились, а он сказал — наконечник из штыря сделает. Попросил отца как следует на его зонте закрепить. Говорит, пусть грабители меня за старика считают, хожу, опираясь на палку‑зонт, а если нападут — вот у меня и оружие! И в самом деле, насквозь проткнёт человека, если с силой всадить. У него и ручка на зонте знаешь какая блямба массивная!

Сунув изготовленный ключ в антикварный замок, Бартек легко повернул его и удовлетворённо констатировал:

— Гляди, входит легко, как в масло. Первый сорт!

Павлик взял в руки свой замок и испробовал оба изготовленных приятелем ключа. Подходят идеально. Рассеянно поворачивая их в скважине, то отпирая замок, то запирая, он поинтересовался:

— А ты не обратил внимания на то, как этот заказчик обращался с таким зонтиком? Может, колол, что попало по дороге?

— Ты что? Нормальный человек, просто опирался на зонт, как на трость, когда дождя не было.

Положив на стол свой замок и оба ключа, Павлик опять взял в руки острый стержень и заметил:

— Тогда он у него сразу же затупится, если опираться.

Бартек принялся приводить в порядок станок, складывать инструмент и попутно разъяснял:

— Ничего подобного. Отец ему специальную насадку смастерил, легко можно снимать и одевать, как футляр. А кроме того, вся эта штука отвинчивалась и старик мог вместо своего вертела прикрутить прежний обычный наконечник от зонтика, такой металлический шарик. Мой отец знаешь какой! Все умеет. Такую резьбу сделал, что можно было и шарик прикрутить, и этот… кинжал присобачить.

Только теперь Павлик заметил, что второй конец так понравившегося ему острого предмета был снабжён искусной нарезкой.

Бартек кончил наводить порядок и, нагнувшись к приятелю, вполголоса произнёс:

— А вообще, скажу я тебе, тут дело нечисто. Когда этот заказчик получил от отца свой зонт и вышел от нас, я за ним потащился. Сам не знаю зачем, меня ведь тоже заинтересовал такой необычный заказ. Вроде бы все в порядке, у нас и в самом деле бандитов развелось — пропасть, на улицу выйти страшно, но не такой уж старенький и дохлый был этот заказчик.

— Ну? — подгонял приятеля чрезвычайно заинтригованный Павлик.

— Ну, значит, чапает он себе по улице и вовсе не подпирается зонтом, а размахивает им, вроде как тросточкой. И знаешь, вот тебе крест, когда проходил мимо припаркованных машин, примеривался к ним своим шилом, вроде бы проткнуть хотел! На полном серьёзе! Незаметно для других, но я‑то за ним во все глаза глядел! И если бы не насадка, как пить дать пару покрышек проткнул бы! И ведь какой хитрый! Вроде пожилой почтённый человек, идёт себе по самому краю тротуара, прогуливается, палочкой подпирается и, если никого нет поблизости, палочку эту так и всаживает в колесо! Не сойти мне с этого места!

Павлик даже рот раскрыл.

— И что? — выдохнул он.

— А ничего! Если бы подпирался голым шилом, владельцы нескольких тачек уже поменяли бы покрышки.

У Павлика разгорелись глаза. Как‑то все одно к одному: кража машины на глазах Яночки, и «тир», похитивший у них на глазах «гольфа», и рассказ Рафала, и все эти жуткие слухи о мафии, и неясные Яночкины намёки. И вот теперь этот, со странным зонтом…

— А не знаешь, кто он такой? — спросил Павлик приятеля.

— Какой‑то пенсионер, совсем ещё не старый. Вроде как из органов, там рано на пенсию отпускают. Или военный, не знаю точно, — ответил приятель. — Точно знает отец, этот пенсионер у нас часто разные вещи заказывает.

Павлик вдруг почувствовал настоятельную потребность пообщаться с сестрой. Немедленно, сейчас же! Быстро спрятал замок с тремя ключами в сумку и только тут сообразил, что ведь это ещё не конец, ещё этот замок надо как‑то вставить в ворота. Правда, мама предложила начать с ворот и сразу вставить замок, но мальчики сообразили, что это очень затруднит изготовление ключей, для каждой примерки пришлось бы бегать к воротам. Вот и решили сначала ключи сделать, а потом замок вставлять. Лучше уж замок под рукой держать. Мама согласилась пока пользоваться отмычкой, а не старым, чрезвычайно красивым, но и кошмарно тяжёлым ключом, который Павлик наконец отыскал.

— Замок когда будем вставлять? — спросил он приятеля, взмахнув сумкой с упомянутым замком.

Бартек, как видно, пошёл в папу, известного во всем районе чрезвычайно добросовестного и умелого мастера — золотые руки. Мальчику и в голову не приходило, что его помощь приятелю может закончиться на изготовлении ключей. Подумав, Бартек ответил:

— Надо бы в дневное время. Завтра как раз нерабочая суббота, в школу не пойдём. Давай завтра!

Павлик даже не обрадовался, его мысли уже были заняты другим. Взяв в руки массивный заострённый предмет, он спросил:

— Можешь мне его дать? Или продать? Или обменять на что? Нет, сделаем по‑другому. Надо будет к нему кое‑что приделать… потом скажу, но мне без него зарез!

— А зачем? — поинтересовался приятель. Павлик уже все продумал.

— Завтра тебе все скажу. А пока можно взять до завтра? Надо показать… одному человеку. И если все будет по‑моему, завтра все тебе выложу. Идёт?

— Бери. Так во сколько завтра встречаемся?

— Как можно раньше. Например, в десять утра. Устраивает? На всякий случай…

Наморщив брови, очень внимательно рассматривала Яночка длинный, узкий, невероятно острый предмет из нержавеющей стали. Затем, ни слова не говоря, встала и направилась в комнату Павлика. Павлик тоже молча пошёл следом за ней. В комнате брата Яночка, оглядевшись, нашла старый теннисный мяч. Держа мяч в левой руке, она правой воткнула в него эту… пику. Пика легко проткнула мяч и так же легко была извлечена из мяча. Яночка одобрительно кивнула головой. Осмелев, приободрённый Павлик начал, немного заикаясь, излагать свою идею:

— Вот я и подумал… Будь у нас тогда, в Повсине, такое оружие… представляешь? Они стараются, пыхтят, загоняют внутрь «тира» «фольксваген», бегом в кабину, с места срываются, жмут на газ — и дудки! Колесо село! Нет, лучше два колёса село, в таких большегрузных машинах везде по два колёса. Нет, ещё лучше, четыре село! Знаешь, я уже давно над этим думаю, хорошо бы им колёса протыкать, так ведь абы чем не проткнёшь, тут инструмент нужен.

— Два! — коротко и решительно произнесла сестра.

— Почему два? Лучше четыре колёса…

— Два инструмента! Ещё такой протыкалки не найдётся? А может, Бартек сумеет сам сделать?

Павлик почувствовал, что счастье переполняет его сердце. Значит, идея его принята! Сестра не только одобрила её, но и принялась развивать и совершенствовать. Теперь дело пойдёт! Не ясно, правда, пока, какое дело и как именно пойдёт, но это уже детали. Давая выход бушевавшим в нем чувствам, мальчик схватил с тахты подушку и подбросил её вверх. Подушка угодила в полочку, и Павлику сразу стало легче, когда на плечо ему свалился с этой полочки тяжёлый ящик с инструментами и пребольно долбанул по плечу. Оставив подушку в покое, мальчик сел верхом на стул и стал развивать идею:

— Точно не уверен, но думаю — найдётся. Бартек из чего‑нибудь смастерит. Он давно точит зубы на нашу старую шарманку, ту, что мы два года назад на чердаке отыскали. Наверное, отреставрировать собирается. Отдадим ему, правда? Нам не жалко. А он знаешь какой парень? Ключи к нашему замку подобрал, завтра будем вставлять в ворота новый замок, он сам предложил. И знаешь, о чем я ещё думаю?

Смахнув с кресла на пол клубок медной проволоки, Яночка наконец села и приготовилась слушать. Павлик отобрал у сестры колющее оружие и, вертя его в руках, принялся излагать свои соображения:

— Протыкать покрышки такой штукой — это я тебе скажу, намучаешься! Ведь тот старик как поступал? Идёт как ни в чем не бывало, палочкой размахивает или там зонтом и, проходя мимо машины, небрежно так вонзает шило в покрышку. Не наклоняется, не садится на корточки, только изо всей силы на ручку нажимает… А ручка массивная, вот я и подумал — нам тоже что‑то в таком роде нужно. Что‑то вот к этой штуковине приделать, ручку поудобнее и покрепче, а саму эту штуку подлиннее сделать. Может, тоже на какую палку железную посадить, нарезку сделать. И чтобы выглядело как‑то обычно, не привлекало внимания. Яночка выслушала брата и внесла своё предложение:

— Я, например, могу с зонтиком ходить. Я девчонка. А ты с зонтиком будешь выглядеть глупо, сразу внимание обратят.

— А что, ты тоже хочешь… лично? — не поверил брат.

Яночка поудобнее устроилась в кресле, упёрлась локтями в поднятые колени и положила на руки подбородок. Приняв излюбленную позу, девочка задумчиво произнесла:

— Я сама давно об этом думаю. Зла не хватает на этих подлецов‑воров! И все им сходит с рук. А я ещё тогда, когда уводили машину у пана Зайжала, подумала, что сто раз успела бы им баллон проткнуть! И они бы не смылись! И хозяин их на месте бы застукал!

— Э, они бы тебя заметили! Ты что! Ведь такие и пришить могут!

— Где им заметить! Темно уже было, свет от фонаря только некоторые места освещал, например, я бы могла запросто незаметно подобраться к задним колёсам. А даже если бы и заметили меня, им бы и в голову не пришло, что я что‑то сделала. Садятся в машину, трогаются с места и только тут замечают, что колесо полетело. А я уже за тридевять земель! А пан Зайжал тут как тут!

Дата добавления: 2015-10-24