ТРУД И ПРОФЕССИЯ

Кардинал Йозеф Хёффнер

ХРИСТИАНСКОЕ СОЦИАЛЬНОЕ УЧЕНИЕ

К оглавлению

ВТОРОЙ РАЗДЕЛ.

ТРУД И ПРОФЕССИЯ

Совместная человеческая жизнь в решающей мере определяется конкретными трудовыми и профессиональными отношения ми. Ведь социальная история учит, что общественные системы, основанные на господстве, например, рабство в античности, строй сословного господства средневековья (крепостная зависимость), а также система наемного труда в индустриальном обществе, представляют собой по существу организационные формы человеческого труда, которыми одновременно определяется распределение экономических результатов труда. Неудивительно, что социальные революции в большинстве случаев вспыхивали из-за трудовых отношений, воспринимаемых как эксплуататорские.

Задачей этого раздела является вначале толкование христианского смысла труда и профессии, а затем применение полученных знаний в анализе трудовых отношений индустриального века.

Первая глава: Христианское толкование смысла труда и профессии

§ 1. Понятие и его границы

1. Труд является сознательным, серьезным, целенаправленным применением духовных или физических способностей человека для целесообразного осуществления ценностей, которые служат угодной Богу реализации самого человека (его «самоосуществлению»), а также человеческому обществу и в конечном счете славе Бога. Труд как сознательная деятельность является преимуществом человека, в то время как действия животных носят инстинктивный характер, о «работе» животных и машин можно говорить только в переносном смысле, поскольку ставит себе на службу животное и машину. Направленность на серьезно воспринятую ценность, которая не заключена в восприятии самого действия, а должна быть достигнута или осуществлена в субъектно-объектном процессе, выходит таким образом за пределы действия, отделяет труд от игры, спорта и «времяпрепровождения». Связь труда с производст вом выражена в греческом йrgon и в латинском opus, в то время как pуnos, kуpos и labor — подобно французскому travailler, русскому работать и немецкому arbeiten (древневерхненем. arabeit, средневерхненем. arebeit) имеет привкус «трудный, утомительный, надоедливый, тягостный». Тем не менее утомительно-надоедливое не относится к понятию труда, поскольку даже для падшего человека не всякий труд должен быть неприятным и обременительным, хотя в большинстве случаев труд относится к разряду тяжелого, утомительного. Нельзя утрировать обычное различие между умственным и физическим трудом, поскольку человек как телесно-ду шевное существо во всем, что он делает, всегда действует и умственно, и физически, т.е. имеется в виду преимущественно умственный или преимущественно физический труд.

Папа Иоанн Павел II понимает работу в широком смысле: как работу в сельском хозяйстве, на шахтах, металлургических заводах, в строительстве, а также деятельность «в мастерской интеллектуального труда», как деятельность врачей и сестер, как служение жены и матери, а также как «исследование» и «руководство» (LE 9, 14, 19).

2. В деятельности, которая более или менее заполняет жизнь человека, дана жизненная задача или жизненное положение, которое мы обычно называем профессия, с которой, как правило, связано зарабатывание на жизнь (профессия ради заработка). По своему исконному значению профессия — это не чисто личное дело, а общественная служба, которую человек, конечно, должен рассматривать как личную жизненную задачу.

§ 2. Семь значений труда и профессии

1. Труд как необходимость. Благодаря своему телу человек принадлежит к природе. Своеобразное включение в окружающий мир вещей, растений и животных заставляет человека трудиться. «Бедный чувствами, безоружный, голый, эмбриональный во всем своем хабитусе, неуверенный в своих инстинктах, он является экзистенциально зависимым от деятельности существом» ¹. Без труда невозможны самосохранение, сохранение рода и развитие культурной жизни. Писание говорит: «И усердно стараться о том, чтобы... делать... как мы заповедовали вам; чтобы вы поступали благоприлично перед внешними и ни в чем не нуждались» (1 Фес 4, 11, 12).

2. Труд как путь к саморазвитию человека. Хотя труд ориентирован на объект, он все же выступает как проявление жизни человека. В труде человек развивает себя до своего уровня. Он становится «более человеком» (LE 9). Бог есть полнота жизни, бесконечная активность. Как подобие Бога, человек предназначен также к самопреобразованию. Бог создает все не один, он предоставля ет поле деятельности и вторичным причинам, прежде всего людям, которым он придает способности познания, хотения и творческого созидания. Фома Аквинат отвергает как «невозможный» взгляд о том, что силы, приданные творениям, не способны действовать, «что, например, не огонь греет, а Бог в огне», поскольку тогда были бы по существу «излишними» ² не только творческие силы, но и сами творения. Инертную вялость, испытывающую отвращение к любой деятельности, Фома относит к семи смертным грехам³. «создает свою историю» (Павел VI). «Не много Ты умалил его перед ангелами; славою и честию увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его» (Пс 8, 6_7).

3. Труд как созидание и освоение мира. Бог подарил человеку не только многие способности самореализации, но и предоставил ему поле деятельности во Вселенной: «наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт 1,28). «Налагая порядок» на вещи, человек тем самым осуществляет «провидение более низкого уровня» и становится «партнером Бога»⁴. По христианскому пониманию человеку дано «dominium naturale» (Естественное владение — Прим. перев.) всем материальным творением, а именно, по меткой формулировке Доминго де Сото в 1556 г., — не только дарами земли («fructus terrae»), но и микрокосмосом «elementa» («элементов») и макрокосмосом Вселенной («orbes caelestes»)⁵. Правда, нередко говорят, что представление христианства о Боге затормозило естественнонаучный и технический прогресс. История науки говорит о другом. Не бросается ли в глаза, что определен ные естественнонаучные и технические начала в античности, например, в досократической натурфилософии или в строительном искусстве Вавилона, Египта, не привели к прорыву и к естествен нонаучному освоению мира? Причины, очевидно, в четырех воззрениях дохристианского мышления: утонченные, чуждые вещественности спекуляции подозревали материальный мир как злобный и богопротивный. Далее, космос рассматривали как «завершенный», так что человек мог лишь пытаться пассивно созерцать его; творческое вмешательство считалось разрушением, а не завершением космоса. В-третьих, развитие науки также тормозило воззрение, населяющее космос демонами и ревнивыми, оберегающими свои тайны от всякого проникновения богами. Прометей был прикован Зевсом к скале за свой творческий поступок, а Икар разбился при попытке завоевать воздух из-за зависти богов. И, наконец, физический труд в античности презирался как исключитель но рабское занятие.

Эти воззрения преодолело христианство. Мир — не резервация дьяволов, а произведение Бога-Отца, который дал людям поле деятельности в мире. Анри де Любак справедливо говорит: «Наш Бог — ревнивый Бог, но его ревность отличается от ревности богов из мифологии. Он не завидует своим творениям ни в открытии огня, ни в каких-либо поздних изобретениях... Человек поступает правильно, когда он хочет выйти за пределы всякого рода космических и социальных ограничений сфер деятельности... Итак, может существовать — решимся на этот парадокс — христианский Прометей» ⁶. В работе над вещами мы встречаем Бога, который, создавая, вызвал их к жизни и сохраняет в бытии благодаря creatio continua (непрерывному созиданию). «В начале человеческого труда», пишет Папа Иоанн Павел II, «находится тайна Творения» (LE 12).

Верное методическое разграничение естественных наук и теологии дал кардинал Роберт Беллармин, занявший в дискуссиях о Галилее доброжелательную по отношению к ученому позицию, написав: «Если действительно доказывается, что... не Солнце вращается вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца, то следует осторожно поступать с интерпретацией текстов, которые, как нам кажется, этому противоречат, и быть скорее готовым сказать, что мы их не понимаем, чем сказать, что неверно то, что следует доказать» ⁷.

4. Труд и профессия как служение. Согласно христианскому истолкованию, труд является служением людей друг другу и друг с другом. Он является служением ближнему, семье и народу и поэтому благороден, даже если он едва ли содержит в себе элементы творчества. Иоанн Таулер (ум. в 1361 г.) рассказывает о крестьянине, которого он называет «самым высоким другом Бога»: «Всю свою жизнь он был землепашцем, более сорока лет, и продолжает им быть. Однажды он спросил нашего Господа, хочет ли Тот, чтобы он отказался от своей работы и отправился сидеть в церкви. Тогда Господь сказал: Нет, он не должен этого делать, он должен добывать свой хлеб в поте лица своего, в честь своей благородной крови». Таулер добавляет: «Один может ткать, другой может тачать сапоги... Если бы я не был священником и был бы в (сельской — прим. перев.) общине, я бы гордился тем, что умею тачать сапоги... У каждого должна быть своя служба»⁸.

Многообразные задачи, выполняемые в обществе, требуют большого количества профессий, которые можно разделить по сферам на четыре группы:

а) Человек, работающий в духовной сфере, служит священному (священник, монашествующие), истине (ученый, исследователь), добру (воспитатель, учитель) и прекрасному (художник, деятель искусств), причем многих из этих служб часто сочетаются в одном и том же человеке и в одной и той же профессии, хотя можно выделить определенный основной пункт.

б) Помогающий человек состоит на службе по охране телесного и душевного здоровья человека (врачи, медицинские сестры, санитары и санитарки). В современном обществе те профессии, которые заняты уходом и заботой о человеке, например, социальная работа на дому, уход за больным, мало популярны. Очевидно, это частично обусловлено влиянием общественного мнения на молодых людей, которое обычно связывает социальную работу и работу в больнице с понятиями «перегруженность работой», «недостаток свободного времени», «постоянный социальный контроль» и т.п., но здесь скрываются и подспудные причины. В то время как — особенно у молодежи — есть большой интерес к тем профессиям в сфере услуг, которые имеют бо0льшую предметную направленность и четко очерчены в своих функциях, например, в учреждениях, у самоотверженной, личностной работы рейтинг невысок.

в) Организующий человек профессионально занят в политичес кой сфере в классическом смысле. Он служит общественному строю в правительстве, управлении, правосудии, военном деле, полиции, самоуправлении и т.д.

г) Хозяйствующий человек обеспечивает предметами первой необходимости. Хотя хозяйство занимает в иерархии ценностей как будто последнее место, все же большинство людей работают в этой сфере ради заработка, причем здесь различаются три сектора. Первичным сектором обозначают интенсивное по затратам труда исконное сельскохозяйственное и горное производство. В то время как в доиндустриальную эпоху более 4/5 населения было занято в первичном секторе, в развитом индустриальном обществе крестьянство образует меньшинство населения. Количество занятых в горной промышленности, правда, заметно возросло с начала индустриального развития, но в современных промышленно развитых государствах составляет только несколько процентов занятых. Для вторичного сектора — области собственно ремесленного и промышленного производства характерно обусловленное введением машин, рационализацией и автоматизацией поразительное повышение производительности труда. Хотя почти половина работающих занята во вторичном секторе, центр тяжести экономики в развитом индустриальном обществе все больше и больше перемещается в третичный сектор сферы услуг. Здесь речь идет о тех работах, которые относятся к планированию, конструированию и сбыту произведенной в первичном и вторичном секторах материальной продукции и которые осуществляются в конструкторских, рекламных бюро, в магазинах и универмагах, на грузовом транспорте, в банках и страховых компаниях и т.д. От этих хозяйствен ных услуг следует отличать те, которые относятся к сфере деятельности не «хозяйствующего», а «работающего в духовной области», «помогающего» и «организующего» человека.

5. Труд как покаяние. Все народы во все времена знали о тяготах труда, которые испытывают люди умственного и физического труда, работодатели и работающие по найму. Старая русская пословица говорит: «От труда не будешь ты богат, а будешь ты горбат». Поэтому христианин не будет предаваться утопиям, как, скажем, Ленин, который предсказывал 11 мая 1920 г., что в будущем коммунистическом обществе у счастливых людей будет труд «вне нормы... без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении... по сознательному... отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма» ⁹. В противоположность этому секуляризованному мессианству Лев XIII подчеркивал уже в 1891г.: «И в состоянии невинности человек не был бездеятельным», но «труд, который он тогда требовал как наслаждение, после грехопадения был вменен ему как необходимое покаяние, тяготы которого он должен испытывать». Кто обманывает народ, изображая жизнь «в сытом покое и постоянном наслаждении, тот увеличивает муки народа и подвергает его такому обману, который вызовет только еще большее зло, чем нынешнее» (Rerum Novarum 14).

6. Труд как искупление. Христианское учение о труде как о покаянии не выражает никакого проклятия труду. Он стал проклятием, когда принудительный труд рабства и концлагерей опозорил и поработил людей. Но инициаторами этого неудовлетворитель ного положения были люди, а не Бог. Это недоразумение — вычитывать в третьей главе Бытия проклятие труду, «в столь высокой степени недоразумение», что «следовало бы избегать эту манеру говорить» ¹⁰; поскольку проклятие касалось не труда, а земли. Бремя труда — не проклятие, а искупление. Кто несет тяготы по-христиански, имеет право повторить слова Апостола Павла: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь» (Кол 1, 24).

Папа Иоанн Павел II рассматривает «те мучения, которые с необходимостью вызывает труд в нынешней ситуации Спасения человечества», в свете тайны Спасения: «Перенося тяготы труда в единстве с Господом, распятым за него, человек по-своему участвует вместе с Сыном Божьим в Спасении человечества». Дело в том, что труду принадлежит свое место «не только в земном прогрессе, но и в установлении Царства Божия» (LE 27).

7. Труд как прославление Бога и подготовка будущей «свободы детей Божьих». Труд — это поручение Бога и участие в его Творении. Одновременно он связан со Спасением, ибо вместе с человеком спасен и его труд. Создавая «преходящий» в силу его греха мир, человек полагает знак будущего. Он слышит вздыхание созданного, которое страдает вместе с ним, но знает, что при втором пришествии Христа «сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим 8, 21). Кто трудится, думая об этом, тот прославляет Господа, как бы тяжела ни была его работа. Суровость и неумолимость социально-экономических отношений приводят к тому, что не каждый может найти профессию, которая бы всесторонне соответствовала его склонностям и способностям. Многие должны довольствоваться так называемой вынужденной профессией. Однако для христианина, который верит в полное любви Провидение Бога, каждая профессия — это призыв Бога, будь она значительной или второстепенной, соответствует ли она нашим склонностям или является нашим крестом. Бог призывает человека не только тем, что он ему дает (качества, способности, склонности), но и тем, что он ему посылает (болезни, последствия войн, неудовлетворительные социально-экономические условия и т.д.). «И все, что вы делаете словом или делом, все делайте, во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца» (Кол 3, 17).

§ 3. Труд и досуг

1. Проблематика свободного времени. Индустриальное развитие не только все обильнее снабжает людей товарами и услугами, но и одновременно постоянно сокращает рабочее время, так что обычно говорят о «наступающем веке свободного времени». Рабочий день, рабочая неделя, а также общая продолжительность рабочего времени сократилась. Все это не сняло проблем свободного времени.

а) Поставленные перед дилеммой «Больше свободного времени или больше потребления?», многие хотят иметь одновременно и то, и другое. Рост производительности труда в современной экономике делает действительно возможным достижение в известной мере того и другого одновременно. Другие решаются отказаться от увеличения свободного времени, чтобы таким образом еще больше, нарушая все пропорции, повысить жизненный уровень — сомнительная установка, вытекающая из переоценки жизненного уровня. Редко когда в истории работали так много и упорно, как в эпоху индустриализма, позиция, которая в другие эпохи считалась бы сумасшествием. В доиндустриальной Западной Европе в течение веков кроме воскресений было около 50 праздничных дней, и, поскольку в среднем почти на каждую неделю приходился один праздничный день, была осуществлена «пятидневная неделя», это было, как известно, одним из самых серьезных упреков в адрес Церкви в одержимом трудом XIX веке, при этом следует добавить, что религиозный характер праздничных дней наставлял людей разумно проводить свой досуг. Сегодня переоценка уровня жизни закрывает многим людям доступ к разумному использованию свободного времени. В том же направлении действует широко распространенная готовность к сверхурочным и воскресным работам. Многие пытаются перенести центр тяжести своей жизни в постоянно возрастающее свободное время, но одновременно жалуются на то, что затянувшаяся по времени ярмарка развлечений вызывает не радость, а отвращение — в соответствии с циничными и потрясающими словами Шарля Бодлера: «Нужно работать, уж если не чувствуя к этому вкуса, то от отчаяния. Потому что, если сказать всю правду: работа не так скучна, как удовольствие» ¹¹. Этос труда и этос свободного времени взаимно обусловливают друг друга.

б) Проблематичным является далее влияние так называемых «сил свободного времени», к которым прежде всего относятся индустрия развлечений и «индустрия потребления культуры». Их представители указывают на то, что они зависят от вкуса и желания нового мецената — «массы» и что они — уже по соображениям рентабельности — должны «приспосабливаться» к массовым вкусам. Например, кинозрителю нужны не шедевры, а возможность бежать из повседневности в мечту, в магию белой стены, где он может смеяться и плакать, любить и ненавидеть и в то же время удовлетворить свою страсть к зрелищам. Сфера свободного времени стала новым значительным рынком сбыта. Многие предрасположены к суггестивным методам современных сил свободного времени, таким образом возникает угроза внутренней свободе свободного времени. Если это и неправильно — обобщать то, что чаще всего бросается в глаза на улице, и выставлять это как образ жизни общества, то все же свободное время стало важной социальной проблемой развитого индустриального общества.

2. Свободное время как задача. Хотя все время человека, его рабочее и свободное время, должно определяться свободой, все же досуг особым образом связан со свободой. Дело в том, что в досуге заключается двойная свобода: прежде всего свобода от труда в узком смысле слова. Человеку нужен перерыв, свободное время после работы, воскресенье, каникулы, отпуск. Сюда добавляется второе: отдых должен давать человеку энергию, чтобы использовать остальное свободное время для досуга, повышающего жизненный тонус, т.е. досуга в собственном смысле слова. Для большинства людей работа ради заработка — это не творческая деятельность и не ничем не омраченная радость, а сплошные мучения и тяготы. Именно таким людям досуг должен дарить свободу, чтобы развивать все свои личностные качества, в том числе и те, которые в большей или меньшей мере невостребованы в профессиональной деятельности. Человек — это больше, чем работа, заработок и потребление. К человеку относится также осуществленная свобода, праздник и торжество, игра и спорт. Игра — это творческая радость бытия. В игре человек может найти себя.

В какой мере досуг может обогатить человека, становится очевидным, если мы рассмотрим его в четырех сферах связей и отношений человека: в его внутреннем мире, в окружающей среде, мире вокруг него и мире над ним.

а) Досуг должен дарить человеку время, чтобы он становился внутренне богатым. Для этого человеку нужны, естественно, тишина и сосредоточение. К сожалению, многие люди не могут оставаться наедине с собой, они бегут в оглушающий шум, на ярмарку развлечений. Здесь досуг может действовать целебно, помогая человеку вновь найти себя, скажем, занимаясь мировоззренческими вопросами, поэзией, искусством, музыкой. Духовная деятельность не знает безработицы.

б) Далее человек должен использовать свое свободное время для познания окружающей среды. Отношение многих людей к природе стало пустым, плоским и поверхностным. Несмотря на все успехи естественных наук, тайны природы остаются скрытыми от многих. Часы досуга дают человеку возможность созерцать и творчески познавать окружающий природный мир. Именно созерцать: прогулки и путешествия могут подарить свободным дням богатую отдачу. Только это не должно быть той гонкой некоторых вылазок на природу, которые по существу являются лишь продолжением стиля труда машинного производства в свободное время. Значительно важнее открыть глаза и сердце красоте природы и познать историческое богатство местности. В часы досуга человек может также попытаться творчески преобразовывать окружающую среду (мастерить, работать в саду, столярничать и т.д.). Не беда, если человек остается дилетантом в этих вопросах, поскольку «дилетант» происходит от итальянского «dilettare» (любить, быть любителем), и подобное любительство дарит радость и повышает чувство собственного достоинства.

в) В часы досуга человек должен посвятить себя окружающим людям, прежде всего своей семье. Досуг следует проводить, насколько это только возможно, в кругу семьи, тем более сегодня, когда место работы и дом в большинстве случаев разделены. Отец должен не только выполнять служебные, но и отцовские обязанности в семье. Уже по этой причине современному человеку нужно больше свободного времени, чем, скажем, крестьянину XVIII века, у которого дом и работа еще совпадали, так что он мог воспитывать своих детей в совместной работе. Начиная с семьи, человек сможет разумно проводить свой досуг и вместе с более широким кругом людей, прежде всего с родственниками, с соседями, в кругу единомышленников.

Большое место занимает здесь и спорт. В спорте многие испытывают чувство общности и товарищества. Они учатся гармонично включаться в коллектив и сыгрываться в нем, быть скромным в случае победы и сохранять самообладание в случае поражения. Спорт не знает границ между богатыми и бедными, верхами и низами. Он преодолевает различия классов и государств. Поэтому он не должен оказываться между политическими блоками.

г) Конечно, было бы тщеславным занятием — пытаться определить смысл и содержание досуга, исходя из чистой идеи гуманизма. Без религиозного обоснования невозможно подлинное развитие личности и настоящая духовная культура. Так и досуг находит свою наилучшую реализацию в прославлении Бога человеком. История религии учит, что отдых после работы первоначально имел религиозный характер. Во все времена люди выделяли из пространства, где они жили, священное место — храм, или Божий дом, чтобы Благословение Господне распространялось от Божьего дома на дома, поля и мастерские. Подобным же образом люди выделяли из дарованного им времени определенные дни и отдавали их Богу, так как они почитали Бога в эти культовые дни и просили его о Благословении на остальное время с их работой и муками. В древнем Вавилоне 7-й, 14-й и 21-й дни лунного месяца были культовыми праздниками. Римляне знали 132 святых дня.

Как в Ветхом, так и в Новом Завете ритм недели определяется днем Господним. Повседневная работа, семейная жизнь и жизнь в обществе вообще получают упорядочивающие удары пульса от дня Господня. Воскресный отдых от работы сдвигает труд в вертикаль ном направлении и ставит его перед лицом Бога. Только в тишине и покое пред Богом труд получает свое последнее истолкование. «Ora et labora» означает: «Работай, помолившись Богу».

Из этих соображений следует, что в недельном ритме должен быть установлен определенный день для всего общества в качестве свободного от работы. Выражением индивидуалистического мышления было бы желание предоставить индивиду право самому выбирать любой день недели в качестве личного выходного. Без воскресенья невозможно совместное почитание Бога с торжественным богослужением и провозглашением слова Божьего общине. Общее свободное воскресенье незаменимо для семейной жизни, для поддержания отношений с родственниками и друзьями, а также для участия в культурной жизни народа.

Определяющим центром христианского воскресенья является евхаристическая жертва. От креста и алтаря истекает милость Божья в нашу жизнь и в мир. Крест и алтарь — залог воскресения и вечной жизни, отсюда воскресенье получает свой эсхатологичес кий характер ¹².

Воскресный отдых от труда — не самоцель, он призван служить высшим ценностям. Обе воскресные заповеди участия в торжестве священной жертвы и отдыха после работы, естественно, не являются равнозначными. Более того, отдых от работы как культовый отдых должен создавать настоящую атмосферу для культового почитания Бога. Отсюда становится понятным, что первые государственные и церковные законы, принятые вскоре после прекращения преследования христиан в защиту воскресенья, особо запрещали экстравагантные, шумные и мешающие общественному порядку представления: цирковые игры, бои с животными и шумные ярмарки. Кроме того, в воскресенье был запрещен «opus servile», так называемый «рабский труд». Указывали на то, что происходящее из ветхозаветного праздничного (нешабашного) законодательства выражение «рабский труд» сегодня может вводить в заблуждение и его трудно истолковывать. Имеется в виду трудная профессиональная повседневная работа, которая выполняется на предприятиях, в магазинах, учреждениях, органах управления. При этом следует, конечно, учесть, что христианской заповеди о воскресеньи в смысле свободы детей Божьих чужд всякий формализм и ригоризм, который сегодня особенно проявляется при оценке так называемого «контрастного отдыха» (как смены видов деятельности). Раньше об этом судили, пожалуй, слишком строго. Сегодня справедливо заявляют о том. что например, легкая «работа в саду в воскресенье (после обязательного участия в мессе) разрешается чиновнику или шахтеру как контрастный отдых, но не профессиональному садовнику», поскольку она может быть приятной ¹³. Во все времена действовали известные исключения из заповеди соблюдать воскресенье, которые в большинстве случаев формировались по принципам обычного права. Понятно, что эти исключения сегодня другие, чем в средневековье. Современная экономика представляет собой сложный технико-организационный аппарат, который нельзя полностью остановить — без большого ущерба — в воскресенье. Но, возможно, могут отпасть традиционные исключения, например, работа магазинов в воскресенье, которая была обычной в деревне, так как дорога в большую деревню занимала много времени; однако сегодня она может быть преодолена на машине или мотоцикле за короткое время.

Сегодня имеют значение пять видов исключений. Не подпадают под заповедь о воскресном отдыхе обычные работы по дому и в хлеву, причем названа причина исключения, которая в доиндустриальный век была, пожалуй, самой важной. Во-вторых, разрешается воскресный труд, если необходимо устранить какое-либо бедствие (пожар, наводнение, уличное происшествие и т.д.). В-третьих, можно работать по воскресеньям для предотвращения наступившего бы в противном случае бедствия, например, на жизненно важных предприятиях снабжения, где отказ от воскресного отдыха может быть обусловлен любовью к ближнему, который попал бы в беду в результате прекращения подачи воды, газа и электричества. В-четвертых, индивид может работать по воскресеньям в особых случаях для предотвращения большого материального ущерба (уборочные работы при длительной неблагоприятной погоде). В-пятых, разрешается работа по воскресеньям, если она однозначно вызвана технической необходимостью обеспечения производственного процесса, — если, например, в результате остановки производства на воскресенье испортились бы изготовля емые продукты. Однако желание получить более высокий доход или лучше использовать инвестированный капитал не является достаточным основанием для воскресной работы. С этих позиций следует оценивать стремление ввести так называемую «скользящую рабочую неделю». В результате введения скользящей рабочей недели воскресенье потеряло бы для соответствующих людей свой характер, определяющий ритм трудовой, семейной и общественной жизни, и стало бы обычным рабочим днем, что опасным образом способствовало бы тенденции вытеснить день Господний просто «свободным временем».

¹ A. Gehlen, Die Seele im technischen Zeitalter. Hamburg 1957, 8.

² Thomas von Aquin, S. th. I 105,5.

³ См. там же, II_II 35,1.

⁴ Thomas von Aquin, C. Gent. III, 21, 64, 113.

⁵ Domingo de Soto, De Justitia et Jure. Venetiis 1608, Lib. IV. qu. 2. art. 1.

⁶ H. de Lubac, Der Mensch in marxistischer und in christlicher Schau. Offenburg 1949, 59.

⁷ Цит. по: «Sint unum» (Pont. Univ. Gregoriana). Rom 1930, 72.

⁸ Цит. по: F. Vetter, Die Predigten Taulers. Berlin 1910, 179.

⁹ Ленин В.И. От разрушения векового уклада к творчеству нового. // Полн. собр. соч., т. 40, с. 315.

¹⁰ O. v. Nell-Breuning, Zur Sozialen Frage. Freiburg i.B. 1949 (Worterbuch der Politik III), 121.

¹¹ Baudelaires intime Tagebucher, Bildnisse und Zeichnungen. Munchen 1920, 42.

¹² См.: J. H ц ffner, Der Tag des Herrn. Koln 1974 (Sonderdrucke 19).

¹³ F. Pettirsch, Das Verbot der opera servilia in der Heiligen Schrift und in der altkirchlichen Exegese, в: ZKTh 69 (1947) 257_327, 417_444.

Вторая глава: Трудовые и профессиональные отношения в индустриальном обществе и христианская этика

§ 1. Особенности современного мира труда и профессий

1. Когда Колумб открыл Америку в 1492 году, он встретил на Больших Антильских островах небольшой народ, беззаботно живущий в роскошном тропическом климате, который даже не знал слова «работать». Лишь когда испанцы заставили индейцев работать на плантациях, они образовали слово «работать», составив его из слов «почти» и «умирать». Для людей индустриального века такая позиция непостижима, поскольку сегодня каждому, даже подрастающей девочке, совершенно понятна необходимость овладеть профессией. Место на работе определяет не только социальную значимость человека, но и в основном величину его доходов. Жизненный успех и профессиональный успех — почти идентичны. Это так, хотя профессиональная работа занимает, вследствие сокращения рабочего времени, примерно четверть времени человека и хотя у многих нет внутренней привязанности к своей профессии, они обычно меняют ее в зависимости от обстоятельств и предлагаемой зарплаты. [...]

2. Трезвое понимание неизбежности, с которым современные люди рассматривают труд и профессию, не должно уводить от понимания того, что мир труда и профессий индустриального века полон больших проблем, в подтверждение чего можно назвать три причины:

а) В развитых индустриальных обществах более 80 процентов работающих выполняют свои профессиональные обязанности, будучи зависимыми — в качестве получающих зарплату. Энциклика «Quadragesimo anno» называет эту систему «капиталистический способ производства», т.е. «в общем одни... вносят свой вклад в виде средств производства и другие в виде труда в совместную организацию экономики» (QA 100). Хотя система наемного труда не захватывает человека целиком и не затрагивает его свободу совести, его политическую свободу, его экономическую свободу, т.е. свободный выбор профессии и места работы, а также свободное распоряжение доходами, все же здесь угрожают, как показывает опыт, известные кризисы. Не охватывает ли работающего по найму недоверие, соответствует ли выплачиваемая зарплата его труду? Не будет ли постоянно потрясать экономику тяжелая борьба за оплату труда? Может ли система оплаты труда выдержать проверку христианской совестью? Характерно, что христианское социальное движение поставило эти вопросы более 100 лет назад. Рабочий, заявлял, например, епископ Кеттелер (1811_1877) вкладывает «свою плоть и кровь» и затрачивает в труде «ежедневно и частицу свой жизни»; тут было бы справедливо сделать его «компаньоном» и «совладельцем» и таким образом отменить систему наемного труда¹. Барон фон Фогельзанг (1818_1890) также выступил за передачу рабочим «целой шкалы прав акционеров» с тем, чтобы в конце концов «было трудно отличить, кто является собственником предприятия, предприниматель или рабочий» ². Во Франции доминиканец Антуан Жильбер Сертиланж причислял еще в 1945 г. отношение наемного труда — совершенно правомерно — «к системе рабства и крепостничества», поскольку общее в них то, что во всех случаях «человека в большей или меньшей мере покупают»; в системе наемного труда, «правда, с его более или менее свободного согласия... но без всякого участия в управлении и прибылях» ³. Известен тезис Маркса о «самоотчуждении» рабочего: «Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает, а когда он работает, он уже не у себя.

В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это — принудительный труд... Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы... Деятельность рабочего... принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя»⁴.

б) Технологический процесс современного предприятия определяют различные, рационально связанные друг с другом двигатели и станки. Скопление этих машин и до предела рационали зированный производственный процесс ведут, с одной стороны, к далеко идущему разделению человеческого труда на отдельные операции, с другой стороны, к включению этих отдельный действий в единый производственный процесс. Выдвигаются серьезные опасения по поводу этой технизации труда. Человек, мол, имеет значимость в безличных рамках технической аппаратуры лишь как функция и производственный фактор. Его пытаются путем муштры и дисциплины сделать «пригодным к промышленной эксплуатации», чтобы выжать из него как можно больше. Технизация обрекает человека на бездуховную, монотонную, изматывающую нервы, механическую работу и включает его в автоматический принудительный ритм конвейера. Ремесленный труд заменен выполнением операции, которая так сильно утомляет органы чувств, что вечером они реагируют только на сильные раздражители. Фридрих Георг Юнгер называет технику «демонической и титанической», поскольку она перенесла на человека жесткие законы механики и тем самым привела к «опустошению духа» и «отуплению трудовой и профессиональной жизни»⁵. Подобную позицию занимает Ганс Зедльмайр: Техника перенесла центр человеческого труда в «огромное царство неорганического» и тем самым сделала самого человека «неорганическим и аморфным», слугой своего творения, машины, «но которая сама может быть понята только как создание духа, обращенного всеми фибрами к неорганическому» ⁶. Константин Виргиль Георгиу увенчал все упреки в адрес техники таким обвинением — современный человек стал рабом своих технических рабов: «Мы учимся законам и языку наших рабов — то есть наших технических подданных, чтобы уметь ими командовать... Мы обесчеловечиваем себя, усваивая образ жизни технических рабов... Произошло столкновение двух реальностей — техники и человечества. Технические рабы — это будущие победители... Я думаю, мы вступили в самую мрачную эпоху нашей истории» ⁷. Далее технико-индустриальному развитию бросают упрек в том, что оно испортило биосферу путем хищнического использования окружающей среды, расточительства и загрязнения и тем самым нанесло большой ущерб физическим основам жизни на Земле. Технический прогресс любой ценой принес будущее в жертву настоящему. Особенно развивающиеся страны возмущены тем, что после достижения независимости им осталась такая окружающая среда, которой нанесен едва ли поправимый ущерб путем заражения морей, рек и воздуха.

Беспрепятственное развитие в области ядерной энергии будет действовать просто катастрофически, причем следует думать не только об атомной войне, но и об опасностях, которые связаны с сооружением атомных электростанций. Предполагают, например, что «очистка» ядерных отходов будет длиться 20.000 лет. Папа Пий XII постоянно предостерегал от «неисчислимого непосредственного вреда» и от «биологических следствий, прежде всего генетического характера» ⁸. [...]

в) Механизированный производственный процесс может функционировать только при тончайшей сыгранности всех участников. Отсюда следует, что современное предприятие (то же самое относится к учреждению, магазину и органам управления) в силу внутренней необходимости должно иметь основную структуру господства — с функциональным авторитетом производственной иерархии и соответствующим подчинением работников. Арнольд Гелен, правда, считает, «что такая иерархия не встречает никакой враждебности со стороны подчиненных», поскольку все сознают, что «предприятие не функционирует без такого многоступенчатого управления». Все же здесь заключены большие возможности конфликтов, поскольку далеко не все руководители доросли до уровня поставленных перед ними задач. Прежде всего низшие инстанции производственной иерархии нередко упрекают в том, что они осуществляют руководство издевательским и унизительным образом.

§ 2. Выводы с точки зрения христианской трудовой и профессиональной этики

С точки зрения Христианского социального учения нужно отметить следующее относительно трех только что названных проблем и причин конфликтов, обусловленных спецификой современного мира труда и профессий:

1. Согласно христианскому пониманию система наемного труда не может быть охарактеризована как безнравственная и противоречащая человеческому достоинству. Утверждение о том, что договор о найме «несправедлив по определению», согласно «Quadragesimo anno», является не только «совершенно несостоятельным», но и «весьма оскорбительным для чести» Льва XIII, который в энциклике «Rerum novarum» «не только признавал значимость договора о найме, но и обстоятельно занимался его разработкой на основе справедливости» (QA 64; [ср.] RN 34). «Было бы неверно», заявлял Пий XII [...] «утверждать, что каждое частное предприятие по своей природе является акционерным обществом» ⁹. «Бесспорно», работающий по найму «в той же мере, что и работодатель, является субъектом, а не объектом» народного хозяйства; в договоре по найму не содержится ничего, «что бы противоречило этому основополагающему равенству» ¹⁰. В договоре по найму человек предоставляет в распоряжение работодателя свою рабочую силу за справедливое вознаграждение, что не противоречит христианским представлениям о человеке. Лев XIII отверг, правда, широко распространенные тогда (в 1891 г.) взгляды о том, что работодатель выполняет свои «обязательства», если он выплачивает «ранее обговоренную зарплату». Каждое соглашение о зарплате подчинено естественному закону о том, что плата должна покрывать «в разумной мере жизненные потребности работника». Если работник, гонимый нуждой, соглашается на нищенскую зарплату, он лишь уступает насилию, и все это — не более чем «вопиющая несправедливость» (RN 34). Иоанн Павел II тоже заявляет, что система наемного труда сочетается с человеческим достоинством работника, если владение средствами производства «не направлено против труда» и не является владением «ради владения» (LE 14).

Для защиты своих прав работники объединяются на основе солидарности и, как говорит Второй Ватиканский Собор, создают «совершенно свободно» организации (профсоюзы), «которые действительно их представляют и в состоянии внести существенный вклад в справедливую организацию экономической жизни», в чем и состоит одно «из основополагающих прав человека». Как «последнее средство» для «защиты прав работников или отстаивания законных требований» и «в нынешних условиях» остается незаменимой забастовка, хотя при этом нужно искать «так быстро, как только возможно» пути «возобновления переговоров и совместных размышлений о согласии» (GS 68). Задачей профсоюзов, говорит Папа Иоанн Павел II, является отстаивание прав его членов, что, однако, не должно быть «борьбой против других», «групповым или классовым эгоизмом». Профсоюзы не должны ни становиться политическими партиями, ни «находиться с ними в тесной связи», потому что иначе «легко теряют из виду собственные задачи, обеспечение справедливых требований работников в рамках общего блага всей страны» (LE 20). В суровых и продолжительных противостояниях работники смогли найти свое место в экономике и обществе и обеспечивать его стабильность.

Но нельзя не признать, что, несмотря на эти успехи, в католическом социальном движении сохранилось определенное неприятие системы наемного труда.

Хотя нет никакой «внутренней необходимости» преобразовы вать договор о найме в общественный договор, следует все же приветствовать все мероприятия, «различным образом» предпринятые в этом направлении к обоюдной «выгоде работников и собственников»¹¹. Иоанн XXIII снова поддержал в энциклике «Mater et Magistra» поставленную христианским социальным движением более ста лет назад задачу воссоединения капитала и труда и потребовал, чтобы рабочие имели возможность «приемлемым образом войти в совладение на своем предприятии» (MM 77). Экономические условия многих стран позволяют «средним и крупным предприятиям обеспечить особенно быстрый рост на пути самофинансирования». Там, где это приемлемо, «за рабочими могло бы быть признано законное право на это предприятие» (MM 75). — Сближение отношений наемного труда и общественных отношений будет в большей мере давать возможность современному человеку познавать христианский смысл труда и развиваться как личности в труде и профессии.

Говорят, что Папа Иоанн Павел II преклоняется-де в своей энциклике «Laborem exercens» перед лейборизмом, т.е. перед той системой, в которой не капитал нанимает работников по договору, а, наоборот, работники берут предприятие у собственника в аренду и руководят им под свою ответственность. Этот тезис не соответствует энциклике, которая исходит из частной собственности на средства производства и наличия профсоюзов и союзов работодателей. Впрочем, и по сей день еще не найден путь успешного осуществления лейборизма.

2. В противоположность большим упрекам по адресу технизации современной трудовой жизни, Христианское социальное учение указывает прежде всего на то, что характеристика техники как демонической силы не выдерживает критики. В велении Бога людям подчинить себе Землю в значительной мере заключена и задача развития техники. Человек должен иметь право превосходя щей силой ума исследовать скрытые законы природы и ставить силы материи на службу себе, а следовательно, также овладевать благодаря технике и технической цивилизации Землей и Вселенной, настоящим и будущим (на основе теорий вероятности и прогнозирующего планирования). Каждое завоевание в царстве материи — это победа разума над веществом. Папа Иоанн Павел II называет технику «союзницей человеческого труда». Он указывает на «машины и механизмы», «электронику» и «микропроцессо ры», «миниатюризацию», «информатику», «телематику», но предостерегает от опасностей неконтролируемого технического развития, которое превращает технику «в некоторых случаях из союзницы почти в противницу человека» (LE 5).

В современной экономике рационализация и технический прогресс необходимы, несомненно, в интересах конкурентоспособно сти — и тем самым в интересах работников. При этом нельзя упускать из виду, что предприятия, учреждения и органы управления являются местами, где люди выполняют свою ежедневную работу. Человек является и в рационализации «оком Божьим» с неприкосновенным «собственным достоинством», а не дорогим и к тому же своехарактерным фактором производства. Поэтому организация рабочих мест, учитывающая особенности человека, старается приспособить рабочее помещение, рабочее время и предметы труда (машины, приборы, сырье и т.д.) надлежащим образом к человеку. Папа Павел VI предостерегает: «Завтрашняя технократия может допустить такие же крупные ошибки, как и вчерашний либерализм» (PP 34). Это напоминание относится и к охране окружающей среды. Поэтому Римский Синод в 1971г. справедливо назвал дерзостью богатых наций «такое приумножение материального богатства... при котором уничтожаются физические основы жизни в мире»¹². Согласно христианскому пониманию человек действительно должен подчинять себе Землю, но мудро, с соблюдением дисциплины и меры, а также иерархии ценностей. Технико-индус триальный век безжалостно подстегивал экономический прогресс и позволил ему разрастись подобно раковой опухоли. С совершенно другой установкой обрабатывали землю монахи орденов бенедиктинцев и цистерцианцев. «Подчиняйте себе Землю» значит: «Делайте Землю достойным человека местом жизни». Упрек в том, что христианство якобы научило людей подчинять себе Землю и тем самым открыло ворота современной технике, которая привела к загрязнению окружающей среды, не выдерживает критики.

Человек не имеет права делать все, что он может «делать» ¹³. Это особенно ясно видно в области атомной энергии. Папа Пий XII призывал ответственных лиц в науке, экономике и политике «всей своей властью поддержать усилия, направленные на использование этой энергии в необходимом для удовлетворения человеческих потребностей объеме»¹⁴. Эту цель нельзя достичь без мужества самоограничения. Особым образом следует учитывать воздействие на работающих людей при автоматизации, значение которой возрастает как в производственном процессе, так и в учреждениях и органах управления. Конечно, автоматизации подлежат только те рабочие процессы, которые обладают постоянным единообра зием и повторяемостью и могут быть выражены в таблицах и формулах. При этом пользуются прежде всего электронными системами управления и контроля, которые самостоятельно контролируют как отдельные рабочие процессы, так и количество и качество продукции. Таким образом на некоторых промышленных предприятиях возникли автоматизированные островки производства, т.е. самоуправляемые конвейерные линии, укомплектованные и обслуживаемые не людьми, а аппаратами. Именно благодаря автоматизации, кажется, начинается переворот, который нельзя было предвидеть еще несколько десятилетий назад. Дело в том, что автоматизация может создавать определенные предпосылки, которые в индустриально развитом обществе облегчают работающе му человеку возможность подняться до трудовой и профессиональ ной этики. Благодаря автоматизации труд становится все более одухотворенным, так что говорят о его «переквалификации», ведь отныне автоматы могут выполнять монотонные операции. Марксово пророчество о том, что автоматическая фабрика совершенно исключит квалифицированных рабочих, не подтвердилось. Наоборот, нам нужны квалифицированные рабочие в производстве сложных автоматов, организации производства, проведении подготовительных работ, в содержании в исправности автоматов и не в последнюю очередь в их ремонте. Человеческий труд все более перемещается из области изготовления продукции в область подготовки изготовления и контроля.

К тому же современный человек больше не видит, как это часто бывало сто лет назад, в машинах и аппаратах своего врага. Он с детства привык к обращению с техникой и обращается с ней с известной непринужденностью, не означающей небрежности. Техника не представляется ему ни ужасной, ни надоедливой, особенно если машины и автоматы в своем роде совершенны и действительно современны.

Тем не менее ответственные лица в государстве и экономике должны отслеживать и регулировать развитие в области микроэлек троники, которая, как сообщается в докладе [...] Римского клуба, ведет не только к перекладыванию грязной и физически тяжелой работы на плечи машин, но и со временем будет все более и более вытеснять любую человеческую деятельность, так что наступит век «тотальной» свободы, а с ней и незаполненной, скучной жизни.

3. На переднем плане предприятия находится, как учит Второй Ватиканский Собор, не инвестированный капитал, а человек: «На предприятии объединены лица, т.е. свободные, отвечающие за себя, созданные по образу Бога люди» (GS 68). Здесь действует принцип — «порядок вещей должен служить... порядку людей», «а не наоборот» (GS 26). Отсюда следует, что должно поощряться «не в ущерб необходимому единому управлению предприятия активное участие всех в организации предприятий», причем должны быть «надлежащим образом» изложены конкретные формы участия в управлении (Mitbestimmung) (GS 68). В то время как энциклика «Quadragesimo anno» очень осторожно упоминала право на участие в управлении (QA 65) и Пий XII относился к нему очень сдержанно ¹⁵, Папы, проводившие Собор, Иоанн XXIII (MM 91_92) и Павел VI¹⁶, а также сам Собор однозначно высказывались за право работников на управление на отдельных предприятиях и на более высоком уровне. Бросается в глаза, что в аутентичном латинском тексте для передачи понятия «деятельное участие» работников в управлении употребляется то же самое выражение (actuosa participatio), которое означает в уставе литургии «деятельное участие» верующих в богослужении ¹⁷. Папа Иоанн Павел II тоже заявляет, что организация труда, покоящаяся на примате человека над капиталом, должна преодолеть «уже в своих основах» «противоположность между трудом и капиталом». Папа называет не только справедливую оплату, но и участие в управлении, в распределении доходов и совладение. Таким образом рабочий будет осознавать, что работает «на собственном предприятии» (LE 13_15).

Сами по себе институциональные и организационные мероприятия не в состоянии превратить предприятие в объединение свободных людей. В значительной мере решающими являются личные отношения между руководителями предприятия и работника ми. Едва ли можно переоценить значение правильного руководства людьми в трудовой и профессиональной жизни. Руководство людьми, которые в какой-либо форме подчинены руководителям, и воспитание как пробуждение и развитие ценных качеств человека — это не противоречия, они подчинены друг другу. Правильно понятые, оба служат большой задаче — сформировать человека, т.е. помочь ему найти себя как человека. Всякое руководство людьми, которое заслуживает этого названия, должно покоиться на двух духовных основах: признании человеческого достоинства и авторитете власти.

а) Руководство людьми находит в человеческом достоинстве лейтмотив, истину, которая влечет за собой значительные следствия. Как известно, первоначальные соображения рентабельности и экономии затрат привели к заботе о людях на современном предприятии. Характерен совет, который дал предпринимателям английский фабрикант и социополитик Роберт Оуэн в первой половине XIX века: «Опыт наверняка показал Вам различие между вычищенной, сверкающей машиной и... той, которая грязна, находится в беспорядке, обнаруживает ненужные трения и постепенно приходит в негодность. Если усилия, затраченные на неодушевленные машины, обнаруживают такие выгодные результаты, то почему нельзя ожидать подобного от заботы, которую проявляют по отношению к живым людям, структура которых еще более удивительна?.. Не естественно ли сделать вывод, что и эти намного более сложные и тонкие машины повысят силу и действенность... если их содержать в чистоте, обращаться с ними приветливо, если избавить их духовную деятельность от ненужных трений и если им давать достаточное количество питания?» ¹⁸

С начала XX века физиология труда, психология труда и промышленная психология научно доказали, что стоит заботиться о руководстве людьми и принимать во внимание физические и психологические особенности человека. Однако сегодня, кажется, близится переворот, который назвали «поистине коперниканским» (О. фон Нелль-Бройнинг). Подобно тому, как в лабораториях крупных химических предприятий перешли от ограниченных прикладных исследований к широким фундаментальным исследова ниям, так и руководящие работники в учреждениях и управлениях начинают заявлять о своей приверженности к неутилитарному руководству людьми, т.е. видят в каждом сотруднике изначально своего ближнего и принимают все решения только с этих позиций. Лейтмотивом руководства людьми является не рентабельность в смысле разумного эгоизма, а человеческое достоинство, причем выясняется, кстати, что только эта позиция может обеспечить длительное процветание предприятия.

[В «Centesimus annus» Иоанн Павел II постулирует образец «общества свободного труда, предприимчивости и участия» (CA 35) и в этой связи констатирует: «Церковь признает законную функцию прибыли как показателя нормального хода дел на предприятии... Но прибыль — не единственный показатель условий существования предприятия. Бывает, что экономические счета в полном порядке, а вместе с тем люди, составляющие самое драгоценное достояние предприятия, унижены и оскорблены в их достоинстве. Помимо того, что это морально недопустимо, такое положение вещей не может не иметь в перспективе отрицательного воздействия также и на экономическую эффективность данного предприятия. Действительно, цель предприятия — не просто производство прибыли, но и само существование этого предприятия, как общины людей» (CA 35).]

Признание человеческого достоинства предполагает не уравниловку, а равноценность. Поэтому руководитель будет обращаться со своими сотрудниками не патриархально-покровительственно сверху вниз, а благородно и справедливо по отношению ко всем. Здесь работники и работницы обладают тонким чутьем. Например, работница просит директора о приеме. Во время разговора директор крутит металлической пластинкой так, чтобы видела посетительница: «Закругляйся, мол!» Позже работница сказала: «Я понимаю, что у директора мало времени. Но мужчина должен сказать об этом, потому что перед ним сидит человек. Для этого ему не нужно было использовать металлическую пластинку».

б) Неутилитарное руководство людьми не означает ни сентиментальности, ни слабости; оно в значительной степени предполагает признание власти. Это не означает, что рабочего следует рассматривать как «всего лишь подчиненного», «предназначенного быть молчаливым исполнителем приказов, без права находить применение собственным желаниям и опыту» (MM 92). Организация производства, которая бы «притупляла чувство ответственности» работника «или парализовывала его творческие силы», противоречила бы справедливости «даже тогда, когда выпуск продукции достигает высокой отметки и распределение осуществляется по закону и справедливости» (ММ 83). Рабочий должен присутствовать на предприятии не только физически — в качестве рабочей силы, ориентированной на зарплату; в значительной мере решающим является его личностное присутствие. Поэтому речь идет о том, чтобы «сделать предприятие подлинным человеческим сообществом» (MM 91), что предполагает «сотрудничество, внимательное отношение друг к другу и доброжелательность» (MM 92).

Авторитету начальника соответствует на другой стороне послушание подчиненного. Подчинение на основе свободного решения не противоречит христианскому представлению о человеке и не затрагивает положения человека как субъекта на предприятии. На предприятии, где царит здоровый человеческий и нравственный климат, работники или работницы, у которых, возможно, в личной жизни большие неурядицы, могут испытывать необходимость и поддержку справедливой и постоянной организованности. В самом деле, можно наблюдать, «что поступление на четко, разумно и справедливо организованное предприятие часто означает начало развития, в процессе которого человеку постепенно удается освободиться из пут массовости» ¹⁹. Правда, это возможно только тогда, когда умному, решительному и ориентированному на верное понимание человека руководству людьми удается создать благоприят ный производственный климат. В этом случае интенциональное, т.е. сознательно желаемое, личностное руководство людьми дополняется функциональным руководством, которое исходит из хорошего производственного климата.

При этом следует учитывать, что для производственного климата имеет значение не только созданная руководством формальная организация предприятия с его подразделениями и рабочими коллективами, но прежде всего неформальные группы, которые часто инициируются и управляются внепроизводственными, трудно контролируемыми силами, например, политическими или религиозными (мировоззренческими) силами, и тогда в коллективе часто почти деспотически доминирует мнение «так считают», «так думают», «так поступают». Причем это нередко немногие люди, которые способны по-своему влиять на обстановку на предприятии, от них исходят таинственные флюиды, так как они словно являются «прирожденными руководителями». Если эти люди негативно настроены, они действуют разлагающе и являются опасными контрагентами тем людям, которые в качестве руководителей, — очевидно, прилагая все усилия — заботятся о руководстве людьми.

Функциональный авторитет, вытекающий из производствен ной необходимости, ни в коей мере не тождествен личному авторитету, который должен выкристаллизоваться в самом руководителе. Каждый, кто занимает руководящее положение на предприятии, должен быть не только знатоком в профессиональных вопросах, но и обладать не часто встречающимся даром понимать людей, уметь верно отдавать распоряжение и быть примером для других. Такой авторитет предполагает внутреннюю личностную значимость, тогда ее не нужно подменять криком.

В современном индустриальном обществе руководство людьми в значительной мере доверяется руководящим служащим, чье соответствие занимаемой должности спорно для социологов. Одни подчеркивают самовластие руководителей, особенно их верхушки, в то же время они пренебрежительно говорят о «менеджерах», которые, не будучи собственниками, присвоили себе господство над целыми комплексами предприятий. Другие, напротив, считают, что руководящие служащие стоят перед неудовлетвори тельной и сковывающей дилеммой — не быть ни самостоятельным, ни независимым и все-таки быть вынужденным руководить людьми. Особенно часто крупное немецкое предприятие упрекают в том, что оно-де берет «пример организации коллектива внутри предприятия с государства, с бюрократии и с армии»; таким образом объясняется отсутствие понимания необходимости «смягчения организации предприятия», что давало бы «каждому в отдельности такой объем личной ответственности за целое», за который «в определенной степени могло бы отвечать руководство». И сегодня еще некоторые предприниматели видят в руководящих служащих группу, которая в любом случае будет преданной и послушной ²⁰.

В противоположность этому устаревшему представлению следует подчеркнуть, что на современных предприятиях закон единоначалия должен быть заменен законом разумного распределения сфер ответственности (субсидиарность). Крупные предприятия несут в себе черты анонимности не только в силу частной собственности; они в значительной мере деперсонализированы и в межчеловеческих отношениях. Поэтому следует поручить именно руководящим служащим, которые часто встречаются с работниками как непосредственные руководители, заботиться о человеческих ценностях и межличностных отношениях.

в) В акционерных обществах руководящие служащие выполняют в качестве директоров и генеральных директоров функции предпринимателей. Удивительно, что дискуссии по социальным проблемам уже давно проводятся в Германии так, как будто существуют только две функции — капитала и труда. Пренебреже ние к функции предпринимателя, которая включает в себя творческие способности к комбинаторике, настоящую фантазию, чутье на будущее развитие, талант координации и самостоятельную активность, в значительной степени обусловлено тем, что марксистское понимание классовой борьбы исходит из дуализма труда и капитала и исключает из рассмотрения функцию предпринимателя. Но и классическая политическая экономия, поставившая в центр внимания «свободный рынок», не признавала значения функции предпринимателя. Неудивительно, что и католическое социальное учение относительно редко занималось типичными вопросами предпринимательства. О предпринимательстве всегда говорили с нескрываемым недоверием. Между тем произошел поворот, который однозначно признал Второй Ватиканский Собор (см. GS 64). Социальная функция предпринимателя состоит не только в том, чтобы производить «больше и лучше» (PP 48), «больше и рациональнее» (MM 168), на нем лежит также забота и о межчеловечес ких отношениях, чтобы предприятия не становились местами конфликта с администрацией.

4. Преодоление безработицы.

Иоанн Павел II замечает в своей энциклике «О человеческом труде» о том, что материальное благосостояние в индустриально развитых странах будет, «весьма вероятно», уменьшаться или все же расти медленнее, в то время как миллионы обнищавших людей в Третьем мире могли бы надеяться на облегчение (LE 1).

Кое-что действительно указывает на то, что в индустриаль ных государствах с 1975 г. происходит исторический поворот: государство всеобщего благоденствия, все более и более становящееся государством, увязшим в долгах, натыкается на свои границы. Безработица грозит стать длительным состоянием, судьбой 80-х годов.

Быть безработным — это двойная беда. С одной стороны, безработные очень сильно чувствуют уменьшение своих доходов. Они должны ограничивать себя во всех отношениях. И вторая беда: недостаточная занятость. От этого страдает чувство собственного достоинства, особенно если безработица держится долгое время. Неудивительно, что некоторые безработные становятся угрюмыми и недовольными.

Безработица, которую Папа Иоанн Павел II назвал «бедствием», особенно жестко задевает молодых, которые «видят болезненно фрустрированными свое желание честно трудиться и свою готовность взять на себя подобающую им ответственность за экономическое и социальное развитие общества». Сложной проблемой представляется Папе также «безработица работников интеллектуального труда» и инвалидов, которые не должны стоять «на обочине мира труда» (LE 8, 18, 22).

а) Преодоление безработицы предполагает знание ее причин. Следует вспомнить о зависимости от иностранных рынков ориентированной на экспорт немецкой экономики. Здесь произошли изменения, имеющие тяжелые последствия: цены на сырье и энергоносители значительно снизились. Динамически развивающиеся новые индустриальные государства создают в многочисленных отраслях экономики большие сложности германской внешней торговле: на рынке автомобилей, текстиля, оптических приборов, фотоаппа ратов, электроники, судостроения и т.д. И страны третьего мира все больше и больше создают свою собственную промышленность. [...]

Внутри общества также обнаруживаются причины, которые неблагоприятно сказываются на положении в сфере занятости: высокие проценты, нарушения равновесия между системой наемного труда и системой социальных достижений, недостающее многим предпринимателям доверие к благоприятному экономическому развитию, напряженность между необходимой по соображениям конкурентоспособности рационализацией и обусловленным ею сокращением рабочих мест и т.п.

Дата добавления: 2015-10-24