С корабля на бал

В два часа ночи, когда уже разлилось оранжево-розовое сияние по северо-восточной стороне неба, предвещая, что вот-вот выглянет солнце, из тумана вышли ОНИ. Мокрые по пояс, с выражением некоего просветления на лицах, и что самое интересное, откуда-то совсем не с той стороны, откуда я их ожидала. Они молча встали перед домом и, не разговаривая, стали раздеваться.

Неспящее население фермы высыпало наружу, разглядывая смеющихся путешественников, которые, стоя в одних трусах, выжимали штаны и выливали из сапог воду.

-Мы едем, едем, я его спрашиваю, - кивнул Бурэ на Миху, - А может, мы проехали уже? А он говорит, не знаю. Я его спрашиваю, а ты вообще знаешь, где нам надо остановиться? А он опять говорит, не знаю. Проводник, называется!

Миха необидчиво улыбался и натягивал сухие брюки, которые принесла путешественникам на смену хозяйка.

-Вы почему такие мокрые? - спросила я, наконец, когда все зашли в дом и сели пить чай.

-Да мы оставили лодку, на берег вытащили, и пошли на лай собак. Решили напрямик через поле идти, идем, идем, вода по щиколотку, идем дальше, уже по колено. Обратно смотрим, не хочется возвращаться, устали уже, дальше идем, вода по пояс стала. Миха даже ругаться начал, говорит, вода, вода, одна вода вокруг, что, говорит, по горло тут будет, что ли?

Мы посмеялись.

-Вы завтра едете на Ысыах в поселок, да? - спросил Бурэ хозяина. Якут кивнул, - На чем едете?

-На тракторе.

-А мы все вместе туда не поместимся?

Якут окинул взглядом всех собравшихся и отрицательно покачал головой:

-Нет, все не поместимся. Пять человек в трактор никак не поместятся.

-А мы в юности, пьяные, помню, по девять человек на тракторе ездили, - задумчиво произнес Бурэ, - А если только ее с ребенком, - он взглянул в мою сторону, - Получится?

-Так получится, - согласился якут.

-Вот, - сказал Бурэ, повернувшись ко мне, - вы с Айанкой поедете на тракторе на Ысыах, а мы с Михой пойдем пешком.

Поразмыслив еще, Бурэ сказал, что погода неизвестно сколько еще продержится, так что, скорее всего, он завтра возьмет бензин и поедет в поселок на "Аргамаке".

-Чтоб туда-сюда не ходить, - пояснил он, - Я без проводника один из поселка сюда вряд ли дорогу найду, хоть она и тракторная. А так быстрее будет. Сразу с лодкой в Баягу приеду.

Я опечалилась. Что же это будет за праздник, если я буду знать, что он там где-то на реке, непонятно где, сражается с зарослями боярышника. Тем более, он и сам очень хотел посетить Ысыах. И когда еще представится подобный случай побывать на Ысыахе, неизвестно.

С такими невеселыми мыслями я ложилась спать в половине четвертого, надеясь подремать хоть немного. Солнце уже ярко освещало луг и деревья вдоль реки, и день, кажется, обещал быть солнечным.

Театр начинается с вешалки, а Ысыах - с дороги к нему. В семь утра население фермы разделилось на два лагеря: Бурэ в сопровождении Михи и сына хозяина фермы ушли за "Аргамаком", чтобы перетащить его поближе к домам, а мы с Айанкой и старики стали собираться в поселок. Вещей у меня было немного, но достаточно: фоторюкзак, поняга с техникой и Айанкиными шмотками и, собственно, сама Айанка, которая наконец-то спала сном пожарника у меня в слинге и не реагировала ни на какие внешние раздражители. Якуты, хоть и известны своей суровостью, никогда не оставят в сложной ситуации, менталитет северных народов формировался в тех условиях, когда помогать ближним было жизненной необходимостью. Помоги соседу, завтра он поможет тебе. Для европейского человека, особенно для россиянина, это выглядит чуднО и чУдно, и я рассыпалась в благодарностях, когда Елизавета закинула за плечо фоторюкзак, а ее муж взял мою понягу. Мне осталась только мешком висящая на мне Айанка и ее резиновые сапоги, по одному в каждую руку.

-Далеко до трактора? - спросила я.

-Нет, рядом тут, один километр, - отозвалась Елизавета, завязывая шнурки на белых кедах. Белые кеды меня очень обнадежили. Сапоги мои, конечно, со вчерашнего дня высохли, но мочить ноги еще и сегодня не хотелось совершенно, и я предположила, что до трактора будет вести исключительно утоптанная сухая дорога, иначе к чему тут в тайге эта белая обувь?

Мои сомнения рассеялись через три минуты, когда дорога уперлась в широкий разлив, которому не было конца-края ни справа, ни слева. В центре разлива загадочно стоял горбатый мостик, намекая, что некогда тут была дорога. Я растерянно посмотрела на Елизавету, но та, ничуть не сомневаясь, подвернула брючины, и, положив руку на плечо мужа, вошла в воду прямо в обуви. Но мне мучительно не хотелось таскаться потом весь день с мокрыми ногами, поэтому я опрометчиво разулась (ха, я думала, это единственная лужа по дороге к трактору!) и пошла в сторону мостика. Оказалось, что я очень зря это сделала, потому что ноги сразу стали тонуть в иле, уходя в вязкую жижу до середины голени, к тому же, дно было еще и очень скользким, и я изрядно отстала от якутов, пока аккуратно пробиралась по колено в воде по разливу. По ту сторону моста я спустилась уже в сапогах, и даже не вздрогнула, когда в обувь хлынула холодная утренняя вода.

Нещадно жарило северное солнце, одолевали комары. Когда ферма скрылась за горизонтом, я начала подозревать, что якутский километр включает в себя пару-тройку эвенкийских. Мы шли по тракторной колее, потом сворачивали куда-то в лес, выныривали из него, пересекали бессчетное количество ручейков, речушек и разливов. Чертова трактора все не было и не было, и мне было неловко спрашивать у идущих легкой походкой стариков, когда же мы уже придем, наконец.

-Пришли, - неожиданно сказал якут и я увидела в кустах заляпанный грязью трактор. Что-то было привязано на веревочку, дверцы не было, будто и не должно было быть, но, боже мой, как впечатляюще он выглядел. Елизавета ловко впрыгнула в кабину, потом, чуть поворочавшись, как медведь, поднялся ее муж. Я постояла, глядя снизу вверх на них, и примериваясь, как бы мне забраться, не тревожа Айанку, висящую на груди, и потом, конечно, кое-как забралась.

-Держись хорошо, - посоветовала мне Елизавета, но я была больше увлечена видеосъемкой происходящего, и пропустила ее слова мимо ушей.

Старик завел двигатель и трактор, несколько раз качнувшись, вразвалочку двинулся вперед. Я тут же вцепилась свободной рукой в боковую стенку, а ногами уперлась в пол, и покрепче прижала к себе посапывающую Айанку, чтобы та не вывалилась при особо сильном крене. А трактор кренился будь здоров, причем, как назло именно в ту сторону, где у открытого дверного проема с вытаращенными глазами сидела я со спящим ребенком в слинге.

Раз за разом по лобовому стеклу били ветви, толщиной в несколько сантиметров, и грозясь влететь внутрь кабины через дырку от двери. Одна из таких веток больно хлестнула меня по пальцу, и я убрала руку, став держаться менее удобно, но более безопасно. Трактор шел напролом, оставляя в грязи колеи глубиной почти в метр, подминая под себя целые деревья и совершенно не снижая при этом скорости и не меняя направления. Когда мы выезжали из леса на открытые участки, вокруг трактора в небо поднимались чибисы, и отрывисто крича, кружили над лугом. То и дело в траве мелькали оранжево-красные лепестки лилий. Один раз прямо из под колес на дорогу выскочил какой-то неоперившийся большой птенец и, попискивая, побежал прямо перед трактором, и только когда мы стали его нагонять, он наконец свернул с дороги в густую высокую траву. В другом месте чибис не взлетел при нашем приближении и я смогла с близкого расстояния рассмотреть стоящую на земле птицу. Большой хохолок украшал ее голову с хищным профилем. По полю белыми точками бродили низкорослые якутские лошади с крупными головами, то и дело отщипывая сочный клок какой-то травы. Якутские травы необычайно питательны, несмотря на то, что лето в здешних местах короткое, буквально за пару месяцев они успевают вырасти и налиться необычайно питательными соками. Особой питательностью отличается хвощ, на нем жируют все, и лошади, и медведи.

Наконец, болотистая местность с полуразмытой колеей, местами затопленной разливами, осталась позади и дальше пошла уже сухая дорога, почти ровная и почти прямая. Впереди поднимался столб пыли, который стремительно приближался к нам, и вот, поравнявшись с нами, на дороге затормозил видавший виды уазик. Старый якут тоже остановил трактор, и высунувшись по пояс, перекинулся парой фраз с водителем уазика. Разговаривавшим приходилось изрядно напрягать голос, чтобы перекричать урчащий трактор, но в целом, видимо, они услышали друг друга. Распрощавшись с водителем уазика, старый якут влез обратно в кабину и мы покатили дальше.

-Из администрации поехал, - прокричал он, откидываясь чуть назад, чтобы я могла разобрать хоть пару слов, - За Булатом отправили.

Оказывается, весь поселок уже в курсе, что мы третий день добираемся по реке, и все никак не можем добраться, и в администрации, узнав, что мы в сложной ситуации, решили отправить на помощь всепроходимый уазик. Все, должны быть на празднике, особенно гости издалека. Я повеселела, часть праздника, значит, мы посмотрим вместе. Но интересно, где уазик встретит Бурэ и Миху? Сколько они успеют пройти? А если они все-таки поедут на "Аргамаке", как им встретиться? Десятки вопросов роились в моей голове.

Дорога пошла прямее, справа и слева мелькали зеленью пастбища, и вот в жарком мареве впереди справа замаячили сэргэ, три высоких древянных столба, расписанных тонкой резьбой, на фоне которых я издалека разобрала буквы: "Баайа5а". Прямо за сэргэ, которые стояли на холме, открывался вид на луг, по которому в море влажной травы и слепящего солнечного света бродили белые лошади.

Мы въезжали в поселок. По правую руку замаячила заправка, и якут остановился напротив нее, спрыгнул на землю и махнул рукой водителю темной иномарки. Несколько минут они переговаривались, по очереди кидая взгляды в нашу сторону, потом якут вернулся к трактору:

-Это из администрации. Он отвезет вас в администрацию, чтобы вы смогли там оставить вещи.

Мы с Айанкой, поняга с ноутом и фоторюкзак перекочевали из пыльного трактора в затененную прохладу иномарки. Айанка уже совсем проснулась и с интересом поглядывала по сторонам. Мы ехали по улицам, сворачивая в незнакомые мне проезды, и я увидела, что во многих местах, на перекрестках стоят какие-то баннеры. Подъехав ближе к одному такому баннеру, я с удивлением обнаружила, что на них не реклама, а картины Мандара в сопровождении изречений якутских мудрецов. Вот так сюрприз! Что же за человек этот Мандар, этот мудрец, путешественник, художник, Мандар Уус, мастер, поставивший здесь кузнечное дело на международный уровень, сделавший из поселка Баяга центр культурного просвещения Якутии? Что за человек сохранил культурную целостность здешнего народа, воспитал несколько поколений детей, с младенчества взращивая в их сердцах любовь к труду, к народу, к своей земле?

Мы проехали мимо двухэтажного ярко-желтого здания в цветах, с большими светлыми окнами, и наш водитель кивнул:

-Наша школа. Несколько лет назад построили, сейчас реализовывают проект садика. - Помолчав, с теплотой в голосе, он заговорил снова, - Это все благодаря Мандару, он великий человек, если бы не он, поселок бы так не развивался.

Здание администрации представляло собой аккуратный дом с флагом над крыльцом. У низкой ограды веером стояли автомобили, какие-то уезжали, и на их место тут же становились новые - весь поселок гудел, через час должно было начаться открытие праздника. Гудела и администрация. То и дело в дверь вбегали и выбегали люди с деловым блеском в глазах, хлопотали женщины в национальных нарядах. Нас встретили радушно, подивились Айанкином возрасту, записали в книгу гостей и выдали два приглашения: на меня и на Бурэ, который, как я надеялась, уже через пару часов будет тут.

-Вам, наверное, нужно переодеться? - участливо спросила одна из женщин, имея ввиду наш походный вид. Мне пришлось ее разочаровать:

-Нет, не нужно. Понимаете, наша лодка с вещами осталась в Арангастахе, и мы собирались идти на Ысыах пешком, трактор - это просто невероятное везение. Поэтому из вещей мы взяли только самое необходимое - документы и технику, а одежда... - я окинула взглядом свои сапоги, в которых еще со времен Арангастаха хлюпала вода, и, вздохнув, решительно закончила, - Одежда, к сожалению, только та, что на мне.

Женщина еще раз внимательно посмотрела на меня, ее брови скользнули вверх, и понимающе склонив голову, она кивнула:

-Ах, конечно. Тогда идите вот сюда, попейте чаю с дороги, устали ведь, - она склонилась над Айанкой, - Пойдешь со мной пить чай? - Айанка вложила свою ладошку в протянутую руку и они пошли по коридору.

-Спасибо большое, - сказала я вслед, - Я сейчас тоже приду.

Я вышла на крыльцо администрации. Суета вокруг набирала темп, кто-то поправлял украшения прямо на ступеньках, группа ребят в одинаковых национальных костюмах, наверное, ансамбль, быстро погрузились в уазик и тот, взрыкнув, скрылся в облаке пыли. Я села на ступеньки, и, придав себе независимый вид, сняла сапоги, вылила из них воду, и стала выжимать портянки так, будто всегда делаю это на ступеньках поселковых администраций. На земле около моих ног образовалась немаленьких размеров лужа. Сухой обувь, конечно, не стала, но по крайней мере, перестало хлюпать.

В большом кабинете было прохладно, и не так чувствовалась предпраздничная суета. Я опустилась на стул рядом с Айанкой, которая уже уплетала оладьи и запивала их брусничным морсом. Вот это да! Это настоящий подарок в такую жару! Я налила себе стаканчик и стала блаженно смаковать кисловато-сладкий розовый напиток.

-Вы вдвоем? А где ваш муж? - спрашивали женщины.

-Он пошел пешком от фермы, но ему навстречу, кажется, выслали машину, поэтому, если повезет, то часа через два... - я не договорила, увидев в дверном проеме Бурэ, который быстрым шагом шел прямо к нам.

-Ну что, готовы к празднику? - спросил он, подойдя ближе. Я расплылась в счастливой улыбке.

-Ты так быстро!

-Да, за нами машина приезжала, - сообщил Бурэ, залпом выпивая предложенный мною брусничный морс, - А это тебе, - и он протянул мне завернутые в пакет мокасины. Я совсем разулыбалась, значит, праздник прохожу в удобной легкой обуви, все-таки, резиновые сапоги не самая лучшая обувь для мероприятия в июльскую жару.

Через несколько минут я была обута и почти прилично выглядела, Айанка приобрела человеческий вид, сменив брезентовые штаны на обычные, детские, розовые с бабочкой, ну а Бурэ был просто Бурэ, дикий странник, в неизменных брезентовых штанах и тельняшке, с пиратской банданой и ножом на поясе. Кстати, мы так замотались, что проходили весь день с ножами, вызывая своим видом жгучий интерес у баягинцев и гостей праздника. Я еще раз не без гордости окинула взглядом свою семью, свою команду, еще раз проверила аккумулятор в фотоаппарате и мы размашистым шагом вышли из прохлады здания под слепящие лучи северного солнца. Впереди был длинный, интересный, насыщенный впечатлениями и новыми знакомствами день.

Начинался праздник лета Ысыах.

Дата добавления: 2015-10-24