Филадельфия. Вторник, 7 октября – 16. 00 12 страница

– Я бы с радостью избавился бы от нее. Не хочу больше ее видеть. Подделка среди шедевров! С удовольствием отдам ее даром, – добавил он с горечью.

– В этом нет необходимости. Мой клиент может и заплатить, скажем, пятьдесят тысяч долларов. Так я позвоню ему.

– Очень обяжете, сеньор.

***

Быстрое совещание совета директоров решило любой ценой избежать огласки того, что одна из самых ценных картин Прадо оказалась подделкой. Постановили, что, соблюдая все меры предосторожности, необходимо избавиться от несчастной картины как можно скорее. Одетые все как один в темные костюмы мужчины в молчании вышли из кабинета. Никто не сказал ни слова Мачаде, стоящему словно побитая собака.

В полдень сделка свершилась. Генри Ренделл отправился в банк Испании и вернулся с чеком на 50 тысяч долларов, и картина Лукаса, тщательно завернутая, перешла в руки Ренделла.

– Совет директоров очень боится, чтобы эта история не получила огласки, – деликатно попросил Мачада, – но я уверил их, что клиент ваш – человек очень осторожный.

– Можете не сомневаться, – утвердительно кивнул Ренделл.

Покинув музей, Генри Ренделл взял такси и направился в зеленый район на северной окраине Мадрида, поднялся на третий этаж дома и постучал в дверь. Ему открыла Трейси. За ней стоял Сезар Поретти. Трейси вопросительно взглянула на Ренделла, и он утвердительно кивнул.

– Им не терпелось поскорее сплавить картину, – бросил он.

Трейси обняла его.

– Входите.

Поретти взял картину и положил ее на стол.

– Сейчас, – проговорил горбун, – вы увидите чудо. – Гойя оживет.

Он достал бутылочку метилового спирта и открыл ее. Едкий запах наполнил комнату. Пока Трейси и Ренделл смотрели, Поретти намочил ватку в спирте и очень аккуратно промокнул Лукаса. Немедленно подпись Лукаса начала исчезать. Под ней оказалась подпись Гойи.

Ренделл с восторгом произнес:

– Великолепно.

– Идея была мисс Уитни, – признался горбун. – Она спросила, возможно ли закрасить подлинную подпись художника фальшивой подписью и затем вновь сделать подпись художника.

– А он придумал, как осуществить трюк, – улыбнулась Трейси.

Поретти скромно ответил:

– Совершенно просто. Заняло не больше двух минут. Весь фокус заключался в красках, которые я использовал. Во-первых, я покрыл подпись Гойи слоем супер-очищенного прозрачного лака, чтобы сохранить ее. На нее я нанес имя Лукаса быстро сохнущей акриловой краской. Затем поверх нее написал имя Гойи масляной краской с использованием яркого лака картины. Когда верхнюю подпись убрали, то выступило имя Лукаса. Если бы они стали смывать и дальше, то обнаружили бы первоначальную подпись Гойи. Но, конечно же, они так не поступили.

Трейси пожала всем руки.

– Я хочу отблагодарить вас обоих.

– Иногда вы все-таки нуждаетесь в эксперте картин, – подмигнул Генрих Ренделл.

Поретти спросил:

– Как вы собираетесь вывезти картину из страны?

– Я ожидаю курьера, который и заберет ее. Ждите моего звонка. – Она еще раз пожала им руки и вышла.

По дороге в Ритц Трейси переполняло радостное чувство.

– Все дело в психологии, – думала она.

С самого начала она убедилась, что совершенно невозможно украсть картину из Прадо, и ей необходимо было перехитрить всех и подставить им нечто в раме, отчего дирекция не преминула бы избавиться сама. Тут Трейси представила лицо Джеффа Стивенса, когда он узнает, что его обскакали, и вслух рассмеялась.

Она ждала в номере отеля курьера, и когда он прибыл, то сразу же позвонила Сезару Поретти.

– Курьер у меня, – сказала Трейси, – я посылаю его к вам за картиной. Смотрите, чтобы…

– Что? О чем вы говорите? – воскликнул Поретти. – Ваш курьер забрал картину полчаса назад.

Глава 31

Париж. Среда, 9 июля – полдень В частном офисе на Рю Матиньон Гюнтер Хартог говорил:

– Я понимаю ваши чувства относительно того, что случилось в Мадриде, Трейси, но Джефф Стивенс оказался первым.

– Нет, – поправила его резко Трейси. – Я была там первой. Он оказался последним.

– Но Джефф доставил ее. «Пуэрто» уже в пути к моему клиенту.

После всех ее планов и проработок, Джефф Стивенс перехитрил ее. Он сидел в засаде и поджидал, пока она проведет самую опасную работу и в самый последний момент преспокойно сбежал с призом. Как он, должно быть, смеялся над ней все это время!

Вы совершенно особенная, Трейси. Фу, какой мерзавец.

Трейси не могла без стыда вспомнить ту ночь, когда они с Джеффом смотрели танцы фламенко.

Господи, какая же я была дура! – думала она.

– Я всегда считала, что никогда не смогу убить человека, – твердила Трейси Гюнтеру, – но с каким удовольствием убила бы сейчас Джеффа Стивенса.

Гюнтер кротко отвечал:

– О, дорогая, надеюсь, только не здесь. Он как раз собирается прибыть сюда.

– Он… что? – Трейси даже вскочила со своего места.

– Я говорил вам, что у меня для вас предложение. Оно потребует партнера. По моему мнению, он единственный, кто…

– Я лучше умру от голода, – воскликнула Трейси. – Джефф Стивенс самое ничтожное…

– О, что такое, я слышу, кто-то упоминает мое имя, – в дверях, сияя, стоял Джефф Стивенс. – Трейси, дорогая, вы еще более прекрасны, чем обычно. Гюнтер, мой друг, как поживаете?

Мужчины пожали друг другу руки. Трейси стояла рядом, холодная ярость так и клокотала в ней.

Джефф заметил:

– По-моему, вы из-за меня расстраиваетесь.

– Расстраиваюсь?! Да я… – Трейси от злости даже не могла найти слов. – Трейси, если вы мне позволите, то я могу сказать, что считаю ваш план просто блестящим. Великолепным. Но вы допустили одну маленькую ошибку. Никогда не доверяйте швейцарцу без указательного пальца на правой руке.

Трейси глубоко дышала, стараясь оставаться спокойной. Она повернулась к Гюнтеру:

– Мы поговорим с вами позже, Гюнтер.

– Трейси…

– Что бы вы не намечали, я не хочу участвовать, если будет работать и он.

Гюнтер сказал:

– Можете вы, по крайней мере выслушать.

– Нет. Я не…

– Через три дня Де Бирс собирается переправить бриллианты на 4 миллиона долларов из Парижа в Амстердам самолетом Эйр Франс. У меня есть клиент, который с радостью приобретет эти камни.

– Почему бы вам не напасть на них по дороге в аэропорт? Ваш друг, находящийся здесь, великий специалист по ограблениям. – Она не смогла сдержаться и ответила довольно грубо.

Господи, да она еще более прекрасна, когда злится, подумал Джефф.

Гюнтер улыбнулся.

– Бриллианты слишком хорошо охраняют. Мы собираемся украсть бриллианты в течение полета.

Трейси с удивлением взглянула на него.

– В течение полета? В грузовом самолете?

– Нам потребуется кто-нибудь маленького роста, чтобы пробраться внутрь и спрятаться в одном из контейнеров. Когда самолет поднимется в воздух, этому человеку следует вылезти из укрытия, открыть контейнер Де Бирс, вытащить ящик с бриллиантами и подменить дубликатами, заготовленными заранее, и спрятаться на прежнем месте.

– А я достаточно мала, чтобы спрятаться в ящике.

Гюнтер ответил:

– Это не самое главное. Нам требуется человек бодрый и с хорошей нервной системой.

Трейси стояла, соображая.

– Мне нравится ваш план, Гюнтер. Что мне не нравится, так только то, что придется работать с ним. Нечистоплотная личность.

Джефф ухмыльнулся.

– Разве мы не одно целое, милочка. Гюнтер обещает нам миллион долларов, если мы провернем операцию.

Трейси посмотрела на Гюнтера.

– Миллион долларов?

Он кивнул.

– По 500 тысяч на каждого.

– Главное, – объяснил Джефф, – что у меня есть контакт в грузовом аэропорту. Он поможет нам забраться в самолет. На него можно положиться.

– Не то, что на вас, – ответила Трейси. – До свидания, Гюнтер. И она вышла из комнаты.

Гюнтер смотрел ей в след.

– Она действительно обиделась на вас из-за Мадрида, Джефф. Боюсь, что она не станет работать с нами.

– Вы не правы, – весело сказал Джефф. – Я знаю Трейси. Она не сможет противиться такому предложению.

***

– Стеллажи опечатываются перед тем, как их погрузят в самолет, – объяснял Рамон Вобэн. Говоривший был молодым французом со старым лицом, которое никак не сочеталось ни с его возрастом, ни с черными безжизненными глазами. Диспетчер грузовых перевозок Эйр Франс, он же являлся и ключом успеха плана.

Вобэн, Трейси, Джефф и Гюнтер сидели за огороженным столиком на прогулочном катере, курсировавшем через Париж по Сене.

– Но если стеллажи опечатывают, – спросила тихо Трейси, – то как же я заберусь туда?

– Для грузов, прибывающих в последнюю минуту, – ответил Вобэн, – компания использует то, что мы называем мягкими стеллажами, большие деревянные корзины, закрытые с одной стороны брезентом, связанные только веревкой. По причинам безопасности, ценные грузы, подобные бриллиантам, всегда доставляют в последнюю минуту, так чтобы они прибыли последними и выгрузили бы их первыми.

Трейси отметила:

– Стало быть, бриллианты будут помещены в мягкие стеллажи?

– Все правильно, мадемуазель. Точно так же будет и с вами. Я все организую таким образом, чтобы ваш контейнер помещался рядом со стеллажами для бриллиантов. Вам останется, когда самолет поднимется, перерезать веревки, открыть стеллаж с бриллиантами, поменять ящики, залезть в контейнер и закрыть его снова.

Гюнтер добавил:

– Когда самолет прилетит в Амстердам, охрана вытащит ящик с подменными бриллиантами и доставит их в мастерскую. Через некоторое время они обнаружат подмену, но вы будете уже с ними в самолете, улетающем за границу страны. Поверьте, все пройдет отлично.

Одно беспокоило Трейси.

– А я там до смерти не замерзну? – спросила Трейси.

Вобэн улыбнулся.

– В холодные дни грузовые самолеты обогреваются. Там ведь всегда находится какая-нибудь живность, любимцы экипажа. Так что вам будет там вполне комфортно. Маленькие неудобства, конечно есть, но в общем сносно. Трейси в конце концов согласилась послушать их идею. Полмиллиона долларов за несколько часов дискомфорта. Она провернула план со всех точек.

– Он может получиться, – думала Трейси, – если только Джефф Стивенс не влезет.

Ее чувства относительно него представляли странную смесь эмоций смущения и злости и на него, и на себя. Эта шутка с обманом в Мадриде. Он обманул ее, предал, а теперь, вот, втихомолку смеется над ней.

Трое мужчин молча смотрели на нее, ожидая ее ответа. Катерок проплывал под старейшим мостом Парижа, Понт Ньюф, который французы как бы в знак протеста называли Новым. Напротив на набережной целовались влюбленные, и Трейси увидела выражение блаженства на лице девушки.

Дурочка, подумала Трейси. И приняла решение. Она взглянула прямо в глаза Джеффа и сказала:

– Я согласна. Я буду заниматься этим делом, – и почувствовала вздох облегчения окружающих.

– У нас не так много времени, – тихо произнес Вобэн. Его безжизненные глаза остановились на Трейси.

– Мой брат работает агентом по обеспечению погрузки самолетов, и он позволит нам погрузить мягкий контейнер с вами в свой пакгауз. Надеюсь, что мадемуазель не страдает клаустрофобией.

– Обо мне не беспокойтесь… Как долго продлится путешествие?

– Вам придется провести несколько неприятных минут при погрузке и час полета до Амстердама.

– Какого размера контейнер?

– Достаточно большой, чтобы вы уместились сидя. Там есть и другие предметы, чтобы спрятать вас – на всякий случай.

Ничего плохого не будет, так они ей обещали, но на всякий случай…

– У меня здесь список вещей, которые вам понадобятся, – сказал ей Джефф. – Я почти все уже организовал.

Паршивый ублюдок. Он был уверен, что она ответит «да».

– Вобэн здесь устроит, чтобы ваш паспорт имел выездной и въездной штампы, так что вы покинете Голландию без проблем.

Катер развернулся и начал подходить к набережной.

– Мы обсудим окончательный план утром, – сказал Рамон Вобэн. – А сейчас я ухожу на работу. До свидания. – И он ушел.

Джефф спросил:

– Почему бы нам не поужинать вместе и не отпраздновать?

– Простите, – отказался Гюнтер, – но у меня ранее обговоренная встреча.

Джефф повернулся к Трейси.

– А вы…

– Нет, спасибо. Я устала, – сказала она быстро.

Конечно, ссылка на усталость являлась предлогом, чтобы избежать встречи с Джеффом, но как только Трейси произнесла эти слова, так сразу почувствовала странную усталость. Она, наверное, долго находилась в состоянии сильного возбуждения. Она чувствовала себя легкомысленной.

Когда все кончится, обещала она самой себе, я поеду назад в Лондон и буду долго отдыхать. Она чувствовала, как у виска пульсировала жилка.

– Я действительно должна отдохнуть.

– Я принес вам маленький подарок, – сказал ей Джефф. И вручил коробочку в веселенькой обертке.

Там оказался изысканный шелковый шарф с инициалами Т.У., вышитыми в одном углу.

– Спасибо.

Вот все, что он мне купил, зло подумала Трейси, на мои 500 тысяч долларов. – Вы уверены, что не переменили отношение к предложению вместе поужинать?

– Да, уверена.

***

В Париже Трейси остановилась в классическом «Плаза Атени», в красивом старом номере, окна которого выходили на ресторан в парке. В самом отеле также имелся ресторан, с тихой, приятной фортепианной музыкой, но в этот вечер Трейси чувствовала себя настолько усталой, что не нашла сил переодеться и потому поужинала в маленьком кафе «Рилез» при ресторане. Она заказала бульон, но лишь съела несколько ложек и отправилась в номер. Даниэль Купер, сидевший в дальнем углу комнаты, отметил время.

***

У Даниэля Купера возникла проблема. По приезде его в Париж, он просил о встрече инспектора Триньяна. Глава Интерпола оказался менее любезным. Он только час назад выслушивал по телефону мнение об американце комманданте Рамиро.

– Он ненормальный! – восклицал комманданте. – Я тратил деньги и людей, следя за этой Трейси Уитни, он утверждал, что она явилась в Мадрид для совершения грабежа, а оказалась обыкновенной туристкой, как я и говорил.

Разговор этот навел инспектора Триньяна на мысль, что Даниэль Купер ошибался относительно Трейси Уитни и в первом случае. Ведь против этой женщины не оказалось ни единого доказательства. Тот факт, что она находилась в различных городах во время совершения преступлений, не являлся доказательством.

И теперь, когда Даниэль Купер появился у инспектора и сказал: – Трейси Уитни в Париже. Я бы хотел, чтобы за ней установили 24-часовое наблюдение, – инспектор возразил:

– До тех пор, пока вы не представите мне хоть какие-то доказательства, что эта женщина планирует осуществить особое преступление, я и пальцем не пошевелю.

Купер, не мигая, смотрел на Триньяна неприятными темными глазами и наконец произнес:

– Вы просто дурак, – и вышел из офиса.

Вот поэтому Купер начал следить за Трейси в одиночку. Он следовал за Трейси всюду – по магазинам и ресторанам, гулял по улицам Парижа. Он мало спал и очень часто забывал поесть. Даниэль Купер не мог позволить Трейси Уитни провести его. Его предназначение сбудется лишь, когда он посадит ее за решетку.

***

Трейси лежала в постели и обдумывала план на следующий день. Она надеялась, что избавится от головной боли, приняв таблетку аспирина, но стало еще хуже.

Завтра она пройдет. Швейцария, вот куда я отправлюсь. В холодные горы Швейцарии.

Она включила будильник на 5 утра, и, когда звонок прозвенел, ей показалось, что она в тюремной камере и вошла старая Железные Трусы.

– Одеваться. Поторапливайтесь. – И коридор наполнился звоном.

Трейси проснулась. Она чувствовала тяжесть в груди, свет резал глаза. Из зеркала на нее взглянуло темное, с красными пятнами, лицо.

Я не могу болеть сейчас, думала Трейси. Только не сегодня. Так много сделано.

Она медленно оделась, пытаясь не обращать внимание на пульсацию в голове. Надела облегающий черный костюм с большими карманами, туфли на резиновой подошве и баскский берет. Ей казалось, что сердце бьется как-то не так, но от чего, то ли от волнения, то ли от гриппа, она не могла определить. Она чувствовала слабость и головокружение. Горло саднило. На столе она увидела шарф Джеффа и взяла его. Выходя из номера, она повязала его вокруг шеи.

***

Главный вход в отель «Плаза Атени» находится на Авеню Монтень, а служебный – на Рю дю Боккадор, за углом. Скромная вывеска гласила «служебный вход», и выход находился в конце длинного коридора, уставленного пластиковыми мешками с мусором.

Даниэль Купер, стоявший на посту около главного входа, не увидел Трейси, вышедшую через служебный вход, но совершенно необъяснимо он почувствовал момент, когда она выходила. Он заметался, выскочил на улицу и выглянул за угол. Но Трейси не было в поле его зрения.

Трейси вышла на улицу, что вела ее к площади Этуаль. В этот час движение было небольшое, и водитель, круглолицый юноша, который очевидно не говорил по-английски, очень быстро выехал на одну из двенадцати улиц, образующих лучи площади Этуаль.

Я так надеялась, что он поедет медленно, думала Трейси.

Быстрая езда плохо подействовала на нее.

Через тридцать минут автомобиль с шумом остановился перед пакгаузом. Надпись над дверями гласила: «Компания Бруссе». Трейси помнила, что здесь работал брат Рамона Вобэна.

Юноша открыл дверцу машины и промурлыкал:

– Пожалуйста.

Мужчина среднего возраста с быстрыми движениями появился как только Трейси вылезла из машины.

– Следуйте за мной. Быстрее.

Трейси за ним следом вошла во мрак пакгауза, где размещались с полдюжины контейнеров, большая часть которых, уже заполненных, ждали отправки в аэропорт. В стороне стоял один мягкий контейнер, затянутый брезентом, полузаполненный мебелью.

– Забирайтесь в него, быстрее, у нас почти нет времени.

Трейси почувствовала слабость. Она взглянула на ящик и подумала:

Я не выдержу там. Я умру.

Мужчина взглянул с удивлением.

– Что-нибудь не так?

Вот сейчас надо было все бросить и уйти.

– Все отлично, – пробормотала Трейси.

Все скоро закончится, и через несколько часов она полетит в Швейцарию.

– Хорошо. Возьмите это, – и он протянул ей нож с двумя лезвиями, большой клубок грубой веревки, фонарик и маленькую синюю коробочку для драгоценностей, завязанную красной лентой.

– Эта коробочка с дубликатом камней, вы их поменяете.

Трейси глубоко вздохнула, вошла в контейнер и уселась. Через секунду вход закрыл тяжелый брезент. Она слышала, как ее контейнер обвязали веревками, как он прошептал ей через брезент:

– С этого момента ни разговаривать, ни курить, ни двигаться.

Я не курю, хотела сказать Трейси, но не смогла, у нее не хватило сил. – Удачи вам. Я просверлил несколько дырочек в сторонах ящика, так что вам будет чем дышать. Не забывайте дышать, – сказал он и засмеялся собственной шутке, и сразу ушел – она определила по шагам. Трейси осталась совершенно одна.

Ящик был узкий и тесный, и набор стульев для столовой занимал почти все пространство. Трейси казалось, что вся она горит. Горло саднило, она с трудом дышала.

– Я подхватила какой-то вирус, – думала она, – но ему следует подождать. Мне надо работать. Надо думать о чем-то другом.

Голос Гюнтера: Вам не о чем беспокоиться, Трейси. Когда груз прибудет в Амстердам, ваш контейнер доставят в частный гараж около аэропорта. Там вас встретит Джефф. Отдадите ему драгоценности и вернетесь в аэропорт. В кассе Швейцарии вас будет ждать билет до Женевы. Уезжайте из Амстердама как можно скорее. Как только полиция узнает об ограблении, то сразу же перекроют все выходы из города. Вообще-то ничего не должно случиться, но, на всякий случай, вот адрес и ключ от безопасного дома в Амстердаме. Там никто не живет.

Она, должно быть, вздремнула, потому что проспала момент, когда контейнер подняли в воздух. Трейси почувствовала, как плывет, и вцепилась в спинку кресла. Контейнер поставили на что-то тяжелое. Послышался шум дороги, мотор взревел, через минуту платформа двинулась в путь. Они отправились в аэропорт. План их исполнялся секунда в секунду. Контейнер с Трейси внутри должен был достичь грузового самолета почти одновременно с доставкой груза от Де Бирса. Водителю грузовика, везущего контейнер, приказали двигаться со скоростью 50 миль в час. Движение по дороге в аэропорт в этот день казалось более напряженным, чем обычно по утрам, но водитель не беспокоился. Стеллажи должны быть доставлены к самолету вовремя, и он станет обладателем суммы в 50 тысяч франков, вполне достаточной для проведения отпуска с женой и двумя ребятишками.

– Америка, – думал он, – мы поедем в мир Диснея.

Он взглянул на приборную доску и подмигнул самому себе. До аэропорта оставалось только три мили, на это потребуется десять минут.

Точно по графику он достиг главного выхода грузового аэропорта Эйр Франс и проехал мимо низкого серого здания около аэропорта Шарля де Голля, находящегося в стороне от пассажирского входа, где забор из проволочной сетки отделял основной аэродром от грузового. Когда он направился к огороженному огромному пакгаузу, занимавшему три блока и заполненному ящиками, коробками и контейнерами, раздался какой-то взрывной звук, как будто лопнуло колесо, и грузовик начал вибрировать.

Дьявол! – подумал он…прокол!

***

Огромный грузовой Боинг 747 Эйр Франс находился в стадии погрузки. Нос его был поднят, открывая ряды рельсов для погрузчиков. Внутри располагались тридцать восемь стеллажей, двадцать восемь из них на основной палубе и десять на боковых. По потолку проходила обогревающая труба, от одного конца огромного пространства до другого, там же виднелись провода и кабели, контролировавшие транспорт. В самолете не было никаких украшений.

Погрузку почти закончили. Рамон Вобэн посматривал на часы и ходил взад-вперед. Грузовик запаздывал. Груз де Бирса уже погрузили в «мягкий» стеллаж и брезент с открытой стороны завязали веревками. Вобэн пометил эту сторону красной краской, чтобы женщина без всякого труда нашла его. Он наблюдал, как стеллаж двигался сначала вдоль грузовой платформы, а потом его погрузили в самолет. Рядом с этим стеллажом оставалось еще место. Еще три контейнера ожидали погрузки.

Господи, да где же эта женщина? Занимавшийся погрузкой мастер внутри самолета крикнул:

– Давай, Рамон. Что там еще осталось?

– Минутку, – отвечал Вобэн. Он всматривался к въезду в аэропорт. Никаких следов платформы.

– Вобэн! У вас какие-нибудь проблемы?

Он обернулся. К погрузке приближался старший контролер.

– Заканчивайте погрузку и отправляйте самолет.

– Да, сэр. Я только ждал…

И в этот момент грузовик от компании Брусе въехал в ворота и остановился перед Вобэн.

– Вот и последний груз, – объявил Вобэн с облегчением.

– Хорошо, грузите его, – распорядился старший контролер.

Вобэн наблюдал, как разгрузили контейнер с грузовика и направили в самолет.

Он махнул рукой грузчику.

– Теперь все.

Через минуту груз был на борту и самолет принял нормальное положение. Вобэн смотрел, как включились двигатели и гигантский лайнер начал выруливать на взлетную полосу.

Теперь дело за женщиной, подумал он.

***

Ужасно качало. Гигантская волна подхватила и ударила корабль, и он начал снижаться.

Я тону, думала Трейси. Мне надо выбираться отсюда.

Она вынула руки и на что-то натолкнулась. Это была стенка спасательной шлюпки, трясущаяся и качающаяся. Она попыталась встать и ударилась головой о ножку стола. Тут она пришла в себя и вспомнила, где находится. Лицо и волосы ее взмокли от пота. Она чувствовала головокружение, тело горело. Как долго длился ее обморок?

Самолет находился в полете только час. Не собирался ли он садиться? Нет, думала она. Все нормально. Просто у меня кошмар. Я лежу в собственной постели в Лондоне. Сплю. Сейчас вызову врача.

Ей стало трудно дышать. Она попыталась дотянуться до телефона, потом сразу же упала, тело ее налилось свинцовой тяжестью. Самолет попал в воздушную яму, и Трейси, словно куклу, шмякнуло о бок ящика. Она лежала, ошеломленная, отчаянно пытаясь сосредоточиться.

Сколько у меня в запасе времени?

Она металась между полузабытьем и мучительной реальностью. Бриллианты.

Каким– то образом она должна взять бриллианты. Но сначала… Сначала она должна выбраться из контейнера.

Она нащупала нож в кармане, но не было сил вытащить его.

Не хватает воздуха, думала Трейси. Мне надо вдохнуть. Она нащупала конец брезента и опоясывающую ящик веревку и разрезала ее. Казалось, что прошло неимоверно много времени. Брезент приоткрыл отверстие. Она разрезала другую веревку и с большим трудом вылезла из контейнера. Там, за пределами ящика, оказалось просто холодно. Она замерзла. Тело начало трясти, а постоянное сотрясение лайнера усилило тошноту.

Я должна удержаться, – думала Трейси. Она с огромным усилием заставила себя сосредоточиться. – Что я делаю здесь? Что-то важное… Да… Бриллианты.

Трейси видела все в тумане, ее качало.

Я не смогу ничего сделать.

Самолет вдруг резко наклонился и Трейси упала на пол, обдирая руки о металлические рельсы. Самолет выправился и она с огромным усилием встала. Грохот моторов лайнера перемежался с грохотом ударов ее сердца. Бриллианты. Я должна найти бриллианты.

Она, спотыкаясь, побрела вдоль контейнеров, ища красную метку. Слава Богу! Вот здесь, на третьем контейнере. Она остановилась, с трудом вспоминая, что же делать дальше.

Если я смогу только лечь и поспать несколько минут, то со мной будет все в порядке. Все, что мне надо, это чуть-чуть поспать.

Но времени не было. Самолет мог приземлиться в Амстердаме в любую минуту. Трейси вынула нож и разрезала веревку контейнера.

Вам потребуется только один взмах ножа – так они говорили ей.

Она с трудом удерживала в руке нож.

Я не могу сейчас промахнуться, – думала Трейси. Она снова дрожала, да так сильно, что уронила нож.

Она не годится для работы. Они поймают меня и засадят в тюрьму.

Она нерешительно стояла, вцепившись в веревку, ей так хотелось влезть назад в ящик, где бы она могла немножко поспать, в безопасности, пока все не кончится. Господи, как ей хотелось лечь! Потом, медленно, двигаясь очень осторожно, не слушая саму себя, она достала нож и начала резать веревку. Наконец, веревка поддалась. Трейси откинула брезент и стала всматриваться вглубь контейнера. Но ничего не видела. Она направила вглубь фонарик и внезапно почувствовала как у нее заложило уши. Самолет шел на посадку.

Трейси подумала:

Мне следует поторопиться.

Но тело не слушалось. Она стояла, ошеломленная.

Двигайся, приказывал разум.

Она снова направила фонарик вглубь контейнера. Там было так много ящичков, коробок, маленьких сундучков, конвертов, а на самом верху стояли две маленькие синие коробочки, перевязанные красной лентой.

– Две! Там должна быть только одна, – тут Трейси мигнула и две коробочки превратились в одну. Казалось, что вокруг каждого предмета яркий ореол.

Она дотянулась до коробочки и вытащила дубликат ее из кармана. Держа две коробки в руках, ее вдруг затошнило и затрясло. Она замерла, закрыв глаза. Потом поставила на верхнюю полочку дубликат коробки и вдруг с ужасом обнаружила, что забыла где какая. Она уставилась на две совершенно одинаковые коробки. Какая в какой руке находилась?

Самолет начал резко снижаться. Каждую минуту он мог достичь земли. Ей нужно принять решение. Она поставила одну коробочку, решив, что это должна была быть правая и вылезла из контейнера. Она вытащила клубок веревок из кармана.

Ведь что-то я должна сделать с веревкой. Но шум в голове мешал думать. Тут все-таки вспомнила. После того, как разрежете веревку, положите ее в карман и замените новой веревкой. Ни в коем случае не оставляйте никаких следов, чтобы не вызвать подозрений.

Как легко все говорилось там, в Париже, под мягким солнышком в кафе. А здесь сделать это совершенно невозможно. У нее совершенно не осталось сил подобрать веревку. Охрана найдет разрезанную веревку, самолет обыщут и ее поймают. Но все в ней воспротивилось и слилось в крике боли.

– Нет! Нет! Нет!

С неимоверными усилиями Трейси принялась собирать обрывки веревки контейнера. Она почувствовала, как самолет коснулся земли и ее швырнуло назад, так как моторы начали работать в обратном направлении. Она ударилась головой о пол и потеряла сознание.

Боинг 747 катился вдоль посадочной полосы по направлению к конечному пункту. Трейси лежала на полу, волосы разметались по белому, как мел, лицу. Моторы остановились, воцарилась тишина, и Трейси очнулась. Она медленно, с трудом поднялась, держась за край контейнера. Новая веревка оказалась на месте. Она прижала ящичек с драгоценностями к груди и начала продвигаться к своему контейнеру. Она влезла в отверстие и шлепнулась внутрь, задыхаясь, тело горело от перенапряжения.

Я все сделала. Но что-то она забыла, что-то очень важное. – Что?

«Перевяжите свой стеллаж.»

Она полезла в карман за мотком веревки. Он был потерян. Дыхание ее стало поверхностным, неровным, она словно оглохла. Ей показалось, что она слышит голоса, и заставила себя затаить дыхание и прислушаться. Да. Они послышались снова. Кто-то засмеялся. Через несколько секунд самолет откроют и начнут разгружать. Они увидят разрезанную веревку, посмотрят внутрь стеллажа и найдут ее. Ей надо как-то связать концы веревки. Она опустилась на колени и почувствовала под рукой потерянный моток веревки. Она подняла брезент и пошарила вокруг в поисках двух концов обрезанной веревки и держа их вместе, неуклюже пыталась протянуть между ними новую веревку и связать концы.

Дата добавления: 2015-10-24