Читайте также:
|
Именно человеческом, потому что с животным все ясно. Животное счастье одинаковое счастье. Человеческое — разное.
Для того — одно.
Для этого — другое.
Кому-то чужое несчастье — за счастье.
Кому-то чужое счастье — несчастье.
Вот и поди разберись, что такое счастье и где его искать, чтобы найти?
В прошлом?
В будущем?
У соседа, у которого всегда все лучше?
А вот еще говорят, что счастье там, где нас нет.
Может быть, потому, что нас там нет?
Не знаю, не замечал. Хотя там, где нас нет, бывал.
И счастье видел. Но не наше счастье — их счастье. Индивидуальное. Без права передачи другому.
Когда я был счастлив?
Когда вы были счастливы?
Давайте попробуем вспомнить.
Может, когда что-то долго хотели, а потом получили?
Да, пожалуй.
Когда квартиру ждали, только о ней и мечтали. Годами мечтали. Вот будет у меня своя, отдельная жилплощадь — там шкаф, здесь стол, а здесь кровать…
И когда получили, были очень счастливы.
Правда, недолго. Месяц, может быть, два. А потом привыкли.
И сразу счастье перестало быть счастьем. И стало чуть ли не несчастьем.
Все нас в нашем счастье перестало устраивать.
Планировка неудачная.
От транспорта далеко.
Звукоизоляция так себе, слышно, как сосед с восьмого этажа носки снимает.
Краны — текут.
Тараканы бегают…
И в семейной жизни так же — ждал раскрасавицу, в кокошнике с золотым характером, почти счастлив был, а она оказалась дура с тещей.
Какое же это счастье? Это несчастье.
Разве только, когда ждал…
Квартиру.
Жену.
Новую работу.
Так, может, это и есть счастье?
Ожидание счастья.
Приближение к счастью…
А раз так, то без счастья мы не останемся точно!
Если не будем его ждать.
Если будем его желать.
К нему стремиться.
Хоть что-то ради него делать.
В конечном счете его добиваться.
И тут же желать нового.
Потому что наконец поймем, что счастье достижимо и зависит не от расположения звезд на небе, а от нас.
От нас самих!
Только — от нас!
Исключительно — от нас!
И что надо о нем не мечтать, а надо его добиваться. Потом и кровью.
А потом добиваться нового.
И после нового — нового.
И так всю жизнь. От счастья — к счастью. От счастья — к счастью.
И значит, в счастье.
Всю свою жизнь!
Глава 39. Она же послесловие, в котором автор, отбросив присущее ему чувство скромности, начинает хвастаться, но не для того, чтобы ублажить свое самолюбие, а чтобы на примере своей жизни доказать действенность предложенной им методологии
Да. Увы. Приходится.
Потому что сапожник без сапог — плохой сапожник.
Равно как пожарник без брандспойта, хирург без скальпеля, сапер без миноискателя.
Сапожник должен быть в сапогах. Иначе заказчики будут сомневаться и будут спрашивать:
— А ты, вообще-то, шить умеешь?
И меня будут спрашивать:
— Советы ты давать мастак. А сам-то ты им следуешь?
Следую!
И что, получается?
Получается!
Что получается?
Все. Все, за что я ни брался. И что казалось невозможным.
— Ничего у тебя не получится! — пророчили мне. — Это мы тебе как близкие друзья говорим. И не одни мы говорим, все говорят — не получится.
Чего-чего, а такого я наслушался!.. Хорошо, что не прислушался.
— Да куда, да на чем?! — крутили у виска пальцем, когда я готовил первое свое морское плавание. — Сто метров проплыть не сможешь — потонешь! На таком-то корыте!.. Да и сто не сможешь, потому что не дадут тебе. Портнадзор, рыбнадзор, водная милиция, пограничники, КГБ… — загибали пальцы. Очень убедительно загибали, так, что хотелось бросить эту безнадежную затею и отправиться в поход выходного дня на автобусе по Золотому кольцу.
Не бросил. Удержался.
И все было: и рыбнадзор, и КГБ… И еще штили, штормы, сумасшедшая жара, безводье, голод, двухнедельная робинзонада на необитаемом острове.
Такое было!..
Что еще захотелось.
— Ты что, с ума сошел?! Это тебе не южное море, это Арктика! — пугали перед плаванием по Баренцеву морю. — Здесь человек в воде пятнадцать минут живет! А у тебя скорлупка!
Кивал, соглашался, но свое дело делал.
И опять такое собрал!..
— Не ходите туда, там погранзона, там граница, поймают, мало не покажется!
Ходили. Не ловили.
— Не может человек в сорокаградусный мороз без палаток и спальников. Не может в снегу! Замерзнет!
Может!
— Невозможно в пустыне пешком и без воды. Максимум, несколько часов протянете, а там смерть. Не живет человек в пустыне без воды.
Что совершеннейшая правда. Не живет человек в пустыне без воды. Умирает. В страшных муках умирает.
Но все равно хочется.
Пройти.
Доказать.
В первую очередь себе доказать!
Прошли.
Выжили.
Доказали.
И много где еще прошли!
Впрочем, это экстремал, это не здесь — это там. А есть еще жизнь, просто жизнь, где тоже многое кажется невозможным.
— Да кто ты такой, чтобы в центральной прессе публиковаться?..
Публиковался.
— Нельзя издать книгу, если ты не в Союзе писателей, без рекомендаций, без связей…
Издал.
— Ты знаешь, чтобы бестселлер написать…
Написал.
— Куда тебе собрание сочинений!
Есть собрание сочинений.
И так во всем. Что невозможно, то и пытался делать. И даже в мелочах.
В Париж за двадцать долларов съездить?
А почему бы не съездить?
Съездил.
Поработать за границей, не имея права работать и не зная языка?
Поработал.
Получить авторство на изобретения в областях, в которых ничего не смыслил?
Да запросто…
Правда, это потом «запросто». А вначале…
В начале каждого нового дела придется продираться сквозь стереотипы. Сквозь сплошной частокол «нельзя», «невозможно», «не получится».
Надо быть готовым к тому, что тебя за глаза, да и в глаза тоже, будут называть дураком. Или фантазером. Или авантюристом. Что, по сути, одно и то же.
— Туда только дурак сунется…
— Дурак — дурака…
— Да он в этом деле…
— И закон ему не писан…
И приходится держать удар. Не доказывать с пеной у рта, что нет, я не дурак, что это просто у меня внешность такая обманчивая. А доказывать, что на самом деле — не дурак. Делом доказывать. Что не просто. Что много труднее, чем на словах.
Мне приходилось быть дураком.
Мне приходилось доказывать, что я не дурак.
Обычно — доказывал.
Почти всегда доказывал.
Делом доказывал!
Переплывал.
Переходил.
Преодолевал.
Покорял.
Сочинял.
Побеждал.
Издавал…
И совершенно это не значит, что я такой исключительный. Вовсе даже нет. Нормальный. Обыкновенный. Средний. Как все.
Просто однажды понял, что ничего невозможного нет.
Для меня нет.
Для вас нет.
Потому что если можно в пустыне, в июле, без глотка воды и выжить (!), то просто в жизни…
А раз так, то не суметь распорядиться своей жизнью по своему усмотрению, не использовать такую уникальную возможность — непростительная глупость. Преступная глупость. Караемая по всей строгости… И всегда высшей мерой — лишением жизни!
Лишением нас — нашей жизни.
Той, которую мы должны были прожить. Которую должны были прожить интересно и хорошо, а прожили так себе. Как чужую. Которую не жалко.
И никакие наши оправдания, что мы не знали, не поняли, не смогли, не успели, — в расчет не принимаются. И вторая попытка никому не дается.
Одна дается.
Единственная.
Каждому.
И всем.
Кто-то ее использовать смог. А кто-то…
Эйнштейн смог.
Ломоносов смог.
Тэтчер.
Девочка из Тамбова…
Они — смогли.
А вы? Неужели вы не сможете? Ну неужели не сможете?!.
Не верю!
Не хочу верить!
Иначе зачем я писал эту книгу?
Иначе зачем вы читали эту книгу?
Иначе зачем все это…
То, что мы определяем одним коротким и бездонно значимым словом жизнь. Ваша жизнь!
Иначе зачем?!.
Дата добавления: 2015-10-24; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 37. Об универсальном методе решения всех житейских проблем, или Людям помогают только люди | | | Ситуаційне завдання № 11 |